Деяния апостолов, Глава 23, стих 18. Толкования стиха

Иудеи очень были раздражены тем, что римский чиновник не был всецело на их стороне и что суд над Павлом не привел к исполнению их желания предать апостола смерти. Тогда некоторые фанатики из их среды, числом сорок человек, дали обет не пить и не есть, пока не умертвят Павла. А чтобы исполнить свой убийственный замысел, они сказали первосвященнику и другим чинам синедриона, чтобы они попросили тысяченачальника снова вывести к ним на суд Павла, причем во время пути его в синедрион они и намеревались убить его.

Но этот замысел их был открыт и доведен до сведения тысяченачальника племянником Павла. И тысяченачальник, продолжая уважать и охранять в Павле римского гражданина, отправил его в ночь перед днем, в который заговорщики рассчитывали привести свой замысел в исполнение, под сильною охраною стражей в Кесарию к проконсулу Иудеи Феликсу, причем в особом письме объяснил ему обстоятельства взятия апостола под стражу, его римское гражданство и его политическую безвинность.

– Призвав одного из сотников: чтобы не разглашать дела и оставить его в возможной тайне, апостол не говорит о нем сотнику, а просит отвести племянника своего прямо к трибуну, так что знали о замысле на его жизнь только трое – сам Павел, племянник его и трибун (ст. 22). «Достойно удивления, как Павел не смутился (услышав о замысле против него) и не сказал: что же это значит? Справедливо ли сказанное мне Христом? (ст. 11) Нет, он не думал и не чувствовал ничего такого, а только веровал. Впрочем, веруя он не дремал, не преминул сделать то, что можно было при помощи человеческой мудрости» (Злат.).

– Взяв его за руку – дружелюбно, и отшедши в сторону, чтобы никто не слыхал и сохранилась тайна.

Представление сотником родственника Павла трибуну замечательно по своей простоте и естественности. Дееписателя, видимо, интересовали все частности этого дела, и в особенности то доброе внимание римской власти, которое она оказывала иногда защитникам невинных страдальцев. Так как апостол Павел хотел тайно повести раскрытие готовящегося коварного убийства его, то и военачальник, как бы по некоему внушению, принимает его родственника уединенно, давая ему возможность говорить тайно. «Тысяченачальник понял всю ответственность свою за предположенное убийство и решился отослать Павла под охраной в Кесарию, где жил римский правитель» («Воскресное чтение». 1878. Т. 2.). Но как он поверил, что сказанное юношей было справедливо? Он из прежнего заключил, что они могут сделать это. «Видишь, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как (Павел) оказывается невинным перед судом внешних (язычников), подобно как Христос перед судом Пилата».

Раздраженная против Павла толпа иудеев и еще более начальников иудейских искала смерти его; но Господь не допустил рабу Своему пострадать прежде предназначенного времени. Он сам явился апостолу в ночном видении и подкрепил его надеждой, что он будет свидетельствовать и в Риме, как и в Иерусалиме о Христе. Этого было достаточно для апостола языков, чтобы с новою ревностью продолжать свое великое служение. Начало этого дела не замедлило быть. На другой же день после заключения Павла под стражу некоторые из иудеев, в количестве сорока человек, опасаясь, чтобы узник не ускользнул от их мести, составили против него заговор с целью убить его и поклялись не вкушать хлеба до исполнения заговора.

Синедрион, извещенный об этом заговорщиками, должен был содействовать им в исполнении заговора. Но сын сестры Павла, случайно узнав об этом заговоре, тайно известил о нем Павла, который через него же дал знать тысяченачальнику, а он в ту же ночь под стражей в 470 человек отправил Павла как римского гражданина, при особом препроводительном письме к прокуратору Феликсу в Кесарию,.

В составленном против Павла заговоре иудеев, заклявшихся не есть до тех пор, пока не убьют его, достойно примечания не то, что нашлись и находятся такие фанатики, которые даже с заклятием себя готовы совершить преступление, как дело богоугодное и религиозное, а то, что этот заговор знают и одобряют члены высшего судилища иудейского и готовы содействовать его исполнению. До чего доводит озлобление и ослепление вождей народа в деле религии! Исполнение подобной безрассудной клятвы, как и неисполнение ее, не могло особенно затруднить заклявшихся, потому что те же первосвященники, которые охотно согласились принять в исполнении клятвы еще большее свободою могли дать разрешение от клятвы, когда видели, что она не исполнилась по независящим от них причинам.