2-я книга Царств, Глава 6, стих 6. Толкования стиха

См. ст. 7

Когда ковчег Господа перевозили в Иерусалим, споткнулись волы и повозка накренилась на одну сторону, тогда Оза, левит, простёр свою руку, дабы удержать наклонившийся ковчег, - и сразу же следуют такие слова: Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия. И опечалился Давид, что Господь поразил Озу. Место сие и доныне называется: «поражение Озы». И устрашился Давид в тот день Господа и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? И вот Давид, праведник и пророк, царь-помазанник, которого Господь избрал по сердцу Своему и который во всём исполнял Его волю, увидев, что гневом Господним наказано неведение, устрашился и опечалился; не спрашивал он Господа о причине, по которой поражён был неведующий человек, но опасался подобного суда в отношении себя самого.

* * * Оза, хотевший поддержать угрожавший падением ковчег завета, тотчас умер, за то, что присвоил не соответствующее ему служение в цитации и переводе свт. Феофана Затворника: за то, что хотел оказать помощь Тому, Кто не имеет нужды в его помощи
* * * Так некогда, при возвращении кивота, когда некоторые из подчиненных, увидев его наклонившимся и готовым упасть, поправили его, то подверглись наказанию на том же самом месте, будучи поражены Господом и падши мертвыми. Между тем они не сделали ничего худого; они не наклонили кивота, а поправили, когда он наклонился и готов был упасть. Но чтобы ты вполне убедился в достоинстве священников и в том, как непозволительно человеку подвластному и принадлежащему к числу мирян исправлять такие дела, Бог умертвил их среди множества народа, с великою силою устрашая, всех прочих и внушая никогда не приближаться к недоступным предметам священства. В самом деле, если бы каждый, под предлогом исправления худо сделанного, стал присвоять себе достоинство священства, то никогда не было бы недостатка в предлогах к исправлению, и все перемешались бы между собою так, что мы не различили бы ни начальника, ни подчиненного.
*** Они добавили еще только одну или две заповеди, вновь установив заповедь об обрезании и соблюдении дней; но, желая показать, что и незначительное преступление закона все разрушает, Павел и сказал, что Евангелие ниспровергается. Подобно тому, как тот, кто хотя бы незначительно испортит начертание на царских монетах, делает негодной всю монету, точно так же и тот, кто хоть в малейшей степени исказит здравую веру, вредит всему, постепенно переходя все к худшему. Итак, где осуждающие нас в любопрении за несогласие с еретика-ми? Где говорящие, что нет никакого различия между нами и теми, но что раздор происходит от любоначалия? Пусть они послушают, что говорит Павел, а именно, что Евангелие ниспровергают и те, кто привносит в него даже самую малость. <...> Разве ты не слышал, как и в Ветхом Завете некто, собиравший дрова в субботу и тем преступивший одну заповедь, причем не самую важную, подвергся жестокому наказанию (См. Чис. 15:32-36)? И о том, что Оза, поддержавший ковчег, который мог опрокинуться, тотчас умер, потому что прикоснулся к не подобающему ему служению? Итак, если нарушение субботы и прикосновение к падающему ковчегу привели Бога в такое негодование, что дерзнувшие на это не получили ни малейшего помилования, то неужели извративший страшные и неизреченные догматы получит оправдание и прощение? Не бывает того, не бывает! Но это-то и служит причиной всех зол, что мы не негодуем на малые проступки. Потому и возникли большие грехи, что малые не получают должного исправления. И подобно тому, как пренебрегающие телесными ранами производят воспаления, нагноения и смерть, так и презирающие небольшие душевные раны доходят до больших.

Гумно Нахоново. Местоположение этого гумна не установлено. Текст помещает его в окрестностях дома Аведдара Гефянина, недалеко от Иерусалима, но локализовать его с большей определенностью невозможно.

Когда народ евреев перевозил ковчег Господа в Иерусалим, Оза, сын Аминадава, не осознавая, прикоснулся к боку ковчега и был тут же убит. Но он дотронулся до него, не для того, чтобы что-то взять, но чтобы удержать, когда он накренился, потому что споткнулся молодой вол. Вот таково было требование почтения к Богу, что Бог не принимал смелых рук, даже если они оказывали помощь. И Господь провозглашает то же: А мясо чистое может есть всякий чистый; если же какая душа, имея на себе нечистоту, будет есть мясо мирной жертвы Господней, то истребится душа та из народа своего (Лев. 7:19-20). Есть ли это то, что существовало очень давно, а теперь так не бывает? А собственно что? Разве Бог перестал заботиться о том, что касается нас? Или Он удалился из мира и ни на кого не взирает с небес? Или терпение Его и есть неведение? Да не будет так, скажешь ты. Итак, Он видит, что мы делаем, но Он ждёт и действительно долготерпит, Он жалует возможность раскаяния и выставляет Христа, чтобы отсрочить конец, дабы не погибли скоро все те, кого Он искупил. Хорошо поразмысли об этом, грешник: на тебя смотрит Бог, и ты можешь умиротворить Его, если захочешь.

В законе мы читаем, что даже те люди, которые слегка поступали против священных заповедей, подвергались, тем не менее, суровому наказанию (Исх. 31:12-18). И мы должны понимать, что ничего в отношении к Богу нельзя рассматривать с лёгкостью, потому что даже то, что представляется малой виной, делается великим через несправедливость к Богу. Что сделал Оза, левит Божий, против небесных заповедей, когда попытался удержать наклонившийся ковчег Господа? Закон по этому поводу ничего не предписывал. Однако, как только он прикоснулся к ковчегу, он тут же был поражён. Не то чтобы он проявил высокомерие, не то, чтобы он не осознавал своего долга, но он оказался самим поступком не соответствующим своему положению, ибо вышел за рамки дозволенного.

На вопрос о том, за что собственно наказан Оза, блаж. Феодорит отвечает: "Иные говорят, что он наказан за опрометчивость, как покусившийся подать помощь Кивоту, который, служа защитой всему народу, не нуждался в пособии других. Иосиф же (Флавий) говорит, что Оза подвергся наказанию за то, что, не будучи левитом, дерзнул прикоснуться к Кивоту; но это, очевидно, ложно, потому что Оза был сын Аминадава, которому вефсамитяне передали Кивот, отпущенный иноплеменниками (1 Цар. 7:1; 2 Цар. 6:3-4); Аминадав же был из колена Левиина (1 Цар. 6:1). Да и не за опрометчивость понес он наказание, потому что, когда наклонилась колесница, надлежало поддержать ее рукой. Напротив того, Оза наказан за другое беззаконие. Бог повелел носить Кивот священникам на раменах (Чис. 4); они же, вопреки закону, везли на колеснице. Ввело же их в обман то, что Кивот, отосланный так иноплеменниками, никому не причинил вреда. Но надлежало знать, что иноплеменники и закона не знали, и священников не имели, чтобы перенести Кивот по закону" (блаж. Феодорит, толк. на 2 Цар., вопр. 19). Кроме того, как полагают некоторые, Оза ухватился за Ковчег Господень не с должным благоговением к последнему.

На одном косогоре колесница наклонилась, и надлежало употребить предосторожность против падения кивота. Левит Оза простер руку, и вместо того, чтобы поддержать колесницу, коснулся самаго кивота.