Псалтирь, Глава 48, стих 13. Толкования стиха

Но превосходство человека состоит в том, что Бог сотворил его по образу Своему, даровав ему разумный ум, которым он превосходит скотов; о чем выше мы уже вели речь. Поставленный в такой чести, он, буде не разумеет, что должен вести себя хорошо, уподобится тем самым скотам, над которыми превознесен. А так и написано: человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им. Ибо Бог сотворил и скотов, но не по образу Своему.
*** Глава X. Из сходства нравов не вытекает, что душа человека переходит в животное. Нет сомнения, что люди по образу своей жизни бывают подобны животным; об этом и опыт человеческой жизни громко говорит, и свидетельствует Писание. Сюда относится упомянутое мною место: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им; но, конечно, в настоящей жизни, а не после смерти.

Из чести в бесчестье

Истинный предмет гордости челове­ка - образ и подобие Божие, которое никто не может сохранить, кроме Того, Кто его запечатлел. Потому тем больше будет человек пребывать с Богом, чем меньше он любит то, что принадлежит ему самому. Ибо в своей жажде почувствовать власть и в своем своеволии он опирается лишь на себя - и погибает. Так, желая, как Он, никому не подчиняться, он в наказа­ние за свои собственные дела низвер­гается в самое низкое состояние, то есть падает до того, от чего получают удовольствие скоты, и так, хотя его честью могло быть подобие Божие, его бесчестием становится подобие скоту: Но человек, будучи в чести, не уразу­мел, сравнялся со скотами несмысленными и уподобился им.

Примени к себе

Читай и разумей, чтобы бесчестия этого ты сам со смирением избежал, а не другого, с превозношением, обличал.

И человек в чести сый не разуме. Причиною, по которой впали они в высокое о себе мнение, именует плотские пожелания. А это и значит, не разуметь чести своей, что сотворены по образу Божию. Небесные селения обменили они на то, чтобы жить на земле, подобно несмысленным скотам, и жизнь от Бога — на гробы.

Чего не разуме — не понимает человек, в чести сый — находящийся в чести? Что ему дана честь Божественная: люди — любимые создания Господа, в нас есть Его образ. Но человек может настолько опуститься, изгладить в себе образ Божий, что становится подобен животному: приложися скотом бессмысленным и уподобися им. Предпочитает звериную жизнь — по алчности, неистовству, злобе, зависти. И, как скоты, не думает о будущем, а только услаждается настоящим. Так считали святые, объяснявшие эти слова псалма. Поколение за поколением существовали в определённой традиции — и она сдерживала людей. Даже тех, кто не соблюдал правил, которыми жил народ, и вёл себя, как требовала испорченная природа.

Продолжая изображение того же забывшегося в земном благополучии человека, псалмопевец говорит, что человек сей, будучи сотворен по образу Божию и одарен от Бога разными другими преимуществами, не уразумел сей высочайшей чести и, перестав следовать своему Первообразу — Богу, перестав возноситься помыслом к небесному, унизил свое главное достоинство существа разумного и, постепенно все более и более унижаясь, дошел до того, что приложился скотам несмысленным и уподобился им: перестал подражать Богу и уподобляться своему Создателю, жил, как живут несмысленные скоты, удовлетворяя одним чувственным потребностям и соделавшись рабом плотских страстей. «Честь человека, говорит св. Иоанн Златоуст, — состоит в добродетели, в помышлении о будущем. Жизнь бессловесных животных ограничивается настоящим существованием... Поэтому люди, не знающие ничего о будущем, хуже бессловесных животных» 5, с. 242—243.

И человек в чести сый не разуме. Будучи в чести, как сотворенный по образу Божию и притом один только из всех тварей, человек не уразумел этого своего достоинства, и, смотрите, до чего он дошел, когда перестал потом следовать своему первообразу. Приложися скотом несмысленным и уподобися им. Приложися, иначе сказать: присоединился. Ибо, тогда как Бог благоволил отличить человека разумом от всех бессловесных и заповедал ему разумом своим господствовать над ними, он присоединил сам себя к этим бессловесным скотам и дошел до такой степени неразумия, что перестал размышлять о небесном и устремил все свои мысли к одному земному, закон бессловесных стал и для него теперь законом и начал направлять его действия к удовлетворению страстей всякий раз, как только зарождались в его душе какие либо желания или стремления к чему-нибудь, он стал преследовать всеми зависящими от него способами лишь одни плотские удовольствия. Под скотами в приведенном месте разумеются вообще все бессловесные твари.

Плакал Давид об Адаме

Плакал Давид об Адаме и о его паденьи с царственной выси в мир бессловесных тварей. Зверь соблазнил Адама - тот уподобился зверю. Пищу вкушал со зверями, как повелело проклятье. Травы вкушал и коренья, умер - был сожран зверями. Только Спаситель Адама вывел из мира животных

Здесь, мне кажется, пророк сожалеет о том, что человек, существо разумное, которому вверено господство на земле, унизился до бессловесных животных, трудясь напрасно, делая противное своему спасению, занимаясь тщеславием, предаваясь любостяжанию, беспокоясь о вещах бесполезных. Честь человека состоит в добродетели, в помышлении о будущем, в том, чтобы делать все для той жизни и презирать настоящее. Жизнь бессловесных животных ограничивается настоящим существованием, а наша направляется к другой жизни, лучшей и не имеющей конца. Вот почему люди, не знающие ничего о будущем, хуже бессловесных животных, и не только они, но и те, которые ведут жизнь развратную, делаясь змеями, скорпионами и волками по коварству, волами по глупости, псами по бесстыдству. Скажи мне, в самом деле, что может быть безумнее людей, занимающихся гробницами и памятниками и удивляющихся надписаниям чужих имен? Ничто не оставляет о нас памяти, кроме одной добродетели, ни дом, ни статуя, ни дети, и ничто другое подобное. Дом есть дело строителя, статуя — дело художника, дети — дело природы, а к твоей славе это нисколько не относится. Вот почему пророк и называет такого человека безумным, так как он, наложив на себя ярмо безумия, становится хуже бессловесного животного. Животное бывает хоть полезно и способно к земледелию; а человек, предавшись безумию, делается чрез это и его хуже. Сказав выше о том, как грубы, земляны и низменны понятия таких людей, как бесполезны труды их в собирании богатства, и желая сильнее выразить вину их, пророк упоминает и о благодеяниях Божиих, как и в других местах обыкновенно поступают пророки. Так Исаия, намереваясь обличить иудеев, прежде всего, упоминает о чести, оказанной им Богом, и говорит: «Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня» (Ис. 1:2). Так и здесь пророк, выражая одним словом благодеяния, оказанные Богом роду человеческому, говорит: «человек, будучи в чести, не уразумел». О какой чести говорит он? Послушай, что говорит он в другом псалме: «умалил его малым чем пред Ангелами, славою и честью Ты увенчал его», и, объясняя эту честь, продолжает: «все покорил под ноги его: овец и волов всех, а также и скот полевой, птиц небесных и рыб морских, проходящих стези морские» (Пс. 8:6–9). Действительно, величайшая честь — предоставить ему владычество над всем видимым, и притом еще ему не сделавшему ничего доброго. Еще не создав его, Бог сказал: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему», и потом, желая объяснить выражение: «по подобию», прибавил: «и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями» (Быт. 1:26). Это существо небольшое, величиною в три локтя, и столь малое по телесной силе в сравнении с бессловесными животными, Он сделал превосходнейшим пред всеми ими способностью разума, одарив его разумною душою, что и служит знаком величайшей чести. При помощи этой способности человек построил города, рассек моря, возделал землю, изобрел бесчисленные искусства, сделался обладателем свирепейших животных, и — что всего важнее и главнее — познал своего Создателя Бога, приступил к добродетели, узнал, что хорошо, и что нет. Он один из видимых тварей молится Богу; он один удостоился откровений, познал много сокровенного, научился небесному; для него земля, для него небо, для него солнце и звезды, для него течение луны, перемены времен года и разнообразие погоды, для него произрастание плодов, растения и столь многие роды животных, для него день и ночь; для него были посланы апостолы и пророки, для него часто были посылаемы ангелы. Впрочем, нужно ли исчислять многое? Всего исчислить невозможно. Для него Единородный Сын Божий сделался человеком, был распят, погребен, и по воскресении для него было столько страшных знамений; для него закон, для него рай, для него потоп. Действительно, и это величайший для него роль чести — получать исправление посредством благодеяний и наказаний. Для него все бесчисленные дела промышления, совершенные в прежнее время; и сам будущий суд совершится для его чести. Вот почему и говорит Иов: что есть человек, что Ты привел его на суд (Иов. 14:3), подобно как говорит Псалмопевец в другом месте: «что такое человек, что Ты помнишь его?» (Пс. 8:5) Для него опять придет Единородный Сын Божий с бесчисленными благами, потому что одни блага Он уже даровал нам, сообщив их чрез крещение и другие таинства и тайноводства, и наполнив землю разными чудесами, а другие обещал даровать, как –то: царство небесное, жизнь вечную, чтобы нам сделаться наследниками Его и царствовать вместе с Ним. Поэтому и сказал Павел: «если терпим, то с Ним и царствовать будем» (2 Тим. 2:12). Представляя все это, пророк справедливо сравнивает с бессловесными животными тех людей, которые предпочли своему благородству порок и сами себя предали страстям животных. Тоже делают и другие пророки, желая таким сравнением возбудить стыд в бесстыдных слушателях. Так один из них говорит: «это откормленные кони: каждый из них ржет на жену другого» (Иер. 5:8), а другой: «вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего» (Ис. 1:3), выражаясь еще сильнее, нежели Давид; Давид сказал: «сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им», а этот говорит, что они сделались даже безумнее скотов, потому что и «вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего, а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (Ис. 1:3). Другой премудрый муж, желая показать, что человек ленивый, беспечный и преданный праздности хуже муравьев, отсылает его к ним учиться трудолюбию: «пойди», говорит, «к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою» также повелевает ему идти к пчеле: «или пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляют во здравие» (Притч. 6:6–8; Еккл. 11:3). Третий говорит: «судьи его — вечерние волки» (Соф. 3:4). Еще иной: «сидела ты, как одинокая ворона» (Иер. 3:2). А сын Захарии говорит: «порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (Мф. 3:7) Также Исаия: «высиживают змеиные яйца и ткут паутину» (Ис. 49:5). И сам пророк Давид в другом месте говорит: «яд аспидов в устах их» (Пс. 139:4); и еще: «ярость их подобна змеиной» (Пс. 57:5). Таков порок: человека, столь великого, столь славного и украшенного таким достоинством, он доводит до низости бессловесных животных. Поэтому и в настоящем псалме пророк, указав на два вида порока и предоставив другие соображению слушателей, так укоряет преданных им. Подлинно, что может быть безрассуднее человека, который напрасно, тщетно и со вредом для головы своей обходит вселенную и собирает бесчисленные богатства не для себя, а для других, неизвестных ему и даже часто для врагов и ненавистников?

Пророк, окончив слово о безумных, и на богатство надеющихся, обращается ко всему человеческому роду, и вместо заключения говорит, что человек, пред прочими животными почтенный от Бога мудростию, разумом, свободною волею, образом Божества, безсмертием души, властию над всеми тварьми, сущими на земли, не уразумел чести сея, но приложился несмысленным скотом, и уподобился им. Ибо подобно им не проникл в будущая, но к настоящим токмо устремился, поработившися страстям плотским, коими повелевать долженствовал, и вместо того, чтоб, презрев все временное, снискать жизнь вечную, презрел истинная и присносущная благая, дабы насладиться ложными и тленными. Далее, продолжая оплакивать бедность человеческаго рода, присовокупляет:

Дар рассуждения

Честь разумной природы - рассудительность, различающая добро от зла, и утративших ее пророк справедливо уподобил несмысленным скотам, не имеющим разума и рассудка. Этой рассудительностью можно нам обретать путь Божий. Это есть естественное ведение; оно предшествует вере и есть путь к Богу. Этим приобретаем познание, чтобы различить добро от зла и приять веру.

Не нападая чрез меру на людей и не клевеща на разумный род, но с великою пощадою изрекло Священное Писание: человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им. Ибо если исследуем в точности, то нам грозит опасность уподобиться не только скотам, но и неукротимым зверям; лучше же сказать, любитель гнусных страстей превосходит и их. И подлинно удивительно и странно то, что каждый зверь порабощен одному недостатку, а почитаемый человеком, совместив в себе все в совокупности недостатки, простирается далее их неразумия. И чтобы слова сии не показались тебе преувеличением, рассмотрим дело беспристрастно. Когда скачет кто, как вол, бьет ногами, как осел, ржет на женщин, как женонеистовый конь, предается обжорству, как медведь, утучняет тело, как ишак, помнит зло, как верблюд, гневлив, как лев, хищен, как волк, язвит, как скорпион, хитер, как змея, таит яд лукавства, как ехидна, собирает деньги или, лучше сказать, грехи, как мухи едкую пыль, тогда возможно ли кому сего зверонравного причислить к людям, не усматривая в нем черт естества кроткого, но примечая смрад какой-то скиллы, химеры и гидры из языческих басен. Если же спросишь: «поэтому что же надобно делать», то отвечу тебе: должно непрестанно иметь в руках духовное зеркало, разумею Божественные Писания, в которых заключаются и история мужей добрых, и постановленные Богом спасительные законы. Ибо это зеркало не только показывает безобразие, но и превращать оное, если пожелаем, в неизобразимую красоту.

Пренебрегши движением естественных сил к Цели, первый человек захворал неведением собственной Причины, признав по совету змия богом то, что слово божественной заповеди повелело считать запретным. И став, таким образом, преступником и не ведая Бога, он накрепко связал всю свою мыслящую силу со всем чувством и ввел сложное и пагубное, возбуждающее к страсти, ведение чувственных вещей и приложися скотом несмысленным и уподобися им, всячески действуя, изыскивая и желая то же самое, что они, и даже превосходя их в неразумии, ибо он обменял соответствующий естеству разум на то, что вопреки естеству.

он уподобится животным, которые погибают. Говоря о том, что человек и животное равны перед лицом смерти, псалмопевец снова вторит Екклесиасту (3,18-21).

Нечестивый человек до смерти не получает известности, о которой он так заботился при жизни. По смерти он уподобляется животным, безвестно погибающим, хотя бы другие и следовали, подражали этим нечестивцам в приемах их действий.

Причиною же сего неразумия, говорит Пророк, бывает то, что не хотим разуметь собственной своей чести и достоинства, данных нам Богом, но любим жизнь скотскую и зверскую.