Деяния апостолов, Глава 18, стих 2. Толкования стиха

В то время как Павел находился в Афинах, Тимофей хотя и возвратился к нему из Македонии (Деян. 17:15; 1 Фес. 3:1), но Павел, заботясь о новой церкви Фессалоникской, послал опять его в Фессалонику для укрепления ее в вере и утешения в страданиях, какие она должна была терпеть. Тимофей сообщил ему некоторые очень неприятные известия о гонениях, коснувшихся этой церкви.

Поэтому апостол из Афин один пришел в столицу Ахаии, Коринф. Этот город, за пятьдесят пред тем лет разрушенный Юлием Цезарем и потом опять восстановленный, снова был средоточием торговли и сношений между восточной и западной римской империей; к этому назначало его самое его положение: две его пристани, одна от Малой Азии Κεγχρέαι, другая от Италии Λέχαιον. По такому своему положению Коринф мог быть очень важным средоточием для распространения христианства в большей части римской империи; и Павел, принимая во внимание эту выгоду по местности, избрал его местом долговременнейшего пребывания. Но здесь были особенно сильные препятствия распространению христианства, и те же самые причины, которые препятствовали первому приятию Евангелия, угрожали опасностью чистоте христианства в учении и жизни даже и тогда, когда, преодолев препятствия, оно будет там принято. Оба противоположные направления религиозного духа, которые вообще тогда препятствовали распространению христианства, господствовали в Коринфе с нарочитой силой: во-первых, одностороннее любоведение в религии, заглушавшее собой живые практические потребности, – направление, которое Павел назвал «исканием премудрости», во-вторых, чувственность, покоряющая себе религиозное чувство, грубое плотское чувство, которое хотело сделать божественное предметом чувственного опыта, – направление, которое Павел назвал «исканием знамений». Первое господствовало в большей части тех из Коринфян, которые имели притязание на образованность: новый Коринф отличался от древнего тем, что был вместе покровителем литературы и школ философских. Второе направление господствовало в особенности между Иудеями, которых в Коринфе, как торговом городе, было много; в них преобладало обыкновенное чувственное понятие о Мессии. Кроме этого распространению и действиям христианства противилось здесь сильное развращение нравов. Хотя оно господствовало тогда во всех великих городах римской империи, но в Коринфе было усиливаемо почитанием Венеры, которой здесь был построен знаменитый храм, и всеми удобствами для удовлетворения чувственности в торговом и приморском городе.

Для действования Павла в Коринфе некоторым пособием было то, что он нашел здесь ревностного сотрудника в деле Евангелия из Иудеев Акилу из Понта, у которого мог и жить в доме и находить работу дли снискания себе содержания. Вероятным кажется, что Акила имел большие заведения по тому ремеслу, которым содержался Павел, и что он, не имея постоянного пребывания в Риме, в различные времена останавливался в различных на пути лежащих торговых городах, как то, Коринфе, Ефесе и др. поэтому нигде не был чужой. Но в это время он против воли должен был оставить Рим по указу императора Клавдия, которым он всех Иудеев, живших здесь в великом количестве, за беспокойный и возмутительный дух осуждал на изгнание. Был ли он до этого времени христианином, с достоверностью определить нельзя. Но во всяком случае его обращение с Павлом должно было иметь великое влияние на образование его христианских сведений. Акила является с этого времени ревностным проповедником Евангелия, и его различные путешествия и перемены жительства могли доставлять ему довольно к тому случаев. Даже жена его Прискилла отличалась деятельным усердием в пользу христианства; почему обоих их Павел (Рим. 16:3) назвал сотрудниками своими в деле Господнем.

Можно себе представить, что прием проповеди Евангелия в Афинах должен был произвести очень неприятное впечатление на сердце апостола. Поэтому он сам говорил, что пришел к Коринфянам в чувстве своей человеческой немощи, со страхом и трепетом, когда т. е. смотрел на свою человеческую силу, но вместе тем с большим упованием на силу Божию, действующую чрез него в проповеди. Он уже в Афинах испытал, что ничего не помогало быть для еллинов еллином по мудрости коль скоро внутренняя потребность не откроет доступа в сердце. Итак в Коринфе он хотел все действие предоставить простому слову об Искупителе, умершем за спасение растленного грехом человечества. И он не хотел ничего знать, кроме Иисуса Христа и Того распятого. Даже в Коринфе он не столько вступал в сношения с высшим классом людей, как в Афинах, но по большей части с людьми низших состояний, которые не имели такой образованности; уже довольно спустя времени после этой проповеди, когда христианство могло распространиться и между высшими состояниями, Павел мог сказать, что в Коринфе между христианами немного находилось людей, отличных по человеческой образованности и высокости состояния, что Бог избрал себе между ними уничиженных миром, чтобы в них тем яснее явить силу Евангелия (1 Кор. 1:26 и след.). Между этими людьми низших состояний были такие, которые доселе предавались порокам, господствовавшим в этой столице развращения нравов, – и которые проповедью апостола были обращены к раскаянию и испытали в своем сердце силу проповеди об отпущении грехов (1 Кор. 6:11). Хотя мог Павел ссылаться и на чудеса в засвидетельствование своего апостольского призвания (2 Кор. 12:12); однако не в этих чувственных действиях проповедь Евангелия находила себе преимущественное подкрепление в Коринфе. Как для любомудрствующих еллинов, доколе они пребыли во мраке своей мудрости, Евангелие казалось буйством: так для ищущих знамений Иудеев, доколе они требовали только внешних чудес и не открывали своего сердца для принятия духовных действий божественной силы, Евангелие, проповедовавшее Мессию, как царя духовного, преобразователя всей жизни, всегда должно было оставаться соблазном. Доказательства, какие употреблял Павел в Коринфе в пользу Евангелия, были доказательства, которые во все времена самым сильным образом подкрепляли проповедь, – без которых всякие другие доказательства и пособия были напрасны – доказательства Духа и силы (1Кор. 2:4), т. е. опыты тех действий Евангелия, какие оно своей божественной силой производило на сердца, к тому приготовленные чувством нравственных потребностей. В таком случае ищущие знамений Иудеи, обращаясь к вере, могли видеть в Евангелии силу Божию) гораздо в яснейшем свете, нежели во всех чувственных чудесах, и верующие из ищущих мудрости эллинов находить в Евангелии божественную премудрость, в сравнении с которой всякая премудрость философов ничто.

Но не успел апостол произнести даже имени Спасителя мира, как речь его произвела такое неблагоприятное для него возбуждение в слушателях, что тотчас же была прервана. Его слова, что предопределенный Богом для совершения над вселенною всеобщего суда Муж воскрес из мертвых, возбуждают в представителях языческой мудрости (особенно, вероятно, в последователях эпикурейской философии) смех, кажутся им смешными, бессмысленными, и одни из них открыто и прямо засмеялись при этих словах, а другие, сохраняя серьезное выражение, насмешливо сказали: об этом послушаем тебя в другое время. Таким образом, апостол вынужден был прекратить свою речь и оставить ареопаг по видимому без всяких плодов своей проповеди в нем. Но на некоторых членов ареопага речь его произвела впечатление, и они, по выходе его из ареопага вступив с ним в более близкое общение и более продолжительную беседу, были обращены им к вере во Христа. К этим уверовавшим во Христа в Афинах принадлежит, между прочим, Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь.

В посланиях Павла упоминаются имена 65 лиц в качестве тех, кто играл какую-то роль в местных церковных общинах или сопровождал Павла в путешествиях, или в обоих качествах. Некоторые из них упоминаются также в Деяниях, добавляющих 13 имен к этому списку. Итого 78 лиц, о большинстве из которых, кроме их имен, ничего не известно. Лишь в некоторых случаях мы узнаем о социальном статусе того или иного человека, о его роли в местной церковной общине, о его взаимоотношениях с Павлом, о деталях его биографии. 

Акила и Прискилла

Несколько раз в посланиях Павла упоминаются Акила и Прискилла, супружеская пара из Рима: «Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь» (Рим. 16:3-4); «приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискил- ла с домашнею их церковью» (1 Кор. 16:19); «Приветствуй Прискиллу и Акилу» (2 Тим. 4:19). Об этих людях мы знаем больше, чем о многих других, фигурирующих в посланиях Павла, благодаря неоднократным упоминаниям о них в Деяниях.

О том, что Акила и Прискилла были из Рима, мы узнаем из рассказа книги Деяний о пребывании Павла в Коринфе:

После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, — потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, — пришел к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток (Деян. 18:1-3).

Этот небольшой отрывок вмещает очень много информации, касающейся как Акилы и Прискиллы, так и Павла.

Прежде всего, мы узнаем из него об изгнании иудеев из Рима при императоре Клавдии. Упоминание об этом встречается также у Светония в главе, посвященной Клавдию: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима». Хрест — довольно распространенное имя среди римских рабов, однако в иудейской среде оно не встречается. Многие ученые видят в этой краткой информации, представленной Светонием, первое упоминание о христианах в Риме. Их появление внутри иудейской общины могло сопровождаться конфликтами (подобными тем, которые описывает Лука в связи с миссией Павла в иудейской среде), что и послужило для Клавдия поводом изгнать иудеев из Рима.

Лука никоим образом не увязывает информацию об изгнании иудеев из Рима с появлением там христиан: по его свидетельству, Клавдий повелел удалиться из Рима именно иудеям, а не христианам из иудейской среды. В то же время вполне вероятно, что Акила и Прискилла были уже христианами на момент прибытия Павла в Коринф (иначе Лука упомянул бы об их обращении Павлом). А это значит, что они могли быть изгнаны из Рима, уже будучи христианами, и что само изгнание могло иметь связь с конфликтами внутри иудейской общины после появления в ней последователей «Хреста».

Иудеи в Римской империи нередко подвергались гонениям, погромам и разного рода ограничениям. Дион Кассий упоминает о том, что Клавдий запретил им проводить собрания в синагогах, специально отметив, что полностью изгнать их из Рима было бы сложно из-за того, что их было слишком много. Нельзя исключить, однако, что это решение Клавдия могло быть мерой, которая предшествовала изгнанию иудеев из Рима, упоминаемому у Светония и в Деяниях.

Гармонизация трех разных свидетельств о политике Клавдия в отношении иудеев представляет предмет неумолкающих споров среди ученых. Как бы там ни было, и Светоний, и автор Деяний стоят по времени гораздо ближе к описываемым событиям, чем Дион Кассий; следовательно, их информация заслуживает большего доверия.

Акила был по происхождению иудеем и уроженцем Понта — области, упоминаемой в Деяниях лишь однажды в рассказе о сошествии Святого Духа на Пятидесятницу (Деян. 2:9). Каким образом он перебрался в Рим, мы не знаем. К моменту написания Павлом Послания к Римлянам Акила и Прискилла были уже снова в Риме (Рим. 16:3-4), следовательно, их пребывание в Коринфе было временным. Тем не менее у них был свой дом, а возможно, и своя мастерская по изготовлению палаток.

Павел поселился у Акилы и Прискиллы «по одинаковости ремесла». Из этого следует, что ремеслом изготовления палаток он к тому времени уже владел. Когда он успел им овладеть, нам неизвестно. Выше мы упоминали гипотезу о том, что это могло произойти еще в детстве в доме его отца, который, следовательно, был по профессии изготовителем палаток HengelM. The Pre-Christian Paul. P. 15.. Другой вариант: он мог освоить ремесло в школе у Гамалиила. Известно, что многие раввины помимо обучения детей Торе занимались ремеслами и торговлей и что ученики помогали им в этом ,2 См. об этом: Keener С. S. Acts. Vol. 3. P. 2730-2732.. Наконец, он мог освоить ремесло уже во время путешествий, дабы поддерживать себя материально и ни от кого не зависеть.

Что за палатки и для каких целей изготовляли Павел, Акила и Прискилла? На этот счет существуют разные мнения. Палатки употреблялись евреями в праздник кущей (евр. тэо sukkot), установленный в память о том, как израильский народ сорок лет блуждал по пустыне. В этот праздник каждая еврейская семья должна была покинуть дом и в течение недели жить в палатке (пэо sukka) p.: Филон Александрийский. Против Флакка 14. С. 34 («...у евреев на дни зимнего равноденствия приходится праздник, когда всем полагается жить в шатрах»); Иосиф Флавий. Иудейские древности 3, 10, 4-5. С. 114-115 («Так как время подходило к зиме, то Моисеи приказал на пятнадцатый день того же месяца, чтобы каждый построил себе шатер в виде жилья и приготовился к встрече холодного времени гола... Таким образом, было установлено для евреев строить по родному обычаю шатры»).. Кроме того, палатки могли использоваться в хозяйственных целях (например, для пастухов в зимнее время). Палатки изготовлялись как из шерсти и других тканей, так и из кожи.

«Ни от кого не искали корысти»

Павел поселился у Акилы и Прискиллы, но не для того, чтобы жить на их иждивении, а чтобы зарабатывать на хлеб тем же ремеслом. Во Втором послании к Коринфянам он пишет: «Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти» (2 Кор. 7:2). И далее: «Другим церквам я причинял издержки, получая от них содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал, ибо недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии; да и во всем я старался и постараюсь не быть вам в тягость» (2 Кор. 11:8-9). Это означает, что в Коринфе он жил за собственный счет и, хотя средств не хватало, у местных христиан не одалживался. Под «братьями, пришедшими из Македонии», понимаются Сила и Тимофей, о приходе которых в Коринф упоминается далее в Деяниях (Деян. 18:5).

В других местах Павел также отказывался от подаяния, предпочитая самостоятельно зарабатывать на жизнь. Фессалоникийцам он напоминал о своем пребывании у них: «Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель!.. Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедывали у вас благовестие Божие» (1 Фес. 2:5,9). Относительно его пребывания в Риме автор Деяний сообщает: «И жил Павел целых два года на своем иждивении» (Деян. 28:30).

Почему Павел не хотел жить за чужой счет? Для того, чтобы его не обвинили в том, что он проповедует из корыстных побуждений. Ему даже приходилось извиняться за это, однако свои принципы он не нарушал:

Почему же так поступаю? Потому лн, что не люблю вас? Богу известно! Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы. Ибо таковые лжеапо- столы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их (2 Кор. 11:11-15).

Уже во времена Павла появились лица, решившие сделать на Церкви бизнес. Они переходили с места на место, выдавая себя за апостолов или пророков и получая вознаграждение за свои услуги. Такие лица могли быть как мужского, так и женского пола. В Апокалипсисе упоминается некая лжепророчица, которая была допущена проповедовать в Фиатирской церкви. Автор книги произносит в ее адрес не менее жесткие слова, чем Павел в адрес лжеапостолов:

Знаю твои дела и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых. Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идо- ложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась. Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей ее поражу смертью, и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим (Откр. 2:19-23).

Важно отметить, что Павел вовсе не был принципиальным противником того, чтобы священнослужители получали материальное вознаграждение за свой труд от церковной общины и вовсе не настаивал на том, что они должны зарабатывать деньги на стороне. Принцип, сформулированный Самим Христом, — «трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк. 10:7), — Павел не оспаривал. Наоборот, он пишет: «Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовество- вания». Но тут же оговаривается: «Но я не пользовался ничем таковым» (1 Кор. 9:13-15). Павел подчеркивает, что отказ от вознаграждения за проповедь был делом его личного выбора, и никоим образом не навязывает этот выбор другим.

Между тем воздвигнуто было Клавдием гонение на иудеев, хотя и издалека, но не напрасно, чтобы, хотя таким образом вразумить их: из Рима они были изгнаны, как люди вредные.

Потому по устроению (Божию) случилось то, что (Павел) от­веден был туда, как узник, не затем, чтобы быть изгнан­ным оттуда, как иудей, но чтобы остаться там и действовать под стражею.

Смотри, как закон начинает уже терять силу. Будучи иудеем, он остригся впоследствии в Кенхреях и отправился с Павлом в Сирию (Деян. 18:18). Будучи понтя­нином, он поспешил идти не в Иерусалим или ближе к нему, но дальше.

Из этого места Писания вовсе не видно, чтобы св. ап. Павел работал и в воскресные дни: сказано только „работал", а в какие дни не указано. Нужно помнить и то, что он проповедывал не только в субботу и в синагогах, но „ежедневно", „на площади",„в ареопаге", „всенародно" и „по домам": Деян. 17,17; 20, 20.

 ευρών (найдя) — греческий глагол ευρίσκω может означать и то, что Павел случайно встретил Аквилу и Присциллу в Коринфе, и то, что он занимался целенаправленными поисками компаньонов.

τινα Ιουδαίον (некоего иудея) — в Коринфе существовала еврейская община. Впервые коринфские евреи упомянуты Филоном (Посольство к Гаю, 281-282). Согласно Иосифу Флавию, Веспасиан отправил 6000 евреев из Магдалы работать на строительстве Истмийского канала (Иуд.

война, 3.540). В настоящее время известно менее десяти коринфских еврейских надписей (еврейская принадлежность некоторых из них оспаривается, см.: IJudO, 1, Ach47-Ach50, Арр18, Appl8bis), наиболее интересная из них происходит из синагоги (см. подробнее: комм, к Деян. 18:4); о присутствии евреев в Коринфе см.: Schurer, Vermes, Millar, Goodman, 3,1. P. 65 f.; см. также: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 271-277.

όνόματι Άκόλαν (именем Аквила) — Άκύλας — греческая передача латинского когномена Aquila (орел), ср.: Цицерон. Филиппики, 11.6.14. Аквила и его жена упоминаются в Рим. 16:3; 1 Кор. 16:19; 2 Тим4:19.0ни играли заметную роль среди ранних христиан.

Ποντικόν τω γένει (родом понтийца) — Понтом называли регион северной Малой Азии, включавший южное побережье Черного моря (Понта Евксинского) между рекой Галис и Колхидой и простиравшийся на юг до Каппадокии и Малой Армении. Это были главным образом сельскохозяйственные земли, городов в Понте было мало. В 280 г. до P. X. после войн за передел наследства Александра Македонского Понт становится самостоятельным царством. В 63 г. до P. X. после поражения Понтийского царя Митридата VI в его последней из трех войн с Римом (89-84, 83-82,74-64 гг.) Помпей объединил Понт с Вифинией в единую провинцию. Антоний и Август отдали большую часть Понта под власть местных царей, но постепенно территория вернулась под власть Рима. Западная часть Понта носила имя Галатский Понт (Pontus Galaticus), восточная часть называлась Полемонов Понт (Pontus Polemoniacus); она управлялась династией Полемона и была аннексирована Римом в 64 г., после чего Понт стал частью Галатско-Каппадокийской провинции. Со времени Траяна вплоть до Диоклетиана он был объединен с Каппадокией.

προσφάτως (недавно) — προσφάτως означает, что событие произошло незадолго до времени повествования, ср.: Иосиф Флавий. Иуд. война, 1.127. Из Втор. 24:5, где речь идет о предписании не посылать недавно женившегося человека на войну, пока он не проведет одного года с женой, следует, что «недавно» могло означать любой период меньше года.

έληλυθότα άπό της Ιταλίας (пришедшего из Италии) — «Италия» Луки может означать как Рим, так и любой другой италийский город {Leon Н. J. The Jews of Ancient Rome. Updated Edition with a new Introdu- cion by С. A. Osiek. Peabody, 1995. P. 25).

και Πρισκιλλαν γυναίκα αυτού (и Присциллу, его жену) — Πρίσκιλλα является уменьшительной формой имени Πρίσκα. Практически ни у кого из современных комментаторов не вызывает сомнения, что Присцилла Луки идентична с Приской, упомяннутой в Посланиях Павла (1 Кор. 16:19,

Рим. 16:3, ср. 2 Тим. 4:19). Имя Приска означает «древняя». Дважды в Деян имя Ириски стоит перед именем ее мужа (Деян. 18:18,26), что указывает на ее более высокий статус по сравнению с Аквилой (ср. характерное изменение в порядке упоминаний Павла и Варнавы: до Деян. 13:43 имя Варнавы стоит первым, затем порядок меняется; исключением являются только Деян. 14:14 и. 15:25). Однако в бесспорных Посланиях Павла первым стоит имя Аквилы, порядок изменен лишь в 2 Тим, которое, скорее всего, подлинным не является.

τό διατεταχέναι Κλαύδιον χωριζεσθαι πάντας τούς Ιουδαίους άπό της Τώμης (потому что Клавдий повелел всем евреям удалиться из Рима) — изгнание евреев из Рима большинство исследователей датирует 49 г. Эта дата берется из сочинения христианского историка Павла Орозия (V в.), который приводит ее со ссылкой на Иосифа Флавия (Павел Орозий. История против язычников, 7.6.15-16: «Иосиф сообщает, что в девятый год того же правления евреи были изгнаны из города Клавдием. Но на меня большее впечатление производит сообщение Светония, который говорит следующее: “Клавдий изгнал из Рима евреев, постоянно волнуемых Христом”. Однако невозможно определить, приказал ли он наказать и подавить только евреев, выступающих против Христа, или одновременно хотел изгнать христиан как людей родственной религии»). В сочинениях Иосифа Флавия, однако, сообщения об изгнании евреев при Клавдии нет, и откуда Орозий взял свою дату, неизвестно. Дион Кассий, который говорит, впрочем, не об изгнании евреев при Клавдии, а о запрещении собраний, датирует это событие 41 г. {Дион Кассий. Римская история, 60.6.6). Тацит, чей рассказ о событиях 49 г. сохранился, в то время как о событиях 41 г. утрачен, ничего не знает об изгнании 49 г. Сомнительная датировка Орозия многими исследователями принимается по одной из двух причин. Некоторые считают психологически невозможным, чтобы Клавдий, который в начале своего царствования издал эдикт в пользу евреев, одновременно с этим предпринял антиеврейскую акцию. Это ошибочное мнение. В 41 г. из канцелярии Клавдия вышел не только эдикт, согласно которому евреям, живущим на всей территории империи, были гарантированы религиозные права и привилегии, но целая серия документов, касающихся евреев. Они показывают, что Клавдий действовал как трезвый политический деятель и отнюдь не был готов пожертвовать интересами государства ради дружбы с Агриппой I и Иродом из Халкиды. С одной стороны, Клавдий стремился воестановить здоровые традиции политики Августа, включавшей в себя терпимость по отношению к иудейским общинам, а с другой — заботился о поддержании порядка в империи и корректировал свои действия в зависимости от обстоятельств. Так, например, в письме к александрийцам он приказывает александрийским евреям не претендовать на большее, чем они имели прежде, и угрожает им серьезными карами, если они не прислушаются к его требованиям (P.Lond. 1912; CPJ II, 153; см. подробнее о политике Клавдия по отношению к евреям в: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 284 слл.). Другие исследователи, признавая, что изгнание было вызвано действиями христианских миссионеров в Риме (т. е. что в знаменитой фразе Светония о том, что Клавдий изгнал из Рима евреев, постоянно волнуемых Хрестом — Chresto assidue tumultuantis, — имеется в виду Христос), считают, что дата Орозия лучше соответствует сложившимся в науке представлениям о начале христианской миссионерской деятельности в Риме. Эта позиция также представляется неприемлемой: не существует никаких серьезных аргументов против возможности появления христиан в Риме в первый год принципата Клавдия, т. е. в 41 г. (см.: Murphy-О’Соппог J. St. Paul’s Corinth: Texts and Archaeology. Wilmington, 1983 (Good News Studies, 6). P. 132 f.). Косвенное подтверждение того, что антиеврейские действия были предприняты именно в начале принципата Клавдия, находится у Филона Александрийского (Посольство к Гаю, 156-157; написано векоре после того, как Клавдий пришел к власти). Филон, обсуждая доброжелательную политику Августа по отношению к евреям, вдруг несколько неожиданно замечает, что тот не изгонял евреев из Рима, не лишал их римского гражданства и не запрещал им собираться для обсуждения закона. Это замечание становится осмысленным, если подобные акции при Клавдии имели место (Smallwood E. М. The Jews under Roman Rule from Pompey to Diocletian: A Study in Political Relations. Leiden, 19812 (SJLA, 20). P.213f.).

Для подтверждения поздней даты изгнания иногда ссылаются на данное место Деян, поскольку Павел появился в Коринфе в 50 г. (или в 51 г., см. с. 45 слл., где приводятся различные варианты хронологии его жизни), а Аквила и Присцилла прибыли туда незадолго (προσφάτως) до него, чему на первый взгляд лучше соответствует 49 г. Однако Лука говорит о том, что изгнаны они были из Рима, но прибыли в Коринф из Италии. Вполне возможно, что он имел в виду, что после изгнания они провели некоторое время в каком-либо итальянском городе. См. подробнее (с лит.) в: Левинская. Деяния Апостолов на фоне диаспоры. С. 282- 301.

πάντας τούς Ιουδαίους (всем евреям) — Дион Кассий, знающий традицию об изгнании всех евреев, ее полностью отвергает как нереалистическую (евреев было в Риме так много, что их нельзя было выслать, не спровоцировав серьезных беспорядков) и вместо этого говорит о запрете собираться. Светоний традицию об изгнании принимает, хотя, возможно, с некоторыми ограничениями. Его фразу можно понять двояким образом: речь идет или об изгнании только тех, кто участвовал в волнениях, или об изгнании всей общины (см., например, перевод Рольфа в LCL: «Since the Jews constantly made disturbances at the instigation of Chrestus, he expelled them from Rome»). Принципиально иное решение предложено Слингерлендом: «По инициативе Хреста Клавдий изгнал из Рима постоянно бунтующих евреев» (Slingerland D. Claudian Policy- making and the Early Imperial Repression of Judaism at Rome. Atlanta, 1997 (South Florida Studies in the History of Judaism, 160) P. 176). Слингерленд связывает ablativus absolutus «impulsore Chresto» не c tumultuantes, a c expulit. Он полагает, что Хрест был не евреем-бунтовщиком, а одним из хорошо известных читателям Светония рабов или вольноотпущенников Клавдия, который подталкивал императора к принятию мер против постоянно инициировавших беспорядки евреев. В соответствии с этой интерпретацией характеристика поведения евреев в Риме, на которую повлияли события Иудейской войны, лежит целиком на совести Светония и отражает негативное отношение писателя к евреям. Это построение Слингерленда критики не выдерживает хотя бы потому, что порядок слов во фразе Светония требует связывать impulsore Chresto с причастием, а не с глаголом. Противоречивый характер источников не позволяет с точностью восстановить, что произошло на самом деле. Ясно одно: после начала своего принципата Клавдий предпринял некоторые антиеврейские действия, в результате которых часть евреев покинула Рим.

С своею проповедью ап. Павел обращался здесь уже не к высшим образованным классам, которые в Афинах доста­точно обнаружили свою закоснелость в мнимой философской му­дрости, а к тем жалким подонкам общества, которые более всего нуждались в утешении Евангелия. Деятельность его началась среди мелких ремесленных классов, состоявших отчасти из иудеев, и первыми плодами проповеди было обращение к вере семейства Акилы и Прискиллы, которые, бежав из Рима вследствие указа императора Клавдия об изгнании иудеев, при­были в Коринф и начали заниматься скромным ремеслом – делания палаток. Обращение этого семейства было великим благом для апостола. Он подружился с ними на всю жизнь, нашел у них помещение и даже работал вместе с ними, до­бывая себе этим насущный хлеб.

– Иудея, именем Акилу: что этот Акила с женой своею Прискиллой были в то же время христианами, из повествования этого не видно; напротив, из того, что дееписатель называет его только иудеем и ставит на ряду с иудеями изгнанными из Рима, а равно из того замечания, что Павел остановился у них по одинаковости ремесла (а не по одинаковости веры), надобно полагать, что Акила и Прискилла были тогда еще в иудейской вере и только после (вероятно, впрочем вскоре) обращены были к Христу святым апостолом Павлом (о них, как о христианах уже, упоминается ниже, ст. 26). Акила – греческое произношение латинского имени Аквила; вероятно, этот иудей, по тогдашнему обычаю живших в рассеянии, переменил свое еврейское имя на латинское, живя в Риме (как и Савл – Павел).

– Родом Понтянина: из малоазийской провинции Понта, примыкавшей к Черному морю.

– Недавно пришедшего (в Коринф) из Италии: и именно, из Рима, вследствие указа императора Клавдия, повелевшего всем иудеям оставить Рим. Об этом изгнании иудеев из Рима Клавдием говорит римский историк Светоний (в жизнеописании Клавдия, гл. 25), сообщая, что причиной сего были возмущения иудеев, производимые каким-то иудейским возмутителем, присвоившим себе имя Христа. Может быть, впрочем, Светоний, как язычник, не понял хорошо дела, и – вернее церковное предание, что изгнание последовало из-за имени Господа Иисуса , царя Израилева, проповеданного в Риме между иудеями (Чет.-Мин. июль 14). Вероятно, Акила и Прискилла в Риме имели постоянное место жительства, потому что пребывание их в Коринфе, а потом в Эфесе, было лишь вынужденное именно этим изгнанием иудеев из Рима Клавдием, в последствии же они опять были в Риме (Рим. 16:3), когда многие из иудеев снова возвратились туда по смерти Клавдия (Деян. 28:7 и дал.). Прискилла – уменьшительное имя от латинского женского имени Приска; была ли она природная иудейка, также как муж ее переменившая еврейское имя на латинское, или же природная римлянка, указаний нет.

Пребывание Павла в Коринфе было более благоплодно, нежели в Афинах. Он останавливался здесь у супругов Акилы и Прискиллы, которые незадолго перед ним прибыли сюда из Рима, откуда евреи были высланы по указу императора Клавдия, о чем между прочим сообщает и Светоний. Как сами странники, и притом люди небогатые, они не могли доставить многое Павлу, но он умел довольствоваться и малым (см. 2 Кор. 11:8), особенно когда оно предлагалось с сердечным расположением и лицами, преданными ему.

Что касается ознакомления с городом и настроением его обитателей, то апостол мог достигнуть этого так же скоро, как и в Афинах. Если в Афинах жизнь била ключом на площадях, то здесь она разливалась потоками во всех улицах и переулках, ибо густонаселенный город Коринф был городом приморским, торговым, куда стекалось множество всякого люда из всех мест Греции и даже из далеких стран. И память об Истмийских играх привлекала сюда многих на приволье богатой жизни среди роскошной природы, полной чарующих видов на горы и море, утопающие в массе света и тепла, достигавших и до бедного Павлова уголка в скромной хижине родных по нации и вере.

Преосв. Михаил полагает, что Акила и Прискилла имели в Риме постоянное жительство и что пребывание их в Коринфе, а потом в Эфесе было лишь вынужденное изгнанием иудеев из Рима Клавдием; впоследствии они опять были в Риме (см. Рим. 16:3), когда многие из иудеев возвратились туда по смерти Клавдия (см. Деян. 28:17). И там они были самыми видными лицами в христианской общине, поэтому, пиша приветы, апостол ставит их в числе первых, приветствуемых им (см. Рим. 16:3).

Благоплодную встречу святого Павла с приютившей его четой нельзя считать простым случаем, но должно видеть в ней устроение Промысла... Жизнь в доме скинотворца была для апостола Павла и полезна, так как доставляла ему некоторые средства к существованию, и приятна, так как позволяла ему наблюдать сначала постепенное приближение приютивших его супругов ко Христу, затем быстрое развитие в них чисто апостольской готовности служить тому, что они считали величайшей истиной. Трудно изобразить словами высокое достоинство той вероучительной школы, которую проходили Акила и Прискилла, живя с апостолом Павлом. Святой Иоанн Златоуст, желая показать, как в высшей степени полезно было оказаться сожителем великого апостола, вот что говорит в своей беседе о Прискилле и Акиле: «Хижину их я смело мог бы назвать небом и церковью, ибо где был Павел, там был и Христос (см. 2 Кор. 13:3), а где был Христос, там постоянно привитали и Ангелы. Если же и прежде Прискилла и Акила оказывались достойными служения Павлу, то представь, какими сделались они, прожив вместе с ним два года, наблюдая и вид его, и походку, и взор, и род одежды, и входы и исходы. Если мы, имея только его 14 посланий, носим их по всей вселенной, то те, которые имели у себя сам источник посланий, какими могли сделаться, живя с таким ангелом».

Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его. Акила был уроженцем Понта, северной области Малой Азии. Имя Прискиллы часто упоминается перед именем ее супруга (Рим. 16:3; 2 Тим. 4:19); это, возможно, указывает, что она занимала более высокое общественное положение, чем он, или что она руководила их делом по изготовлению палаток.