Все телесные добродетели изменяют старикам: возрастет одна только мудрость, все остальное слабеет; посты, бодрствование, милостыни, лежания на земле, путешествия, принятие странников, защищение бедных, постоянство в молитве, неутомимость, посещение больных, рукоделье для раздаяния милостыни, сказать кратко, все, что совершается с помощью тела, с ослаблением тела уменьшается. Я не говорю, чтобы юноши и люди зрелого возраста, которые трудом и горячим усердием, святостью жизни и частою молитвою к Господу Иисусу достигли знания, – не говорю, чтобы такие люди были скудны мудростью, которой недостает и у большей части стариков, – но я хочу сказать, что юность воздвигает сильную телесную борьбу, и среди порочных увлечений и плотских восстаний – как бы среди зеленых деревьев, огонь духа не может разгореться и явиться во всем своем блеске. А старость тех людей, которые юность свою провели в честных занятиях и в законе Господнем поучались день и ночь, старость таких людей с летами бывает ученее, в жизни опытнее, с течением времени мудрее и производит сладчайшие плоды старческих учений. Поэтому и греческий мудрец Фемистокл, когда, проживши 107 лет, заметил приближение смерти, то, говорят, сказал, что ему жаль расставаться с жизнью в то время, когда он только что начал быть умным. Платон умер на 81 году, занимаясь литературою. И Сократ провел 99 лет в научных и литературных трудах. Не говорю о прочих философах: Пифагоре, Демокрите, Ксенократе, Зеноне и Клеанте, которые уже в преклонных летах прославились мудростью. Обращаюсь к поэтам, Гомеру, Гезиоду, Симониду, Стезихору, которые в глубокой старости и при приближении смерти пропели свою лебединую песнь, превзойдя самих себя. Софокл, когда по причине глубокой старости и нерадения о домашних делах был обвиняем собственными сыновьями в сумасшествии, то прочел пред судьями только что написанную им трагедию Эдип, и представил такое блестящее доказательство мудрости в дряхлом возрасте, что трибунал строгих судей превратил в театр рукоплескающих. Неудивительно, что и Катон, бывший цензор, красноречивейший римлянин уже в старости не постыдился изучать греческий язык и не отчаялся в успехе. Не без основания и Гомер говорит, что с языка Нестора, старца уже дряхлого, текла речь, сладчайше меда.
Источник
Блаж. Иероним Стридонский. Письмо 49. Письмо к Непоциану
