1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 9, стих 15. Толкования стиха

Несмотря на прямое повеление Господа: «возвещающим Евангелие жить от Евангелия» (Лк. 10:7), апостол повторяет, что «ничем не воспользовался из всего этого». Он категорически отвергает для себя такую возможность: «И я не написал это для того, чтобы так было для меня. Ибо лучше мне умереть... Похвалы моей никто меня не лишит»

кто уничтожил похвалу мою - Вместо «кто* в некоторых рукописях стоит «никто» (ср. РБО, Кул.). Выражение «похвала моя* нужно рассматривать в контексте. 9:12, где Павел говорит о том, что он убирал все препятствия для распространения Благой вести, и. 9:18, где он указывает, что проповедовал безвозмездно. Кроме того, апостол мог намекать здесь и на свою «немощь» (ср. 4:10), поскольку он хвалится не своими заслугами, а Господом (ср. 1:31).

Коринфяне, конечно, поддерживали других миссионеров. Однако апостол Павел не хотел пользоваться своим правом и не хочет им пользоваться в дальнейшем, хотя определённые лица в Церкви и ставили ему в упрёк этот отказ.
С их точки зрения заниматься ручным трудом ради заработка для истинного апостола было недостойным занятием. Сейчас нам такое мнение кажется странным, ибо мы воспитаны на словах: «Кто не работает, тот не ест!». Но не забудем, что эти слова были впервые произнесены апостолом Павлом (2 Фес. 3:10), и казались отнюдь не чем-то само собой разумеющимся. Они, во-первых, шли вразрез с устойчивым в глазах людей образом римлянина: гражданин Рима не работает! Для работы существуют рабы и рабочая скотина. А ведь Павел был римским гражданином, и то, что он занимался ручным трудом, казалось чем-то странным.

Во-вторых, в Греции, — а не забудем о том, что Коринф — большой греческий город, — занятие духовными предметами (философией, религией) ставилось неизмеримо выше презренной, с их точки зрения, физической работы. Отсюда и пренебрежение к ручному труду со стороны парящих в духовных высотах коринфян.

Однако Апостол вырос в других традициях. Он воспитан на Священном Писании, которое не знает такого противопоставления ручного и интеллектуального труда. Но ещё важнее то, что он не желал никаким образом дискредитировать свою проповедь, не желал полагать никакого препятствия на пути спасительного Слова Божия о Христе. Он стремился избегать всякого впечатления, будто он рассматривает проповедь Евангелия как заработок на хлеб.

Это бродячие философы зарабатывали себе на жизнь проповедью той или иной философии. Нет, апостол Павел — не философ, он посланник Господа; он нёс людям не новую мировоззренческую систему, но сеял семена Духа, из которых вырастает преображённое человечество, глубоко изменяющего не свои философские взгляды на мир, но изменяющего свою жизнь в её глубине и сущности.

Чему же учат нас слова апостола Павла, на первый взгляд имеющие отношения только к частному случаю его жизни и проповеди? Они учат нас тому, что христианская свобода не есть бездумный произвол, она также не совпадает с правом, ни с естественным, ни с законным. Божественная свобода христианина имеет своим источником свободный Дух Божий, определяющий направление воли и поведение христианина, тот Дух, Который ведёт людей не к разрушению, а к созиданию спасительного дела Христова на земле.

Призыв к самоограничению ап. Павел подкрепляет ссылкою на собственный пример (гл. 9). Он тоже не пользовался теми преимуществами, которые связаны с апостольским служением. Он стал Апостолом по необходимости – бывший гонитель думал, по всей вероятности, о своем обращении, – и только безмездное служение дает ему право на награду хвалы, (стт. 15–18). Но ап. Павел ставит и общую цель. Он был всем для всех, т. е. ограничивал себя во всем для того, «чтобы спасти, по крайней мере, некоторых» (стт. 19–22). Он призывает к тому же и своих читателей.

В этом отделе апостол раскрывает свое право или власть (ст. 12 и 18) требовать от Коринфских христиан, как и вообще от своих духовных чад, полного обеспечения жизни (ст. 14), «пожинать у них телесное» (ст. 11), иметь от них пищу (ст. 13) и – конечно – все прочее необходимое. Это место послания должно вразумлять тех, которые порицают православное духовенство за взимание вознаграждения за требоисправление.

Но я не пользовался своим правом брать содержание от верующих (1 Кор. 9:15–18).

«Но я не пользовался ничем таковым (т. е. столь многими примерами). И написал это не для того, чтобы так было для меня (т. е. чтобы не забыли доставлять мне готовое содержание). Ибо для меня лучше умереть, нежели, чтобы кто уничтожил похвалу мою»; не сказал: чтобы кто нарушил мой закон, но похвалу… Он называет это (свое бескорыстное и самоотречение) похвалою, желая показать, с какою великою радостью и с каким великим усердием он поступает так (Златоуст).

Разъясняя, в чем и как может быть сделано препятствие распространению проповеди, в случае принятия им вознаграждения от Коринфян, Апостол указывает на возможность нареканий, могущих ронять его святое апостольское достоинство. Нарекание это могло выражаться уже в одном сопоставлении Апостола на ряду с прочими учителями, которые обыкновенно учили Коринфян для снискания себе жизненных средств. Резко отстраняя возможность такого унизительного взгляда на проповедников Христианства, равносильного обречению их на смерть, Апостол как бы опасается противного, а именно: не подумал бы кто-либо, что он слишком заботится о награде себе, и говорит: аще благовествую, несть ми похвалы... Но, чтобы с другой сторон, не подумал кто, что он вообще не заслуживает почтения, он опять указывает па безмездность своего благовестия и рабскую покорность воле Божией, по которой он совершал это дело как долг, обязанность; а не по личному произволению возвещал нравившееся ему учение, как делали Платоники, Циники, Стоики и другие философы, учившие во свое имя. Изъясняя это, святой И. Златоуст восклицает: «что может сравниться с проповеданием? Оно уподобляет (благовестников) Ангелам. И однако, так как оно для них есть обязанность и долг, а безвозмездное проповедание есть дело добровольного усердия, то в этом отношении последнее больше первого».

По замечанию блаж. Феодорита, «обо всем этом распространился Апостол, пытаясь и Коринфян, которые худо пользовались знанием, небоязненно ели идоложертвенное, – заставить отказаться от худого права»..., как сделал сам он, напр., чрез безмездное учительство, предпринятое им в виду бо́льшего успеха проповеди и большей пользы слышащих.

Ради успеха дела проповеди и в пример жизни в христианской свободе, ап. Павел указывает на необходимость самоотречения, отказа даже от дозволенного проповеднику и в пример этого поставляет самого себя. Выше он сказал, что отказывается навсегда от мяса (1 Кор. 8:13), а теперь упоминает и другие подвиги. Как и прочие апостолы, он мог бы иметь спутницей «сестру жену» (1 Кор. 9:5) (выражение «иметь спутницей сестру жену» означает не супругу и не сестру по родству, но благочестивую женщину, какие ходили как за Господом, так и за Апостолами, доставляли им необходимые потребности жизни, чтобы они, будучи свободны от попечений об этом, прилежали одной проповеди (Экумений, цит. по еп. Феофану, Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., стр. 318), мог бы не работать своими руками (1 Кор. 9:4–15), но от всех этих привилегий Апостол отказывается, чтобы не давать повода думать, будто он проповедует из корыстолюбивых побуждений. Следовательно, если он воздерживается даже от дозволенного, то тем более коринфяне должны воздерживаться от недозволенного, идоложертвенного. Вот эта добровольная жертва ради Бога и есть истинная похвала Апостола.

Теперь для вас, говорит, очевидно, что я мог пользоваться содержанием от вас; но я добровольно не пользовался ничем от вас, не предъявлял у вас никакого требования, к какому уполномочивали меня апостольские среди вас труды. "Говорит так не однажды и не дважды, но несколько раз. Выше сказал: не сотворихом по области сей; после скажет: во еже не творити ми по области моей (1 Кор. 9:18) и здесь: аз же ни едино сотворих от сих. – Что значит: ни едино от сих? – Я не пользовался столь многими примерами. Многое давало мне право: примеры воина, земледельца, пастыря и Апостолов, постановления закона, действия наши по отношению к вам и ваши по отношению к другим, пример священников, повеление Христа, – и, однако, ничто не заставило меня нарушить свой закон и брать от вас" (святой Златоуст).

Не писах же сия, да тако будет о мне. Я это написал вам теперь не с тем, чтобы вперед вы доставляли мне все нужное. Пусть никто не думает так: "Если доселе не делал ты этого, то не желаешь ли делать так в будущее время? – Нет, говорит, и на будущее время все то же будет. Я решусь лучше умереть с голода, нежели лишиться таких венцов: добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит. – Не сказал: чтобы кто нарушил мой закон, но: похвалу. Дабы кто-нибудь не сказал, что хотя он и поступает так (сам по себе), но не с радостию, а с воздыханием и скорбию, он называет это похвалою, желая показать, с какою великою радостию и с каким великим усердием он поступает так. Ибо он так далек был от скорби, что даже хвалится и решается лучше умереть, нежели потерять эту похвалу. Она была для него приятнее самой жизни!" (святой Златоуст).

Но я не пользовался ничем таковым.

То есть я не воспользовался ни одним из вышеупомянутых примеров ветхозаветных, ни повелением Христовым, чтобы есть и пить ваше.

И написал это не для того, чтобы так было для меня.

Дабы кто не сказал ему: "что же? если ты не пользовался доселе, то хочешь пользоваться на последующее время, почему и говоришь это", спешит исправить такое мнение, говоря: я написал сие не для того, чтобы так было для меня, то есть чтобы мне брать от вас.

Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.

Я, говорит, лучше соглашусь умереть от голода, нежели допущу, чтобы кто-нибудь уничтожил похвалу мою, то есть объявил ее суетной и пустой. Сказал: похвалу, дабы показать избыток своей радости. Иной, может быть, сказал бы: "он действительно не брал, но делал это со скорбью и болью". Но он говорит: я настолько далек от печали, что даже и хвалюсь этим.