Притчи Соломона, Глава 8, стих 18. Толкования стиха

У Премудрости находятся и богатство, и слава. Христианин не обязательно должен бороться с корыстолюбием, наоборот, он должен усиливать в себе это стремление. Нужно набирать как можно больше богатства, быть скупцом и накопителем, только набирать его надо не на земле, а на небесах. Почему у нас такое неправильное представление о христианине? Почему он должен быть каким-то обрезком, неполноценным человеком, которому ничего не разрешается: ни любить, ни собирать сокровища, ни стремиться к славе? У Премудрости и сокровища непогибающие, и правда. Господь сказал: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:21. И еще: «Собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не украдут» (Мф. 6:20. Человек должен стремиться к такому богатству, которое нельзя украсть. И это сокровище у Премудрости. И славу ищите, пусть вас славят, но вечная слава только у вечного. Человек может быть славолюбивым, но не тщеславным; может любить богатство, быть корыстолюбивым, но на небесах; может даже гордиться, но над демонами; может гневаться, но против зла. Человек ни от чего не должен отказываться, ему следует направлять все к истинной цели, а грех есть злоупотребление, то есть недолжное употребление теми свойствами, которые Господь в нас вложил.
Это принципиально важный момент, который показывает совершенно разные представления о человеке. Одно дело, когда человек все себе запрещает, отсюда и мнение, будто в христианстве ничего нельзя. Да, запретов много, но они для того, чтобы найти подлинное. Надо беречься, чтобы увидеть большее. Береги глаза, чтобы увидеть небесное сияние, другое измерение. Не блуди, чтобы научиться любить. Мы же часто представляем запреты как самоцель: просто нельзя и точка. Тогда, повторюсь, из человека выходит не христианин, а какой-то обрезок. Другое дело, если нельзя для чего-то. В таком неверном понимании христианства виновато, скорее всего, общественное самосознание. Ведь принято считать, что христианин должен быть бедным, а это неправда, он должен быть богатым, только на небе. На земле безразлично беден он или богат. С безразличием нужно относиться и к земле. А бедным в подлинном смысле быть очень плохо. В Откровении читаем: «Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Откр. 3:18. В Писании нигде не сказано, что надо, отказавшись от всего, быть бедным.

Премудрый слышит голос самой премудрости. Она взывает ко всем людям с высоких и многолюдных мест (8, 1 — 3) и, заметив, что руки ея полны истины и важности, (4—11) изображает свои божественныя свойства и действия, как Премудрости ипостасной; она дает последователям своим власть, и богатство, и благополучие (12—21); она совечна Богу Творцу *) (-22—«о), соучастница в творении и промышлении мира (27—31); теперь она приглашает всех к слушанию своих уроков, обещая делать их мудрыми и счастливыми (32— 36).

Ст. 22. Господь созда (стажа) мя начало путей своих, в дела своя. Еврейск. текст имеет здесь "канани"—"приобрел," след., вместо стоящаго в греч. печатном тексте εκτισε — создал, правильнее будетъ, как заметили еще св. отцы (Афанасий, Евсевий; в спорах с Арианами, εκτησατο, possedit — стяжал — как в перев. Акилы и др. и в Вульгате- Пс. 138:13.

Людям нередко кажется, что христианство — религия очень сложная, и чтобы ее усвоить, необходимо быть философом или богосло­вом, долго учиться, много читать. И действи­тельно, о христианстве написано столько книг, есть множество сложных вопросов, есть догма­ты, с которыми обязательно необходимо со­глашаться... Но возникает один вопрос: как же апостолы — рыбаки — ходили и пропове­довали, как же они обращали самых простых людей? Рабов, крестьян, вчерашних иудеев или даже язычников. Их-то сознание точно не было готово к усвоению философских катего­рий и богословских терминов.

Однако все это неслучайно. Потому что Христос, как и Его ученики, ждали от людей, к которым обращались, не столько усвоения информации, не принятия одних обрядов вме­сто других — они ждали изменения жизни, пе­рехода от жизни фарисейской и эгоистич­ной к жизни, исполненной подлинной любви к ближнему, к способности жертвовать...

Христианство — сложная религия, но не потому, что -очень философская и тому подоб­ное, дело не в этом. Сложно жить по заповедям, сложно быть верным Богу. Прощать, когда на тебя нападают, быть щедрым, когда у самого мало... Но это знания другого сорта, эта пре­мудрость как раз вполне может быть усвоена. Она не скрыта и не является какой-то специ­альной тайной. Напротив, она «становится на возвышенных местах, при дороге, на распутиях; она взывает у ворот при входе в город». Это явно не гностическая истина, которая открыва­ется лишь достойным и особенным. Или луч­ше сказать: достойным может стать любой, кто готов приобрести знание. Премудрость суще­ствует для всех, к ней призываются и неразум­ные, и глупые.

Выбрать ее не просто, потому что она не материальная выгода, ее не потрогать руками, не взвесить, она не серебро, не отборное золо­то, не жемчуг... Она ищет рассудительности, то есть некоторого внутреннего труда. И все же «ничто из желаемого не сравнится с нею».

Она в основе справедливости, в основе вся­кой правды, и сокровище, которое она дает, не погибает. Человек, который не видит ни­чего дальше сиюминутной выгоды, не выбе­рет ее. Он будет стремиться к серебру и золо­ту, к богатству ветшающему и временному. Но тот, кто смотрит дальше, кто думает не только о временном, но и о вечном, непременно будет стремиться к премудрости, будет искать и най­дет ее.