Бытие, Глава 32, стих 24. Толкования стиха

В герменевтике борьба Иакова с Ангелом (Быт. 32:24-28) признается всеми эгзегетами одним из самых трудных мест Писания и толкований на эти стихи довольно разнообразны. Как это можно бороться с Богом? Как это Бог не мог одолеть? Этот эпизод из жизни Иакова нужно рассматривать в контексте с первым сном. Начало — конец. Первый сон, это обетование Божие, данное Иакову в начале его пути исправления. Начало его обновления начинается со сна, где он видит Лестницу до Небес и получает обетование от Самого Бога. Господь говоря Иакову — «Я дам тебе»; «и благословятся в тебе»; «возвращу тебя в сию землю» (Быт. 28:13-15), как бы ставит «планку», преодолев которую Божьи обещания становятся благословением. Второй сон можно назвать заключительным, в конце самой трудной и важной части его жизненного пути. В его исправлении из лентяя (не даром Исаак любил Исава зверолова) и мошенника в совершенно нового человека. По завершении этого становления, Господь в видении показывает Иакову прохождение этого пути, которое в Писание названо борьбой и которая проходит по «честному», один на один, никто не может помочь и заменить тебя в этой борьбе: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари» Быт. 32:24. Исправление, это труд, своего рода борьба: «Царство Небесное силою берется» Мф. 11:12. Ночь, это время труда, пока шла борьба со своими страстями была «ночь», до наступления победы — появления зари. Прошло двадцать лет, с начала первого сна. Двадцать лет уничижения и обмана, которые он смиренно переносил от своего дяди Лавана. Это была борьба, прежде всего с самим собой. «Планку», поставленную Господом, Иаков с честью преодолел. Он победил себя, переродился в нового человека и в подтверждении этому Господь дает ему новое имя Израиль — Бога Зрящий (Ин. Златоуст). Господь, как в кино, наглядно показал Иакову прошедшею в борьбе его жизнь, которая начинается с обмана и закончилась триумфом, конечно не над Богом, а над собой, той высокой задачей, победа которой возвела его в ранг патриарха. В спорте можно видеть похожую борьбу. Тренер для своего подопечного и бог и царь. Чтобы чего-то добиться, стать чемпионом, нужно вести борьбу. С кем? С самим собой и тренером, который на данный отрезок времени, становится для своего любимого воспитанника «врагом» номер один, с которым не договоришься. Тренер, постоянно увеличивая нагрузку своему ставленнику, в прямом смысле борется с ним, добиваясь от него намеченного результата. Способный спортсмен, поставивший себе цель, подчиняясь воле своего наставника, борется (образно) с тренером. В дальнейшем, если настоящий борец становится олимпийским чемпионом, то можно сказать, что тренер его не «одолел», поставленная цель была достигнута. «Проигрыш» тренера можно назвать и его победой: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить» 1 Кор. 9:24. Бог грамотный Тренер, в Своей борьбе с человеком, правильнее сказать, воспитании человека, никогда не перегнет палку; «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы» Мф. 12:20. Борьба бывшая в духе, заканчивается хромотой, как следствием. Повреждение сустава, это знак того что видение Иакова, было от Бога, а не просто сон навеянный переживанием предстоящей встречей с Исавом. Митрополит Филарет (Дроздов) пишет: «Борьба Божия, по-видимому, долженствовала происходить в духе, но борьба Иакова, сопровождавшаяся хроманием, кажется действием телесным. Дабы взаимно согласить сии понятия, должно признать начало действия в духе, а в теле — следствие». Новое имя — это символ нового рождения человека: «И сказал (Господь): отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» Быт. 32:28. Такое мы видим и сейчас. В чине монашеского пострига объявляется о смерти прежнего человека, о чем свидетельствует сопутствующая смена имени. Апостол Павел призывает христиан «совлечься ветхого человека и облечься в человека нового» (Кол. 3:9-10). Слова монах мы не найдем ни в Ветхом, ни в Новом Заветах, чин монашества не является библейским по своей сути и был привнесен в христианство уже после написания Библии. Но прообраз монашества пророчески прослеживается в деталях; как смена имени, назорейство, отшельничество. Тогда почему, Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова Мф. 22:32, не меняет имени Исааку? Исааку, согласно раввинской традиции, во время жертвоприношения его Авраамом, было 37 лет, вопреки распространённым представлениям о нём, как об отроке. Раввины предположили также, что причиной смерти Сарры послужило известие о планируемом принесении Исаака в жертву (Википедия). Даже, если бы Исаак был отроком, он мог оказать достойное сопротивление отцу, если бы его желанием, не совпадало с желанием Авраама — безоговорочному подчинению Богу. Но он ни чем не показал своего неповиновения. Ему не надо было менять имя, как и саму не надо было облекаться в нового человека. Он был достойным прообразом Господа нашего Иисуса Христа.

Итак, Иаков, который очистил свое сердце от всякой вражды и имел в себе чувство миролюбия, после того как оставил все свое, остался один и боролся с Богом. Ведь всякий, кто пренебрегает мирским, приступает к образу и подобию Божию. Что же значит бороться с Богом, как не начать состязание в добродетели, сойтись с более сильным и стать более лучшим подражателем Бога, чем прочие? И поскольку вера его и благочестие остались непревзойденными, то Господь открыл ему сокрытые тайны, коснувшись состава бедра его, – в знак того, что из его рода должен был произойти от Девы Господь Иисус, Который подобен и равен Богу. Состав пораженного бедра знаменует крест Христа, Который будет спасением для всех, распространив по всему миру прощение грехов, и Который неподвижностью и сном Своего тела дарует воскресение усопшим. Поэтому справедливо, что солнце взошло ср. Быт. 32:31 для Иакова, в чьем роде воссиял спасительный крест Господа. Подобным образом восходит и Солнце правды т.е. Христос; ср. Мал. 4:2 для того, кто знает Бога, ибо Он – Свет вечный.
Сl. 0130, 2.7.30.49.15.

мы видим постоянно спор между Богом и человеком, мы видим, что минутами делается темно и тогда в этой темноте сплетаются в мучительной борьбе Иаков и Ангел Божий. И пока темно, эта битва будет продолжаться, и будет преодолевать то Ангел - то грешник, то Бог - то человек. Но в этом сплетении сил, в этом противопоставлении, в этом борении происходит нечто очень глубокое, потому что когда рассветает, Иаков поднимает глаза и узнает, что он всю ночь боролся с Ангелом, и кланяется ему в землю, и просит его благословения (Быт. 32,24 и сл.). Так бывает и в Церкви. Есть видимое: это борьба Иакова с Ангелом в потемках непонимания, в потемках становления, в какой-то муке неполноты, которая рвется к полноте и потеряла к ней путь; и вместе с этим, самое борение говорит о том, что Бог и человек связались неразлучно, навсегда друг с другом и что ничто не может их друг от друга оторвать. В этом - чудо Церкви: в ее мучительном становлении, в ее мучительной внутренней жизни, где человеческое и Божественное переплелись, становятся едиными, но еще не всегда в каждом из нас достигли этого единства. И однако, это уже встреча навсегда, это уже соединение навсегда, это уже какое-то предчувствие, а минутами и предвкушение того, что придет время, когда борение будет преодолено и останется только несказанная радость твари, соединившейся со своим Творцом.

Возвращаясь на родину после многолетнего пребывания у Лавана, Иаков на берегу потока Иавок в уединении вознес молитву Богу о спасении от предстоящих опасностей. Здесь ночью ему явился Некто, боровшийся с ним до зари (24 стих). Видя как бы невозможность побороть Иакова, он повредил бедро патриарха, и последний его не хотел отпускать, пока тот не даст ему благословения (25–26 стихи).

Тогда таинственный борец дает патриарху новое имя и объясняет значение этого имени (27–28 стихи). На вопрос же Иакова о его имени, он ответил, что его не нужно знать патриарху, и после сего благословил Иакова (29 стих). Знаменательное событие, совершившееся на берегу потока Иавока, патриарх увековечил именем, которое он дал месту таинственной борьбы (30 стих). Для самого Иакова памятником таинственной борьбы осталась его хромота, а для потомков патриарха событие это увековечилось обычаем не есть жилы животного при бедре (31–32 стихи).

Стих 24

По ясному указанию Писания с Иаковом боролся Сам Бог. На это указывает – во-первых, имя, данное патриарху – Израиль, что означает «богоборец». Далее сам Иаков дает месту таинственной борьбы наименование «Пенуэл» (слав. «вид Божий»), что значит лицо Божие, указывая этим на то, что он находился в особенном близком общении с Богом и остался жив: «я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» (30). Значение же таинственной борьбы для самого Иакова выясняется словами: «ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь». Этими словами внушалось Иакову, что беспокойство его напрасно, что боязнь его пред братом не имеет оснований, что Иаков в силах одолеть врага. Таким образом, молитва Иакова, некогда хитростию предвосхитившего права первородства, принадлежавшие Исаву (25:29–34; 27:1–40), склонила божественное правосудие на милость. Иаков своею верою, молитвою и упованием на божественное милосердие как бы победил гнев Божий.

Этим указывалось, что чистосердечное раскаяние и молитва всегда могут склонить гнев Божий на милость. В этом отношении борьба Иакова с Богом, по мнению святых отцов и учителей Церкви, имела таинственное значение, прообразуя великое таинство искупления человечества, предуказывая, что настанет некогда время, когда божественное правосудие преклонится на милость к падшему человеку и человечество примирится с Богом через Христа Спасителя.

При таком общем значении борьба Иакова с Богом и частные обстоятельства, сопровождавшие ее, имели прообразовательное значение. Подобно Иакову, уединившемуся для молитвы, и Христос Спаситель пред Своими страданиями отделился от учеников для молитвы, в которой просил Отца Небесного, да мимо идет от Него чаша страданий. Подобно Иакову, боровшемуся ночью с Богом, Иисус Христос имел молитвенное борение с правосудным гневом Божиим за грехи человечества, которые он подъял на Себя и за которые Он должен был умереть. Но как Иаков мужественно выдерживал борьбу с Богом, так и Христос с мужеством совершил подвиг страдания: во время борьбы бедро Иакова было повреждено, так и Христос после перенесения искупительного подвига имел на теле Своем язвы страданий.

 

- Почему боролся Иаков с Богом? Бог ведь за секунду мог уничтожить его? Почему допустил Господь борьбу с Иаковом? Господь желал благословить Иакова. Если бы не боролись, не благословил бы; так как когда слабый сильного коснется - кто-то скажет: этот слабый такой сильный, потому что сильного коснулся. За то, что коснулся Бога, у Иакова нога вывихнулась (под борьбой еще молитва подразумевается).

    Иаков, придя к потоку, именуемому Иавок, текущему в Иордан, провел здесь ночь. Встав прежде дневной зари, он перешел со всеми своими воды сего потока, стал затем на особом месте и стал прилежно Богу молиться, дабы Он сохранил его от Исава. И явился ему Бог в подобии ангелообразного мужа, который дружески обнял его и боролся с ним до утра, показывая вид, что не может преодолеть Иакова (как зрелый муж, играя с малым отроком, борется с ним, как бы не имея возможности его преодолеть, но показывая, что он сам преодолевается им, так подобно сему и оное лице Божие, явившееся Иакову, боролось с ним и показывало вид, что не может преодолеть его). Тогда Бог коснулся бедра Иакова, и тотчас в нем омертвела жила его, как бы перерезанная, и Иаков почувствовал боль и захромал.
                «Боряшеся с ним муж до утрия» (Быт. 32:34). Муж, который боролся с Иаковом, был ангел Божий, вместо Самого Бога, что явно из пророчества Осии, говорящего об Иакове: «Укрепи со ангелом, и возможе» (Ос. 12:4). И святой Дионисий Ареопагит о том же повествует, говоря что Бог в ветхозаветное время никогда Сам Собою не являлся людям, но чрез ангелов; ибо и то известное явление Божие, которое было Моисею на Синае, происходило чрез ангелов, как это изъясняет святой апостол Павел в послании к Галатам, говоря следующее: «Закон преступления ради приложися, дóндеже приидет семя, ему же обетовася, вчинен ангелы» (Гал. 3:19). Закон, говорит, вчинен чрез ангелов. Хотя Бог чрез ангелов Своих, а не Сам Собою являлся, однако это явление называется в Святом Писании Божиим. Итак, Бог чрез ангела Своего боролся с Иаковом. 
                Отсюда мы можем научиться тому, что, когда человек тепло молится к Богу, весь ум свой углубив в Нем, тогда Бог невидимо объемлет его милосердно, как отец сына. Сие ясно испытал на себе Нифонт преподобный. Когда он, воздев свои руки, прилежную молитву со слезами творил к Богу, он был в каком-то восторге, и увидел в облаке явившееся ему лице пресветлого мужа, руки которого были простерты: ими он обнимал блаженного, как обнимает иногда отец блудного сына, и лобызал его выю, говоря: хорошо, что ты пришел сюда, оскорбленное мое чадо! – Обнимает же и молящийся Богу своим богомысленным умом, когда углубляется в Бога. И далее, как Иаков, борясь с Богом, превозмогал Бога, так как Бог изволил умалить Свою силу в борьбе, так точно и тепло молящийся и объемлющий молитвенным умом своим Бога превозмогает Господа своего, преклоняя гнев Его на милость и ярость на милосердие и принимая от Него просимое. 
                 Из сей ночной до утра борьбы Иакова с Богом можно видеть еще и то, что Божественные откровения людям обычно бывают во время ночных бдений и уединенных богомысленных молитв, а не во время суеты и тревог.
                Также и то еще можно отсюда видеть, что сия борьба была таинством и прообразованием воплощения Божия, ибо ангел Божий, по повелению Божию принявший на себя образ такого человека, каковым имел быть во плоти Сын Божий, обнялся с Иаковом крепко и боролся, предзнаменуя то, что в лице Христовом Божество с человечеством имеют быть соединены, как бывают обняты любезный друг с любезным другом, и что оба естества будут пребывать в нераздельном соединении. 

В ту же ночь явился Иакову Ангел «и боряшеся с ним»

Велико человеколюбие Господне! Так как намеревался идти на встречу брату, то дабы он самым делом удостоверился, что не подвергнется никакой неприятности, (Господь) в образе человека вступает в борьбу с праведником.

И вот Иаков пришел к Иордану, где, переправив все свое имущество, он остался один, и боролся Некто с ним до появления зари. В этой борьбе Иаков был прообразом народа евреев; ангел же, с которым он боролся, был образом нашего Господа и Спасителя. Иаков боролся с ангелом, потому что народ евреев будет бороться с Христом до самой смерти Его. Но не все евреи, как мы уже говорили, не поверили в Христа; значительная часть их, как мы можем прочитать, уверовала в Его имя, и потому ангел коснулся состава бедра его, и он начал хромать. Та нога, на которую он стал хромать, представляет евреев, которые не поверили в Христа; нога же, оставшаяся неповрежденной, обозначает принявших Христа Господа. Наконец, обратите внимание на то, что Иаков в этом состязании и победу одерживал, и требовал благословения. Когда ангел сказал ему: отпусти Меня, Иаков ответил: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. Тем, что Иаков одерживал верх, показываются евреи, которые будут преследовать Христа; тем же, что он испрашивает благословения, преобразуются те, кто уверует в Христа Господа. Что же ангел ответил ему? — Ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Это исполнилось тогда, когда народ евреев распял Христа Господа. Отпусти Меня, ибо взошла заря, — говорил ангел. Это — прообраз воскресения Господа, ибо Господь, как вы очень хорошо знаете, воскрес до зари (ср. Мк. 16:2, 9; Лк. 24:1; Ин. 20:1).
. Сl. 1008, SL103.88.5.1.

Чрез грех естество человеческое впало в смерть. Когда же оно совсем удалилось от средств ко спасению, то созданный по образу Божию человек едва не стал военнопленным и был обременен тяжким игом рабства. Ибо он, даже помимо воли, подставлял выю свою преобладавшему тогда сатане, который, по весьма великой надменности своей (так как дух лукавый непомерно горд) в отношении ко всем, так сказать, дерзко взывал ко всем живущим на земле, говоря: «и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта» (Ис. 10:14). Он царствовал с насилием, как я сказал, и наименован богом века сего (2 Кор. 4:4), потому что поклонялся ему мир и служил «твари вместо Творца» (Рим. 1:25). Когда же Бог умилостивился над доведенными до такой степени несчастия, то обетовал послать нам Сына с небеси, Который возвел естество человеческое опять в первоначальное состояние. «Кто во Христе, тот новая тварь» по Писаниям (2 Кор. 5:17) (Гал. 6:15). Передававшими же нам благие речи были блаженные пророки, «которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследывая, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу. Им открыто было, что не им самим, а нам служило». Так пишет ученик Спасителя (1 Пет. 1:10–12). И много было у них речей о вочеловечении Спасителя нашего и о том, что по времени придет Искупитель. Но для лучшего вразумления читателей нисколько не будет вреда привести немного из этого многого. Даже прилично будет сделать это в видах обличения народа Иудейского, как то можно будет видеть из самих обстоятельств дела. Ибо хотя им можно было бы из пророческих речей умозаключать о пришествии Спасителя, даже, более того, из самой сени законной они могли бы понять сие, они несчастные однако же упорно противились Божественным откровениям и Самому Христу, или, как сказал нам и премудрый Павел: «ожесточение произошло в Израиле отчасти» (Рим. 11:25), так что «они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют», как сказал и сам Спаситель (Мф. 13:13). Так сказал, или лучше ввел в своих Писаниях ясно говорящим нам самого Еммануила и божественный Исайя: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы, проповедывать лето Господне благоприятное и день мщения Бога нашего» (Ис. 61:1–2). Таковы были славные дела пришествия Его. Осия же с другой стороны сказал о Нем: «И соберутся сыны Иудины и сыны Израилевы вместе, и поставят себе одну главу, и выйдут из земли переселения; ибо велик день Изрееля!» (Ос. 1:11). Ибо самая большая часть вождей, которые были по временам у иудеев, убеждали подчиненный им народ чтить Бога всяческих одними лишь устами и учили учениям и заповедям человеческим. Но едина против всех и над всеми поставлена власть – Христос, и мы взошли от земли, то есть научились мыслить вышнее; потому что поистине «велик день Изрееля», то есть семени Божия или Сына. О дне сем напоминал нам и божественный Давид, говоря: «Сей день сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный!» (Пс. 117:24). И к тому еще премудрый Павел говорит нам: «теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (2 Кор. 6:2), то есть день, в который мы и спасены, так как Христос призывал к сему. Так и премудрый ученик Его сказал: «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:12). Узнай также, что ясно говорит и Иеремия: «Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: `Господь оправдание наше!`» между пророками (Иер. 23:5–6). Ибо царствует над нами праведный Царь Христос, творит суд и правду, избавив обольщенных от грехов и осудив врага творившего над нами насилие сатаны. Имя же ему: Иоседек, то есть «правда Божия»; потому что мы оправданы в Нем, и притом «Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по великой Своей милости» (Тит. 3:5). Посему и говорит Бог и Отец: «близко спасение Мое и откровение правды Моей» (Ис. 56:1). Милостью и правдою от Бога и Отца соделался для нас Христос, Которого сим самым именем называл и светлый лик святых. Так блаженный Самуил, славнейший из пророков, обращал речь к израильтянам говоря: «я же ходил пред вами от юности моей и до сего дня; вот я; свидетельствуйте на меня пред Господом и пред помазанником Его» (1 Цар. 12:2–3). И еще: «свидетель на вас Господь, и свидетель помазанник Его в сей день, что вы не нашли ничего за мною» (1 Цар. 12:5). Но еще яснее блаженный Давид едва не обвиняет неразумие иудеев, их необузданную дерзость против Христа, суетность в намерениях и ребячество в помыслах, говоря: «Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его» (Пс. 2:1–2). Ибо подлинно тщетны замыслы невежества иудеев против Христа; потому что не умирает Жизнь, и не может быть удерживаем во вратах адовых Тот, Кто и самим духам преисподней сказал: «`выходите `, и тем, которые во тьме: `покажитесь`» (Ис. 49:9). Оплакивает и пророк Иеремия Иерусалим, как город нечестивый, как Господоубийцу, как скверный и неблагодарный город. Именно он так говорил: «Дыхание жизни нашей, помазанник Господень пойман в ямы их, тот, о котором мы говорили: `под тенью его будем жить среди народов`» (Плач. 4:20). Ибо между тем как им должно было бы избрать благодать чрез веру, как путь спасительный, они изобличаемы были как богоборцы. Итак, Содетель бытия всяческих, единородное Слово Божие, допустив себя до истощания, помазан был от Отца и соделался подобен нам. А цель истощания та, чтобы спасти живущих на земле. Так и пророк Софония благовествовал, говоря: «Ликуй, дщерь Сиона! торжествуй, Израиль! веселись и радуйся от всего сердца, дщерь Иерусалима! Отменил Господь приговор над тобою, прогнал врага твоего! Господь, царь Израилев, посреди тебя: уже более не увидишь зла» (Соф. 3:14–15). Непокорные же и жестокие, доходившие до всякого рода дерзости, наносили Ему всевозможные оскорбления, легко делая и еще легче замышляя все самое гнусное. Поэтому они и понесли наказание за свои прегрешения. Злодеи подверглись злой участи; впрочем не совсем, потому что помилованы, и спасен из них «остаток», по слову пророка (Ис. 10:22) сн.: (Рим. 9:27). Что это совершится таким образом по времени, тому научаем был божественный Иаков, так как Бог прекрасно изображал это дело. А как именно изображал Бог, это я скажу, по необходимости предлагая слова из Священных Писаний. Мы утверждаем, что боровшийся святой Ангел был образом Христа, сделавшегося подобным нам по человечеству. А так как сам Иаков не перешел вместе с другими поток, или Иавок, что значит «борьба», то и произошла между ними кажущаяся борьба. Какое же можно умопредставлять основание сего, или какой внутреннейший смысл? С переходящими Иордан, образом которого служит Иавок, Христос не борется и не ставит в положение неприятелей или противоборствующих тех, которые чтут таинства Его. Напротив, Он спасает их и как победителей мира (в борьбе мысленной, разумею), увенчивает и украшает высшими почестями. Имя же реке есть борьба. Ибо «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12). И очень «тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7:14). Итак, что имевшие произойти от Иакова по времени не имели перейти Иордан, то есть чрез благодать святого Крещения, и даже имели нечестиво презирать ею, а также наконец самого Еммануила иметь противоборствующим себе это ясно из совершившегося. Ибо, что не оказывающие чести вере всячески и непременно будут почитаемы за противников, в этом убедит нас сам Спаситель, говорящий: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Лк. 11:23). Но с Ним суть только уверовавшие. А что истинно и обратное сему, в том кто может усомниться? Слышишь ли, что борьба происходила ночью? Итак, боролся Израиль со Христом, будучи во тьме, то есть не имея ни Божественного света в уме, ни светлого дня, ни зари мысленно восходящей в сердцах верующих. Ибо он пребыл неверным и, как говорит пророк: «ждем света, и вот тьма, – озарения, и ходим во мраке» (Ис. 59:9). Но божественный Павел к оправданным в вере и получившим просвещение чрез Духа пишет, говоря: «все вы – сыны света и сыны дня: мы – не сыны ночи, ни тьмы» (1 Фес. 5:5). А что они были выше невежества иудеев и прогнали приличествовавшую последним тьму, на это он указал, прибавив: «Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно» (Рим. 13:12–13). Итак, уверовавшие ходят во дни, а неверные как бы в нощи и во тьме борются со Христом. Это сделали происшедшие от Иакова, но только были побеждены, и не могут ходить прямо.

Борьба за благословение. В одном из *хеттских ритуальных текстов представлена борьба богини Хебат с царем, который удерживает ее до тех пор, пока они не начинают спорить о том, кто кого одолел; спор заканчивается просьбой царя о благословении. До зари. Указание на время дает представление о продолжительности борьбы Иакова с божеством и свидетельствует об утрате Иаковом чувства времени в процессе борьбы. Заря или «петушиный крик» нередко знаменует в фольклоре тот момент, когда силы или создания тьмы теряют способность воздействовать на людей, но в древней литературе Ближнего Востока этот мотив не нашел отражения. В данном случае вопрос заключается не в силе, а в превосходстве (на что указывает наречение новым именем) и в проницательности (см.: ст. 29).

Человек, говорится в Писании, боролся с Иаковом (Быт. 32:25) (LXX). Если это простой человек, то кто это? И откуда он? Почему он боролся и сражался с Иаковом? Что произошло между ними? Что случилось? В чем причина этой столь значительной борьбы и такого состязания? Кроме того, почему Иаков, оказавшийся сильнее в удерживании этого человека, с которым он боролся, требует благословения у того, кого он крепко держал (ведь уже взошла заря, и поэтому он потребовал), – если не потому, что эта борьба послужила прообразом той будущей борьбы между Христом и сыновьями Иакова¹, которая, как говорится, достигла крайней точки в Евангелии? Ведь именно против этого Человека боролся народ Иакова, и именно в этой борьбе народ Иакова оказался сильнее, поскольку несправедливостью они достигли своей победы против Христа. В то время из-за злодеяния, которое этот народ совершил, он начал отклоняться, скользя и шатаясь, от пути своей веры и спасения. И хотя этот народ возобладал в своем осуждении Христа, тем не менее он нуждается как в Его милосердии, так и в Его благословении. Человек, который боролся с Иаковом, говорит ему: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль. Тем не менее Израиль – это тот, который видел Бога, так что Господь искусно открыл, что боровшийся тогда с Иаковом был не только человек, но и Бог… И чтобы в том не могло быть никакого сомнения, Сам Господь дал этому истолкование, сказав: ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Вследствие этого и Иаков, постигнув теперь суть таинства и ясно осознавая власть Того, с Кем он боролся, нарек имя месту тому, где он боролся, Видение Бога (Быт. 32:31). Кроме того, он добавил и свое толкование Божиих слов: я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя. Он увидел Бога, с Которым боролся, будто бы с человеком; и хотя, как победитель, удерживал человека, однако, как меньший, потребовал благословения от Бога (ср. Евр. 7:7). Таким образом, он боролся и с Богом, и с человеком. И если эта борьба тогда явилась прообразом и достигла своей крайней точки в Евангелии между Христом и народом Иакова, в которой, хотя этот народ и возобладал, но, тем не менее, оказался меньшим, поддержав злодейство, – то кто же усомнится признать, что Христос, на Котором прообраз этой борьбы осуществился, есть не только человек, но и Бог, поскольку сам прообраз борьбы представляется доказательством, что Он одновременно и Бог, и человек?

остался... один. С ним не было никого, кто бы помог ему. Некто. Этот таинственный Некто был невидимым Богом (ком. ниже), Ангелом Господним (Ос. 12,4; 16,7 и ком.). боролся с ним. См. ком. к 32,22-32.

Иаков борется с Ангелом в Пенуеле и от Ангела получает имя Израиля. Таинственный борец, ночью боровшийся с Иаковом, повредивший ему бедро и переименовавший его в Израиля, по словам пророка Осии (Ос. 12:3–4), был Богом. Сам Иаков (Быт. 32:30) признает, что видел Бога, лицо Божие. Поэтому иудейское и христианское толкование данного места одинаково признают борца явлением из небесного мира – Ангелом. При этом церковные учители и многие позднейшие толкователи христианские видели в этом Ангеле Ангела несотворенного – Ангела Иеговы, ранее являвшегося Иакову при Вефиле (Быт. 28) и в Месопотамии (36 гл.) и, по верованию Иакова, охранявшего его всю жизнь (Быт. 48:16), Сына Божия. «Из всего рассказа (Быт. 32:24–34) познаем, – говорит блаженный Феодорит, – здесь явился Иакову единородный Божий Сын и Бог» (отв. на вопр. 93). Мнение некоторых раввинов, будто боролся с Иаковом Ангел-хранитель Исава или даже демон мстил Иакову за Исава, конечно, странно, но заключает в себе некоторый элемент истины, поскольку ставит таинственное борение Иакова с враждебными отношениями его к брату. Иаков доселе боролся с братом, и средствами не всегда безукоризненными. Теперь Ангел Господень «влагает смелость в Иакова, который боялся брата» (блаженный Феодорит, там же). Но Иаков достигает этого благодатного ободрения путем борьбы с Ангелом-Богом, борьбы, бывшей не только напряжением физической силы Иакова (Ос. 12:3), (beono, «в силе, крепости своей»), но и еще большим напряжением сил духовных, молитвою веры: по пророку Осии, Иаков в борении своем с Ангелом-Богом «и превозмог, но плакал и умолял Его» (Ос. 12:4). Указание на духовный момент борьбы заключается и в повествовании Моисея – в просьбе Иакова благословить его (Быт. 32:26). По этой внутренней стороне своей, борьба Иакова с Ангелом Иеговы, есть тип духовного борения веры, не поддающейся никаким испытаниям и трудностям жизни; вместе же с тем она есть и предизображение всей будущности потомства Иакова, отселе получающего (Быт. 32:28) имя Израиля, – всей ветхозаветной теократической истории. Вообще, по характеру и значению своему богоборство Иакова напоминает ночное видение Авраама (Быт. 15), в котором также (но более конкретно) предизображалась будущая история избранного народа, складывавшаяся также из противодействия народа божественному призванию, обладания им непреходящими духовными благами и временных испытаний и потерь материальных. Что борьба Иакова не была сновидением или вообще явлением визионерным, видно уже из употребленного в еврейском тексте глагола abaq (Быт. 32:24–25; евр. 25–26) – сражаться подобно атлету (покрываясь пылью), а еще более из повреждения состава бедра его (nervus ischiadicus) и хромоты его вследствие того (Быт. 32:25, 31). Так, «и по пробуждении Иакова стегно его оставалось поврежденным, и он продолжал хромать, чтобы не почесть ему видения мечтою, но в точности дознать истину сновидения» (блаженный Феодорит). Вместе с тем это должно было научить Иакова, что победа дарована ему только по снисхождению таинственного Борца. И Иаков, как бы уразумев смысл борьбы, не хочет расстаться с борьбой и Борцом без благословения с Его стороны (Быт. 32:26). Но Ангел Иеговы – применительно к воззрениям древних, что богоявления посещают человека только ночью, говорит Иакову о необходимости удаления Его с восходом зари (по раввинскому объяснению, Ангел спешит, чтобы с ангельскими сонмами принести Богу утреннюю хвалу, Beresch. r. Par. 78, s. 378). Просимое Иаковом благословение дается ему в перемене его имени, сообразно обстоятельствам дела и внутренней настроенности Иакова. Отселе прекращается его борьба хитростью – «запинание» в отношении к людям и обстоятельствам (в получении благословения, в отношениях к Лавану и проч.), и начинается священное борение его духом за высшее богодарованное призвание; посему вместо прежнего природного имени «Иакова» ему и потомству его даруется священное, теократическое имя «Израиль» – по объяснению самого текста «богоборец» (святой Иоанн Златоуст толкует: «видящий Бога», – по значению подходило бы и это объяснение, но этимологически оно едва ли возможно), – путем постоянства подвига молитвы (ср. Евр. 5:7) принимающий духовные блага от Бога, что вместе с тем будет залогом победы Иакова-Израиля и над врагами. Получив новое имя от Ангела Иеговы, Иаков вопрошает и Его об имени, но Он не называет Себя, давая понять, что из самого дела Иаков мог узнать это. По сравнению с мазоретским текстом, у LXX, в слав. и рус. есть в Быт. 32:29 прибавка к еврейскому тексту: «оно чудно», – сходная с (Суд. 13:18), подтверждающая, что боролся он с Ангелом Божиим, и видимо имевшая место в оригинальном списке.

И остался Иаков один. Или для того, чтобы последнему явиться пред лице Исава, или для молитвы. Тогда Некто боролся с ним и проч. Сие действие борьбы некоторые почитают только сновидением Иакова, поелику невероятным кажется то, что он, будучи один, ночью, неизвестного принял мышцами, а не мечом или луком; поелику он не был уже в возрасте крепости телесной, имел около ста лет от рождения; поелику Моисей не показывает, чему бы служила борьба; и, наконец, поелику борьба человека с Ангелом кажется странностью, особенно тогда, как Ангелы посланы были охранять сего человека, а не нападать на него. Но сии недоумения или ничтожны в себе самих, или могут быть противоположены сновидению так же, как и действительному событию. Моисей описывает не сновидение, а событие; и делаемое некоторыми сравнение сего повествования с повествованием о супружестве (Ос. 1:2, сл.) ни к чему не служит, потому что и в сем последнем случае не с большею основательностью превращают событие в сновидение. Лицу, боровшемуся с Иаковом, даются имена: муж (некто), Бог, Ангел (Быт. 32:24, 28, 30, Ос. 12:3, 4). Под сими наименованиями находят или думают находить некоторые из древних (Ргос. in h. I) злого духа, облеченного зраком Исава, — нелепость, которая без труда обличается из наименований противоборца, и прошения от него благословения; Р. Саломон — Ангела-хранителя Исавова; Ориген — Ангела, который вспомоществовал Иакову к борьбе против злого духа (L. III). Писатель некоторой древней еврейской книги, приводимый Оригеном (Tom. I. in hom. II. in Num.), — Ангела Уриила, который с Ангелом Израилем, вошедшим в Иакова, препирался, дабы самому соединиться с лицем сего патриарха; Августин (De civ. Dei, L XVI, с. 39. et Quaest. in Gen. CIV) — Ангела, как и вообще в видениях Ветхого Завета; Иустин (Dial, cum Tripb.), Климент (Paedag. L. I), Тертуллиан (Contra Praxeam), Афанасий (De Trin. L. IV, et V), Златоуст (rat. Cont Arian. Ill), Иларий (in Act. Apost, с. VII), Феодорит (m Gen. Quaest. XCII) — Сына Божия. Сие последнее мнение подтверждается тем, что лице Сына Божия есть единое, в котором с именем Бога наиприличнейшим образом соединяется имя Ангела (Мал. 3:1). Напрасно противополагают, что принятие образа человеческого для борьбы с человеком унизительно для Божества: Премудрость Божия не унижается же, когда исповедует сама, что она некогда играла на земном круге, и забавы ее были с сынами человеческими (Притч. 8:31). Понятие о состоянии уничижения в вочеловечении Сына Божия (Флп. 2:7) также не исключает предварительных явлений Его в образе человека, которые и относятся к вочеловечению в предопределении. Как могло статься то, что Бог в образе человека вступил в борьбу с человеком, сие может быть изъяснено из древних восточных обычаев, поелику Бог, дабы вразумительнее беседовать с человеком, снисходит до применения к обыкновениям его. Приметно, что борьба на востоке, подобно как позже у греков, была в употреблении как дружественное упражнение для испытания и упражнения телесных сил (Быт. 18:18). В обыкновении также были изобразительные (символические) действия, которые для выражения мыслей и чувствований соединяемы были с словами, так что действия сообщали силу словам, а слова — ясность действиям (3 Цар. 22:11, 4 Цар. 13:18, Иер. 27:2, 3, 7, Иез. 4:5). Таким образом, действие борьбы употреблено для того, чтобы дать больший вес и силу словам обещания: если и с человеками бороться будешь одолеешь. Борьба Божия, по-видимому, долженствовала происходить в духе, но борьба Иакова, сопровождавшаяся хроманием, кажется действием телесным. Дабы взаимно согласить сии понятия, должно признать начало действия в духе, а в теле — следствие.