2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 4, стих 1. Толкования стиха

Несмотря на то что жизнь апостола переполнена скорбями, в своём служении он видит проявление к нему милости Божией: «Со всех сторон мы угнетаемы, но нам не тесно; мы в недоумении, но не в отчаянии; гонимы, но не оставлены; низвергаемы, но не гибнем» (4:8—9). Непрекращающиеся скорби не вызывают у апостола Павла уныния и безысходности (4:1) «...имея это служение, по оказанной нам милости, мы не унываем». .

Весь Новый Завет (да и Ветхий Завет) не устарел. Потому как мы с вами знаем, что сама проповедь Евангелия не является каким-то теоретическим рассуждением. Это некое явление силы Божией, прямо действующей на сердце человека. При этом мы сталкиваемся с таким явлением, что есть тип людей, которые принимают Евангелие, а есть те, которые отвергают; также есть люди, которые не хотят слушать, им просто как бы неинтересно. А вот когда Евангелие их касается, они начинают возмущаться.

Тут возникает проблема не только с тем, что люди отвергают Благую весть Бога о спасении, но с тем, что между ними и Евангелием как будто возникает шумовая завеса. У некоторых своего рода оглушенность — они Евангелие словно не слышат. И когда говоришь о Боге, для них это пустой звук. С чем это связано — что принимается или не принимается человеком Благая весть? С чем связано, что люди, бывает, Благую весть не понимают?

Человек не захотел, сделал выбор против Бога. Это более-менее понятно, хотя нередко здесь пытаются напустить тумана, говорят: «Человек не принял Евангелие потому, что ему плохо рассказали, недостаточно убедительно, плохой пример священников». На самом деле это все отговорки, и реально люди не принимают Христа, потому что чувствуют благодать Спасителя, но Он им отвратителен — из-за того, что их собственный дух направлен против Бога. Апостол Павел говорит: «Посему, имея по милости Божией такое служение, мы не унываем; но, отвергнув скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом. Если же и закрыто Благовествование наше, то закрыто для погибающих, для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет Благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого.

Ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы — рабы ваши для Иисуса, потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа. Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь в вас. Но, имея тот же дух веры, как написано: я веровал и потому говорил, и мы веруем, потому и говорим, зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас и поставит перед Собою с вами. Ибо все для вас, дабы обилие благодати тем большую во многих произвело благодарность во славу Божию. Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний с дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:1–18).

Дух Святой дает свободу через Благовестие. Дальше Павел переходит к тому, что само слово «Благовестие» действенно. Оно работает само по себе, вне зависимости от проповедующего его человека. Мы понимаем, что человеческая речь — это огромная сила. Недаром апостол Иаков сравнивал язык с рулем корабля: куда руль повернешь, туда судно и поплывет. Поэтому во всех тоталитарных режимах пропаганда была важнейшим занятием. Как бы сейчас ни смеялись над советской пропагандой, что никто ее не слушал, — это неправда. На самом деле огромное количество людей, покореженных советской пропагандой, сейчас живет в России. Почему же апостолы не воспользовались этими методами?

Дело в том, что правила риторики и управления человеческим сознанием были известны и в апостольские времена. Более того, изучая историю человечества, прихожу к интересному выводу: раньше люди были более разумные, чем сейчас. Не в том смысле, что у них умственный коэффициент был выше. Раньше люди больше уважали интеллект (за исключением Греции, где больше стремились к искусству тела, чем к искусству разума и мысли. Хотя и в Греции спортсменов считали людьми второго сорта). Физическая мощь никак не может украшать человека, так как на самом деле человек — не сильное существо. В язычестве люди презирали тело, считая его темницей для души.

Так вот, технологии управления речью были отработаны мастерски, потому что большинство решений принимались (или не принимались) в зависимости от ораторского искусства тех, кто эти решения предлагал. Неужели Святому Духу было сложно научить апостолов этим приемам? Но Дух Святой так не делал. Святой Дух хотел, чтобы слово Божие являло свое собственное могущество, помимо усилий человека, говорит Павел. Чтобы человек был носителем этого немыслимого сокровища, чтобы человек приводил не к себе, но приводил к Богу. Вот в этом задача Святого Духа заключалась, поэтому Святой Дух и дал дар апостолам говорить простые, но потрясающие душу слова.

Благовестие приносит плод в людях: они начинают входить в область света, просвещаться, преображаться и изменяться. Удивительные, таинственные изменения! Мы отказались от тайных дел позора, не ходя в коварстве и не хитря со словом Бога, но в явлении истины, представляя себя самих всякой совести людей перед Богом, говорит Павел. То есть наше служение, оно для того, чтобы христиане приносили плод, говорит Павел. Чтобы христиане пошли от света к свету, чтобы Евангелие в них действовало. Люди должны изменяться, узнавая слово Божие.

Господь сказал: «Что вы зовете Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?» (Лк. 6:46). Само слово Божие нужно знать не для отвлеченного знания, а для того, чтобы мы с вами его исполняли.

Итак, имея это служение, получив помилование, мы не унываем. То есть это служение является служением помилования. Мы сами были помилованы, говорит апостол Павел. Бог помиловал, пожалел нас, и мы возвещаем всем великую милость Божию. Возвещаем вам, что Господь, милосердствуя, дарует спасение людям. Оправдание, которое дается даром, является главным учением Христа. Величайший дар пересмотра прошлого, величайший дар разрыва со своим злом. Этот дар является даром служения апостолов, даром помилования. И, помня об этом даре, говорит Павел, мы не унываем. Дело в том, что я вижу, сколько передо мной бедствий, вижу, сколько людей не хотят слушать проповеди, и само собой напрашивается уныние. Но мы не унываем, потому что знаем, что есть служение помилования.

Иоанн Златоуст толкует эти слова так: «Он говорит, что кто удостоился столь великих и многих благ, и удостоился только по милости и человеколюбию, — тот ничего не делает великого, сколько бы ни трудился, каким бы ни подвергался опасностям и какие бы ни терпел искушения. “Оттого мы не только не унываем, говорит, но еще радуемся и дерзаем”. Сказав именно: “Мы не унываем”, он присовокупил еще: “но, отвергнув скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия”» Беседа 8.

Апостолы старались не только не говорить нечистых слов, но и не поступать по злу, которое осуждали. Апостол Павел говорит, что, конечно, должно слушаться и того, кто учит хорошему, хотя бы он и сам плохо поступал.

Сам Господь говорил: «…на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают» (Мф. 23:2–3).

Часто протестанты говорят: «В Православии деньги собирают, не то что мы, честные. Потом, правда, выясняется, что «пожертвовать для нас вы должны». Это достаточно частое явление, которое было и при апостолах: внешнее бескорыстие на словах и корыстолюбие на деле. В нас ничего такого не было, говорит Павел. Апостолы, проповедуя, не допускали ни тайных вымогательств, ни даже тайных помыслов, из-за которых можно было бы усомниться в словах Благовестия.

Бывали такие случаи, когда люди проповедовали слово Божие, а в компании знакомых признавались: «Сам я во все это не верю». Каков механизм такого падения? Происходит оно из-за того, что человек на самом деле говорит не для того, чтобы возвестить истину, а чтобы прославиться перед людьми. Происходит первый этап падения. Человек отделяет свое дело от внутреннего убеждения.

К сожалению, сейчас принято в миру говорить то, что будет полезно народу. Страшная идет волна в Интернете и газетах. Появились высказывания возмущенных позицией Патриарха Кирилла и владыки Илариона — по поводу их отношения ко Второй мировой войне. Патриарх Кирилл сказал, что война была явным наказанием Божиим за страшный грех убийства. После этого Патриарха стали поливать грязью. Владыка Иларион сказал, что Сталин является чудовищным преступником, не лучше, чем Гитлер. Чистая правда на самом деле.

Я просмотрел на эту тему несколько публикаций, тех, кто формально себя называет православными патриотами. Они все возмущаются и говорят: «Вы подрываете идеалы у людей». Это отношение к людям, как к стаду баранов. Было такое рассуждение у древних римлян: «Хорошо человеку умереть за отчизну». Римлянин говорил это своему сыну, потому что сам так считал. Нынешний человек то же самое скажет, но считать так не будет.

Искушение может возникнуть у проповедника, он может решить так: «Я скажу вещь, которая будет стаду полезна. При этом что я сам думаю, никого не касается». Особенно часто такое встречается, когда речь идет не о внутренней церковной проповеди, а при обращении к теме внешнего мира. Мне как-то пытались говорить: «Отец Даниил, что ты делаешь? Я понимаю, что мир сотворен за шесть дней, как в Библии написано, но другие люди этого не поймут. Ты скажи им, что Земле миллионы лет, тогда они пойдут за тобой, и ты им все объяснишь нормально». Князь мира сего дьявол, отец лжи.

Такой принцип всегда действовал в сектах. Человек начинает думать, что цель оправдывает средства. Он забывает, что сам тоже спасающийся, в равном положении с теми, к кому обращается. Мы все дети Божии, и мы должны быть детьми Божиими. И я, и вы — мы нуждаемся в абсолютной истине, которая от нас не зависит, ни от меня, ни от вас. И мне, и вам одинаково нужны знание и сила Божии. В этом отношении разницы между проповедником и слушателем нет никакой.

Бывает такое, что человек ставит некую цель и говорит, что ради нее можно пойти на все. На ложь, на что угодно. Но тогда это слово умрет, говорит апостол Павел. Слово не будет работать, и Дух Божий не будет сопутствовать таким словам.

Следующий этап падения. Всем полезно знать, что ложь имеет тенденцию продолжаться дальше и доводит человека до полного отвержения от Бога. Был такой протоиерей Александр Осипов. Он стал развратничать, и его запретили в служении. Затем он отрекся от Бога и стал вести антирелигиозную пропаганду. А началось все с того, что он принципиально превозносился над прихожанами. Такое явление известно. Есть такие люди, которые презирают прихожан.

В служении апостольском, которое Павел понимает, как служение Нового Завета, он различает две стороны: его внутреннюю сущность и ту оболочку, в которую она заключена. Это, в общих чертах, тема глл. 4 и 5. Внутреннее противополагается внешнему, как сокровище в глиняных сосудах (ср. 4:7). Чрез страдания тела Апостол участвует в смерти Иисуса и надеется на участие в Его Воскресении 4и слл.). Этот путь Апостола спасителен и для пасомых (4:12–15). С истлеванием внешнего человека происходит обновление внутреннего (4:16–18). 

Наконец (в-четвертых), столь могущественные свойства христианского откровения, несмотря на его неудобоприемлемость для разума, устраняют всякое уныние в его проповедниках, всякую боязнь неуспеха и всякую надобность прибегать к хитростям и искажениям (2 Кор. 4:1–6), каковые допускали, как видно, в Коринфе лжеучители и разделители христианского общества. Напротив, проповедники евангелия Апостолы «открывая (чистую и неприкрашенную истину», смело представляют себя (т. е. свою проповедь) совести каждого человека пред Богом (2 Кор. 4:2), ибо проповедь о Господе Иисусе действует неотразимо на неиспорченные сердца. «Если же и закрыто (т. е. неудобовосприемлемо) благовествование наше, – прибавляет Апостол, – то закрыто для погибающих, для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого» (2 Кор. 4:3–4).

Продолжая раскрывать славные свойства Евангельского благовестия, Ап. Павел показывает его самодейственную силу, причем прежде всего указывает, как неотразимо действует оно тогда, когда проповедники возвещают его искренно, прямодушно, ничего не видоизменяя из него, а внимающие ему слушают чистосердечно, без предупреждений времени, ослепляющих многих до того, что заблуждения века признаются как бы божественными и непогрешимыми. Об имеющих такую слепую привязанность к современным заблуждениям Апостол говорит, что бог века ослепил умы их, почему они и не узнают того истинно божественного света, который есть тихий свет святой славы Бессмертного, или, что то же, образ Бога невидимого по существу и озарившего чрез Иисуса Христа Апостолов, а потом и всех верующих. Хотя во всем сказанном существенные мысли относятся к славе и величию Христианства вообще, но вместе с тем эти мысли касаются и Апостолов, как представителей Христианства, тем более, что на них были некоторые нарекания. Вот почему Апостол и говорить часто о себе: не стужаем си, но отрекохомся тайных срама, не в лукавствии ходячие, ни льстяше словесе Божия... (ср. 2:17). Св. Иоанн Златоуст относительно сих последних слов замечает: «лжеапостолы славились, как нелюбостяжательные, а между тем они брали дары, только тайно: почитались за святых, а на самом деле они имели множество пороков. Мы же, говорит Апостол, все отвергнули, т. е. то, что он называет тайным срама»... «Мы таковы же и на деле, каковы на словах; мы не имеем ничего двусмысленного, скрытного и лукавого, как в жизни нашей, так и в проповедании». «Не наша вина, что для иных покровенно благовестие наше: причина тому их собственная слепота и погибельность»... «Что́ случилось с Иудеями при Моисее, то же самое происходит и со всеми неверными во время Евангелия. Ради отолстения сердца их сокрыт бывает для них свет благовестия славы Христовы, т. е. не видят они, что крест есть спасение и слава вселенной, что Распятый на нем опять хочет придти с великою славою, – и все другое, настоящее и будущее, видимое и невидимое, неизреченное явление ожидаемых благ, сокрытым остается для них; сокрыто же за то, что сами прежде не захотели верить сему... И дабы показать, что не познавшие славы Христовы не знают не только славы Христовой, но и славы Отца, Апостол прибавил: Иже есть образ Бога невидимого. Но нельзя остановиться и на одном только Христе, потому что как чрез Христа видишь ты Отца, так не познав славы Христовой, не познаешь и славы Отца». «При сиянии сего света и мы видим не чувствам подлежащие вещи, но Самого Бога». Как бы продолжая сие, блаж. Феодорит пишет: «поелику естество Божие невидимо, то делается оно, сколько возможно, видимым чрез воспринятое человечество, озаряемое божественным светом и издающее молниеносное сияние».

 Посему, получив по милости Господа такое славное служение, Апостолы, при всех опасностях, и вообще, неблагоприятных для них обстоятельствах, не падают духом, не унывают, а действуют неутомимо, и руководимые благодатью Святого Духа, ясно и открыто всем возвещают Евангельскую истину, избегая разных нечистых средств лжеучителей.
 Мы только, говорит, о том заботимся, чтобы представить совести каждого чистую истину, а она уже сама сделает свое дело, лишь бы только была воспринята. Чтобы истина благовестия сохранилась чистою, мы избегаем всего худого в своих намерениях, отвергли все скрытые постыдные дела, гнездящиеся в тайниках человеческого сердца, жаждущего только приятного для себя, избегаем всего худого в образе своих действий, не прибегаем к хитрости, не так действуем, чтобы одно было у нас на словах, а другое в уме, не опутываем никакими льстивыми речами, не завлекаем кажущимися добрыми планами, за которыми спрятана засада, действуем открыто, но что видно из наших слов, то есть, и на самом деле. Мы избегаем всего худого, и в самом представлении истины не искажаем слова Божия, а передаем его в его чистом виде, если оно строго, не смягчаем его из человекоугодия. Если оно превышает человеческую мудрость, мы не скрываем этого, и не стараемся примирить его с этою премудростью. Просто ли оно, или возвышенно в себе, таким мы его и преподаем, а примешивать к слову Божию свое, этого нам не приходит и на ум. Сама возвещаемая нами истина свидетельствует о нас, что мы не лжецы, именно, представляем себя совести всякого человека пред Богом. В душе каждого есть заступник за истину благовестия – дух его, и в нем страх Божий и совесть. Слово благовестия говорит, что мы безответно грешны перед Богом, и совесть это сознает, слово благовестия возвещает, что всякого грешника ждет суд и осуждение, и страх Божий подтверждает эту же истину. Но духу стесненному страхом суда и осуждения, слово благовестия предлагает благонадежный исход в помиловании, и получении блаженства верою в Сына Божия, пострадавшего для спасения грешников, и он с радостью принимает эту благую весть. Вот почему слово благовестия во всяком месте находило себе прием, ибо везде были люди, у которых страх Божий и совесть были еще живы, а за ними, и по примеру их, обращались и другие, пригодные для веры. Так открыто действовало, как пред Богом, слово благовестия Апостолов на дух людей, пригодных ко спасению!

Сего ради: по причине такого преславного плода в верующих, производимого благовестием нашим, мы, имуще служение сие, то есть служение благовестия, вверенного нам по милости и человеколюбию Божию, не стужаем си, не унываем, не тяготимся трудностию дела, не останавливаемся пред препятствиями, все зависящее от нас с охотою делаем, ради того, что от этого исходит такое благо для вас и всех верующих.

Цель Апостола – держать внимание на небесном происхождении благовестия, чтоб иметь основание в конце сказать, что если разливается ныне такой свет ведения, то это потому, что воссиял его Бог, повелевший первоначально воссиять вещественному свету. "Для сего он употребляет такой оборот речи, которым показывает, что все зависит не от собственных его совершенств, но от человеколюбия Божия; почему и говорит: имуще служение сие, то есть мы ничего не привнесли своего, мы только служители у Бога и исполнители данных от Него наставлений. Посему он и называет свое апостольское делание не начальствованием, или водительством, а только служением. Но и этим еще не довольствуясь, говорит далее: якоже помиловани быхом то есть и то самое, что мы поставлены служителями (благовестия), и сие зависит только от милости и человеколюбия Божия. Не стужаем си, то есть и то, что мы не унываем, и сие надлежит приписать человеколюбию Божию. Ибо слова: якоже помиловани быхом, должно относить как к служению, так и к сим словам: не стужаем си. Он говорит этим, что кто удостоился столь великих и многих благ, и удостоился только по милости и человеколюбию Божию, тот ничего не делает великого, сколько бы ни трудился, каким бы ни подвергался опасностям и какие бы ни терпел искушения. Оттого мы не только не унываем, говорит, но еще радуемся и дерзаем" (святой Златоуст).