3-я книга Царств, Глава 17, стих 18. Толкования стиха

В смерти сына мать усмотрела наказание Божие за свои грехи, а в Илии — орудие наказания. Я надеялась, как бы так она говорит, что продолжение пребывания твоего у меня будет так же благотворно, как начало. Но моей надежде не суждено сбыться. Видно, я недостойна этого, видно мне не ужиться с тобою: ты — человек Божий, угодник Божий, святой муж, а я жалкая грешница. Время, когда прогневляла я Господа моими неправдами, давно прошло, и я, доныне не видя наказания за них, подумала, что Бог забыл их, но ты, как пророк, как прозорливец, усмотрел их и напомнил о них Богу. Не для этого ли ты и прилил ко мне? Не радует меня теперь твоя хлеб-соль, после того как я лишилась сына моего, — своею смертию он заплатил за мои грехи. Лучше бы ты совсем не приходил ко мне, что тебе до меня?—В словах вдовы выражается и горе матери о потере сына, и досада на пророка, и смирение при мысли о своем недостоинстве и прежних грехах. — Она не знала, что смерть ея сына попущена была для славы Божией, подобно тому как ученики Христа, когда спросили Его о слепорожденном: "кто согрешил, сей, или родители его, яко слеп родися?" - не знали, что это попущено для славы Божией, которая действительно открылась в исцелении его (Ин. 9:2—3)

Она не изгнала Пророка, не порицала, не отошла от богопочитания, которому она научилась от него, но саму себя обвиняла и считала, что ее грехи явились причиной беды: в самом горе называя Илию "Человеком Божиим", больше саму себя виня и говоря не столь скептически, сколько убедительно: "Что мне и тебе, Человек Божий? Ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего". Ты - свет, по сопричастности к Свету, - говорит она, - как служитель Солнца Правды, и, придя, ты вывел на свет мои скрытые грехи, и эти мои грехи убили моего сына. - Заметьте, какая вера у этой чужеземной женщины; заметьте, какое смирение! Посему и заслуженно она сначала прияла от Бога то, чтобы стать избранной, и удостоилась стать примером призвания язычников и (их) веры, а затем и сына своего прияла живым. Омилия 42

Вдова, как только увидела смерть своего сына, пришла к пророку и со слезами сказала ему: «Увы! Такую мучительную скорбь и неисцельную горесть душе моей причинил ты, пророк Божий, ревнитель паче всех. Для чего еще живу на земле я, несчастная? Сына, который был у меня, предал ты смерти. Знаю, что ради тебя умер он, потому что прежде, пока не приходил ты сюда, здоров был сын мой. Во время тяжкого голода и ни с чем не сравнимой жажды, пока странствовал ты по земле, питались мы, – и были живы. Теперь же, придя ко мне, казался ты питателем нашим, снабжая нас пищей, и стал губителем единородного сына, который был у меня. Собравшись с силами после голода, изнемогаю от слез; думая иметь в тебе помощника, – нашла я предателя; приняла тебя жить со мной в доме, – и лишилась сына; препитав нас во время голода, – предал ты его смерти; напитал нас, – и умертвил единородного, который был у меня. Была у меня надежда, – и ты лишил ее; было у меня око, – и ты угасил его смертью. С твоим приходом потеряла я свое утешение; после встречи с тобой утратила я сына своего. Ибо как только пришел ты, умерло у меня чадо мое. Горестный удар понесла я, лишившись возлюбленного сына. Что пользы мне в прочем, и в муке, и в елее для насыщения себя пищей, когда умер сын мой? Лучше бы было погибнуть мне от голода вместе со всеми, нежели быть сытой и лишиться сына своего. Кто будет есть то, что дал ты мне? Какая мне выгода иметь досыта пищи, но лишиться славы единородного сына своего, который был у меня? Гибну теперь, проливая слезы и воздыхая о нем. О, лучше бы не видеть мне тебя и не слышать о встрече с тобой! Не желала я лишиться любимейшего сына своего». Надобно было видеть, как эта вдова в слезах выражала свои жалобы у ног Илии.
*** Обратите внимание на слезы этой женщины, увидьте смирение её в горе, ведь она нимало не винила Бога за решение Его, не поднялась против пророка, но в смирении разума своего она понимает, что наказание настигло ее за ее же вину. Тогда она говорит пророку: Ты пришел ко мне напомнить грехи мои.

Вдова, когда умер сын ее, со слезами ходила вокруг пророка. О, лучше бы, говорила она, я прежде погибла от голода и прежде твоего благослове­ния умерла, чем теперь быть свидетельницею смерти сына!

Смерть отрока, связанная с пророком. Пророков считали опасными людьми, представляющими угрозу для окружающих. Боги могли быть не только щедрыми благодетелями, но и суровыми надсмотрщиками, а пророки выступали от их имени. Кроме того, считалось, что рассерженный или обиженный каким–нибудь пустяком пророк может тайком произнести проклятие, которое непременно исполнится. Вдова предположила, что смерть ее сына — это наказание за какое–то прегрешение (хотя и неосознанное), ставшее известным божеству благодаря присутствию пророка. До этого момента присутствие Илии приносило ей только пользу, но теперь она решила, что цена слишком высока.

ты пришел ко мне напомнить грехи мои и /мертвить сына моего. Вдова связывает болезнь сына с присутствием в ее доме Илии, поскольку считает, что этот святой человек был послан к ней Господом в напоминание о ее грехах.

И. Флавий (Иуд.Древн. 8:13, 3) предполагает, что сын вдовы сарептской не умирал, а лишь "имел вид трупа" (род обморока); то же думали и некоторые толкователи (напр. Bahr, op. cit: s. 174), но библейский текст определенно говорит (ст. 22, ср. 18), что здесь имел место случай действительной смерти и действительного воскрешения из мертвых. Замечательно воззрение вдовицы (ст. 18), что благодаря пророку (и его святости) открылись во всей силе грехи ее и вызвали наказание Божие. "Не сказала она, хотя была иноплеменница: худым послужил ты для меня предвестием, виною бед стало для меня пришествие твое, напротив того, приключившееся с нею приписала паче собственным своим грехам" (блаж. Феодорит, вопр. 54). Самый образ действия пророка при воскрешении умершего (ст. 19-21) близко напоминает последующее воскрешение пророком Елисеем сына сонамитянки (4 Цар. 4:34-35): символика в том и другом случае тем более понятна, если и Христос Спаситель в своих чудотворениях не чуждался ее (Мк. 7:33; Мк. 8:23; Ин. 9:6-7). "Пророк помолился Господу об умершем отроке, и после молитвы, трижды дунув на отрочище, возвратил его к жизни. Троекратное число указывает на достопокпоняемую Троицу, а дуновение на первоначальное сотворение души" (блаж. Феодор.). Чудо послужило к окончательному утверждению вдовицы в вере в Иегову и Его пророка (ст. 22-24).

См. 3 Цар. 17:17