Библия - 1-ое послание к Коринфянам ап. Павла Стих 22

Провозвестие о спасении через крест встречает резкое неприятие как со стороны иудеев, так и со стороны эллинов. Оно вступает в противоречие как с общепринятым представлением о Боге в эллинизме, так и с мессианскими ожиданиями иудейства: «Ибо и Иудеи требуют знамений, и Еллины ищут мудрости, мы же проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для язычников безумие»

Иудеи взыскуют знаков, поскольку не отрицают возможности свершения подобных вещей, но лишь вопрошают о том, свершилось ли. Ибо знают, как жезл Аарона расцвел, пустил почки, дал цвет и принес плоды (См. Чис. 17:8), и как Иона, попавший во чрево кита, провел там три дня и три ночи, и вышел живым из чрева (См. Ион. 2:1). Прежде всего они спрашивают, чтобы нечто такое увидеть, как то, что узрел Моисей, – Бога, в огне, – и оттого говорят: Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог (Ин. 9:29); что для них больше того, как истлевший Лазарь на четвертый день вышел живым из могилы (См. Ин. 11:44). Греки же требуют обоснования, поскольку не желают иного слушать, чем то, что возможно по мирской мудрости человеков.

Ибо и Иудеи требуют чудес – знамений с неба, которые заставят поверить, – и эллины ищут мудрости, – знаний земли, – а мы проповедуем Христа распятого, – отдавшего себя во имя высшей любви, ради спасения любимых, – для Иудеев соблазн, а для эллинов безумие, – потому что и видящий соблазн, и видящий безумие – все еще земные, – для самих же призванных, – небесных, уверовавших и спасенных жертвой любви Христовой, любви Христа Воскресшего, – Иудеев и эллинов – Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1: 21–24).

Премудрый Боже! Ты избрал немудрое мира сего, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира сего, чтобы посрамить сильное (ст. 27). Открой глаза наши, чтобы мы поняли значение Креста Твоего, чтобы Ты, премудрость Божия и Слово, поднял нас Своим Воскресением с земли на небо, в глубину, широту и высоту Царства Твоего небесного, которое, как Ты сказал, среди нас и в нас, если мы верой и любовью, верой и правдой, верой и надеждой обращаемся к Тебе и ищем Тебя и Твоего вечного и святого и праведного Царства. Помоги нам пребывать в нем не за страх, а за совесть, в полном сознании Твоей любви и правды, Креста Твоего и всепобеждающего Воскресения. После тысячи лет со времени Крещения Руси многие все еще не понимают подлинную премудрость и смысл и суть Крещения и обращаются к безумию мира сего, с его грехом и злом, с его раздорами и войнами, с его ложью и фальшью, с его все возрастающей неправдой. Открой глаза наши – глаза всех, кому неясен смысл великой перемены путей народа – от неправедности к правде, от греха к добродетели, от ненависти к любви. Спаси нас всех и даруй нам познание премудрости Твоей и спасения вечного!

То есть мы просто возвещаем одного Христа, Который распят на кресте, а иудеи хотят знамений, постоянных чудес. Вроде бы Господь дал знамения: Он воскрес из мертвых, при жизни творил чудеса, сейчас творит чудеса — но иудеям этого мало, иудеям нужно, чтобы знамения приносили пользу. Чтобы они власть дали и денег побольше. Они хотели, чтобы Бог, как в сказке о золотой рыбке, был у них на посылках, чтобы по заказу знамения творились для политической пользы дела. А эллину что нужно? Ему нужно, чтобы представили какую-нибудь разработанную красивую философскую систему, чтобы всё логично было, красноречиво, замечательно подано в какой-нибудь привлекательной форме. Тогда он, может, послушает ваши проповеди. Апостол воспроизводит речи своих оппонентов, которые говорили ему: «Ты всё красиво выстрой, обоснуй на примерах, сделай так, чтобы людям приятно было, чтобы им не нужно было жизнь свою менять. Построй так, чтобы христианство было приятным для этого мира. А так у вас ничего не получится. Будете прямо проповедовать — всё, провал». Апостол взял и провалил миссию — обратил весь мир!

И апостол Павел здесь замечает, что Бог специально устроил проповедь таким образом, чтобы для всех она казалась сумасшествием, полным скандалом («скандал» — в дословном переводе «камень, о который спотыкаешься»), возмущением. До сих пор с иудеями разговариваешь, и они говорят: «Ну как вы можете! Всемогущего Бога — и распять на кресте?! Это же ни в какие ворота не лезет!» Рассказываешь каким-нибудь мудрецам языческим о том, что Бог создал мир, что Он стал человеком от Девы, что Он умер на кресте и воскрес из мертвых, а они говорят: «Ну это же байки, это же мифология! Только не притворяйтесь, что вы в это верите! Давайте честно: вы сознательно охмуряете людей. Но расскажите, какие у вас технологии охмурения?» Так говорят мудрецы века сего. Что тут скажешь? «Так есть на самом деле, а не верите — ваши проблемы». Наши доказательства строятся на простом свидетельстве. Господь велел быть свидетелями своим миссионерам.

Итак, «для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1:24).

Те же, кто был призван самим Богом, кто поверил в Бога и те, кто был раньше иудеем, и те, кто был раньше язычником, верят в Христа Распятого. Мы понимаем, что Он и есть сила Божья. Та самая сила, которой Бог творил мир. Мы понимаем, что Им всё сотворено и в Нем сила для того, чтобы нас возродить, восстановить. Мы знаем это не теоретически, а практически. Мы знаем, что Он есть Божья премудрость. Та самая премудрость, о которой говорил Соломон, которая соучаствовала в творении Вселенной, которая правила миром, в которой скрыта вся полнота разума Отца. И в Нем мы черпаем такие пласты знаний, которые человеку и в голову не приходили! Но это только для призванных.

Святитель Феофан цитирует блаженного Феодорита: «Одно и то же — и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце — видящим свет, а слепотствующим — тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету боговедения озарить душу».

И далее слова Златоуста: «Великая сила заключается в этих словах апостола! Он хочет показать, как Бог победил тем, что, по-видимому, не обещало победы, и как проповедь не есть дело человеческое. Слова его означают следующее: когда мы говорим иудеям “веруйте”, то они возражают: “воскресите мертвых”, “исцелите беснующихся”, “покажите нам знамения”. Что же вместо этого говорим мы? Говорим, что Проповедуемый нами распят и умер. Это, по-видимому, не только не может привлечь противляющихся, но может отогнать и непротивляющихся; однако же не отгоняет, а привлекает, удерживает и покоряет…» .

А давайте пройдемся по храму! Что мы увидим? Вокруг одни знаки смерти: знак смерти на груди у священника, изображения покойников везде… А для нас — знаки жизни! И церковь поет: «Се бо прииде Крестом радость всему миру!» Позорное орудие смертной казни явилось радостью для всей вселенной. Скандал же, если вдуматься! А на самом деле для иудеев — скандал, для эллинов — сумасшествие, для нас же — сила Божия и премудрость Божия.

«…Язычники, со своей стороны, требуют от нас красноречия и искусства в суждениях; а мы и им проповедуем крест. Иудеям это кажется бессилием, а эллинам — безумием. Если же мы предлагаем им не только не то, чего они требуют, но и противное тому, ибо крест по суждению разума представляется не только не знамением, но чем-то противным знамению, не только не знаком силы, но знаком бессилия, не только не выражением мудрости, но доказательством безумия, — если требующие знамений и мудрости не только не получают требуемого, но еще слышат от нас противное тому, чего требуют, и однако ж этим противным убеждаются, то не есть ли это дело неизреченной силы Проповедуемого?».

Если люди верят в Крест (и верят не один и не два человека, а верят миллиарды), не является ли это знаком чарующей, немыслимой силы Того, Кого проповедуют?

«…Апостолы победили не только не знамениями, но тем, что, по-видимому, противно знамениям. Так Христос поступил со слепым: желая даровать ему исцеление, Он уничтожил слепоту тем, что производит слепоту, “положил брение” (Ин. 9:15). Как слепого Он исцелил брением, так вселенную привлек к Себе крестом, тем, что, по-видимому, увеличивало соблазн, а не уничтожило его. Так сделал Он и при сотворении, устрояя противное противным: оградил море песком, обуздав сильное слабым. Чрез Пророков творил, что железо всплывало из воды посредством малого дерева (4 Цар. 6:6). Так и вселенную Он восстановил посредством креста. Таким образом, убеждать противным есть знак великой силы и премудрости. Крест, по-видимому, производит соблазн, и, однако, он не только не соблазняет, но и привлекает. Всё это представляя и удивляясь, Павел говорит: “Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков”» (1 Кор. 1:25).

Поелику и Иудеи знамений требуют, а не мудрости школы Платона; а язычники мудрости ищут более, чем чудес.

Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость.

Согласно иудейским ожиданиям, Мессия должен был доказать своё мессианство знамениями божественного посланничества: Иудеe знамения просиятъ. Однако Спаситель оказался не сияющим победителем, но униженной, отверженной и распятой жертвой человеческой злобы и глупости. Исповедать такого Спасителя как Мессию должно было представляться невыносимым соблазном, почти богохульным скандалом. «Соблазн» по–гречески «скандал». Слово это означает западню, ловушку, несущую совращение и гибель. Крест вызывает противоречие и раздражение.

Ищущим же мудрости эллинам, которые в своей философии пытались проникнуть в сущность мироздания, весть о распятом Спасителе представлялась болезненным безумием. Почитать умершего на кресте преступника, — для «нормального» человека это должно было казаться нестерпимой дерзостью.

Иудеи и эллины у Апостола Павла выступают как представители всего неверующего мира. Они воплощают различные формы слепоты по отношению к Божественному откровению, к Вести о Кресте. Мир упустил Бога в Премудрости Божией на Кресте, ибо желал познать Его по масштабам своихрелигиозных ожиданий и своей мудрости. Но нам ясно также, что критика Апостола направлена не столько на неверующий мир, сколько на уверенных в своей силе и мудрости коринфских христиан, а тем самым и на нас. Иудеи и эллины — не другие, не внешние: они символизируют позиции, которые всегда существуют и внутри церкви. В самом деле: разве мы не видим и в нашей церкви, и в себе самих стремления нашими желаниями внешней силы, чудесных знамений, власти и успеха заменить призыв Спасителя: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16:24). Мы, как иудеи и эллины, тоже рискуем не признать и не познать мудрость Божию, если не принимаем всерьез Евангелие о Кресте.

Событие Креста во всей своей трагичности — доказательство силы и премудрости Божией, которая смогла преодолеть смерть и небытие. Ведь Крест Христов неразрывно связан с Христовым Воскресением. Без Воскресения Крест остался бы торжеством греха и бессмыслицы. Но без Креста Воскресение оказалось бы иллюзорным хэппи–эндом, не считающимся с полной страданий действительностью этого мира. Послание к Коринфянам открывается трагической Вестью: «Христос Распятый!», но завершает его радостная Весть: «Христос Воскресе!». И то, и другое — Весть Божественной Премудрости, и, следовательно, — Евангелие!

Иудеи знамения просят. Иисус Христос обличал своих современников в том, что они, видя множество чудес Его, не довольствовались тем, а требовали знамения с Неба, как бы свидетельства от Самого Бога, для доказательства Его Божественнаго достоинства (Мф. 12:38; Мф. 16:1). Такими знамениями они, очевидно, считали чудеса, подобныя Синайскому Богоявлению при Моисее, остановлению Солнца при Иисусе Навине, грому испрошенному Самуилом, огню низведённому Илиею. С теми же требованиями знамений Иудеи, вероятно, обращались и к Апостолам.

Cм. 1 Кор. 1:18

Великая мудрость в этих словах. Он хочет показать, как Бог победил тем, что не обещало победы, и как проповедь не есть дело человеческое. Слова его означают следующее: когда мы говорим иудеям – веруйте, то они возражают: воскресите мертвых, исцелите беснующихся, покажите нам знамения. Что же вместо этого говорим мы? Говорим, что Проповедуемый нами распят и умер. Это не только не может привлечь противляющихся, но может отогнать и не противляющихся; однако не отгоняет, а привлекает, удерживает и покоряет. Опять язычники требуют от нас красноречия в словах и искусства в суждениях, а мы и им проповедуем крест. Иудеям это кажется бессилием, а язычникам – безумием. Если же мы предлагаем им не только не то, чего они требуют, но и противное тому, – а крест, по суждению разума, представляется не только не знамением, но чем-то противным знамению, не только не знаком силы, но знаком бессилия, не только не выражением мудрости, но доказательством безумия, – если требующие знамений и мудрости не только не получают требуемого, но еще слышат от нас противное тому, чего требуют, и однако этим противным убеждаются, то не есть ли это – дело неизреченной силы Проповедуемого? Если бы, например, кому-нибудь из обуреваемых волнами и ищущих пристани ты указал не пристань, а другое место в море, еще более опасное, и однако убедил бы его плыть туда с благодарностью, или если бы врач приступил к раненому и ожидающему лекарств не с лекарствами, а обещал бы исцелить его посредством жжения, и однако убедил бы его, то это было бы делом великой силы; так и апостолы побеждали не только не знамениями, но тем, что по-видимому противно знамениям. Так и Христос поступил со слепым: желая даровать ему исцеление, Он уничтожил слепоту тем, что производит слепоту: «положил брение» (Ин. 9:15). Как слепого Он исцелил брением, так вселенную привлек к Себе крестом, – тем, что увеличивало соблазн, а не уничтожало его. Так сделал Он и при сотворении, устрояя противное противным; оградил море песком, обуздав сильное слабым; повесил землю на воде, утвердив тяжелое и плотное на жидком и текучем. Чрез пророков опять Он заставлял железо всплывать из воды посредством малого древа (4 Цар. 6:6). Так и вселенную Он восстановил посредством креста. Как вода держит землю, так и крест держит вселенную. Таким образом убеждать противным есть знак великой силы и премудрости. Крест по-видимому производит соблазн, и однако он не только не соблазняет, но и привлекает.

έπειδή так как, потому что. Союз причины, выражающий свободное подчинение (BD, 238; Schrage). σημεΐον знамение (DPL, 875-76). αίτοΰσιν praes. ind. act. от αίτέω просить. Просить знамения предполагает отказ просто верить в Бога (Barrett). О требовании знамения иудеями см. SB, 1:640, 726f; о знамениях в свитках Мертвого моря см. 1 QS 10:4; 1 QH 12:8; 15:20. ζητούσινpraes. ind. act. от ζητέω искать. Оба гл. в praes. указывают на привычное действие и описывают то, что происходит всегда. О поисках знания греками см. NW 2,1:238-39; DC XII, 39; XXXVII, 26.

И об этих-то последних (т.е. ложных мудрецах) свящ. Писание говорит: Погублю мудрость мудрецов и ученость ученых отвергну (Ис. 29:14; 1 Кор. 1:19). Посему-то Апостол и добавляет: Что сталось с мудрецами? С знатоками закона что? Что с умами, жаждавшими обогатить себя всеми знаниями века своего? Здесь он знатоков закона различает от умов пытливых, разведывателей мудрости века сего, т.е. от языческих философов. Не обнаружил ли Бог, продолжает Апостол, безразсудства мудрости мира сего, показав, что она безумие, a отнюдь не истина, как думал о ней мир? A если спросите вы о причине, заставившей эллинских философов считать себя мудрецами, то Апостол называет ее очерствением сердца их (Еф. 4:18). Так как при свете премудрости Божией, возвещавшейся пророками, и чрез мудрость, которая говорила устами мудрецов, мир нe познал Его, т.е. Бога, то благоволил Он безумием проповеди, т.е. проповедию, казавшейся Эллинам безумием, спасти верящих eй. Для веры же, говорит Апостол, Евреи чудес требуют, и Эллины мудрости домогаются, т.е. рассуждений со строгими доказательствами и другими формальными заключениями. Мы же проповедуем Иисуса Христа распятаго, для Евреев соблазн, потому что, веря в пророчества, они не верят в исполнение их, для Эллинов же безумие, ибо считающие себя за мудрецов находят баснословным, будто устами человека говорил Сын Божий, будто Бог имеет Сына и будто Сын этот пострадал; предзанятые мнения мешают им веровать. Но пришествие Спасителя оказавшихся послушными Его зову не сделало ни безрассудными, ни жестокосердыми, ни вероломными, a образовало из них людей разумных, покорных и честных. Те же, кто от вступления в союз с сими послушными отказался и отделился от них, те по сравнению с ними оказались людьми безрассудными, вероломными и недальновидными. Для тех же, которые остались верны голосу, их звавшему, будут ли они Евреи или Эллины, Христос есть Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1:21–24). Сими словами мысль свою Апостол выясняет точнее и на основании их посему не следует в выражении его: He обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие видеть по отношению к ней нечто отрицательное, думать т.е. что мудрецов мира сего Бог нарочито уклонил, вверг в безрассудство, нет; Апостол своим выражением лишь то хочет сказать, что Бог обнаружил безрассудство (отрешенной от Него) мирской учености, дабы виновником жестокосердия не поверивших не счел кто Бога самого. Настолько-то мудрецы сего мира были учены, чтобы иметь возможность поверить евангельской проповеди; если же они не поверили ей, то оказались сами только тем ответственнее за то, потому что и склонность человека к истине и выбор её совершенно в его воле. Кроме того выражением: Погублю мудрость мудрецов (Ис. 29:4) Господь благоволил выразить и ту мысль, что Он пролил де истинный свет на нее. Возжегши наряду с философией эллинскою философию и y варваров¹, даже до последнего времени мало ценившуюся, презиравшуюся, сим противопоставлением Он тоже сделал, что бывает с лампой, горящей на солнце: свет её бывает затемняем им, потому что сила блеска её далеко ниже солнечного. И так как призваны все, то не отказавшиеся от повиновения голосу, их звавшему, все одинаково названы званными (1 Кор. 1:24), потому что несправедливость Богу несвойственна (срав. Рим. 9:14). И будут ли они из Евреев или из язычников, но если уверовали, то составляют они народ особенный, избранный (Тит. 2:14). В Деяниях Апостольских вы найдете выражение: Принявшие слово его крестились (Деян. 2:41); не принявшие же значит сами отделились от народа Божия. К ним-то и обращено пророческое слово: Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли (Ис. 1:19). Показывается этим самым, что в нашей власти принять слово Божие или отвергнуть его. Апостол назвал учение Господне премудростию Божиею, тем показывая нам, что Сыном Божиим передана нам истинное любомудрие. И для тех, кто причисляет себя к мудрецам, в посланиях того же Апостола есть напоминания облекаться в нового человека, созданнаго no подобию Божию в праведности и святости учения истиннаго (Еф. 4:24). Посему, отвергнув учение ложное, прибавляет Апостол, исповедуйте учение истинное. He давайте места диаволу. Кто крал, впредь не крадь, a лучше трудись, занимаясь полезным, – (а искать истины, это ведь и значит заниматься делом добрым и полезным, ибо это изыскивание истины есть та же благотворительность, только вместо вещества средством для неё служит слово), – чтоб можно было из чего уделять нуждающемуся (Еф. 4:25,  27,  28), т.е. чтобы в состоянии быть открыть находящимся в нужде и добивающимся улучшения своего положения как духовные богатства сего мира, так равным образом обилие премудрости и Божественной. Заповедуя же заниматься полезным Апостол желает, чтобы учение истинное было изучаемо только чрез сравнительное испытание его достоинства, подобно тому как серебро сначала тщательно очищается в горниле, и только потом уже отдается для приращения из процентов менялам (Мф. 25:27; срав. Стром. 1 в конце гл. 28). Поэтому-то он и присоединяет: Никакое гнилое слово да нe исходит из уст ваших (Еф. 4:29); a таковы именно (т.е. гнилы, отвратительны) слова (учения), проистекающие из самомнения человека. Наоборот пусть всем, что ни говорите вы, питается вера и доставляется благодать слушающим (Еф. 4:29). Так как Бог благ, то необходимо, чтобы и слово Его было доброе же, верное. Да как же этим словам и не быть благонадежными, если они спасительны для человека?

Греки были известны своей любовью к познанию. И греки, и иудеи одинаково жаждали чудес, но Павел отделяет здесь греков от иудеев ради риторического эффекта. О «безумии» креста для тех и других см. в коммент. к 1:18.

Ибо в то самое время, – рассуждает Апостол, – как совершенно вопреки иудейским требованиям чудесности от Мессии и его проповедников, и вопреки еллинским исканиям философской мудрости, Апостолы неустрашимо проповедовали только одно «Христа распятого, для иудеев соблазн, а для еллинов безумие», – сей-то самый распятый Христос и явился «для призванных (ко спасению) иудеев и еллинов Божией силой и Божией премудростью».

Проповедь о Христе распятом Евреям казалась посрамляющим их обстоятельством, потому что многие еще из них ждали Мессию в виде могущественного Царя, имеющего не только освободить их от чужеземной власти, но и могущественного повелителя всей вселенной, которую он покорит им силою необычайных знамений и чудес, настойчиво, но напрасно требовавшихся от И. Христа. И вместо всего этого, раздалась проповедь о вере в распятого на кресте Мессию. Это «скандал», говорили Евреи, выражаясь на языке образованных Эллинов (Греков). Образованные же Эллины искали мудрости, состоявшей в логических умозаключениях и красноречивых доводах и рассуждениях. И вдруг им проповедуется бесхитростная вера в Господа Иисуса, пострадавшего за избавление наше от греха, проклятия и смерти вечной. Все это было так далеко от их убеждений, взглядов и понятий, что они не находили возможности попять все это и называли все это безумием. Между тем, как для тех, кто уразумел и принял веру о Распятом, она была величайшею силою, победившею мир, и наивысшею мудростию, в которой разрешаются все важнейшие теоретические вопросы, а вместе и все жизненные затруднения и высшие стремления.

Иудеи требуют чудес, и они получали их от пророков; но и видя чудеса, они не захотели верить. Греки же ищут мудрости - в науке рассуждать и в человеческом разуме.

Проповедь о Христе распятом явилась неприемлемою для иудеев, потому что они искали в Мессии силы, способности творить чудесные знамения (Мк. 8:11 и сл.). Для греческого же культурного мира важнее всего в новой религии была ее сообразность с требованиями разума; они хотели в религии видеть мудрость, хотя бы небесного, а не земного происхождения.

У Господа иудеи требовали чудотворений; о сем извещают нас евангелисты; да и апостолам, вероятно (сие-то и сказал божественный Апостол), повелевали показать знамения. А эллины смеялись над неученостию, как именно и в Афинах сказали: «Что убо хощет суесловивый сей глаголати» (Деян. 17:18)? Но мы, говорит Апостол, презирая неразумие тех и других, проповедуем Владычнее страдание, хотя ясно знаем, что те и другие прекословят нам. И какая польза проповеди?

Иудее знамения просят. Но ведь и были знамения, и от Христа Спасителя и от Апостолов. Что же хочет сказать сим Апостол? – Или то, что они все просят знамений и чудес, – просят все больше и больше знамений, не удовлетворяясь теми, какие видят. Сколько знамений явил Господь?! И однако ж они, видев многие из них, подходят к Нему и говорят: Учитель, хотим от Тебя знамения видети. Хотят они знамений, но когда их дадут, не хотят, чтобы на основании этого заставляли их изменить свои надежды и убеждения, а без этого обойтись нельзя: вот они и начинают криво толковать виденное знамение и желать другого. Так без конца. Или то разумел Апостол: знамения просят, а мы не можем их давать, когда ни захотим. Это дело Божие. Когда угодно Богу, тогда Он творит чрез нас знамение, а когда не угодно, не творит. А проповедь все-таки мы должны предлагать и предлагаем. Или та мысль у него, – что иудеи ждут какого-либо разительного знамения, в роде того, как сделал Моисей, избавивши израильтян от Египта и проведши их сквозь море, в коем погряз Фараон с воинством. Тогда по всем народам огласилось это чудо. И теперь бы так. Если бы Господь явился в светлости Божия величия и поразил все народы, а Израиля возвеличил, то больше этого знамения для иудея не нужно бы. Христос Господь, живя среди иудеев, оставил по Себе благоговейную память и Своим нравственным характером, и учением, и знамениями. Память об этом много могла бы содействовать проповеди. Но крестная смерть все расстроила. Ибо в глазах иудея смерть на кресте есть некая кара небесная. Между тем проповедь говорила им: веруй в Распятого, и спасешься. Мысль о распятии соблазняла их, и они отвращали слух от сей проповеди. Еллини премудрости ищут. Желают, чтобы им предложено было какое-либо мудрое учение и притом речью, прекрасною по форме, а им предлагают сказание об одном событии, самом неприятном – распятии человека, и говорят: веруй, и спасешься. Чего можно ожидать от них каждому проповеднику, кроме: что хощет суесловивый сей глаголати? (Деян. 17:18). Учение о спасении крестною смертию Бога воплощеннаго, как она раскрыта потом Апостолами, представляет возвышеннейшую и стройнейшую метафизическую систему, начинающуюся в предвечности, обнимающую все временное и кончающуюся в бесконечной вечности. Но учение в таком объеме предлагалось не вначале, не новичкам, а уже преуспевшим в христианстве, как ниже и пишет святой Павел (1 Кор. 2:6 и далее). Вначале же проповедь всегда была проста: Бог, воплотившись, умер на кресте; веруй, и спасешься. Эллину эта проповедь не могла не казаться безумием. Какой Бог, когда распят? Если распят, значит Себя не мог спасти: как же может Он спасать других, – и еще всех, всю вселенную? Это ни с чем не сообразно (святой Златоуст). Смотря же так на проповедь, как мог он веровать? Таким образом, очевидно, что Бог устроил во спасение проповедь, которая для всех должны была представляться буйством. Буйством она казалась и однако же спасала, и тем доказывала, что в ней сокрыта высочайшая премудрость и Божественная сила.

Понеже и Иудее знамения просят. Иудее, не довольствуясь преславными чудесами Божественнейшаго Ходатая Иисуса Христа, в доказательство и во утверждение Евангельския проповеди требуют новых чудес: хотят на всякий день видеть новыя знамения; как пишется во Евангелии. Мф. 12:38: тогда отвещаша нецыи от книжник и фарисей, глаголюще: Учителю, хощем от Тебе знамение видети. Ин. 6:30: Реша же ему Иудее: "Кое убо Ты твориши знамение, да видим, и веру имем тебе, что делаеши?" И Еллини премудрости ищут. То есть: языческие философы требуют, чтобы все истины, проповедаемые учением Евангельским, на философских доказательствах основаны были; но как со всею своею мудростию таковых доказательств не постигают, потому и благовествованием Христовым гнушаются.

Павел хочет показать, как Бог противоположными средствами производил противоположные действия, и говорит: когда я скажу иудею: верь, он тотчас потребует, для подтверждения проповеди, знамений, но мы проповедуем Христа распятого; а это не только не показывает знамений, напротив, кажется слабостью, и однако это самое, представляющееся немощным и противоположным тому, чего требует иудей, приводит его к вере, что и показывает великую силу Божию. Опять: эллины ищут в нас мудрости; но мы им проповедуем крест, что есть проповедовать Бога распятого; казалось бы, безумно, однако и они этим убеждаются. Итак, не есть ли это доказательство величайшей силы, когда они убеждаются противоположным тому, чего сами требуют?