Деяния апостолов, Глава 25, стих 7. Толкования стиха

αιτιώματα (обвинения) — чрезвычайно редкое слово, которое еще Бласс считал гапаксом (Blass, 258: «αιτίωμα рго αιτίαμα nusquam extat»). Единственный, насколько мне известно, пример его употребления, помимо данного места, находится в P.Fay. 111.8 (95/96 г. по Р. X.), см.: АШ, s.v.

ούκισχυον (не имели сил) — имперфект подразумевает многочисленные безуспешные попытки. Барретт считает, что, в принципе, можно было бы перевести: «Они не могли доказать, как ни старались» (Barrett, 1126). Сцена описана очень суммарно, содержание обвинений не сооб щается (впрочем, читатель о них уже знает, см.: комм, к Деян. 24:5), но то, что они не изменились, можно видеть из ответа Павла, также очень краткого (см.: комм, к Деян. 25:8).

Открылся снова суд над Павлом, и снова пришедшие из Иерусалима иудеи начали обвинять его пред прокуратором; но многие и тяжкие обвинения, которые они возводили на Павла, остались бездоказательны. Фест мог бы освободить Павла, но как иудеи противоречили (Деян. 28:19), то он, желая угодить им, сказал апостолу: не хочет ли он, чтобы суд над ним перенесен был в Иерусалим и передан был синедриону? Но Павел не желал быть выданным иудеям и потребовал суда кесарева.

αιτιώματα (обвинения) — чрезвычайно редкое слово, которое еще Бласс считал гапаксом (Blass, 258: «αιτίωμα рго αιτίαμα nusquam extat»). Единственный, насколько мне известно, пример его употребления, помимо данного места, находится в P.Fay. 111.8 (95/96 г. по Р. X.), см.: АШ, s.v.

ούκισχυον (не имели сил) — имперфект подразумевает многочисленные безуспешные попытки. Барретт считает, что, в принципе, можно было бы перевести: «Они не могли доказать, как ни старались» (Barrett, 1126). Сцена описана очень суммарно, содержание обвинений не сооб щается (впрочем, читатель о них уже знает, см.: комм, к Деян. 24:5), но то, что они не изменились, можно видеть из ответа Павла, также очень краткого (см.: комм, к Деян. 25:8).

Стали кругом: может быть с целью между прочим запугать Павла, лишить его присутствия духа и смелости.

– Многие и тяжкие обвинения: какие, дееписатель не говорит, замечая только, что эти обвинения были голословны, бездоказательны. Из ответа апостола (ст. 8) можно видеть, что обвинения были все те же, какие излагались и на суде перед Феликсом (Деян. 24:5–6 и прим.); но одно было или совсем новое, или по крайней мере резче изложенное: обвиняли апостола в каком-то преступлении против Кесаря, против величества. Может быть это – то же обвинение, что он возмутитель (Деян. 24:5), но решительность выражения Павлова показывает, кажется, что этому обвинению предано более силы или резкости, и Павел представлен как противник величества, чего, конечно, у него и на уме никогда не было, как показывает вся его деятельность и все его послания. Подобную клевету возводили на него солунские иудеи из-за того, что он Господа Иисуса Христа признает царем и других учит тому же (Деян. 17:6 и дал. и прим.). Павел устраняет эти обвинения кратким и решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против величества. Или дееписатель передает, может быть, только сущность защитительной речи Павла.

Суд над апостолом Павлом начат был Фестом очень скоро, на другой же день по возвращении его из Иерусалима. Иудеи обступили дружно председательское место и возводили на Павла множество обвинений, но, как обычно, не могли их доказать, так как никакого действительного преступления за ним не было, а то, что они считали преступным со своей личной точки зрения, то не могло быть признано таковым судьей-язычником. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — возвратившись, тотчас же сел на судейское место, так нетерпеливо они побуждали его, так спешили!»

Обвинения против апостола возводились, вероятно, прежние, и поэтому Дееписатель не передает их, чтобы не повторяться. Из ответа Павла можно думать, что теперь присовокуплялись еще обвинения в восстании против императорского величества (стих 8; ср. Деян. 17:6). Это сделано было, кажется, для воздействия на судью, причем имелось в виду, что всякий провозглашающий другого царя, кроме кесаря, не друг кесарю (см. Ин. 19:12), равно и тот начальник, который слышит это и не противодействует. По-видимому, это обвинение не осталось бесследным в душе Феста. Его судейское бесстрастие, кажется, пошатнулось (стих 9).