Деяния апостолов, Глава 7, стих 59. Толкования стиха

После этих слов Стефан уже не мог ожидать себе пощады. Господу благоугодно было подкрепить его мужество видением отверстых небес и своего Спасителя в образе Сына Человеческого, стоящего одесную Бога, и Стефан не устрашился исповедать это пред свирепевшими злобою врагами-судьями. После того судьи его более уже не могли сдерживать свою ярость. Как богохульника, его повели за город, чтобы побить камнями. Сообразно с требованием закона Моисеева (Втор. 17:5), свидетели первые начали бросать камни. Для удобства они скинули свои одежды и положили для сохранения у ног Савла, который принимал самое деятельное участие в убийстве Стефана (Деян. 8:1). Но как ни усердно убийцы посылали град каменьев на мученика, Бог дал ему силы выразить свою полную богопреданность в последнюю минуту жизни и свою мольбу за врагов своих. Господи Иисусе! приими дух мой... Господи! не вмени им греха сего, – молился он, умирая, по примеру Спасителя.

В своих посланиях Павел неоднократно упоминает о том, что до обращения «гнал Церковь Божию» (1 Кор. 15:9), «жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее» (Гал. 1:13), был «гонителем Церкви Божией» (Флп. 3:6), был «хулителем и гонителем и обидчиком» (1 Тим. 1:13). Эти слова говорят не только о несогласии с христианским учением, но и об активных действиях, направленных против его носителей.

Данная информация полностью подтверждается Деяниями апостолов. В ней имя Савла впервые упоминается в связи с рассказом о том, как члены синедриона учинили самосуд над Стефаном после того, как он обвинил их в убийстве Праведника:

Слушая сие, они рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами. Стефан же, будучи исполнен Духа Святаго, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога, и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога. Но они, закричав громким голосом, затыкали уши свои, и единодушно устремились на него, и, выведя за город, стали побивать его камнями. Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла, и побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил. Савл же одобрял убиение его (Деян. 7:54-8:1).

Савл в этом рассказе назван «юношей»: использованное здесь слово νεανίας может означать молодого человека в возрасте двадцати с небольшим лет. Это является важным указанием на возраст Павла. Убиение Стефана, вероятно, произошло в 33 году по Р. X. Евсевий Кесарийский отмечает в «Истории», что мученичество Стефана совпало по времени с избранием апостола Иакова епископом Иерусалимской Церкви (Церковная история 2. 1, 1-2. С. 64-65). Это избрание он датирует в «Хронике» 1-м годом 203-й Олимпиады и 19-м годом правления Тиберия (GCS. 20. S. 213), что соответствует 33 году no Р. X. Если к этому моменту Павлу было около двадцати, значит, он родился около 14 года; если ему было 25, значит, он родился около 9 года.

Далее в Деяниях говорится: «А Савл терзал Церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» (Деян. 8:3).

Откуда у молодого человека могли быть такие полномочия, чтобы арестовывать христиан и сажать их в тюрьму? И почему именно к его ногам складывали одежды те, кто побивал камнями Стефана? Ответы на эти вопросы могут носить лишь гипотетический характер. Очевидно, Савл уже в молодости приобрел некоторый авторитет в фарисейских кругах, будучи учеником известного раввина, потомственным фарисеем и активным членом фарисейской партии. Сам Павел косвенно свидетельствует об этом, говоря, что он «преуспевал в Иудействе более многих сверстников» в роде своем (Гал. 1:14). Возможно, члены синедриона воспользовались услугами не по годам ревностного Савла, потому что видели в нем восходящую звезду. Не исключено также, что Савл по своей инициативе взял на себя лидирующую роль в борьбе против зарождавшегося христианства KeenerC. S. Acts. Vol. II. Р. 1452-1453..

 κύριε ,Ιησού, δέξαι το πνεΰμά μου (Господи Иисусе, прими дух мой) — ср. Лк. 23:46.

Архидиакона Стефана считают первым мучеником за Христа. Поражает сердце величие подвига, которым он закончил свою жизнь. Удивительны дерзновение и сила, с какими он обличал врагов Христовых, безбоязненно называя их предателями, убийцами Праведника. Это поразительный пример исповедания веры, и он не единственный. Из истории Церкви известны и другие святые, не побоявшиеся сказать правду в лицо жестоким властелинам. Например, святитель Филипп, митрополит Московский и всея, Руси, дерзнул обличить в глаза даже Царя Иоанна Грозного за казни, и за это поплатился жизнью.

Но можно ли говорить, что обличение – это удел и задача только великих, горящих духом людей, подобных архидиакону Стефану или Московскому митрополиту Филиппу? Нет, ибо апостол Павел призывал всех христиан: «не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте» (Еф. 5:11), а значит, это и наша обязанность. Вы знаете, что трудно обличать, но для того и есть пример людей, которые не дорожили даже самой жизнью своей ради правды.

Молился и говорил и пр.: двоякую молитву приносит ко Господу перед своей кончиной убиваемый первомученик, одну о себе самом, другую – о своих убийцах; первая о том, чтобы Господь, за исповедание имени Коего он приемлет мученическую смерть, принял дух его в Свои небесные обители; другая, которую он произнес уже стоя на коленях, вероятно, сбитый с ног бросаемыми в него камнями и, следовательно, перед самой уже кончиной, о том, чтобы Господь простил этот грех убийцам его.

– Это те же молитвы, которые принес Отцу своему небесному распятый Христос в самые последние минуты своей жизни (Лк. 23:34 Лк. 23:46; см. примеч.), а Стефан первомученик приносит к прославленному Богочеловеку, своему Учителю, Господу и Богу.

– Почил: прекрасно дееписатель мученическую кончину первомученика называет успением сна.

Предсмертная молитва святого Стефана о врагах и предание духа своего в руки Господа Иисуса высоко поучительны и трогательны, как и сама его мученическая кончина, полная самого крепкого терпения, всецелого всем прощения и полной надежды на Бога. Достойно памяти и внешнее его положение — предсмертно-молитвенное: он стал на колени, между тем как удары камней безумных убийц градом сыпались на его весь изнемогший состав тела, поражая всего больнее эту священную и вдохновенную главу, так преждевременно, но плодоносно склоненную потом к земле, чтобы быть семенем бесчисленного множества новых верующих и исповедников. Первый пример молитвы за врагов-мучителей явил Иисус Христос (см. Лк. 23:34, 46). И о Нем сказал сотник: воистину Он был Сын Божий (Мф. 27:54). А здесь был воистину верный ученик и последователь Христа, Который сказал: кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном (Мф. 5:19). По объяснению блаженного Феофилакта, «святой Стефан не просто молился, но с усердием, так как Бог допустил, чтобы душа его оставалась в теле. Заметь голос и чрезмерность терпеливости в страданиях. Этим он показывает, что то, что он сказал им прежде, сказал не вследствие гнева, но чтобы их поставить в затруднение, обличить И упрекнуть». «Чтобы кто-либо не подумал, что нам, человекам, не по силам подражать Господу в любви ко врагам, посмотрим на Стефана, — писал некогда блаженный Августин. — Он был подобный нам страстный человек. Был диаконом, читал святое Евангелие, которое читаем и мы. Там он вычитал: любите врагов ваших (Мф. 5:44). И эту заповедь он не только познал, но и исполнял. Ибо когда враги побивали его камнями, невинный страдалец умолял Господа о прощении их. А чтобы видеть, как действительна была его молитва, обратимся к юноше Савлу... Если бы не молился Стефан таким образом, то Церковь, быть может, не имела бы Павла. Потому восстал Павел от земли, что Стефан, преклонивший на землю колена, был услышан» (см. «Воскресное чтение». Ч. XVI.). «Между повествованием о смерти святого Стефана и последующим рассказом (см. Деян. 8:4; 9:1, 31; 11:19) такая тесная связь, которая ясно говорит не в пользу происхождения их из различных письменных источников, принадлежащих разным писателям. Из значения события смерти святого Стефана для последующей истории христианства объясняется та подробность, с которой дееписатель рассказывает о нем в сравнении с кратким его замечанием об убиении Иакова, брата Иоанна. В проповеди первомученика Стефана впервые во всей своей яркости была выражена мысль об универсальном назначении христианства и Евангелия и о преходящем значении иудейства с его законом. Оно стало проникать в среду язычников через эллинистов, и мысль о полной самостоятельности и независимости христианства от иудейства крепла и развивалась. Полного своего расцвета она достигла в лице апостола Павла, того самого юноши Савла, который присутствовал при смерти святого Стефана и одобрял его убийство. Таким внутренним значением событие смерти святого Стефана объясняется, почему святой дееписатель так подробно останавливается на этом событии и ставит его центральным пунктом своего последующего рассказа».

Стефан на суде сказал речь в защиту христианского учения, обличил Иудеев в несохранении закона, в убиении пророков и истинного Мессии, о Котором предвозвестил Моисей.

Члены синедриона, не дослушав речи Стефана, единодушно устремились на него, вывели за город и побили камнями, не испросив даже разрешения у римского правителя Иудеи.

Это событие относится к 37 году по Р. Х. С этого времени началось открытое гонение, следствием которого было рассеяние христиан из Иерусалима по всей Иудее и соседним областям.

В этом гонении принимал деятельное участие и Савл, будущий благовестник языков.

Суд синедриона, или лучше сказать речь Стефана была прервана возмутившимся народом. Как ни озлоблены были члены синедриона против Стефана, они не могли формально произвести суд над ним, не выслушав объяснения обвиняемого и не произведя надлежащего следствия о нем. Между тем, мы видим, что едва Стефан сказал, что он видит Господа Иисуса, стоящего в славе одесную Бога Отца, как все собрание возмутилось этими словами и, схватив его, вывело за город и побило камнями, как богохульника. Так как в это время у иудеев уже было отнято римлянами право осуждения на смерть, то, очевидно, избиение Стефана было осуществлено не по приговору синедриона, а явилось вспышкой народного фанатизма. Синедрион мог только тайно, неофициально, поддерживать этот фанатизм, слагая с себя ответственность за совершившийся факт. Остановить же движение раздраженной массы не мог ни синедрион, ни римский гарнизон, который вообще был очень незначителен в Иерусалиме и усиливался только во время больших праздников.