Псалтирь, Глава 50, стих 12. Толкования стиха

Истинная свобода

Мы становимся истинно свободными тогда, когда Бог нас устраивает, то есть образовывает и творит: не так, чтобы мы стали людьми - это Он уже сделал, но чтобы мы стали добрыми людьми - это Он делает теперь Своей благода­тью; чтобы мы стали новой тварью во Христе Иисусе , в соответствии со сказанным: Сердце чистое создай во мне, Боже. Ведь речь идет не о сердце, отно­сящемся к природе человека, как если бы Бог его до сих пор не сотворил.

Сердце чисто созижди во мне, Боже. Обнови, говорит, обветшавшую душу мою, расстроенную грехом. И дух прав обнови, то есть, утверди, во утробе моей. Это значит то же, как если бы сказать: приведи в безопасность ум мой, чтобы уже нелегко было ему впасть в грех.

Давид, молившийся Господу об очищении себя от грехов, о возвращении спокойствия совести, о даровании полного забвения вины его и о радости сердечной, не перестает и еще молиться и с тем же покаянным чувством устремляется к высшей степени духовной чистоты и праведности. Он чувствует и сознает, что для исцеления больной души нужна великая помощь Божия, необходимо такое действие, которым была бы перерождена душа его, была бы воссоздана в ней чистота небесная. Доколе сердце ветхо, заражено грехом, до тех пор все усилия исправить жизнь свою останутся напрасными, до того времени хотя и могут быть исправления в жизни, но далеко не полные. Как сосуд разбитый — сколько ни починяй его, все же он будет не новый, все же поврежденный, так и сердце человеческое, испорченное грехами и растленное беззакониями, если бы Господь и омыл и простил грехи, все же оно будет не новое, поврежденное. И вот Давид молит Бога о том же, о чем Сам Господь говорит у пророка: «И дам им сердце ино и дух нов дам им» (Иез. 11:19). И Давид молится не об обновлении сердца, а о даровании чистоты сердечной и возрождении в душе его (во утробе) духа правды, который руководил им прежде, — молится о том, чтобы Господь соделал полное и совершенное исправление поврежденных грехом способностей души его разума, воли и сердца.

«Сердце чисто созижди во мне Боже» (Пс. 50:12). Сердце наше есть способность чувствовать, и как бы это средина души нашей. К нему сходится вся духовная деятельность наша. Христиански-чистое сердце, это как чистый, светлый ручей воды, в котором можно видеть и самое дно; это — чистое, светлое небо, на котором нет ни одного облачка. Впрочем, и эти подобия еще слабы. Чистое сердце человека — такая краса, что всякая другая красота или изящество в природе будут ниже его. Первый для нас пример этой чистоты, без сомнения, есть богочеловеческое сердце Иисуса Христа: «яко кроток есмь и смирен сердцем», сказал о себе Господь (Мф. 11:29). Из Апостолов в особенности была чистая, невинная душа Иоанна Богослова. Святые угодники над чистотой сердца трудились целую жизнь, но за то и обладали ей. (Некоторые из них доходили даже до младенческого простосердечия; так святой Сисой спросил однажды своего ученика: «что же сегодня я ел или нет?» Но не то это значит, будто святые доходили до забывчивости или до слабости ума. Нет! Они были младенцами без младенческих недостатков, — младенцами только сердцем, а не умом. Сердце свое они постоянно обращали к Богу, и потому забывали иногда о своих житейских потребностях) Мы, конечно, не можем похвалиться чистотою своего сердца. А что, с противной стороны, составляет его нечистоту, то в нас есть. Обратимся к евангелию и посмотрим, как об этом предмете говорится там. «От сердца бо исходит помышления злая, убийства, прелюбодеяния» (Мф. 15:19) и т. д. «Исходят», т. е. переходят в дела. Но если же «не исходят», если почему либо не обнаруживаются в греховных делах? Что же тогда? В таком случае злые помыслы остаются в одном сердце: выходит только скверна духа, а и не плоти вместе с тем. Худо первое, т.е. переход нечистых помыслов в самые дела: но нет ничего хорошего и в последнем или в осквернении помыслами сердца. В первом случае помыслы сквернят уже всего человека, т. е. и душу его и тело и внешние члены. А во втором все зло задерживается в одном сердце. Примеры или виды этой нечистоты здесь мы не будем приводить: они были рассмотрены нами, когда мы говорили о тайных недоброжелательствах ближнему и т. д.. Поставим теперь вопрос: как же можем мы достигать сердечной чистоты? Для этого, например мы должны правильно развивать в себе «чувство истины», которое врождено нам, или воспитывать в себе любовь к истине. Ум наш принимаете истину, а сердце должно воспринимать или усвоять ее. Это значит «глаголяй истину в сердце своем» (Пс. 14:1) как напротив есть люди, которые хоть об истине и размышляют, хоть истину по какой либо своей обязанности и цели защищают, но в сердце свое ее не проводят: мало того — «любве истины» совсем «не прияша», «благоволят» же только к неправде (2 Фес. 2:10), и в этом-то случае для своих личных видов готовы на время помириться с самым несомненным врагом своим, готовы ужиться, как бы с самим врагом-дьяволом, если б на каком либо пункте жизни явился им этот враг. Не совсем то состояние человека, когда, чувство истины в его сердце глубоко вкоренилось. Тогда выходит человек с убеждением, а не такой, который не имеет никаких убеждений или же действует на каждом шагу противно своим убеждениям; тогда видим человека прямодушного, а не двоедушного (Иак. 4:8). Должны мы правильно развивать в себе естественное «чувство красоты», или чувство к прекрасному, высокому, вкус. Что же содействует развитию в нас этого чувства? Например «любовь к природе», — частая бытность в объятиях природы, или на открытом воздухе, охота любоваться на цветы, поля, леса, горы, звезды, небо и на царство животных. Пример такой любви показал нам Христос-Спаситель. Как известно, Господь чаще всего говорил проповеди к народу в полях и пустынях, молился на горах, во время сорокодневного поста жил со зверями. Все святые (исключая тех, которые избирали себе особенный подвиг затворничества или пещерной жизни) также любили природу: для них самым приятным отдыхом и наслаждением были сады, огороды, прогулка или сиденье в лесу, особенно при закате солнца. Вспомним, куда же в начале был помещен для жизни первый человек? — среди природы под открытым небом. Наши дома, спальни и кабинеты, это уже жизнь искусственная, а не первобытная. Оттого-то чем более человек привязывается к комнатам и чем менее дышит и смотрит на природу, имя возможность и дышать и смотреть на нее: тем дальше уклоняется от патриархальной простоты жизни, тем менее способен чувствовать изящное, прекрасное. (Между прочим при взгляде на царство бессловесных хорошо останавливаться особенным вниманием на тех, которые самым наружным видом или характером внушают нам чувство красоты и чистоты; это например голубь, который и красив и до того любит чистоту, что тотчас оставляет ту местность, где заводится нечистота; — это пчела, которая не терпит смрадного дыма, ведет чудный порядок в своем улье, собирает плод с благоуханных цветов). Да; любовь к природе, развивая в сердце человека чувство прекрасного, имеет очень важное влияние на мягкость его сердца, на чистоту его ощущений, особенно тогда, как сердцем усвоена христианская истина. (Иные из крестьян, постоянно обращаясь в природе, однако ж остаются грубыми: но это оттого, что в них нет развития истинных знаний). Вот дети отличаются чистотой сердца. И смотрите, что же особенно занимает их, если вывести их из комнаты например, в поле летом? — цветы и цветы, к которым они так и припадают. — Затем, развитию в сердце чувства к благородному и высокому содействуют «картины-живопись». Кому доступно или самое занятие живописью или только приобретение изящных картин или одно рассматривание их: тот и может питать в себе любовь к живописи с таким именно убеждением, что, любуясь на картины, он тем облагораживает, возвышает в себе душу. В православном христианине, хоть бы он по состоянию и был бедный, могут всегда развивать истинный вкус: иконы в церкви, стенная живопись, рисунки иконостаса, обиходность во всем храме. — Прекрасно облагораживает, смягчает и возвышает чувства «пение»: «поюще в сердцах ваших» (Еф. 5:19), сказано прямо, т. е. поет как бы не грудь, а самое сердце. В особенности возвышенно действует на чувства пение духовное, а из духовного коренное-церковное, или то, которое, как поминок, оставили нам святые песнопевцы. (Таковы песнопения великопостные, например: «се жених грядет; да молчит всякая тварь...», а из праздничных на Рождество Христово протяженное: «Дева днесь», на Сретение — ярмосы канона и друг. Как же все эти ноты при самой простоте своей умиляют душу!) И так вот для христианина «изящные» предметы по своему содержанию и силе! Театры, же, балаганы и подобные наслаждения, хоть так же могут развивать вкус, но только такой, который не будет годен для будущей жизни. Надобно помнить, что вкус для вечности здесь же развивается нами. По вкусу сердца Господь Бог и там назначит каждому, кто достоин, награду или одну из обителей, которых у Него много (Ин. 14:2). Есть самое благородное чувство в природе человека. Это «стыд», в котором видим какое-то сжатие сердца. Сердце сжимается от страха встретить бесчестие или позор, иной раз только за чужую вину, а не за свою. Наружно стыд проявляется краскою в лице, или румянцем. Сердце и румянец здесь дружественны. Сердце, так сказать, командирует от себя часть крови к лицу, — не для того, чтоб самому остаться пустым, но чтоб заслонить человека от постыдных речей и действий, чужих или его собственных. Истинный стыд в том состоит, чтоб чувствовать смущение, когда что либо говорится или делается противное совести и закону Божию. Особенно ощущаем мы в себе это чувство во время своей наготы. Так оно обнаружилось и в начале, в раю. Святые Божии «восстановляли в себе все чистые свойства природы»: так и относительно стыда они достигли особенной чуткости; например, они обнаруживали в себе телесный стыд в высшей степени. (Так, они стыдились своей обнаженности не только пред людьми, но и пред неодушевленною природою, например, пред светящим солнцем, и не только пред земною тварью, но и пред небесною, например пред ангелами, которые иногда сопровождали их в дороге и при которых они должны были раскрыться, чтоб переплыть через речку. Они довольны были, когда на берегу встречали лодку, потому что таким образом не имели нужды обнажаться для сплава через реку. Но и когда должны были переплывать, то уходили один от другого на дальнее расстояние, что б не видеть взаимной наготы. Вообще кроме сильной болезни или крайней нужде святые не обнажались! (жит. Ант. вел., Пах., Амм. и друг.). Какое же это неподдельное, нужное и чистое чувство стыда!) Чувство стыда, хоть явилось в человеке после греха и как следствие самого греха, есть чувство благодетельное. Оно для нас охрана от худых слов и действий: только бы мы не понимали его ложно, или не доходили бы в иных случаях до ложной стыдливости. — Чем же развивается и поддерживается в нас это чувство? Развитие или избыток стыда в нас зависит в особенности от строгого нравственного воспитания. Но если кому не дано такого воспитания, тот должен или довоспитывать себя или перевоспитывать (как впрочем и во всяком случае или для каждого человека требуется то или другое). Относительно же стыда воспитание требуется простое. Нужно только не подавлять в себе этого чувства, опасно доходить до таких поступков, которые подвергают нас стыду пред всеми или многими, равно как следует щадить и других от публичного стыда. (Один расстроился в своем поведении: однако ж не до того, чтоб потерять совсем, стыд. Он нарушал седьмую заповедь. Все окружающие его замечали, что к нему приходит для постыдной цели женщина. Решились остыдить его публично. Пришли к нему в комнату, чтоб застать у него постороннее женское лицо. Он успел однако, скрыть это совиновное лицо под большой кадкой, поставив кадку вверх дном. Но один из тех, которые пришли так остыдить его (впрочем, с целью же остановить его), был святой по жизни и прозорливый. Чтоб избавить его от публичного пристыжения, этот святой человек сел на ту кадку и просидел на кадке до тех пор, пока пришедшие не осмотрели комнаты и не ушли все обратно. Так. обр. виновный не понес публичного стыда, хотя уже и заслуживал его, и это пощадение послужило к его исправлению (Алф. патер.).). Потому что понести заслуженно хоть немного раз общенародный стыд—значит, уже быть близким к тому, чтоб совсем подавить в себе чувство стыда. Нужно избегать близкого или частого обращения с такими людьми, которые отличаются бесстыдством (жалкое отличие!) Но если прекрасно стыдиться людей, то тем еще более нужно хранить стыд пред Самим Господом Богом. Когда же можем мы чувствовать стыд пред Богом? Когда сознаем свои грехи или только бываем застигнуты какими либо печалями, которые большею частью происходят также от грехов. Приметьте за собой: если вы останетесь в уединении и будете изливать пред Богом свою душу в скорбных чувствах и молитве, — рука ваша как-то сама по себе поднимается, чтоб прикрыть лицо. Тогда оправдываются слова: «стыд лица моего покры мя» (Пс. 43:16). Затем, мы должны развивать и поддерживать в себе чувства прямо благочестивые или, так называемые, «религиозные». Более всего в нас может развивать эти чувства сознание вездеприсутствия Божия, или живое представление, что нет ни на шаг такого места или пространства, где бы ни находился Господь Бог, и нет такого мгновения в нашей жизни, когда бы Он не слышал или не видел нас. Такое сознание носил в себе Иосиф целомудренный, и — сколь же это была чистая, невинная душа! Без сомнения, на развитие религиозных чувств благодетельно действуют: церковные службы, бытность у святых мощей, хранение от мощей покровцов, домашние всенощные молитвословия, принятие у себя достойных своего звания священников и монахов или бытность у тех и других. Чем чаще христианин окружает себя этими священными предметами и лицами, тем более воспринимает религиозных впечатлений на свое сердце. Отсюда возникаете в нем дух молитвенный. Отсюда бывают частые воздыхания его к Богу и образуется в нем привычка «шептать молитвы», особенно так под старость лет. «Шептанием молитв» мы называем здесь привычное произнесение какой либо краткой молитвы, например «Боже мой; Господи помилуй; Боже, милостив буди мне грешнику» или: «ими же веси судьбами, спаси мя», — произнесете при каждом случае более действующем на чувства, например при горьком каком либо воспоминании, во время боли какой, при громе и т. под. Очевидно, религиозные чувствования должны обнаруживаться и в делах, приносить свой плод в самой жизни. Однако ж дерево приятно уже и тогда, как цветет, или прежде своего плода: так и религиозные чувствования — прекраснейший цвет души нашей. Сделаем общее суждение о чистоте и доброте сердца. Это состояние высокое и трудно-достигаемое. Скорее же можно достигнуть чистоты ума, чем чистоты сердца. Но за то это состояние более постоянное, между тем как ум способен изменяться и колебаться. За то оно более благодетельно для всей жизни человека. Оно ступень к ангельской природе и на том свете удостоится самой высшей награды: «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят», сказано (Мф. 5:8). Без содействия благодати Божией невозможно достигнуть этой чистоты и доброты сердца. Когда святой Давид произнес молитву о чистоте своего сердца, то затем сказал: «и Духа святаго не отыми от мене», т.е выразил надежду быть чистым по сердцу только благодатию Духа. О, благочестивый христианин! если ты хочешь истинно любить самого себя, то полюби чистоту своего сердца и развивай его в доброте. Чистота и доброта сердца мало помалу, сделаются твоим достоянием, если ты для них будешь употреблять средства, т. е. если будешь развивать в себе природные чувства истины, красоты и стыда, особенно же христианские религиозные чувствования (что было предметом настоящей нашей главы). Тогда ни грубый или черный какой либо труд, ни постоянные умственные занятия, ни строго-подвижническая жизнь, ни разочарование в людях; так как люди часто за доверие платят изменою и за доброжелательство кознями, — ничто не иссушит до самой старости твоего сердца. Сердце твое навсегда останется мягким, сострадательным и сочувственным ко всему чистому, возвышенному и святому. И ты храни веру в этого (идеального) человека, как святыню. А главное: старайся прежде быть им сам!

Сердце чисто созижди во мне, Боже! Сердце в св. Писании принимает многие значения: иногда означает отдельный, единичный член телесного состава, иногда же внутреннюю глубину душевной силы разума и смысла, как руководящего нами начала, в следующих, например, выражениях Спасителя: что помышляете в сердцах ваших? или: почто помышления входят в сердца ваша? (Лк. 5:22), (Лк. 24:38), где сердцу усвояется сила мышления. Иногда означает волю, как в следующем месте: люди сии устами Мя чтут, сердце же их далече отстоит от Мене (Мк. 7:6); ср. Ис. 29:13); иногда — благоволение и душевное расположение или любовь, как сказано о Давиде: обретох Давида, мужа по сердцу моему (1 Цар. 13:14. Деян. 13:22); иногда же самую душу, как в рассматриваемом стихе: сердце чисто созижди. Не о том прошу, говорит, чтобы Ты претворил ее существо в иное, но о том, чтобы, падшую ее в настоящее состояние, восстановил в состояние первобытной красоты, в какой Ты и создал ее. И если Ты очистишь ее от застарелой нечистоты прародительского греха, уничтожив его во мне, то Ты созиждешь во мне сердце, т. е. душу чистую. И потому здесь созижди сказано вместо возстанови и сердце заменяет душу. И дух прав обнови во утробе моей. Обнови или восстанови, сказано вместо вдуни или вдохни в меня снова дух правый, то есть, даруй мне благодать правоты, которая бы отныне руководила мною против всех наваждений неправоты духа злобы. Под словами же во утробе моей разумеется здесь самая внутренняя, сокровенная и невидимая глубина души. Подобным образом и Господь говорит чрез пророка Иезекииля к находящимся в плену вавилонском иудеям: и дам вам сердце ново, и дух нов дам вам (Иез. 11:19, 36, 26), то есть, восстановлю немощное и бессильное ныне сердце ваше и дух ваш ослабевший приведу в первобытное состояние.

"Бог создал человека" – это значит, что Он привел его из небытия к бытию. А когда дурного человека Он делает хорошим, здесь простой переход из худшего состояния в лучшее. Там творение несуществующего, а здесь изменение существующего, но поврежденного – к лучшему. И чтобы тебе убедиться, что творением называется не только переход из небытия в бытие, но и исправление и очищение испорченного и оскверненного, послушай, что говорит Давид. Раз существовал он сам, и сердце его было, конечно, создано, но оно было осквернено прелюбодеянием и убийством; и вот он молит Бога – о чем? "Сердце чистое сотвори во мне, Боже". Что же, а до этого он не имел сердца? Как же тогда низложил он Голиафа? Как угождал Богу? Не о сущности сердца, очевидно, говорит он, но об его исправлении. Здесь, таким образом, творением называется не приведение вещи из небытия к бытию, но исправление к лучшему того, что уже существовало ранее, но лишь подверглось порче. Итак, когда увидишь, что кто-нибудь невоздержный образумился, скажи себе: "у него новая душа"; когда увидишь блудницу, ставшую целомудренной, скажи себе: "у нее новая душа"; когда увидишь хищника склонным к милости, скажи себе: "у него новое сердце", потому что волк сделался овцой, ястреб – голубем.
*** Он (Дух Святой) преобразует нас; Он не допускает нас сообразоваться веку этому; Он же есть и Творец такого творения. И подобно тому, как говорится: "созданы во Христе Иисусе" (Еф. 2:10), так точно же говорится: "Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня" .
*** То, что обветшало от греха, обновила благодать. Так, Давид, ты возвестил пророчества обо всем; для чего же взываешь: «сердце чистое создай во мне, Боже, и дух правый обнови во утробе моей» ? Ты – царь; ты одет в диадему; ты облечен порфирою. Но, говорит он, все это – листья, ночь и сновидение; я ищу другой красоты.
*** Так как меня постигла старость греха, то обнови теперь меня своим человеколюбием. Это Он обещал чрез пророка Иезекииля и находившимся в вавилонском пленении. «Дам им», говорит, «сердце единое, и дух новый вложу в них» (Иез. 11:19). Не Святого Духа разумеет он здесь, но силу разума. То есть, воспитав вас в течение столь продолжительного времени и научив вас, какие плоды производит грех, я приготовлю вас к усвоению добродетели. Об этом и здесь просил блаженный Давид, именно, чтобы поврежденное сердце его было обновлено, и чтобы укреплен был его разум, чтобы он мог держаться правого пути. «И дух правый обнови во утробе моей». Какое благородство души! Какая привязанность к Богу! Я ищу такой дружбы, такого общения, чтобы Ты опять говорил со мной, и я говорил бы с Тобой. Что из того, что я освобожден от наказания? Для меня наказание — не беседовать с Тобою. Я люблю Тебя до безумия. Я не могу видеть Твоего существа, потому что оно невидимо, но по любви к Тебе я смотрю на Твои дела — и радуюсь. Я не видел Тебя, но увидел небо — и обрадовался, и сказал: «небеса поведают о славе Божией» (Пс. 18:1). Увидел землю, и сказал: «Господня земля и что наполняет ее» (Пс. 23:1). Увидел море, и с радостью сказал: «море великое и пространное» (Пс. 103:25). Увидел день и ночь, и возопил к Тебе: «Твой — день и Твоя — ночь, Ты устроил зарю и солнце» (Пс. 73:16). Увидел горы, и с удивлением сказал: «высокие горы для оленей» (Пс. 103:18). И как друг, хотя бы он не видел того, к кому чувствует привязанность, но увидел только его одежду или обувь, уже радуется и ликует и как бы получает некоторое удовлетворение своей привязанности, так и я хожу около твоих созданий, объятый тоской до неистовства, постоянно взывая к Тебе: «как олень стремится к источникам вод, так стремится душа моя к Тебе, Боже. Возжаждала душа моя (явиться) к Богу крепкому, живому (говоря): когда приду и явлюсь лицу Божию?» (Пс. 49:2, 3). Ты царь, ты носишь венец. Чего хочешь? Не нужно мне этого. Я ищу прежней красоты, я желаю пророческого дара. Я презираю эту власть, пренебрегаю нечистоту. Это — листья, ночь, сновидение и сено. Я ищу моей красоты. Когда она возвратится? Я не могу выносить медленности, после того как утратил эту близость к Богу, уничтоженную грехом. «Сердце чистое создай во мне, Боже». Я ищу не только чистоты сердца, но и Того, кто обитает в нем. «И дух правый обнови во утробе моей». Хорошо сказал: «обнови», потому что жилище было уже приготовлено прежде. Оно обветшало от греха, а Твоя благодать обновит его.

Чистота внутри

Лучше замараться отвратительной грязью, нежели грехами: потому что замаравшийся грязыо может быстро отмыться и сделаться подобным тому, кто никогда не попадал в эту нечисто­ту, а впавший в ров греха получает осквернение, которое не смывается водой, но требует продолжительного времени, искреннего раскаяния, слез, рыданий, плача гораздо большего и сильного, чем бывает при потере самых близких сердцу. Грязь приста­ет к нам извне, поэтому мы быстро очищаем ее; а нечистота греха рож­дается внутри, поэтому мы с трудом уничтожаем ее и очищаемся. Из сердца, - говорит Господь, - исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства (Мф. 15:19). Потому и пророк говорит: Сердце чистое создай во мне, Боже.

+

Создай, сотвори во мне чистое сердце и обнови во внутренности моей дух правый, то есть оправданный, новый.

***

Господи! Огради и защити мою немощь от лукавого насилия диавольского, от страхов его ложных, когда я совершаю молитвы пред Тобою и пред людьми Твоими по долгу служения моего и по прошению их. А для сего сердце чисто созижди во мне... и дух прав обнови во утро­бе моей Пс. 50, 12, ибо из-за нечистоты сердца, ради страстей различных в сердце моем, я подвергаюсь иску­шениям лукавого, находящего во мне удобоприемлемую для искушений его почву. Увы мне, грешному, блудному, лукавому, самолюбивому, корыстолюбивому, сластолю­бивому!

Сие изречение соответствует оным словам: омыеши мя, и паче снега убелюся; ибо просит, дабы Господь не токмо грехи загладил, но и ниспослал благодать, которая обновляет душу и делает ее благообразною и светлою. Когда говорит: сердце чисто созижди во мне Боже, сие разумеется о возсоздании чистоты, а не самаго сердца; ибо чрез грех не существо сердца погибает, но чистота, аки бы сказал: созижди чистоту в сердце моем. И зело свойственно сказал: созижди; ибо Бог ничего такого в сердце грешника не обретает, откуду бы мог чистоту в нем соделать, но сие творит по велицей милости Своей, без всяких человеческих заслуг. Грешники хотя к тому и располагаются чрез веру и покаяние; но и вера и покаяние, и другия сим подобныя дела, суть дарования Божии. А дабы познали мы, что возсоздать сердце чисто есть то же, что возсоздать чистоту в сердце, присовокупляет: и дух прав обнови во утробе моей. Под именем утробы разумеется внутренняя часть души, то есть, воля, которая немного выше сердцем названа. Под именем духа праваго разумеется правое расположение сердца, которое не что иное есть, как любовь. Ибо доброе расположение сердца чрез злое вожделение делается развращенным, обращаяся к дольним, а наипаче к себе самому: но чрез любовь исправляется, обращаяся к горним, а наипаче к Богу. Обновляется убо дух прав во утробе, когда, по благодатном очищении сердца, обновляетсяв душе святое расположение к Богу, которое грехом потеряно было.

Сердце чистое. Признав свое грешное состояние от рождения, кающийся грешник просит всемогущего Бога — единственного, кто может исполнить его просьбу, — очистить его «сердце» (вместилище разума в древнееврейской традиции). В шумерской покаянной молитве также выражается просьба к богам о милости и превращении «греха, который я совершил… во благо». Это перекликается с прошением в «Плаче о разрушении Ура», адресованном богине Нанне: «Пусть всякое злое сердце в твоем народе станет чистым перед тобой!» Концепция обновления отражена и в пророчестве Иезекииля о возрожденном народе, где Бог говорит: «И дам вам сердце новое» (Иез. 36:26).

Тот, кто мужественно одолевает телесные страсти, стойко выдерживает брань с нечистыми духами и изгоняет помыслы их из пределов своей души, пусть молится о том, чтобы даровано было ему чистое сердце и дух прав обновился в утробе его; то есть чтобы совершенно опорожнился он от дурных помыслов и преисполнился через благодать мыслей божественных. И это для того, дабы духовно родиться ему светлым и великим миром Божиим, состоящим из нравственных, естественных и богословских умозрений. Соделавший свое сердце чистым не только познает логосы всего того, что ниже и после Бога, но и узрит в себе после прохождения всего наивысшую цель благ. В таком сердце рождается Бог, и на этом сердце, словно на неких скрижалях Моисеевых, Он удостаивает начертать посредством Святого Духа собственные письмена настолько, насколько оно возрастило самое себя согласно заповеди, таинственно повелевающей: Умножайся (Быт. 35:11). Чистым называется то сердце, в котором отсутствует всякое естественное движение к чему-либо плотскому. Благодаря высочайшей простоте, в таком сердце рождается Бог и начертывает на нем, словно на гладкой дощечке, Свои законы. Чистое сердце есть то сердце, которое представляет Богу свою память совершенно безвидной и бесформенной, и она готова быть запечатленной только теми образами Его, через которые Богу присуще являться.

Кто доблестно победил страсти телесные, и довольно подвизался против лукавых духов, и изгнал их умышления из страны души своей; тот должен молиться, чтобы ему дано было чистое сердце и дух правый обновлялся во утробе его (Пс. 50:12), то есть, чтобы он совершенно избавился от злых помыслов, и по дару благодати исполнился Божественных мыслей, и, таким образом, соделался мысленным миром Божиим, светлым и великим, состоящим из нравственных, естественных и богословских созерцаний. *** Сердце чистое (Пс. 50:12) есть то, которое представило Богу память совершенно безвидную (чистую от впечатлений), и не имеющую образов, и готово принять одни напечатления Божии, от которых оно обыкновенно делается светлым.

Прав — праведный, безгрешный. Утроба — живот, внутренность человека. Чего просим словами: дух прав обнови во утробе моей? Просим Господа, чтобы Он дал нам правый, прямой путь в жизни или расположил нас к благочестивой жизни.

Сердце чистое сотвори во мне. Употребление того же глагола, что и в рассказе о сотворении мира (Быт., гл. 1), свидетельствует об осознании псалмопевцем того, что исправиться он может, только если на то будет воля Божия, а отнюдь не по одному собственному желанию. См. статью "Покаяние".

Сердце чисто созижди во мне Боже. По вере в Господа, благодатию Божиею, дается верующему сердце ново и дух нов (Иез. 36:26), так что человек делается новою тварию (2 Кор. 5:17), а потому Давид и молит о создании в нем нового, чистого сердца. И с Евр: «сердце чистое сотвори во мне, Боже». — Дух прав обнови во утробе моей. С Евр: — «внутри меня». «Это значит, говорит св. Афан., тоже, как если бы сказать: приведи в безопасность ум мой, чтобы уже нелегко было ему впасть в грех». — «Просит, говорит бл. Феод., обновить поврежденное сердце и укрепить разумную силу, чтобы идти ему путем Божественным».

Чтобы служить истине и быть достойным последующих откровений от Бога, Давид и молит об очищении своего греха, как через окропление иссопом (соком растения) делались годными к употреблению одежды и предметы и лица оскверненные (Лев. 14:6–7, 49–52), и о том нравственном просветлении, которое бы сделало его белее снега. Такая милость Бога наполнила его радостью и весельем. О восстановлении в себе чистоты и прежней праведности (Пс. 50:12), о приближении и примирении с Богом, Давид и молит Бога. Под «Духом... Святым» можно разуметь или вообще благоволение Бога к Давиду, или ниспослание Духа Святого, Третьего Лица Св. Троицы (Пс. 50:13). – «Дай мне услышать радость и веселие» – дай мне возможность порадоваться спасению, прощению от Тебя – «Духом владычественным» – то же, что и Духом Святым (Пс. 50:14). – «Утверди» – сделай меня твердым в следовании Твоим заповедям.

Поелику постигла меня греховная старость; то обнови меня человеколюбием Твоим. Сие чрез Пророка Иезекииля обещал Владыка и пленникам в Вавилоне; ибо говорит: «дам им сердце ново, и дух нов» (Иез. 36:26), разумеет же не всесвятаго Духа, но возбуждение разумной силы, то есть: обучив вас продолжительным сим вразумлением, и показав вам, какие плоды приносит грех, сделаю, что изберете добродетель. Сего и здесь испрашивал блаженный Давид, то есть, просил обновить поврежденное сердце его и укрепить разумную силу, чтобы идти ему путем Божественным.