Толкование Псалтирь, Глава 2: Иоанн Златоуст святитель

После того, как Христос был предан и добровольно отдал Себя в руки врагов, составилось из иудеев и язычников судилище, исполненное великого беззакония. Посмотри, как и это предвозвещает пророк: "Вскую" Зачем, говорит он, "шаташася языцы, и людие поучишася тщетным?" мятутся народы, и племена замышляют тщетное? (Пс. 2:1)?

Итак, как кто-нибудь, взяв золотую статую, загрязнившуюся от долгого времени, дыма, пыли и ржавчины, и переплавив ее, возвращает нам чистейшей и сияющей, так и Бог, взяв нашу природу, заржавевшую ржавчиной греха, впитавшую в себя дым прегрешений и утратившую первозданную красоту, переплавил ее свыше и затем, погрузив ее в воды, словно в горнило, и коснувшись благодатью Духа вместо пламени, величественно возводит ее оттуда первозданной, обновленной и сияющей отныне самими солнечными лучами, ибо Он сокрушил ветхого человека и сотворил нового, светлее прежнего (Ср. Рим. 6:6). И, указывая нам на это сокрушение и таинственное очищение, пророк некогда говорил: Сокрушишь их, как сосуд горшечника. А что это говорится о верных, ясно показывают нам предшествующие слова, ибо сказано: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы¹ в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе (Пс. 2:7-8). Ты заметил, что он упомянул о Церкви из язычников и указал на распространившееся повсюду Царство Божие? Затем говорит еще: Ты поразишь их жезлом железным; – не тяжелым, но грозным – сокрушишь их, как сосуд горшечника. Вот и представляется это таинственное омовение, ибо он не просто сказал «керамические сосуды», но «сосуды горшечника». Но обратите внимание: разбитые керамические сосуды уже нельзя исправить, поскольку они раз и навсегда затвердели в огне, а сосуды горшечника глиняные и еще не стали керамическими, поэтому, если их повредить, им легко можно вернуть прежний вид по мудрости ремесленника. Поэтому, когда Бог повествует о непоправимой беде, он говорит не «сосуды горшечника», а «керамический сосуд». Так, когда Он хотел сообщить пророку и иудеям, что вверг город в непоправимое бедствие, Он приказал взять керамический кувшин, разбить его пред всем народом и сказать, что «так погибнет город и сокрушится» (Ср. Иер. 19:10-11). Когда же Он хочет внушить им добрую надежду, Он приводит пророка в гончарную мастерскую и показывает ему не керамический сосуд, а показывает ему глиняный сосуд, который был в руках горшечника, а затем упал, и добавляет, говоря: «Если этот горшечник снова складно восстановил упавший сосуд, не тем ли более Я смогу исправить вас падших?» (Ср. Иер. 18:1-6) Поистине Бог может не только исправить нас, глиняных, банею возрождения (Тит. 3:5), но и по принятии силы Духа споткнувшихся через строгое покаяние² привести в первоначальное состояние.

Это ли значит: «работать со страхом», чтобы действовать необузданно и с напряжением и самому не знать, о чем говоришь беспорядочными звуками голоса? Это – знак презрения, а не страха, дерзости, не смирения; это свойственно более произносящим шутки, нежели славословящим. Что же значит: «работать Господу со страхом»? Значит: исполняя всякую заповедь, совершать это со страхом и трепетом, возносить молитвы с сокрушенным сердцем и смирённым умом. И не только «работать со страхом», но и «радоваться с трепетом» повелевает Дух Святый чрез пророка. Так как исполнение заповеди обыкновенно доставляет радость упражняющемуся в добродетели, то и ей, говорит он, надобно предаваться со страхом и трепетом, чтобы нам, забывшись от бесстрашия, не погубить трудов и не оскорбить Бога. Но как возможно, скажешь, радоваться с трепетом? Эти два чувства не могут быть вместе в одно и тоже время, будучи весьма различны между собою. Радость есть удовлетворение желаний, наслаждение приятным, забвение неприятного; а страх есть преувеличение ожидаемых бедствий и происходит в отчаивающейся совести. Как же можно «радоваться... со страхом», и не просто со страхом, но и «с трепетом», который есть усиленный страх и знак великого беспокойства? Как, скажешь, это может быть? Этому научают тебя серафимы, которые самым делом исполняют такое служение. Они наслаждаются неизреченною славою Создателя и созерцают непостижимую красоту, – не говорю, какова она по самому существу своему (потому что она непостижима, незрима, невообразима, и нелепо было бы так думать о ней), но сколько они могут, сколько они в состоянии просвещаться этими лучами. Они постоянно служат вокруг царского престола, пребывают в постоянной радости, в вечном веселии, в непрестанном удовольствии, восхищаясь, ликуя, неумолчно славословя. Стоять пред лицом этой славы и просвещаться происходящим от нее светом, это – их радость, восторг, веселие, слава. Может быть, и вы несколько почувствовали удовольствие и в вас пробудилось желание этой славы.