Притчи Соломона, Глава 5, стих 7. Толкования стиха

Не контактируй, не общайся, не разговаривай с такой женщиной. Это будет самый верный путь. Это касается не только отношений с женой-блудницей, но и вообще общения с людьми, которые явно делают грех и не раскаиваются в нем. Таких людей надо держать от себя как можно дальше. Ныне забыли о необходимости прямо оценивать явные злодейства. Одно дело, когда человек оступился, понимает свой грех и пытается с ним бороться, и другое дело, когда он считает грех нормой. «Все нормальные люди поступают так. Ничего здесь такого нет», – говорят они. Таковые люди должны быть «нерукопожатными» для нас. Пусть будут далеко от нас, вычеркнутыми из нашей жизни. Не нужно общаться с ними ни по телефону, ни по электронной почте, ни как-то еще. С нашей стороны должна возникнуть полоса отчуждения. Если с такими людьми приходится встречаться по работе, то этим и надо ограничиваться.
Однако есть и другой тип людей. Они признают свой грех, но ничего не делают, чтобы избавиться от него. Здесь уже не наше дело, общаться с такими людьми можно, если они не втягивает нас за собой в зло. Мы не властны судить сердце человека, не знаем, что в нем таится. Нам неизвестно, почему он не борется со своим грехом. Более того, неизвестно даже, борется он или нет, потому что борьба с грехом происходит на уровне, который нам невиден. Вот если человек называет грех добром, то очевидно, что никой борьбы с грехом он не ведет. В Апокалипсисе Господь говорит: «Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу» (Откр. 2:6.
Есть грубые грехи, а есть тонкие грехи, которые страшнее, так как они сильнее разрушают человека. Например, прелюбодеяние не так сильно разрушает человека, как гордыня. Первому легче покаяться, чем гордецу, и даже в аду прелюбодей будет находиться выше. Вспомним «Божественную комедию» Данте, где гордецы в девятом круге.

Теперь этот наставник повторяет своим юным ученикам это мудрое, завещание своих родителей и остерегает их от соблазнов чужой жены (7—,14), .советуя находить счастие и любовь в собственном семействе (15—20); делать же это нелицемерно, потому что Богу, открыты все пути человека, и всякое уклонение от закона, строго наказывается (21—23).

Однажды я отпевал в нашем храме одного еще не очень старого мужчину. Ближе к концу от­певания, чтобы узнать о том, где будет прохо­дить прощание с усопшим, я принялся искать ближайших родственников покойного. Таким родственником оказалась молодая женщина, которая все время стояла в некотором отдале­нии, — она была единственной дочерью умер­шего мужчины. Эта женщина имела совершен­но спокойный вид и не проявляла никакого интереса ко всему происходящему. По всем ор­ганизационным вопросам она отсылала меня к «вон той женщине». «Вон та женщина», на­против, не отходила от тела и видимым обра­зом скорбела об ушедшем.

Не надо обладать дедуктивными способ­ностями Шерлока Холмса, чтобы представить себе предысторию всей этой картины. «Вон та женщина», конечно же, не мать единственной дочери умершего. Это та, о ком сегодня гово­рит Книга Притчей: «Держи дальше от нее путь твой и не подходи близко к дверям до­ма ее, чтобы здоровья твоего не отдать другим и лет твоих мучителю; чтобы не насыщались силою твоею чужие, и труды твои не были для чужого дома».

Конечно, мы не можем никого винить, мо­жем лишь сочувствовать и молиться, чтобы по­добная участь нас не постигла, ведь, если су­дить по статистике разводов и по основной их причине — супружеской неверности, вероят­ность подобного очень велика. Судя по всему, почивший мужчина отдавал предпочтение не своему дому, его труды были не для своего, а для чужого. Финал трагичен: смерть отца не произвела ровным счетом никакого впечатле­ния на единственного ребенка. Конечно, мы не знаем всех подробностей, в истории может быть много подводных камней и оговорок, но конечный результат слишком очевиден, чтобы брать во внимание оговорки.

Премудрый Соломон не вдается в нрав­ственные последствия и ничего не говорит о Богом установленном институте брака, о Са­мом Боге он тоже не говорит, Соломон не вы­ходит за пределы житейской мудрости, и его наставление находится в рамках понятных для любого человека категорий «свое-чужое». Для него супружеская неверность подобна бесплат­ному труду на поле соседа. На такой труд мо­жет согласиться только крайне недалекий че­ловек, у которого помрачен в первую очередь разум. Всемилостивый Господь да избавит нас от этого безумия!