1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 14, стих 39. Толкования стиха

Хотя Павел и обличает их, и во многом обвиняет и осуждает, поскольку отошли от его традиции, все же коринфян называет братьями, поскольку сказал Исайя народу Господа: Говорите к тем, кто не верно ступают по путям моим: вы братья наши (Ис. 66:5). Чтобы утешились после порицания, братьями их называет и ревновать о пророчестве призывает, чтобы через рассуждение и объяснение становились более просвещенными в законе Божием и чтобы могли узнать, в чем превратны проповеди лжеапостолов.

Завершает апостол так: «Старайтесь выбирать дар пророчества — это лучший дар, поэтому он до сих пор в Церкви и сохранился, в отличие от дара иностранных языков, но не запрещается и говорить на иностранных языках, если будет толкователь. Я вам дал заповедь — извольте исполнять! Но главное — всё у вас должно быть благообразно и по чину». То есть у вас не должно быть никакой самодеятельности, не должно быть никакой отсебятины, всё должно быть благим образом, без хаоса, без беспорядка. Человек должен входить в церковь и видеть некий лад, который помогает ему идти к Богу. Зачем нужны общественные богослужения? Чтобы легче было молиться, а не тяжелее, чтобы правильно можно было молиться, а не неправильно. И всё должно происходить по чину, должен быть определенный порядок — порядок, восходящий к Святому Духу. Потому что Бог наш — Бог порядка. Недаром у нас существует Устав богослужения, восходящий к творениям духоносных отцов. Этот порядок был внушен Святым Духом для того, чтобы мы с вами могли, в этом порядке живя, молиться Богу и достигать вершин святости!

Итак, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать и не препятствуйте тем, кои говорят языками.

Примечание. Стих 39 есть вывод сказаннаго в первых 25-ти стихах; стих 40 подытоживает 26-35 стихи. Первые стихи говорят о сущности и значении даров языка и пророчества, последние — об употреблении их.

Далее, как он всегда делает, возвращается к прежнему предмету, который подал ему повод говорить об этом, и продолжает: «итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками» (1 Кор. 14:39). Так он обыкновенно поступает: занимается не одним предметом, но, отступая от него, дает наставление и о том, что каким-нибудь образом кажется ему прикосновенным, а потом опять обращается к прежнему, чтобы не показалось, что он уклоняется от предмета. Например, беседуя о единодушии при трапезах, он сделал отступление, начав говорить о приобщении тайн, и, предложив о них наставление, опять обратился к прежнему и сказал: «посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите» (1 Кор. 11:33). Так и здесь, сказав о благочинии в употреблении дарований и о том, что не должно ни скорбеть при малых дарованиях, ни гордиться при великих, он потом делает отступление, начиная говорить о благопристойности, приличной женщинам, и, предложив об этом наставление, возвращается к прежнему предмету: «итак, — говорит, — братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками». Видишь ли, как он до конца соблюдает различие (между этими дарованиями), и как внушает, что первое весьма необходимо, а последнее не так необходимо? О первом говорит: «ревнуйте», а о последнем: «не запрещайте».

ώστε следовательно. Это вывод и итоги предыдущего обсуждения, ζηλούτε praes. imper. act. от ζηλόω, см. ст. 1. προφητεύειν praes. act. inf. от προφητεύω пророчествовать (см. ст. 1). Inf. как дополнение гл. λαλεΐν praes. act. inf. от λαλέω говорить. Inf. как дополнение гл. κωλύετε praes. imper. act. от κωλύω препятствовать, мешать, запрещать. Praes. imper. с отр. указывает либо на прекращение развивающегося действия, либо на запрещение действия привычного (MKG, 272f).

Здесь Павел подводит итог всей главе; заключительные выводы были делом обычным, даже если использовались не всегда.

 Начав рассуждать о дарах пророчества и языков, Апостол сначала доказал, что дар пророчества лучше и полезнее для Церкви дара языков, теперь заключает. Итак, о даре пророчества ревнуйте, но и когда кто получит дар языков, тому не возбраняйте, не запрещайте употреблять его с теми ограничениями, какие я сделал. И в заключение к этому прилагает слова: только все благопристойно и чинно (в слав. благообразно и по чину), а как будет благообразно и по чину, это он уже указал в вышеизложенных правилах.

 

14-я глава дает более данных к определению того, что такое был дар языков. Во-первых, Ап. говорит, что говорящего языками никто не понимает (1 Кор. 14:2) — ни его единоплеменники, ни люди другого племени, понимающие только свой язык. Во-вторых, говорящий находится в состоянии такого восторга, (ст. 2 — духом) что и сам не может передать осмысленно потом, что волновало его душу (тайны говорит — там же). В-третьих, у говорящего языками не было откровения (ср. ст. 1 Кор. 14:6), т. е. он не вникал в существо того, что производилось в нем действием Духа. В-четвертых, глоссолалия людей неверующих не только не обращает к вере во Христа, а напротив дает им повод насмехаться над христианами и оправдывать свое неверие указанием на беспорядочность христианских богослужебных собраний (ст.1 Кор. 14:22-23; ср. Деян. 2:13: они — т. е. говорившие языками в день 50-цы — напились сладкого вина! говорили слушавшие говоривших языками). Бог таким образом совершает свой суд над неверующими, давая им видеть то, что может еще более утвердить их в неверии (ср. 1 Кор. 1:18 и сл.; 2 Кор. 2:15 и сл.). Ясно, что глоссолалия производить такое действие на неверующих, которое не может быть желательным и для самой Церкви. Наконец, глоссолалия сравнивается (ст. 1 Кор. 14:10 и сл.) с употреблением чуждых языков. Из всего этого (ср. еще 1 Кор. 13:1 — где идет речь о громком говоре глоссолала, который сравнивается потому с звучанием меди) можно сделать такой вывод: глоссолалия была громкою речью, которая на неподготовленных слушателей производила впечатление какогото смутного, беспорядочного лепета, а по существу была исторжением глубокого внутреннего чувства, ясно не сознанного самим ее говорившим, так что человек являлся, можно сказать, простым орудием этой внутри его действовавшей высшей духовной жизненной силы. Однако человек говоривший языками не терял способности управлять самим собою и не находился в бессознательном или бредовом состоянии. Он только не мог выразить свои чувства в связной и последовательной речи, спокойно и сдержанно: только истолкователь мог объяснить его громкие отрывочные восклицания. Более сказать о сущности этого дара — ничего нельзя. Вопрос о сходстве его с явлением, имевшим место в день 50-цы, большею частью решается утвердительно. Что касается самого термина: говорить языками, то опять и это составляет предмет споров. Вероятнее всего предположить, что этот термин взят от тех языков, какие почили в день 50-цы на верующих, собравшихся в Сионской горнице. (Деян. 2:3 и сл.).

Апостол снова показал, что одно предпочтительнее, но и другое также потребно, ибо сие означается словом «не возбраняйте».

Начав рассуждать о сих дарах, Апостол сначала доказал, что дар пророчества лучше и полезнее для Церкви дара языков; теперь заключает: итак, о даре пророчества ревнуйте, но и когда кому дан дар языков, не возбраняйте употреблять его, с теми ограничениями, какие я сделал. Потом Апостол писал правила, как действовать в Церкви этими дарами; и в заключение к этому преимущественно прилагает слова: только все благообразно и по чину; а как благообразно и по чину будет, это он изобразил в изложенных правилах. Святой Златоуст говорит: "Апостол возвращается к прежнему предмету, который подал ему повод говорить об этом. И видишь ли, как он до конца соблюдает различие (между этими дарованиями), и как внушает, что первое весьма необходимо, а последнее не так необходимо? – О первом говорит: ревнуйте, а о последнем: не возбраняйте.

Поговорив о дарованиях, вставил слово о женщинах: теперь опять говорит о дарованиях, и дару пророчества дает первое место, сказав: ревнуйте, а дару языков – второе. Не сказал: позволяйте, но: не запрещайте. Так мы обыкновенно говорим о предметах не необходимых, ни позволяя, ни запрещая.