2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 3, стих 10. Толкования стиха

Благодаря миссии апостола Павла Христос записал Своё учение, не блекнущими чернилами, а Духом Святым; и не на каменных скрижалях, на которых был записан закон, а в сердцах людей.

Из этого противопоставления видно, что противники Павла в Коринфе отстаивали значимость закона, поэтому далее апостол говорит о Моисее как об олицетворении Ветхого Завета Указание 2 Кор. 3:14 - единственное место в Библии, где мы встречаем словосочетание «Ветхий Завет». и об апостолах как служителях Нового: Бог «...сделал нас способными быть служителями Нового Завета, не буквы, но Духа…» (3:6-16).

В отличие от первого завета, запечатлённого буквами на камнях (3:7), новый не имеет материального воплощения, он духовен, поскольку не записанный текст закона, а Святой Дух определяет нашу связь с Богом (3:17). Не камни, а сердца людей, в соответствии с предсказанием Иеремии Иер 31:33: «...вложу законы Мои в мысли их, и на сердцах их напишу их». , становятся носителями завета с Богом (3:3). Смерти и осуждению противостоит животворящий Дух, приносящий оправдание (3:6, 8—9). Лишь Он может открывать истинное содержание Ветхого Завета. Но покрывало, скрывавшее от евреев угасание славы Моисея, до сих пор лежит на их сердцах так, что «окостенели их мысли» (2 Кор. 3:14).

Сравнение славы Моисея и славы Христа стоит в центре рассматриваемого отрывка. Если Моисей имел временную славу (3:11), то Христос, «который есть образ Бога» (2 Кор. 4:5), в вечной и превосходящей славе лишает славы «преходящее» (3:10—11). И, в отличие от славы, которую Моисей скрывал от других, полагая «покрывало на лицо своё, чтобы не взирали сыны Израилевы на завершение преходящего» (3:13), слава Христова распространяется на всех Его последователей и не уменьшается, а увеличивается (3:10). Поэтому «покрывало... упраздняется во Христе» (3:14), «и мы все с открытым лицом, отражая как в зеркале славу Господню, преображаемся в Его же образ от славы в славу, и преображает нас Господь, Который есть Дух» (3:18).

Тем более славно должно быть служение Новому Завету как служение Св. Духа и оправдания (2 Кор. 3:7—13): «Ибо если преходящее славно, тем более славно пребывающее» (2 Кор. 3:11).

Ветхий Завет основан на письменном документе. Исх. 24:1—8. Моисей взял книгу завета и читал ее народу, и иарод согласился с ним.

Новый Завет основан на силе Животворящего Духа. Письменный документ всегда является чем-то внешним по отношению к человеку, в то время как действие Св. Духа изменяет сердце человека. Письменный закон изменяет правовые отношения, а Св. Дух - человеческую природу.

В Ветхом Завете Бог - судья, а человек— вечный преступник за невыполнение договорных обязательств. Никто не мог соблюсти все дела закона. Нарушался закон — жизнь лишалась надежды, человек осуждался, а осуждение вело ксмерти.

Новый Завет создавая отношения любви. Так возлюбил Бог мир, что отдал Своего Единородного Сына, да верующие в Него не погибнут, но имеют жизнь вечную. Новый Завет создавая отношения между Отцом и Его детьми. Христом человек всыновлялся Богу. Бог изменил жизнь человека не посредством нового закона, а изменив его сердце. Человек получая силы для соблюдения Нового Завета.

Ветхий Завет был создай в явлении Божественной славы. Когда Моисей сошел с Синая со скрижалями, лицо его сняло ослепительным светом (Исх. 34:30). Но это сияние было преходящим. Ветхий Завет был звеном в развитии отношений между Богом и человеком. Ветхий Завет — закон детоводительства и рабства. Греч.: «пэдагогикос» — «пестун во Христа».

Сияние Нового Завета никогда не меркнет. Когда взошло мысленное Солнце Правды, свечи становятся лишними.

1. Новый по сущности своей— закон свободы и сыновнего отношения к Отцу.

2. Новый по целям. Не ограничивает деятельности человека, не ограничивает нравственных устремлений праведностью закона, но предначертывает путь бесконечного нравственного совершенства.

3. Новый по содержанию и по форме. Полагает нравственное стремление не в казуистических формах, а в общих нравственных принципах. Предлагает высочайшие идеалы нравственности.

4. Новый по средствам для нравственного совершенства. Это закон нравственного единения со Христом. Ставит задачу стяжать жизнь во Христе.

5. Новый по мотивам нравственной деятельности.

Представьте, что мы сейчас возьмем свечку и со свечкой на улицу к солнышку выйдем. Свечка, конечно, светит, но она не кажется светящей по сравнению со светом солнца. Также и та слава, которая была в Ветхом Завете, меркнет в лучах появившейся новой славы — славы новозаветной, славы очищения. Поэтому слава Нового Завета больше — как солнце больше лучинки. Это не значит, что закон был зол. Нет. Закон добр, но он слаб. Поэтому и слава его, хоть и блистательна, но она слаба по сравнению с той славой, которая открывается в христианах. Даже если сравнить по обещаниям: что обещает закон, если ты выполнишь его? Благоденствие на земле. Ты будешь благословен в городе, в поле, в детях. Но закон не обещает благоденствия на небе. А благодать Божия обещает вечную жизнь, которую не обещает закон.

То прославленное - Имеется в виду служение Моисея, а вместе с ним и все служение Ветхого Завета. Слава, сиявшая на лице Моисея, была временной, как и его служение.

с сей стороны - т. е. в таком случае, в сравнении со славой служения Нового Завета.

Здесь говорится о способности св. апостолов (а не мирян) начертывать письмо Христово на скрижалях сердца: ст. 3. Апостол как бы так говорит: христианское откровение ничуть не зависит от достоинства проповедника: ст. 5, но тем не менее это откровение само прославляет своих проповедников: ст. 6—10. Новый Завет, в некотором смысле тоже есть буква, потому что он изложен в Писании, но он не* назван буквой, потому что он не только письменно изложен, но и заключается в священных установлениях, в которых для человека содержится источник жизни: Ин. 5:39; 2 Тим. 3:16.

Напротив, христианское откровение само прославляет своих проповедников (2 Кор. 3:6), как «служителей нового завета», «не буквы убивающей», т. е. закона ветхозаветного, угрожавшего наказания преступникам (Св. Златоуст), а «духа животворящего», т. е. благодати, чрез таинство крещения животворящей умерших грехами (Св. Златоуст).

И прославляет паче Моисея, покрывавшего пред народом … получаемым блеск лица своего покрывалом (2 Кор. 3:7–11). «Ибо, – говорит Апостол, – если служение смертоносным буквам» (смертоносным потому, что они не только угрожали смертью нарушителям закона, но и не могли отвратиться от них), – если это служение «начертанное на камнях (разумеются скрижали закона), было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его преходящей (свет лица Моисеева блистал только временно, а потом потухал), то не гораздо ли более должно быть славно служение духа» (2 Кор. 3:7–8), а «оправдания» (2 Кор. 3:9)? Превосходство новозаветного служения над ветхозаветным так велико, по Апостолу, что слава служителей последнего, хотя бы самого блиставшего светом Моисея, даже и в сравнение не может идти со славой служителей нового завета. «То прославленное (т. е. ветхозаветное служение) даже не оказывается славным по причине преимущественной славы последующего» (2 Кор. 3:10); ибо оно не преходящее (как ветхозаветная религия), а пребывающее (2 Кор. 3:11).

Весьма характерны слова Св. Златоуста о смертоносности букв ветхозаветного закона и животворности новозаветной благодати. «Закон, если поймает убийцу, то осуждает его на смерть, а если поймает убийцу благодать, то она освящает и оживляет его. Но что я говорю об убийце? Закон и того схватил и побил камнями, который собирал дрова в субботу! Вот что значит – письмя убивает! Напротив, благодать ловит бесчисленных человекоубийц и разбойников и, омывши их водами крещения, разрешает от прежних зол. Вот что значит: «дух животворит!|||»

 Пусть и славно было ветхозаветное служение в лице Моисея, но слава эта была низшей славой сравнительно с последующей новозаветной, тем более, что она была только временной, во время установления закона, а потом прекратилась. Если же временное, преходящее, было так прославлено, то постоянно пребывающее – Новый Завет и благодать Святого Духа должны быть несравненно более славными. Слава, о которой говорит Апостол, не есть ни в каком случае внешняя, видимая слава, которой можно бы измерять достоинство и Царства благодати. Да это и не суть важно. Важно же то, и этим надо дорожить, чтобы в Церкви всегда была духовная жизнедеятельность, и всегда в ней были ревнители Духа. Уменьшение их, есть оскудение духовной славы Царства Христова, а прекращение – конец славы. Где есть это, там водворяется служение смерти осуждения, при всей видимости служения духа и правды.

Особое величие Нового Завета видно при сравнении его служителей со служителями Ветхого Завета в лице Боговидца Моисея: «Если служение смертоносным буквам... было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его преходящей, то не гораздо ли более должно быть славно служение Духа?» (2 Кор. 3:7–8).

Слава Моисея, как ни поразительна, ярка, видима, однако была «преходящая», т. е. его лицо сияло по временам, когда он сходил с Синайской горы после получения скрижалей завета (Исх. 34:23–35). Слава же служителей Нового Завета, хотя невидимая, но духовная, непреходящая и животворящая. Как служение жизни выше служения смерти («служение смертоносным буквам» (2 Кор. 3:7), так и слава сего служения выше ветхозаветной славы, хотя и сокрыта за внешним уничижением служителей. Слава закона даже и не есть слава, если сравнить её со славой Евангелия (2 Кор. 3:10). Бл. Феодорит говорит: «Свет от светильника, хотя ночью и кажется весьма сильным, однако же среди полудня делается неприметным и не почитается даже светом» (там же, стр. 51).