3-я книга Царств, Глава 17, стих 10. Толкования стиха

Сидонская земля была под властию отца Иезавели и потому, если судить по-человечески, не представляла безопаснаго для Илии убежища. Но пророк не воспротивился повелению Божию идти туда. Живый в помощи Вышняго, где бы ни был, куда бы не занесла его судьба, везде в крове Бога Небеснаго водворится (Пс. 90:1) Пророк уже испытал над собою покров Божий безопасно прожив у потока Хорафскаго, и потому безбоязнен­но, с надеждою на промышление Божие, пошел туда, куда ему приказано — в Сарепту Сидонскую, и «приблизился к вратам града» И здесь-то он встретил ту вдову, к которой он послан,—и попросил у ней пить Эта встреча и эта просьба напоминают подобное событие из жизни патриархов. Авраам послал своего вернаго слугу в Месопотамский город Харран, к своим родичам, чтобы у них найти для Исаака жену. Слуга, приближаясь к месту, которое было целию его путешествия, увидел за городом колодезь, куда вечером девицы приходили за водой, и помолился Господу чтобы предназначенная для Исаака невеста была та самая, которая по просьбе его напоит его водою из этого колодезя, — и молитва была услышана (Быт. 24:14). В лице Ревекки, которая вслед за сим напоила его водой, указана ему предназначенная для Исаака невеста. С подобною же молитвою, подходя к воротам Сарепты мог обратиться к Богу Илия: «Устрой, Господи, молился он, чтобы та вдовица, которой Ты заповедал принять и пропитать меня, встретилась со мною при входе в город и дала мне пить» И вот он видит у ворот города женщину, собиравшую дрова для приготовления кушанья, и чтобы узнать, та ли она самая, у которой ему суждено найти себе убежище, просит у ней воды.

Пророк, пришедши к воротам этого города, увидал вдову, несущую дрова, не более двух поленьев; ибо у ней в кадке была одна только горсть муки и немного масла в кувшине. Так как Илия был мучим голодом, то он попросил у вдовы кусок хлеба.

Илия, придя куда было велено, увидел вдову, собирающую дрова. Узнав о крайней бедности, в какой находилась она, стыдился он говорить или обратить к ней речь. Но при всем стыде своем исполнил повеление и, как бы отваживаясь на смелое дело, со смущением произнес: «Принеси ныне ми мало воды в сосуде, и испию». И это был тот, кто связал небо, чтобы не орошало землю! Вдова возопила Илие: «Клятвой уст своих заключил ты, ревнитель, небеса, чтобы не давали дождя, как же у меня ищешь воды? Своими устами наложил ты узду и дождь удержал, иссушив землю, и все, что есть на ней, доводишь до омертвения; откуда же дам тебе воды?» Скоро умилился он сердцем при этом слове вдовы, и возбудилось в нем отчасти милосердие.
*** Когда Илия пришел к воротам Сарепты, он встретил женщину и тут же Духом Святым понял, что она и есть та вдова, о которой Бог говорил ему. Она была там и смотрела на него. Мне кажется, что Илия спросил Господа, та ли эта женщина, ибо он опасался, что строгость его ослабнет, если он начнет расспрашивать обо всех вдовах Сарепты. Но и женщина через откровение, либо сон, либо ещё что-то, получила повеление кормить пророка. Это и означали слова Бога, обращенные к Илии: Я повелел там женщине вдове кормить тебя (3 Цар. 17:9). Когда он обнаружил её при собирании дров - босую, одетую в лохмотья, до изнеможения истощённую голодом, у него было впечатление, что перед ним - обгорелая чурка. Ему стыдно стало просить у неё хлеба, и тогда он сначала попросил воды. Только потом он попросил и хлеба. Он знал наверняка, что мука в кадке не истощится (3 Цар. 17:14), ибо так обетовал Господь.

И нужно было видеть, как пророк делается зависимым от жены, как эта досягавшая до неба и божественная душа, доблестный и возвышенный Илия, в виде странника и просителя приходит к дверям вдовицы, и теми устами, которые заключили небо, произносит слова просящих; дай мне хлеба, дай мне воды (3 Цар. 17:10–11). Это для того, чтобы ты знал, что нет ничего столь благоприятного, как дом вдовой жены, как хижина, исполненная бедности и чуждая богатства и зол, происходящих от богатства. Такое место свободно от шума, исполнено всякого любомудрия и спокойнее всякой пристани. Таких жилищ особенно ищут души святых. Итак, пророк пошел к вдовице, которая будет обличением иудейского нерасположения к странноприимству, пошел к вдовице, научая этим всех, что иудеи справедливо подверглись наказанию. Бог, намереваясь наказать кого-нибудь, не просто посылает наказание и не довольствуется определением Своего суда, но и пред людьми оправдывает Себя делами, подобно судящемуся на общественном суде при суждениях множества присутствующих. И как судьи, когда намереваются приговорить кого-нибудь на смерть, садятся на возвышенном месте, приказывают поднять завесы, собирают около себя весь город, и тогда, как бы на общественном зрелище, начинают судить виновного, предлагая ему вопросы пред глазами и в слух всех, приказывая прочитать запись его преступлений, и заставляя самого обвиняемого осудить свои преступления, и потом произносят приговор, – так и Бог, восседая, как бы на возвышенном месте – изречений Писания, и поставив около Себя всю вселенную, пред глазами и вслух всех производит исследование грехов, не записи повелевая прочитать и не письмена выставляя на средину, но представляя нам сами грехи виновных. <...> Но время уже возвратиться к вдовице. «И встал он, – говорится в Писании, – и пошел в Сарепту», и нашел жену вдовицу, собиравшую дрова. Начало достойное внутренней ее бедности! Что же? Возвратился ли пророк назад, увидев та­кое начало гостеприимства? Нет; он слушался божественного определения, «подозвал он ее и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться...
* * * Илия прошел весь путь, пришел в Сарепту Сидонскую и увидел одну вдовицу, собиравшую дрова. Впрочем заметь любомудрие и веру Илии. Опять открылась другая бездна его добродетелей. Не сказал он Богу: к кому Ты посылаешь меня? Зачем заставляешь меня переносить такие опасности и посылаешь меня ко вдовице на крайний голод? Разве нет других людей более богатых, которые в состоянии облегчить мою бедность? А я предпринимаю столь далекий путь, чтобы встретить вдовицу в самом средоточии бедствий, и не только вдовицу, но и бедную? Обрати внимание, как ничего такого не сказал слуга Божий, потому что надеялся на своего Владыку, который из невозможного делает возможное. «Пойди, — сказал Он, — в Сарепту Сидонскую... И... вот, там женщина вдова собирает дрова». Для чего же ты идешь дальше, Илия? Для чего прибегаешь к вдовице? Ты видишь преддверие бедности, — не спрашивай о степени нищеты; ты видишь вход (в обиталище) бедности, — не спрашивай о том, что есть внутри. Куда входишь ты, Илия? Ты видишь собирающую дрова, и просишь у ней пропитания? Однако он, имея залогом слово Владыки, пошел и вступил в беседу со вдовицей. Что же говорит он? «Дай мне немного воды... напиться». Видишь ли мудрость Илии, как он не вдруг начал с большего, но наперед с того, что менее дорого (стоило)? Не сказал он: дай мне хлеба, но: принеси ми воды. Прежде он просит воды, полагая, что, если она имеет воду, то может иметь и хлеб. Принеси ми, говорит, мало воды.

Давайте посмотрим, братья возлюбленные, где блаженный Илия застал вдову. Она вышла за водой и собрать дрова. Давайте теперь посмотрим, что означают вода и дрова. Знаем, что то и другое очень угодны и необходимы Церкви, как написано: И будет он как дерево, посаженное при потоках вод (Пс. 1:3). Деревом показана тайна креста, водой - Таинство Крещения. Итак, она пошла набрать два полена, ибо так она отвечала блаженному Илии, когда он попросил у неё еды: Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем. Вдова была образом Церкви, как я сказал выше; сын вдовы стал прообразом христиан. Итак, когда пришёл Илия, вдова пошла набрать два полена дров. Заметьте, братья, она не сказала три, четыре, не сказала одно - она хотела набрать два. Она брала два потому, что принимала в образе Илии Христа; она хотела взять те два полена, потому что желала признать тайну креста. Действительно, крест Господа нашего и Спасителя изготовлен был из двух частей дерева, так что та вдова собирала два полена, потому что Церкви предстояло поверить в Того, Кто висел на двух частях дерева. ... Верно, братья возлюбленные: никто не заслужит веры в Христа распятого, пока не умрёт для мира сего. Ибо, если человек желает достойно вкушать тело Христа, он должен умереть для прошлого и жить ради будущего.

Вдова. В обществе, подверженном болезням и войнам, неизбежно появляются вдовы. Поскольку вдовы не имели права наследования, были разработаны специальные законы, позволявшие им собирать колосья после жатвы и защищавшие их от притеснений. Они нуждались в защите закона, поскольку были неспособны защитить себя сами, а само их существование нередко зависело от общественной благотворительности. Судя по вступлениям к кодексам Ур–Намму и Хаммурапи, цари осознавали, что защита прав бедных, вдов и сирот является важным элементом их роли «мудрых правителей». Сходная мысль выражена в египетской «Повести о красноречивом поселянине», где истец называет судью «отцом сироты и мужем вдовы». Если божество хотело выступить в роли царя, одним из возможных путей достижения этой цели было проявление заботы об обездоленных посредством удовлетворения нужд вдовы, живущей в крайней нищете. Просьба Илии. Если рассматривать просьбу Илии с точки зрения обычных законов гостеприимства, то она была весьма скромной. Однако в период засухи и голода она только подчеркивала масштабы национального бедствия и безвыходность положения отдельного человека.

Удивительная кротость вдовы, покорность ее судьбе, замечательная вера в промысл Божий и беспримерное послушание слову пророка – все эти черты сарептской вдовицы представляют в ней образ праведницы вне закона с сердечной верой в Иегову, и в этом смысле она была прообразом церкви из язычников, прежде неплодной, а потом процветшей, как крин. блаженный Феодорит говорит: «дивлюсь кротости в ответе жены; не вознегодовала она, что при таких бедствиях просят у нее пищи, а представила только крайнюю нищету. Великий же сей и праведный муж, хотя обещал ей неоскудевающие источники муки и елея, однако же повелел, чтобы ему первому изготовила и принесла хлеб. И не огорчилась опять жена, когда изнуряемая заботами и нищеты и вдовства, но, с верою вняв обещанию, принесла пищу. Даже сделала сие, не знав человека; потому что он был иноплеменник, – не изведав опытом его пророческой силы. Думаю же, что ею прообразована Церковь из язычников; потому что жена сия гонимого израильтянами приняла с верою, как и церковь приняла теми же самыми израильтянами изгнанных апостолов» (вопр. 53). Текст, LXX и слав. в ст. 12 предполагает, что у вдовы было несколько сыновей: τοίς τέκνοις μον – «детем моим» (евр. ед. ч.: ливни; рус. синод.: «для сына моего»); равным образом и в ст. 15: τὰ τέκνα αὐτῆς – «чада ея» (евр. бетаг, «дом ее»). Но в том и другом случае преимущество надо отдать еврейскому тексту: по всему рассказу можно видеть, что сын у вдовицы был единственный, и что в ст. 15 говорится о доме вдовы, а не о сыновьях ее.

См. 3 Цар. 17:12