Притчи Соломона, Глава 7, стих 22. Толкования стиха

 Роскошный зал с резными стенами сиял царственным великолепием, мозаика на полу была залита вином. Покрытый рыбьими костями и скользкий от уже увядших цветов пол источал запах умащений. Там шум пирующих, крики спорящих, драки ссорящихся, распевание песен, топот пляшущих, хохот смеющихся, разнузданные рукоплескания — все в беспорядке, ничего согласно гармонии природы: стриженые танцовщицы и мальчики с завитыми волосами, пирующие, страдающие несварением, рыгание обжирающихся, жажда пьяных. Вчерашнее похмелье — сегодняшнее опьянение, кубки, наполненные рвотой пьющих, опьяняющие сильнее, чем свежее, только что налитое вино. Наслаждение, стоя в середине,  сказало: «Пейте и пьянейте, чтобы все упали и не могли встать. Самый пропащий из всех — для меня первый, тот мой, кто не свой, тот мне милее, кто для себя негодный. Золотой кубок Вавилона в моей руке опьяняет всю землю; от моего вина пили все народы. Кто глуп, обратись ко мне, и скудоумным вот мой совет: с удовольствием ешьте утаенный хлеб и пейте украденную воду (Притч. 9:16—17). Будем есть и пить, ибо завтра мы умрем (Ис. 22:13)    . Наша жизнь пройдет, как след от облака, и растворится, словно туман... Придите, насладимся нынешними благами и поспешим пользоваться миром, как юностью. Наполним себя драгоценным вином и благовониями, и пусть не пройдет мимо нас цвет весны! Увенчаем себя розами, пока они не увяли! Пусть не будет луга, куда не ступила бы наша роскошь... везде оставим следы веселья (Прем. 2:4, 6—9). Все остается здесь, с собой нельзя унести ничего, кроме того, что получишь от телесного наслаждения. Поэтому я учредила такую философию. Истинно лишь то учение, которое полагает благом сладостное и приятное. Итак, поверьте или философии, или мудрости Соломоновой».   Услышав это, он был ранен, как олень, пронзенный стрелой в печень. Сжалившись над ним, видя, что он сейчас упадет, к нему внезапно подбежала Добродетель, опасаясь, как бы человеческая душа в случае промедления не была захвачена льстивыми соблазнами...

Сказано «печень», потому что выстрел в печень – смертельный удар. Женщина увлекла юношу и повела на гибель, но он не знал этого, потому что она завлекла мягкостью уст своих. Это важный момент, показывающий, что тело ведет к разврату души. Очень часто путь к ереси начинается с этого же. Недаром ересь называется духовным блудом. Начинается этот путь с того же – с мягкости. Люди прикрываются Богом, и ласковостью, мягкостью завлекают в секты.
Однажды к Епифанию Кипрскому привели юношу, который выглядел начитанным, но был знатоком ереси Оригена, утверждавшего, что душа существует до тела и что Господь спасет всех людей без исключения. Епифаний был упорным борцом с ересями, особенно не любил Оригена и хорошо знал его труды. Глядя на юношу, он заподозрил что-то неладное. Он не стал разговаривать с юношей, но обратился к тому, кто был в нем: «А ну-ка, злой дух, сознавайся, кто ты такой?» Бес, сидевший в юноше, испугался и признался, что он тот дух, который диктовал сочинения Оригену. Тогда Епифаний потребовал от него подтверждения, и вдруг юноша стал наизусть цитировать самое знаменитое еретическое произведение Оригена – трактат «О началах». Епифаний остановил: «Выходи, именем Иисуса Христа я тебя запрещаю». Злой дух завизжал, вышел из юноши и убежал. А юноша после этого, как оказалось, ничего не мог вспомнить из Оригена, да и вообще не умел читать. Этот пример показывает, что стоит за ересью, обманом и всеми ласковыми словами, которыми увлекается человек, покорно идя на погибель.

Наставник просит юношу помнить его слова (7, 1—4) И Критом с нарочитою картинностью изображает все обольстительные приемы блудницы, старающейся увлечь в грех молодаго и неосторожнаго юношу (5—23): там ожидает его гибель (24 — 27).