Другой (неизвестный переводчик, см, Ориг. Экз.):
приклоню к притче ухо мое. В еврейском сказано:
к притче (
ламасал). «
Открою в псалтири загадку мою». Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.):
загадку мою. В еврейском:
идафи. Какая связь этих слов с выше сказанными? Вместо учителя я вижу теперь слушателя. Он призвал всех к слушанию чего-то полезного, и когда все пришли и собрались, когда обещал сказать нечто мудрое, тогда, еще не сказав ничего, оставляет место учителя и переходит на место слушателя: «
приклоню», говорит, «
к притче ухо мое». Почему же он поступает так? Весьма благоразумно и согласно с предыдущим. Так как он сказал: «
уста мои изрекут премудрость», то, дабы кто–нибудь не подумал, что будет сказано нечто человеческое, и в словах: «
размышление сердца моего» не подозревал собственного его изобретения, он удостоверяет здесь, что возвещаемое божественно и что он не проповедует ничего собственного, но что слышал, то и говорит. Я приклонил, говорит, слух мой к Богу, услышал от Него, и что низошло свыше в душу мою, то и возвещаю. Подобным образом говорил и Исаия: «
Господь Бог дал Мне язык мудрых, пробуждает ухо Мое, чтобы Я слушал» (
Ис. 50:4). Также Павел: «
вера от слышания, а слышание от слова Божия» (
Рим. 10:17). Видишь ли, что и он был прежде слушателем, а потом стал учителем? Потому другой переводчик и сказал:
и прошепчет сердце мое. Что значит: прошепчет? Пропоет, произнесет некоторую духовную песнь. Если же он называет ее «
размышлением сердца моего», не смущайся; что он принял от Духа, тому постоянно поучался, о том часто размышлял в самом себе, и уже размыслив возвещал другим. Что значит: «
к притче»? Это слово имеет много значений. Оно означает и молву, и пример, и порицание, как, напр., когда говорится: «
сделал нас притчей у язычников, кивают на нас головою народы» (
Пс. 43:15). Притчею называется также загадочная речь, которую многие называют вопросом, требующим разрешения, когда она выражает нечто, но из самих слов не ясна, заключая в себе сокровенный смысл, каковы, напр., слова Сампсона: «
из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое» (
Суд. 14:14), и — Соломона: «
чтобы разуметь притчу и замысловатую речь» (
Притч. 1:6). Называется притчею и подобие: «
другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем» (
Мф. 13:24). Называется притчею и переносное выражение, напр.: «
сын человеческий! предложи загадку и скажи притчу: большой орел с большими крыльями…» (
Иез. 17:2–3), где орлом называется царь. Притчею называется также прообраз и предначертание, как показывает Павел, когда говорит: «
верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного» (
Евр. 11:17), т. е. в прообразе и предначертании.
Итак, что же здесь называет он притчею? Мне кажется, так называет он повествование. Не смущайся, что он употребляет речь загадочную и весьма трудную для разумения; он делает это для того, чтобы возбудить слушателя; так как речь легкая для разумения доводит многих до невнимательности, то он и говорит притчею. Потому и Христос многое говорил в притчах, а наедине ученикам объяснял их. Притча отличает слушателя достойного от недостойного; достойный старается узнать смысл сказанного, а недостойный оставляет его без внимания. Так и было тогда, иудеи и трудною для разумения речью не возбуждались и не располагались делать вопросы: так мало они внимали сказанному! Прикровенная речь вообще может сильно побуждать к исследованию. Поэтому и Христос поступал так, говорил в притчах, для того, чтобы возбудить и расположить иудеев, беспечных и сонливых, к внимательнейшему слушанию. Но они, не смотря и на это, не были внимательны; а ученики слушали прилежно, и когда не разумели, тогда особенно и были внимательны из–за того, что не разумели. Потому Он и объяснял им притчи наедине. Потому и пророк говорит: «
приклоню к притче ухо мое, открою в псалтири загадку мою». «
Загадка» есть речь прикровенная и загадочная, как он говорит и в другом месте: «
открою в притчах уста мои, возвещу изначальные гадания» (
Пс. 77:2). Ее он осмелился назвать премудростью потому, что был подвигнут божественным откровением; сказал: «
в псалтири», для того, чтобы показать духовный смысл учения и бывшее ему вдохновение свыше; предложил наставление в виде песнопения для того, чтобы сделать речь свою приятною. Видишь ли, какое составил он предисловие? Призвал вселенную, отверг неравенство, бывающее в жизни, напомнил о природе, смирил высокомерие, обещал сказать нечто великое и высокое, сказал, что ничего не будет говорить от себя, но только то, что слышал от Бога, заметил, что речь его будет весьма неясна, чтобы сделать нас внимательнее, обещал научить нас духовной мудрости, о которой размышлял он постоянно. Будем же внимательны и не пропустим ничего. Если слово его есть премудрость, притча и загадка, то требуется напряженное внимание. Что же это за поучение, что за загадка, что за притча, что за премудрость, которую он слышал свыше?
