Псалтирь, Глава 4, стих 8. Толкования стиха

Ты вселил радость в мое сердце.Итак, радости не следует искать в стороне тем, кто, еще будучи тяжелым сердцем, любит суету и ищет лжи; но внутри, где отпечатывается свет лица Божьего. Ибо Христос обитает во внутреннем человеке, (Еф. 3:16-17), как говорит Апостол; ибо Ему принадлежит видеть истину, поскольку Он сказал: «Я есть истина».  (Ин. 14:6) И еще, когда Он говорил через Апостола, говоря: хотите ли принять доказательство во Христе, говорящем во мне?  (2 Кор. 13:3) Разумеется, Он говорил с Ним не извне, но в самом сердце Его, то есть в той комнате, где нам надлежит молиться.

 Но люди (а их, несомненно, много), которые гонятся за временным, не умеют говорить ничего другого, кроме: «Кто показывает нам добро ?» когда истинное и несомненное добро внутри самих себя они не видят. О них наиболее справедливо сказано то, что он добавляет далее: «Со времени Его зерна, вина и елея они умножились». Ибо добавление Его не является лишним. Ибо зерно Божие, ибо Он есть хлеб живой, сошедший с небес.  (Ин. 6:51) И вино Божие, ибо, говорит, от тука дома твоего упоят. И елей Божий: о котором сказано: «Ты елеем голову мою отучил». Но те многие, которые говорят: «Кто показывает нам добро ?» и которые не видят, что Царство Небесное внутри них: они со времени зерна Его, вина и елея умножаются. Ибо умножение не всегда предвещает изобилие, а не вообще скудность: когда душа, предавшись временным удовольствиям, вечно горит желанием и не может насытиться; и, отвлекаясь на многообразные и тревожные мысли, не позволяется увидеть простое благо. Такова душа, о которой сказано: ибо тленное тело давит душу, и земная скиния тяготит ум, размышляющий о многом. (Прем. 9:15) Душа, подобная этой, по исходу и преемственности временных благ, то есть от времени зерна, вина и елея Его, наполненная бесчисленными праздными помыслами, так умножается, что не может делать того, что необходимо. заповедано: помышляйте о Господе в благости и в простоте сердца взыщите Его. (Прем. 1:1) Ибо эта множественность решительно противоречит этой простоте. И поэтому оставляем тех, которых много, умноженных, то есть желающих временного, и которые говорят: кто показывает нам добро ? которых нужно искать не глазами внешними, но простотой сердца внутри, верный человек радуется и говорит: «Миром вместе посплю и упокоюсь» (Пс. 4:8). Ибо такие люди справедливо надеются на всякое отстранение ума от вещей смертных и забвение страданий этого мира; что красиво и пророчески   означается под именем сна и покоя, где самый совершенный мир не может быть нарушен никаким смятением. Но этого нет сейчас в этой жизни, но на это следует надеяться после этой жизни. Об этом нам говорят даже сами слова, стоящие в будущем времени. Ибо и не сказано: я спал и отдыхал; или я сплю и отдыхаю; но я посплю и отдохну. Тогда этот тленный облечется в нетление, и этот смертный облечется в бессмертие; тогда смерть будет поглощена победой.  (1 Кор. 15:54) Поэтому сказано: если же надеемся на то, чего не видим, то ожидаем в терпении.  (Рим. 8:25)

В этих изречениях Давид представляет как бы очевидное доказательство милости и благодеяний Божиих, изливаемых как на него, так и на тех, которые говорят: «кто явит нам благая?» Несмотря на то, что на меня, говорит он, нападают враги мои, меня гонят и преследуют, я не печалюсь, в сердце моем радость; Ты, Господи, дал ecи веселие в сердце моем, а они, жестокосердые, любящие суету и ищущие ложь, хотя тоже изобилуют всеми вещественными благами, от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася (под пшеницею, вином и елеем разумеются и другие блага), но в своем ожесточении и ослеплении как будто не видят Щедрого Подателя и Раздаятеля благ и дерзают говорить: где блага Божии? Кто их даст нам?

Дал вси веселие в сердце моем. Или то есть по причине явленного Богом заступления в приложении к самому пророку, или же вследствие наименования верующих именем Христовым (в приложении к христианам). От плода пшеницы, вина и елея своего умножишася Речь идет снова о плотоугодниках, именно что они, как говорит пророк, получив все в изобилии от безмерного божественного человеколюбия, все таки помышляют о земном. Пророк исчисляет и самые блага, дарованные им: плод, говорит, пшеницы, и вина, и елея умножен им, то есть насыщены они исчисленных благ, под которыми, как более существенными, без сомнения должно разуметь и прочие роды пищи.

Сказав это, он далее приводит и доказательство. Какое же? «Ты исполнил», говорит, «сердце мое веселием». Укорив людей безрассудных, он заимствует доказательство промысла Божия от людей благоразумных и здравых, и говорит: «ты исполнил сердце мое веселием» т. е. научил меня любомудрствовать, презирать предметы житейские, знать предметы истинные и постоянные, возвысил меня добрыми надеждами, руководил к будущей жизни, прежде наслаждения благами окрылил меня надеждою благ. Хорошо так сказал он. 10. В самом деле, если тот, кто надеется получить наследство или достигнуть высокой власти, не только во время получения, но еще прежде действительного получения, оживляется надеждою и во все это время приходит в восторг от ожидания, то представь, в каком состоянии должен быть тот, кто ожидает царства вечного и бессмертного и благ таких, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1 Кор. 2:9). Поэтому он и говорит: «Ты исполнил сердце мое веселием». Это было действие величайшего промышления Божия, что Он еще тогда приготовил и сообщал такое благо. Если же люди более грубые, плотские и привязанные к земле не внемлют этому, то уже не от Обещавшего, а от их невежества происходит недовольство и смущение. И не сказал просто: «Ты исполнил веселием», но: «сердце мое», выражая, что веселие его происходило не от внешних предметов, не от рабов, не от золота и серебра, не от одежд, не от роскошного стола, не от величия власти, не от великолепия жилища. Это — веселие не сердца, но одних только глаз. Многие из приобретших эти блага даже считают жизнь не в жизнь, носят в душе своей пещь огорчений, истощаясь от множества забот и терзаясь непрестанным страхом. А мое, говорит он, веселие не в этом, а в разумном сердце, бестелесной душе, помышляющей о бестелесном. Если радуют тебя блага настоящие, то и из них уразумей промышление Божие; но тем более научайся из благ будущих, чем они превосходнее, постояннее и неизменнее. Если то, что ты пользуешься богатством и благополучием, убеждает тебя в существовании промысла Божия, то тем более богатство небесное пусть приводит тебя к такому убеждению. А если ты скажешь: почему те блага только в надежде и неизвестны? — то я скажу, что мы верующие считаем эти ожидаемые блага более известными, нежели блага видимые: таково убеждение веры. Если же ты еще скажешь: почему мы не получаем воздаяния здесь? — то я скажу, что здесь время трудов и подвигов, а там — венцов и наград. И это было делом промышления Божия, что труды и подвиги определены для настоящей жизни краткой и скоропреходящей, а награды и венцы отложены до жизни бессмертной и нестареющей. Но так как многие слабы душою, то Бог даровал им и чувственные блага. Таким образом, например, Он руководил народ иудейский. У них и богатство текло, и жизнь продолжалась до старости, и не было никаких болезней; истребление врагов и глубокий мир, трофеи и победы, доброчадие и многочадие, и все тому подобное было даруемо повинующимся Богу. Но когда пришел Господь наш Иисус Христос, призывающий нас на небо, убеждающий презирать блага здешние, внушающий любовь к благам тамошним и отторгающий нас от всего житейского, то справедливо блага настоящие сокращены и все богатство заключено в благах будущих, так как мы сделались совершенными. Подобным образом детей, пока они малы, отцы забавляют обувью и одеждою, золотом и ожерельями; а когда они вырастут, то, оставив это, дают им нечто другое, большее, как то: право голоса в судилище, знатность в городе, известность при царских дворах, начальство и власть, отклоняя их от всякого детского честолюбия. Так точно поступил и Бог: желал отклонить нас от предметов малых и детских, Он обещал блага небесные. Поэтому не прилепляйся к благам непостоянным и скоропреходящим и не будь малодушным. Впрочем, Он не совсем лишил тебя и этих благ. Так как существам, облеченным плотью и живущим в теле, невозможно быть и без них, то Он обильно подает нам и их. Вот почему и пророк, рассудив высоко и любомудро об этом виде промышления Божия и сказав: «Ты исполнил сердце мое веселием», присовокупляет следующее: «с того времени, как у них хлеб и вино <и елей> умножились». Этими словами он касается также немалой части промышления Божия, открывающегося в предметах видимых. Когда он говорит о пшенице, вине и елее и изобилии их, то разумеет и дожди, и благосостояние времен года, и недра земли возращающей и рождающей, и течение воздуха, и восхождение солнца, и перемены луны, и хоры звезд, и лето, и зиму, и осень, и весну, и искусство земледельца, и пригодность орудий, и множество других приспособлений, так как, если бы все это не содействовало, то плоды не могли бы образоваться и достигнуть зрелости. Таким образом, когда он называет пшеницу, вино и елей, то подает мудрому повод заключать от части к целому, открывая море промышления Божия, видимого в предметах чувственных. 11. Вот почему и Павел в одной речи своей, рассуждая о промысле Божием, отсюда же заимствует доказательство и говорит: «подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши» (Деян. 14:7). Пророк, не желая говорить излишнего, не упоминает о всем другом, о плодах земных, о плодах древесных, о родах растений, о родах семян, о родах трав, лугов, цветов, садов, и тому подобном, и употребляет собирательные названия предметов, необходимых для нашей жизни, давая чрез них разуметь и другие. Все это Бог не только подает нам, но подает с изобилием и каждый год. А если иногда и сокращает свои дары, то и этим опять показывает свое промышление, пробуждая многих от лености и заставляя их просить этих благ от Него. Если же некоторые говорят, что подавать дожди не дело Бога, но идолов, то мы спросим их: откуда это известно? Скажут: поэты говорят, что Зевс подает дожди. Но они же сами говорят, что он и прелюбодей, и растлитель детей, и отцеубийца, и другие приписывают ему не меньшие преступления. Но это, скажут, несправедливо. Следовательно, несправедливо и то, что он подает дожди. Если ты принимаешь последнее, то необходимо должен принять и первое; а если отвергаешь первое, то вместе с тем и последнее. Мы, представляя свидетелей силы Божией, обыкновенно принимаем все, что они говорят о Нем. Поэтому тебе необходимо нужно допустить, что Зевс и прелюбодей, и все прочие преступления, какие они приписывают ему, и отсюда убедиться, что подобные преступления несвойственны силе божественной, и следовательно он — не Бог. Но, хотя бы вы и не хотели принять этого, такая басня падает сама собою и такая ложь обличает сама себя, и совершенно опровергает поэтов. А когда опровергнуты они, то, очевидно, и все ваши рассуждения теряют силу. Ведь и самые имена богов они изобрели и назначили, как сказал один из ваших же философов. Если же, оставив их, ты прибегнешь к иносказанию, то я спрошу тебя: что же такое Зевс? Пламенеющая (ζέουσα) сущность, говорят, часть, находящаяся выше воздуха, которую называют эфиром, потому что она горит и жжет. Следовательно, он есть не какое–нибудь разумное и свободное существо, а неразумное. Воздушная сущность не имеет ни разума, ни смысла, как всякому известно, и всякий знает это, хотя бы он был нечувствительнее камней. Таким образом, Зевс уничтожается и существо его исчезает. И если Зевс есть воздух, а воздух есть то, что мы сказали, то и басня теряет свою силу. Если же он есть воздух, то он не был чьим–нибудь отцом и не рождал какой–нибудь сущности, как сочиняют (поэты), напр., солнца, которое называют Аполлоном и сыном Зевса; ведь и солнце не имеет никакого смысла, ни рассудка, ни ума, но и оно есть вещественное произведение, управляемое и водимое законом, которому Бог в начале подчинил его. Впрочем, дождь происходит и не из эфира, а из облаков, получающих воду или из моря, или из вод, носящихся превыше неба, как говорят пророки. Если же ты не веришь пророкам, то мы можем представить ясные и очевидные признаки, которые совершенно доказывают, что они были богодухновенны и не говорили нам ничего от самих себя, но по вдохновению от божественной и пренебесной благодати. В самом деле, все, сказанное ими, исполняется и все оправдывается событиями, посмотришь ли на ветхозаветные или новозаветные предсказания. Так, все, сказанное пророками об иудеях, исполнилось, и это исполнение очевидно для всех, равно как и сказанное о Христе в Новом Завете; это особенно и доказывает, что Писание того и другого завета божественно. Если же оно божественно, то и все, сказанное в нем о Боге, истинно. Поэтому не сомневайся в промысле Божием, но удивляйся Его попечению, как Он, не смотря на то, что между людьми есть и злые и добрые, всем предоставил вселенную и солнце и подает дожди. А если Он оставляет некоторых в бедности и нищете, то оставляет для того, чтобы исправить душу их и сделать ее более любомудрою. Вы знаете, хорошо знаете, что богатство для невнимательных служит средством к порокам, а бедность есть мать любомудрия, и это каждый день открывается на опыте. Сколько бедных гораздо благоразумнее и мудрее богатых, и даже здоровее телом, так как бедность правильно устрояет их тело и душу?

Свет лица Божия (Пс. 4:7) знаменается на истинно благочестивых людях во время благочестивых занятий их веселием в сердце их. Чудное бывает это веселие. В мире не бывает такого веселия; оно бывает успокоительно, отрадно, восторженно.

То есть: когда я о семъ размышляю, то нахожу въ сердцѣ моемъ пріятное нѣкое удовольствіе, бываю веселъ, и восхищаюся любовію къ Богу. Что бо есть сладчае сего, какъ человѣку помышлять о себѣ, что онъ есть живый образъ существа прекраснѣйшаго, каковъ есть Богъ? Но понеже не всѣ сіе чувствуютъ, сего ради Давидъ не глаголетъ: далъ еси веселіе въ сердцахъ ихъ, но: далъ еси веселіе въ сердцѣ моемъ: что одни токмо праведные и благочестивые сказать о себѣ могутъ. От плода пшеницы, вина и елея своего умножишася. Присовокупляетъ иный доводъ, дабы люди познали, что Богъ есть виновникъ благъ, какъ земныхъ, такъ и небесныхъ. Ибо никто иный, какъ Онъ, умножаетъ на земли жита, и производитъ плоды, яко‐то вино и елей, о чемъ и блаженный Павелъ свидѣтельствуя, глаголетъ: не несвидѣтельствована Себе остави Богъ, благотворя, съ небеси намъ дожди дая, и времена плодоносна, исполняя пищею и веселіемъ сердца наша (Деян. 14:17). Отсюду человѣки изобилуютъ пшеницею, виномъ и елеемъ, и всѣми временными благами; ибо подъ именемъ трехъ оныхъ вещей, пшеницы, вина и елеа, заключаетъ и прочая благая, естеству человѣческому необходимо нужная и полезная, обличая безуміе людей, которые, обнося въ рукахъ своихъ Божественные дары и со избыткомъ благими Его наслаждаяся, но яко ничего не имѣя, дерзаютъ говорить: кто явитъ намъ благая?

Сам же Давид, уже получивший помощь от Бога, спокойно засыпает. По заключительным словам псалма последний можно назвать вечерней молитвой к Богу, дополняющей третий псалом, как молитву утреннюю (ср. Пс. 3:6) Искренняя вера в Бога всегда оправдывается. Окружавшие Давида немногие преданные ему люди, близки были к отчаянию, когда у них не оказалось никаких средств пропитания и взывали к Богу: «яви нам свет» – и тогда Господь помог им (см. введение к псалму). В этом Давид видит над собой руку Бога, почему, вверяя себя Его защите, «спокойно ложится и спит», хотя вблизи его враги.

См. ст. 7 «От плода пшеницы, вина, и елеа своего умножишася». Снова обвиняет тех, которые говорят: «кто явит нам благая?» Потому что, столькими благами наслаждаясь еще в настоящей жизни, страждут неблагодарностию. Но у Пророка мысль сия прервана; «мнози глаголют: кто явит нам благая? От плода пшеницы, вина, и елеа своего уможишася», то есть, те, которые говорят это, наслаждаются всякаго рода земными плодами. Ибо под сими тремя видами, полезными для человеческаго рода, необходимо разумел он и прочия блага, обличая их неблагопризнательность; потому что, в руках у себя имея Божии дары и обильно наслаждаясь благами от Бога, как бы ни чем не пользуясь, осмеливаются говорить: «кто явит нам благая?» Но я, воспользовавшись Твоим светом и приобретши ведение.