Деяния апостолов, Глава 21, стих 8. Толкования стиха

Слова Апостола произвели глубокое впечатление в сердцах его слушателей (Деян. 20:36). Все плакали. Все повергались на выю Павлову. Все целовали его. Насилу вырвались путешественники из рук их (21:1). Это зрелище повторилось потом в Тире, наконец в Кесарии Филипповой. Чем ближе Павел становился к Иерусалиму, тем яснее и разительнее представлялась ему судьба, ожидающая его в Иерусалиме. В Кесарии Агав, тот самый, который назад тому лет четырнадцать или пятнадцать предсказанием о голоде открыл Павлу путь в Иерусалим с милостыней, и теперь встретив его также с милостыней, связал руки и ноги самого благодетеля собственным его поясом. Это значит, говорил притом пророк, что так свяжут этого человека в Иерусалиме и отдадут его в руки язычников. – Но напрасны были все убеждения и мольбы просивших Павла не ходить в Иерусалим. В Тире некоторые начали, по внушению Духа, отклонять его от того (21:4); в Кесарии к мольбам церкви присоединили свой голос и спутники Павла, но все было напрасно. Павел говорил: «я готов не только быть узником, но и умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса».

Между тем одна краткая черта в предсказании Агава несколько проясняла будущность. Он сказал: свяжут этого человека Иудеи, но не убьют, а отдадут в руки язычников т. е. Римлян. Павлу то и было нужно.

Простившись с ефесскими пастырями, апостол Павел взошел в корабль и отправился вместе с своими спутниками, между которыми был и дееписатель, по направлению к Иерусалиму. Мимо островов Кос и Родос скоро прибыли они в Патару (большой приморский торговый город малоазийской провинции Линии) и здесь пересели на один купеческий корабль, шедший в Финикию. Этот корабль доставил их в Тир, где апостол, нашедши христиан, пробыл среди них семь дней и от некоторых из них получил новое откровение Духа Божия, что в Иерусалиме ждут его узы скорби. Из Тира, чрез Птолемаиду (приморский город в пределах Палестины), апостол и его спутники отплыли и прибыли в Кесарию, и здесь, в доме благовестника Филиппа, одного из семи диаконов, пробыли они многие дни.

О решимости Павла дойти до Иерусалима, что бы его там ни ожидало, свидетельствует повествование Луки, посвященное пребыванию апостола в Кесарии.

Этот крупный портовый город был построен Иродом Великим на месте прежнего поселения, носившего имя Стратоновой башни. По свидетельству Иосифа Флавия, Ирод назвал город Кесарией в честь римского императора (кесаря) Октавиана Августа. Чтобы отличить его от других городов с таким названием (например, Кесарии Каппадокийской), город был назван Кесарией Приморской (Caesarea maritima). Впоследствии в употребление вошло наименование Кесария Палестинская (Caesarea Palestina).

По свидетельству Иосифа Флавия, Ирод построил Кесарию из белого камня «и украсил его пышными дворцами; здесь в особенности он проявил свою врожденную склонность к великим предприятиям». Гавань Кесарии была построена Иродом с использованием самых современных на тот момент технологий и представляла собой грандиозное сооружение: по размерам она превосходила афинский порт Пирей, считавшийся крупнейшим портом Средиземноморья. Как отмечает историк, на всем протяжении палестинского берега не было ни одного порта, а плавание ввиду ветров и штормов представляло большие опасности. Ирод пожелал «воздвигнуть сооружение, которое по силе своей могло противостоять морю и которое своей красотой не давало бы возможности даже подозревать перенесенные трудности». Для этого необходимо было измерить предназначенное для гавани пространство, затем заложить под воду гигантские валуны. Когда эта работа была сделана, Ирод отстроил надводную часть гавани, включавшую два волнореза, отделявших гавань от открытого водного пространства. Для приема прибывавших грузов были сооружены многочисленные склады.

Многие нововведения Ирода, по мнению иудейского историка, были направлены на то, чтобы «подорвать в самом основании религию и добрые нравы». В архитектурном ансамбле Кесарии большую роль играли здания и скульптуры, выстроенные с целью распространения в Палестине языческого культа императора:

Вход в гавань был на севере, потому что северный ветер там наиболее умеренный. У входа на каждой стороне его находятся три колоссальных статуи, подпираемых колоннами... Примыкающие к гавани здания построены из белого камня. До гавани простираются городские улицы, отстоящие друг от друга в равномерных расстояниях. Напротив входа в гавани стоял на кургане замечательный по красоте и величине храм Августа, а в этом последнем — его колоссальная статуя, не уступавшая, по своему образцу, олимпийскому Зевсу, равно как и статуя Рима, сделанная по образцу Аргосской Юноны. Город он посвятил всей области, гавань — мореплавателям, а часть всего этого творения — кесарю и дал ему имя Кесарии. И остальные возведенные им постройки: амфитеатр, театр и рынок - были также достойны имени императора, которое они носили.

Кесария служила главным опорным пунктом римской власти в Палестине. После смерти Ирода здесь постоянно проживал прокуратор, управлявший Иудеей от имени императора. Здесь же был расквартирован римский легион, при необходимости использовавшийся для подавления восстаний. Население города состояло преимущественно из «эллинов». Иудеи здесь составляли меньшинство.

Можно предположить, что Иисус Христос никогда не бывал в Кесарии: по крайней мере в числе посещенных Им городов ни в одном из Евангелий Кесария не фигурирует. Его проповедь охватывала в основном маленькие города Галилеи и рыбацкие поселки на берегу Галилейского озера. Единственным крупным городом, который Он посещал, был Иерусалим. Однако проповедь Его учеников распространилась и на те города, которые не были объектом Его проповеди. Кесария была в их числе, и к моменту прихода туда Павла там уже существовала христианская община. До Павла в Кесарии побывал Петр (Деян. 10:24-48).

В повествовании о пребывании Павла в Кесарии автор книги Деяний вновь обозначает свое присутствие при помощи местоимения «мы»:

А на другой день Павел и мы, бывшие с ним, выйдя, пришли в Кесарию и, войдя в дом Филиппа благовестника, одного из семи диаконов, остались у него. У него были четыре дочери девицы, пророчествующие. Между тем как мы пребывали у них многие дни, пришел из Иудеи некто пророк, именем Агав, и, войдя к нам, взял пояс Павлов и, связав себе руки и ноги, сказал: так говорит Дух Святый: мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников. Когда же мы услышали это, то и мы и тамошние просили, чтобы он не ходил в Иерусалим. Но Павел в ответ сказал: что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса. Когда же мы не могли уговорить его, то успокоились, сказав: да будет воля Господня! (Деян. 21:8-14).

Филипп в тексте назван «благовестником». Вероятно, Лука напоминает читателю о роли, которую Филипп сыграл в обращении евнуха царицы Эфиопской: в рассказе об этом событии Филипп выступает в качестве благовест- ника, то есть проповедника Евангелия.

В рассматриваемом нами отрывке Филипп назван «одним из семи». В Синодальном переводе добавлено слово «диаконов», однако в греческом тексте оно отсутствует. Имеются в виду те семь членов иерусалимской общины, которых апостолы поставили «пещись о столах» (Деян. 6:1-6), то есть заниматься диа- конической деятельностью. Нигде в тексте Деяний они не названы диаконами: это название усвоено им последующей церковной традицией.

Четыре незамужние дочери Филиппа обладали пророческой харизмой. В отличие от иерархического служения, доступного только мужчинам, харизматические служения в Древней Церкви были доступны и женщинам Ср. упоминание о пророчествующей женщине в 1 Кор. 11:5.. Лука не случайно упоминает о том, что все четыре дочери Филиппа были девами: это указывает на девство как на сознательный выбор. В Древней Церкви девственники и девственницы составляли особую категорию, которая впоследствии (в IV в.) оформится в отдельный класс лиц и получит наименование монашества.

Как мы говорили в книге «Начало Евангелия» См.: Иларион (Алфеев), митрополит. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. I: Начало Евангелия. С. 683-689., для Иисуса Христа безбрачие было осознанным выбором. Его слова о «скопцах для Царства Небесного» (Мф. 19:10-12) легли в основу того понимания девства, которое получило продолжение в раннехристианской общине. Павел в Первом послании к Коринфянам говорит, что «хорошо человеку не касаться женщины» (1 Кор. 7:1), но при этом никоим образом не навязывает девственный образ жизни в качестве нормы и не умаляет значение брака 82 Ср.: Fwnish V. Р. The Moral Teae hi ng of Paul. P. 42.. Развивая свои мысли о девстве, Павел подчеркивает, что не имеет на это повеления от Господа, а лишь дает совет, основанный на собственном опыте (1 Кор. 7:25). Не без влияния Павла безбрачие обрело в ранней Церкви значительное число последователей. Во II веке Иустин Философ отмечает, что в его общине «есть много мужчин и женщин, лет шестидесяти и семидесяти, которые, из детства сделавшись учениками Христовыми, живут в девстве» Иустин Философ. Первая апология 15 (PG. 6. Coi. 349). Рус. пер.: С. 44..

Мы не знаем возраст дочерей Филиппа, однако тот факт, что их отец был жив и здравствовал, свидетельствует в пользу их молодости. Очевидно, все они относились к числу людей, «из детства» решивших посвятить себя Христу через сохранение девства: Лука увязывает полученную ими пророческую харизму с тем образом жизни, который они избрали.

Лука был единственным из новозаветных авторов, кто последовательно проводил в своих писаниях мысль о равенстве перед Богом мужчин и женщин. Проецируя современные представления на эпоху двухтысячелетней давности, можно было бы сказать, что он «боролся за права женщин» в раннехристианской общине. Делал он это деликатно, одновременно упоминая женщин и мужчин в своих повествованиях. Вот несколько примеров: Симеон и Анна, оба обладающие пророческим даром (Лк. 2:25-38); мужчина, потерявший овцу, и женщина, потерявшая драхму (Лк. 15:3-10); докучливая вдова и кающийся мытарь (Лк. 18:2—14); Эней, исцеленный Петром, и Тавифа, воскрешенная им (Деян. 9:32-41); Дионисий Ареопагит и Дамарь, уверовавшие после проповеди Павла в Афинах (Деян. 17:34); многочисленные упоминания мужчин и женщин в разных контекстах (Деян. 8:3; 17:4, 34). Для сравнения: Матфей предпочитал говорить о пяти или четырех тысячах «человек, кроме женщин и детей» (Мф. 14:21; 15:38).

В данном случае мы имеем дело с таким же упоминанием женщин и мужчины: сначала говорится о пророчествовавших дочерях Филиппа, а затем на сцене появляется пророк из Иудеи — тот, о котором уже шла речь в Деяниях. 

ήλθομεν εις Καισάρειαν (мы пришли в Кесарию) — о Кесарии см.: комм, к Деян. 8:40. Кесария находилась на расстоянии ок. 48 км от Птолемаиды. Глагол ήλθομεν по-прежнему стоит в первом лице единственного числа. В одной части рукописей ЯЛ перед ήλθομεν добавлено 61 περί τόν Παύλον — «мы, которые были с Павлом, пришли в Кесарию», в другой — глагол поставлен в третье лицо множественного числа: ήλθον — «Павел и бывшие с ним пришли в Кесарию». Метцгер объясяет эти изменения тем, что этот стих со слов εξελθόντες начинал соответствующее церковное чтение (Metzger, 428 f.).

Φιλίππου του ευαγγελιστου (Филиппа-благовестника) — см.: комм, к Деян. 6:5. Слово ευαγγελιστής («благовестник, евангелист») в отличие от близкого ему ευάγγελος («приносящий благую весть») вне христианских кругов практически не употреблялось. Единственным возможным исключением является высеченная с ошибками надпись с Родоса (дата не определена), где этим термином обозначен верховный жрец «Дафны и бога»: Δάφνας καί θεού άρχιερεύς ... ΟΗΡΟΣ (ό ήρος ? ό <ε>ρός ?) ευαγγελιστής (IG, XII. 1, 675; Gregoire Η. Recueil des inscriptions grecques chretiennes d’Asie Mineure. Amsterdam, 1968. P. 125). Возможно, верховный жрец был назван благовестником, потому что в его обязанности входило провозглашение оракулов; однако и в этой надписи нельзя полностью исключить христианского влияния, см.: Dieterich Λ. Εύαγγελιστής / ZNW. 1. 1900. S. 336—338; Spicq, TLNT, 2. P. 91; см. сводку документальных примеров в: NewDocs, 3. Р. 14. В НЗ помимо данного стиха слово ευαγγελιστής ветречается еще дважды: в Еф. 4:11, где Павел, говоря о тех, кто готовит христианский народ к встрече со Христом, упоминает благовестников после апостолов и пророков, но перед пастырями и учителями, и в 2 Тим. 4:5, где речь идет о том, что наставник христианской общины в дополнение к прочим достоинствам должен быть благовестником. В сущности, учитывая, что проповедь благой вести была одной из важных функций апостолов (ср., например, Рим. 10:15: πώς δέ κηρύξωσιν εάν μή άποσταλώσιν; καθάπερ γέγραπται* ώς ώραιοι οι πόδες των εύαγγελιζομενων τά άγαθίχ — «Как προ- поведовать, если не посланы? Как написано: “Как прекрасны ноги благовествующих благое”»), они все могли именоваться благовестниками, и изредка некоторых из них именно так и называют (см., например: Астерий. Проповеди, 8.4.5, о Петре). Отцы церкви пользовались словом достаточно широко: благовестниками можно было назвать и ангелов, и Христа, и Бога (см.: Lampe G. W. Н. A Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1961. s.v.). Для Евсевия (Церк. ист., 3.37.2) благовестники — ученики апостолов, которые, раздав свое имущество бедным, отправляются в миссионерские путешествия, во время которых они проповедуют и снабжают новообращенных христиан писаными евангелиями (την των θείων ευαγγελίων γραφήν), а затем, передав их на попечение других пастырей, продолжают свои странствия. В дальнейшем титул «евангелист» закрепился за авторами четырех евагелий и в современных языках в этом значении приобрел статус технического термина. Лейк и Кедбери сетуют на то, что «из-за современных ассоциаций “евангелист” является неудачным переводом» и сожалеют о том, что не смогли подобрать какой-либо альтернативы (ВС, IV, 267). Русские переводчики оказываются в лучшем положении, имея возможность пользоваться двумя синонимами: «благовестник» (ст.-слав., калька с греческого) и «евангелист» (транслитерация гречского слова).

δντος έκ των έπτά (одного из семи) — см.: Деян. 6:3-6.

Там он пробыл насколько дней, и это были последние счастливые дни той свободы, которою он наслаждался дотоле. Богу угодно было освежить его дух кратким промежутком радостного общения и покоя. В Кесарии они гостили у того, кто был связан с ап. Павлом тесными узами глубо­чайшего сочувствия, именно у Филиппа евангелиста. Будучи по­добно ему просвещенным эллинистом, диакон Филипп, как известно, был одним из первых, кто выказал апостолу Павлу то сочувствие и ясное понимание, без которых было бы невозможно самое дело апостола народов. Это был Филипп, который благовествовал ненавистным самарянам и имел смелость крестить ефиопскаго евнуха. Судьба этих двух благородных тружеников была тесно связана между собой. Яро­стное гонение Савла фарисея и было главной причиной, которая повела к рассеянию церкви иерусалимской и таким образом видоизменила назначение семи диаконов. Вследствие бегства от этого именно гонения изменилась деятельность Филиппа. С дру­гой стороны эта новая деятельность началась именно тем, что составляло задачу всей жизни Павла апостола. Когда ап. Павел и Филипп беседовали между собою в эти немногие драгоценные часы, они могли перебрать в своей душе много трогательных воспоминаний о тех днях, когда свет небесный, некогда сиявший на лице Стефана, обращенном к небу в агонии му­ченичества, предзнаменовательным огнем отразился также и на лице юноши, имя которого было Савл.

– В Кесарию (Стратонову): см. прим. к Деян. 8:40. Вышедши: следовательно, путь от Акко до Кесарии совершен был не по морю. Расстояние между обоими городами было не более, как на один день ходу; путь лежал через прекрасную долину Ездрелонскую, мимо великолепного Кармила.

– Дом Филиппа, одного из семи диаконов: см. Деян. 6:5 и прим. к Деян. 8:40. Благовестник: евангелист, проповедник Евангелия. Под этим наименованием он известен был среди христиан, вероятно, и после, вследствие своей проповеднической деятельности в Самарии (Деян. 8:5 и д.) по Палестинскому побережью Средиземного моря (Деян. 8:40). Здесь в последний раз упоминается о нем. По церковному преданию, он после был епископом Траллийским (в Малоазийской провинции Карии) и скончался в глубокой старости (Чет.-Мин. окт. 11).

Путь от Тира до Птолемаиды совершился морем, а далее, к Кесарии и Иерусалиму, шли они пешком. Потому естественно было всем путникам подкрепиться хотя бы однодневным отдыхом на предстоявшее странствование. Останавливались они и у диакона Филиппа в Кесарии Стратоновой. Как он сам, так и его четыре дочери были исполнены великих даров благодати, среди которых дар пророчества, которым обладали эти девицы, был особенно высоко почитаем тогда (ср. Деян. 11:27). «Птолемаида—это древний приморский город Акко южнее Финикии, в пределах Палестины, по древнему разделению — в колене Асировом (см. Суд. 1:31), несколько севернее горы Кармильской. Расстояние между Акко и Кесарией не более, как на один день ходу; путь лежал через прекрасную долину Ездрелонскую, мимо великолепного Кармила. Диакон Филипп, проповедовавший в Самарии и Азоте (см. Деян. 8:5-40), по церковному преданию, был после епископом Траллийским и скончался в глубокой старости». По замечанию блаженного Феофилакта, «дочери Филиппа более всего благочестием достигли того, что удостоились даже дара пророчества. Писатель не присовокупил бы того, что они были девицы, если бы это не стоило внимания». «Диакон Филипп был выдающимся деятелем в первой христианской общине. От него святой Лука мог подробно знать об избрании семи диаконов, о сподвижнике его Стефане, о благовестнической деятельности самого Филиппа и о деятельности апостола Петра в Кесарии и окрестностях».

в Кесарию. См. ком. к Деян. 10:1.

в дом Филиппа благовестника, одного из семи. Это один из семи мужей, избранных для наблюдения за раздачей пищи (Деян. 6:1-6). Он проповедовал среди самарян, просветил эфиопского евнуха, жителей прибрежной Палестины (гл. 8).