1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 5, стих 13. Толкования стиха

Предписание не пускать таких людей на совместную трапезу («с таким даже и не есть вместе») означает исключение их из общинной жизни: «...изымите злого из вашей среды» (5.13). Цитируя часто повторяющееся во Второзаконии (напр., Втор. 17:7) указание истребить или изгнать порочного из среды Израиля, апостол Павел проводит важную параллель между ветхозаветной общиной и христианской Церковью (10.1—11). Церкви необходимо проявлять строгость в своей среде.

Поводом к постановке этого вопроса был случай языческого кровосмешения, который имел место в Коринфе (1 Кор. 5). Христианин вступил в преступную связь со своей мачехой. Отец, видимо, уже умер, или мачеха была разведена. Это было нарушением не только иудейского закона (Лев. 18:8), но и римского кодекса. Этот случай был рецидивом язычества.

Павел предает кровосмесника сатане. Он смотрит на мир как на царство сатаны (Деян. 26:18 — теофания Савлу на дороге в Дамаск — рассказ Агриппе — Иисус Христос посылает Савла открыть глаза язычникам, чтобы они обратились от власти сатаны к Богу), а на Церковь — как на царство Бога.

Павел заключает - 1 Кор. 5:13 — «...итак, извергните разврашенного из среды вас». Это цитата из Втор. 17:7; 24:7 «...и так истреби зло из среды себя». Апостол преддагает отлучить его от Церкви. Отлучение — чтобы дух был спасен в день Господень. (Покаяние с епитимией стало практиковаться лишь во II в.) Апостол требует не только отлучения от Церкви грешников, но даже прекращения с ними бытового общения (1 Кор. 5:11).

А те, кто вне — «Внешних же судит Бог».

Внешние тоже будут судимы, судимы Самим Богом. Бог воздаст каждому по делам его.

«Итак, извергните развращенного из среды вас», — заканчивает апостол.

«Это изречение взято из Второзакония (Втор. 17:7), и им подтверждает апостол свое распоряжение об изгнании из общества христиан явных грешников. Ветхий Израиль был прообразователем нового, и тогдашние вещественные законы прообразовали духовные законы Церкви Христовой. Там большие грешники побиваемы были камнями, и израильтяне таким образом изымали злого из себя самих».

В Новозаветной Церкви явные, нераскаянные грешники изымаются из Церкви путем отлучения от нее. Против них меч духовный действует, анафема. Но в чем разница?

Святой Златоуст говорит на это место: «Это изречение апостол заимствовал из Ветхого Завета, дабы, с одной стороны, внушить, что в таком случае (изъяв злого) и они сами получат величайшую пользу, освободившись как бы от опасной заразы, а с другой стороны — показать, что это не нововведение, а еще древним законодателем заповедано отлучать таких людей. Впрочем, там было строже, а здесь снисходительнее. При этом справедливо можно спросить, почему там законодатель позволял казнить грешников и побивать камнями, а здесь не так, но ведет его к покаянию? Почему там узаконено так, а здесь иначе? По двум причинам: во-первых, потому, что новозаветные призваны к большему подвигу, следовательно, имеют нужду в большем снисхождении; во-вторых, и справедливее потому, что облегчение в наказании скорее располагает их к покаянию и исправлению, а ветхозаветных оно привело бы к большему развращению».

И еще добавлю от себя, что в Ветхом Завете не было этой искупающей силы Господа, не было еще власти прощения грехов, не было возможности очиститься от греха. А сейчас есть. Поэтому сейчас Церковь, даже отлучая, заботится в первую очередь об отлучаемом, ожидая его покаяния. Не только отделяет паршивую овцу, чтобы всё стадо не заболело, но делает так, чтобы сама паршивая овца осознала свою паршивость и вернулась через покаяние в Церковь. Потому что нет такого греха, который не был бы прощен, кроме нераскаянного.

Здесь ап. Павел требует удаляться от близкаго общения с развращенным человеком в житейских делах („даже не есть вместе" ст. 11), чтобы не соблазниться его худым примером: Евр.12, 15, а не при молитве его в храме. У пророка Давида Господь ставит человеку в упрек не молитвенное общение с грешником, а соучастие в преступлениях: Пс. 49. 18. Иначе сказать, Господь упрекает за самыя преступления, а не за общение с грешниками. Кроме того, если Господь явился на земле не судить людей, а спасти: Ин. 12:47; 3, 17, то’ „ты кто, который судишь другого? Иак. 4:12. Наконец, только в Иудействе возбранено сообщаться с так называемыми нечистыми, а св. ап. Петру Бог открыл, чтобы не почитать ни одного человека скверным или нечистым: Деян. 10:28; да и Сам Господь не осудил женщину прелюбодейницу: Ин. 8:3. 5 11. 

Первый вопрос есть вопрос о телесной чистоте. Ему посвящены глл. 5–7. Поводом к его постановке был случай чудовищного кровосмешения, который имел место в Коринфе (5и слл.). Дело идет, конечно, не о матери, а о мачехе, и отца кровосмесителя, очевидно, уже не было в живых. Тем не менее, случай представлялся вопиющим, даже с точки зрения языческих нравов. Но в христианской Церкви он был рецидивом язычества (ср. еще стт. 10–13), и решение его имело принципиальное значение. Апостол извергает кровосмесника из Церкви, но это извержение имеет своею целью его спасение в день Господень (5:3–5). Единичный случай, поскольку он был рецидивом язычества, неизбежно ставит общий вопрос. Попутно Апостол предостерегает Коринфян против суда у неверных (6:1–8).

В Ветхом Завете народ Божий часто получал повеление истребить преступников из своей среды, обыкновенно посредством смертной казни (Втор. 13:5; Втор.17:7; Втор. 19:19; Втор. 21:21; Втор. 22:21, 24; Втор. 24:7). В противном случаенераскаявшийся грешник мог лишить все общество благословений и навлечь смерть на окружающих (Нав. 7:5, 25). Здесь преступник отлучается посредством ссылки; ссылка была обычным наказанием в римский период. В иудаизме изгнание из общества было духовным эквивалентом смертной казни и применялось в новозаветную эпоху по отношению к преступлениям, требующим смертной казни по ветхозаветному закону (см. коммент. к 1 Кор. 5:2; смертные приговоры, вынесенные еврейскими судами, не могли быть приведены в исполнение без разрешения римских властей).

«Что мне судить и внешних (т. е. не принадлежащих к церкви?.. внешних судит Бог». Вы же, – заключает Апостол, – «извергните развращенного из среды вас». Св. Златоуст говорит на это место: «это изречение Апостол заимствовал из ветхого завета (Втор. 17:7), дабы, с одной стороны, внушить, что в таком случае (изъяв злого) и они сами получат величайшую пользу, освободившись как бы от опасной заразы, а с другой стороны, показать, что это не нововведение, а еще древним законоучителем заповедано отлучать таких людей».

Что касается до язычников, то, по слову блаж. Феофилакта, Апостол говорит как бы так: «Они вне моих законов. Неуместно законы Христовы возлагать на тех, кои не суть от двора Христова. Ибо елика закон глаголет, сущим в законе глаголет» (Рим. 3:19). «Но дабы кто не вывел заключения, что язычники останутся безнаказанными, он указывает на другой суд – страшный. Говорит это, дабы устрашить внешних и вместе утешить своих, и дабы показать, что это временное наказание избавляет от вечного и бесконечного, как и в другом месте сказал: ныне судими наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11:32)». По изъяснению преосв. Феофана, «сквозь все это отделение проходит мысль, что христиане сами должны блюсти свое общество в чистоте и святости и, в случае появления кого-либо неподходящего под уровень с другими в сем отношении, изгонять такого из общества судным порядком, и притом своим внутренним». Ту же мысль он видит и в заключительном изречении Апостола: измите злаго от вас самех, заимствованном из книги Втор. 17:7: "злаго – не кровосмесника только, но и всякого злого, всякого явного грешника».

Цитируя часто повторяющееся во Второзаконии (напр., 1 Кор. 17:7) указание истребить или изгнать порочного из среды Израиля, Павел проводит важную параллель между ветхозаветной общиной и христианской Церковью (1 Кор. 10:1-11). Церковь должна проявлять строгость в своей среде, но поведение нехристиан не подпадает под ее ведение. Даже Павел, несмотря на свой авторитет апостола, не судит внешних. Это исключительное право Бога.

Стихи 5, 9–13 выражают требование Апостола не общаться ни с каким грешником, предающимся разврату и пороку и называющим себя христианином, чтобы не заразиться от него грехом. Такое требование ап. Павла говорит о необыкновенной высоте нравов древней Церкви. Тогда казалось немыслимым носить имя христианина и продолжать грешить. И действительно, явные грешники извергались от верных, стояли вне храма и плакали, ждали срока, когда вновь войдут в общество святых. А что же теперь? «Умножение грешников сделало исполнение этого требования невозможным» (Еп. Феофан) (Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 211).