Послание ап. Иакова, Глава 3, стих 17. Толкования стиха

Третий грех — земная мудрость, душевная, бесовская, проистекающая из гордости и неверия. Иак. 3: 16 — «иде- же бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь». Иак. 3: 15 - «Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская...»

Мудрость, сходящая с небес (Иак. 3: 17) «...чиста, мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна». Таким образом, христианская мудрость воплощается в делах.

Иак. 3: 17. О семи свойствах христианской мудрости:

1) она чиста, т. е. свята;

2) она мирна, т. е. распространяет вокруг себя только мир;

3) кротка и скромна (эпиикис), т. е. не осуждает, а если и судит, то по совести, а не по букве закона;

4) послушлива, уступчива (эфпифис), т. е. не спорит;

5) самое главное — милосердна (элеус), добродетельна, благотворительна, благочестива;

6) беспристрастна, т. е. прямодушна;

7) нелицемерна, т. е. искренна, чужда сомнений.

Таким образом, софия — христианская мудрость — это семицветная радуга (по Феодориту Киррскому), все цвета которой синтезируются в один цвет Божественной любви.

Далее апостол Иаков описывает образ истинной мудрости, сходящей свыше (ἡ δὲ ἄνωθεν σοφία) Ср.: Прем. 9:4; 9:10; Сир. 1:1; 24:3. .

Во-первых, чиста (πρῶτον Так же: сначала, прежде всего. μὲν ἁγνή). Слово «πρῶτον» делает акцент на происхождении такой мудрости от Бога, т.к. слово «ἁγνή» можно понимать двояко: это не только 1) чистый, невинный, целомудренный в нравственном отношении; но и 2) святой, непорочный (т.е. храмовая жертва без порока), посвященный Богу.

Мирна (εἰρηνική) – миролюбива; подлинная мудрость сближает людей, водворяет среди них мир Ср.: Мф. 5:9. .

Скромна (ἐπιεικής) – мягкое, уступчивое и, в то же время, стойкое терпение при скорбях, разного рода несправедливостях.

Послушлива (εὐπειθής) – так говорят о человеке, который с готовностью слушается (в добром деле); о верном в послушании Богу.

Полна милосердия и добрых плодов (μεστὴ ἐλέους καὶ καρπῶν ἀγαθῶ) – эти качества, противоположные неустройству и всему худому лжемудрости в 16 стихе. Добрые плоды – это конкретная помощь ближнему; помощь от сердца, полного милосердия Ср.: 1:27; 2:13–17. .

Беспристрастна (ἀδιάκριτος) – букв.: чужда разделениям. Подлинная христианская мудрость не колеблется в выбранном пути (в решении каких-то проблем), поскольку этот путь (это решение) основан на заповедях Евангелия.

Нелицемерна (ἀνυπόκριτος) – искренность, отсутствие всякого притворства Ср.: для сравнения противоположные качества лицемерных лжеучителей в 1 Тим. 1:5–7; 4:2. .

++Экзегетический комментарий на Послание апостола Иакова. Учебное пособие. Жировичи, изд. Минской Духовной семинарии, 2017. С. 60-61++

Мудрость «свыше», т. е. от Бога (1:17; 3:15), «чиста», без посторонних примесей (в данном случае не смешанная с бесовской мудростью, 3:14—16); она также «нелицемерна». Многие тексты еврейской литературы мудрости говорят о божественной мудрости, сходящей свыше. Истинная мудрость Божья ненасильственна: «мирна», «послушлива», «полна милосердия» (ср.: 2:13); она также «беспристрастна» и «нелицемерна» (ср.: 2:1 —9). Эта мудрость не сопоставима ни с мудростью зилотов, ни тех, кто стремится приспособить ее к потребностям высшего сословия.

Kак ложная мудрость ведет к развращению и нестроению, так, напротив, истинная мудрость, подаваемая от Бога, проявляется в нравственной чистоте сердца, чуждого всяких нечистых стремлений и целей, в мире со всеми, в кротости обращения с непокоряющимися истине, в послушании высшим; и приводит она к милосердию, беспристрастию, постоянству и всяким вообще добрым делам. Здесь указаны черты премудрости не внешней, а истинной, которая является не в слове, а в жизни святой и богоугодной. Эта мудрость должна быть достоянием всех христиан, но в особенности ее должны иметь те, которые хотят быть учителями других. Такой Премудростью Божией и был первый и единый наш Учитель — Господь Иисус Христос, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением (1 Кор. 1:30). Семя слова Его сеется в сердцах мирных, и через Него же возрастают и плоды наших дел, в меру Его возраста.

Здесь показывает великий брат Божий, отдельно, особенности свыше премудрости, по толкованию святого Митрофана. Как свыше премудрость отличается от человеческой и бесовской, так и плоды, одной и другой разные. И как земной, душевной и бесовской премудрости плоды, были уже показаны выше, горькая зависть, споры, нестроение и всякая гнилая вещь, потребно показать и плоды божественной свыше премудрости, которые, все есть противоположные: чистота, мир, кротость, благопокорность, богатая милостыня, несомненность или неколеблющаяся вера и надежда т.е. которая не имеет никаких сомнений и колебаний, нелицемерие, поскольку по слову Господню «всяко древо доброе плоды добры творит, а злое древо плоды злы творит» (Матф. 7:17). Сказав же, божественный Иаков, что свыше премудрость исполнена плодов благих, этим словом показал, что она имеет не только те плоды, которые он перечислил, но и все другие, которые он не перечислил. А то, что сказал здесь, чтобы «несуменна» и с твёрдой верой возделывалась благая премудрость, сказал в противоположность тому что пишет Павел говоря: «А сомняяся, (т.е. колеблющийся и сомневающийся) аще яст, осуждается, зане не от веры» (Рим. 14:23), и сам Иаков сказал в первой главе «Да просит же верою ничтоже сумняся» (1:6) 1. Подобно и нелицемерной назвал премудрость, потому что, она не содевает добродетели по лицемерию и человекоугодию, но с чистым и истинным расположением. Так и Павел употребил это понятие обращаясь к Тимофею, да и в других местах «Конец же завещания есть любы от чиста сердца совести благия и веры нелицемерныя» (1Тим. 1:5). А, «плод же правды в мире сеется творящим мир» такой имеет смысл: плод, говорит, правды т.е. общей добродетели, если должен сеяться чтобы принести плоды, для пользы творящих её и для слушающих, подобает обязательно, чтобы он сеялся в мире и тишине и только. Тогда по истине бывает плод правды, для любящих приносить плоды в мире. И если кто-то совершает посты, бдения, коленопреклонения и другие добродетели, не печётся же о состоянии мирном и немятежном, но соблазняет и смущает своих братьев, то не будет он приносить плод правды и добродетели, но неправды и злобы. Поскольку смятением, которое он приносит братии, преступает закон любви. Без любви же, бесполезен и суетен весь перечень добродетелей, как показывает Павел в 13-ой главе к Коринфянам первого послания.

Ввиду обоюдоострого значения в жизни слова человеческого, право учить других имеет только тот, кто укротил в себе греховное стремление к распущенности в слове и кто, таким образом, обладает истинной мудростью, проявляя ее «на самом деле добрым поведением». Сущность христианской мудрости в том и заключается, что она не только знание, не только признание умом известных истин, а сама жизнь, согласно этим истинам. Обладающий христианской мудростью кроток, чист в побуждениях и намерениях, скромен в желаниях, послушен старшим (авторитету), полон милосердия и добрых плодов и чужд горькой зависти и сварливости, потому что источник этой мудрости («Небесной») – Бог. В противоположность Небесной мудрости есть мудрость «земная, душевная, бесовская», источник которой отец лжи – диавол; ее характерные проявления – зависть и сварливость, и в результате ее влияния получается неустройство и все худое.

Напротив, мудрость свыше, мудрость истинная проявляется в нравственной чистоте, в духе мира и любви с ближними, в скромности, послушании воле Божией, исполнена милосердия и всяких добрых дел, беспристрастна при совершении дел милосердия и любви, нелицемерна, совершает все от чистого сердца, не скрывает и своих собственных недостатков.

Яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и плодов благих, несуменна и нелицемерна. (Иак. 3:17). 
В сем изречении святый Апостол Иаков изложил некоторыя свойства истинной премудрости, на тот конец, чтобы можно было по сим отличительным чертам непогрешительно узнать ее, и благонадежно к ней прилепиться.
Ныне, сынове России, мы радуемся о Царе своем: и естественно, наша мысль и сердце идут к источникам нашей радости, – к царским доблестям, особенно для всех открытым, и для всех понятным в благотворениях и милостях. Как отечески печется Благочестивейший Государь наш о своих подданных, вообще и порознь, соответственно званиям и различным обстоятельствам жизни! Kaк деятельно распространяет благодеяния воспитания и образования от высших до низших сословий народа! Как покровительствует и собственным оком назирает учреждения для призрения сирых, безпомощных, престарелых, для врачевания болящих! Как любит озарять своим благословением заслугу, даже и не Его престолу оказанную! Как не отчуждает от своего милосердия даже и тех, на которых безспорныя права объявило карающее правосудие! Как поспешно простирает подъемлющую руку к пораженным внезапным бедствием! При таких помышлениях о царской деятельности, исполненной милости и благотворения, как приятно встретиться с апостольскою мыслию, что милость и благотворительность принадлежат к отличительным чертам «премудрости, яже свыше».
Итак дела и памятники царской милости представляют очевидное доказательство того, что Великому Государю на Всероссийском Престоле соприсутствует «яже свыше премудрость»: и если она соприсутствует Ему в делах милости, то, конечно, не оставляет Его и в делах правды и вообще в делах попечения о благе царства. Возблагодарим за сие и прославим Всевышнюю Премудрость, «которою царие царствуют»: и тем с большим дерзновением и упованием да просим у Нея Благочестивейшему Государю нашему и еще дара, – того, который Соломон видит у Нея в правой руке, как бы в готовности подать: «долгота бо жития и лета жизни в деснице Ея» (Притч. 3:16).
О свойствах же истинной премудрости не безполезно нам войдти в некоторыя размышления для самих себя.
Не думаю, чтобы кто из людей, более или менее размышляющих, отказался внять размышлению о премудрости, как бы о предмете, принадлежащем особенному кругу людей, и не входящем в общия потребности жизни. Сего, кажется, нельзя опасаться от века, который заботится о просвещении, едва ли не больше, нежели о добродетели, и который, не знаю, довольно ли основательно, только довольно незастенчиво провозглашает себя просвещенным. Противоположность невежества есть просвещение. Противоположность невежества есть премудрость. Итак просвещение и премудрость сходятся. Кто не обрекает себя на невежество, тот не должен быть равнодушен к премудрости. Кто помышляет о просвещении, тот пусть помыслит, может ли оно светить каким-нибудь иным cветoм, кроме премудрости.
Если бы кто из христиан подумал, что он может в чувстве смирения, как в тени, покоиться, не заботясь о свете премудрости; таковаго я спросил бы: ты однако же хочешь ли знать Христа? Если не хочешь, то перестаешь быть христианином. А если желаешь знать Христа: то ты должен вспомнить, что Евангелие проповедует «Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1:24); что Христос есть премудрость, не только Сам в Себе, но и собственно для нас: «Иже бысть нам премудрость от Бога» (1 Кор. 1:30). Итак, если желаешь знать Христа, то не можешь миновать знакомства с премудростию. Она должна светить разумению христианина, охранять его веру и управлять его жизнию. «Блюдите, – поучает Апостол, – како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри» (Еф. 5:15).
Но как не все, что блестит солнечным блеском, есть золото; и потому, кто не хочет быть обманут, тот должен изучить отличительные признаки благороднаго металла: так не все, что имеет вид премудрости, есть подлинно премудрость; и потому кто не хочет быть прельщен лжемудрием, тот должен вникнуть в отличительныя свойства истинной премудрости. Сему-то и поучает святый Иаков в изречении, которое мы взяли за основание настоящаго размышления.
«Яже свыше премудрость, первее убо чиста есть». Первое отличительное свойство истинной премудрости есть то, что она чиста. Чтобы по собственному разумению Апостола определить, что желал он здесь означить наименованием «чистоты», надлежит принять в соображение, что «премудрость, яже свыше», противополагает он «земной, душевной, бесовской» (Иак. 3:15). Итак первое отличительное свойство истинной премудрости есть то, что она удалена от нечистот «земных, душевных, бесовских», или, по выражению другаго Апостола, «от всякия скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1). Последователь истинной премудрости не оскверняет руки неправедною корыстию, сердца – похотию, духа – гордостию и неблагонамеренностию. Он всевозможно хранит себя нравственно чистым в мыслях, в намерениях, в чувствованиях, в действиях.
Наименованием «чистоты», означив образование, которое истинная премудрость дает человеку преимущественно в нем самом, слово апостольское представляет далее черты, которыми она ознаменовывает его более в отношениях к другим.
«Потом же мирна, кротка». Другия черты истинной премудрости суть: мирное расположение духа, кротость, в противоположность «зависти горькой и рвению» (Иак. 3:14), положенных Апостолом в образе мудрости ложной. Что зависть есть черта мудрости ложной, в том убедиться не трудно. Завидуют в том, чего не имеют: следственно завидующий другому в мудрости сим самым обличается в том, что не имеет мудрости. Рвение, то есть, пристрастное усилие доставить преобладание своему мнению, есть плод зависти: следственно и сия черта принадлежит к образу мудрости ложной. Истинная премудрость не завидует, потому что имеет; не рвется, потому что имеет не мнение, а истину, обладающую внутреннею, непреоборимою силою. Последователь истинной премудрости мирно предлагает истину, и действует для правды; кротко вразумляет неведущих, и исправляет неправых. Если распря и вражда возстанут против истины и правды: он станет за истину и правду с твердостию, но без раздражения, и исполнив долг справедливой защиты, не замедлит возвратиться в свой внутренний мир, если не с радостию о торжестве мира, то по крайней мере с мирною молитвою и за не мирных. Так можно и должно понять того, который сказал о себе: «с ненавидящими мира бех мирен» (Пс. 119:6).
Далее, по Апостолу, «премудрость, яже свыше, благопокорлива». Будучи сама свыше, от Бога, тем не менее охотно покоряется она земной законной власти и начальству, яко также от Бога поставленным, и не только начальству, но и просто ближнему готова оказать послушание в требовании справедливом и благонамеренном. Только на богопротивное требование не обинется она сказать: «повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком» (Деян. 5:29): и скажет сие только для того, чтобы пострадать за повиновение Богу без нарушения повиновения власти.
Яже свыше премудрость, «исполнь милости и плодов благих». Таково ея отношение к бедствующим и вообще к ближним. Всем делает она всякое возможное добро, по чувству долга пред Богом, по влечению любви и милосердия к ближним.
Наконец, истинная премудрость «несумненна», или не склонна судить и пересуживать, «и не лицемерна». Она не выискивает сомнений против дознанных истин, чтоб иметь тщеславие указать новые пути знанию. Не судит, без призвания, людей, которых суд предоставил Себе Бог. Она не связывает людей новоизобретенными мнениями и соумышлениями в отдельные пучки, к ослаблению и расторжению всецелой общественной связи и единства. Не покрывает личиною своих мнений, правил и намерений, чтобы наружною благовидностию привлечь к тому, что не способно привлечь внутренним достоинством. Не кормчествует словом, мешая вино истины с водою суеты и с поддельными растворениями, которыя возбуждают не благородную бодрость, но неистовую ярость страстей. В таком духе безпритворной искренности гoворит Апостол Павел: «отрекохомся тайных срама, не в лукавствии ходяще, ни льстяще словесе Божия, но явлением истины представляюще себе ко всякой совести человечестей, пред Богом» (2 Кор. 4:2).
Таковы по учению апостольскому свойства истинной премудрости. Разсмотрев их несколько, какое употребление можем мы сделать из сего разсмотрения? Можем сделать то самое, для чего изложил свойства истинной мудрости Апостол, – охранить себя от прельщения мудрости ложной.
В наше время у некоторых народов возникла новая мудрость, которая вековыми трудами государственной мудрости обработанныя и усовершенствованныя государственныя установления находит не только требующими исправления, но совсем негодными, и хочет все переломать и перестроить. По огромности предприятия можно подумать, что это должна быть огромная мудрость: и вот случай прельщения. Итак, может быть, не излишне испытать сию новую мудрость на оселке апостольском. «Чиста» ли она? – Нет. Она совсем не говорит о благоговении к Богу, которое есть единственный источник чистоты, и потому не имеет мысли о том, что христианство называет чистотою. «Мирна» ли она? – Нет. Она живет и дышет распрями не только ея последователей с непоследователями, но и последователей между собою. «Кротка» ли? – Нет. Надменна и дерзновенна. «Благопокорлива» ли? – Нет. Мятежна. «Исполнена ли милости и плодов благих»? Нет: жестока и кровожадна. «Несумненна ли»? – Напротив, она ничего не произвела, кроме сомнений, подозрений, нареканий и недоверенности. «Нелицемерна» ли? – Она переменяет личину за личиною, смотря по тому, какою когда лучше прельстить можно. Посему какая это мудрость? – Очевидно не та, которая свыше. Какая же? Не беру на себя дать ей имя. Вашему проницанию и безпристрастию предоставляю выбор из имен, предложенных Апостолом: «земна, душевна, бесовска».
Но еще ближе познание свойств истинной премудрости можно, и должно, употребить для приобретения истинной премудрости. Приобретайте свойства премудрости, яже свыше: и вы постепенно будете приобретать самую премудрость, которой оне принадлежат. Подвизайтесь быть «чисты, мирны, кротки, благопокорливы, исполнены милости и плодов благих, несумненны, нелицемерны»: только успевая в сих подвигах, вы будете верно успевать в премудрости.
Страстные любители знания могут возразить, что это – смешение понятий: что иное – знание, а иное – деятельность; иное – мудрость, а иное – добродетель. – Не спорим, что разделены в понятии: но так ли в жизни? Можете взять отдельно голову и сердце, – мертвыя; но в живом человеке оне находятся в единстве, и голова не живет без сердца. Так можете взять отдельно мудрость и добродетель в мертвом понятии: но в истинной жизни оне находятся в единстве; ум не живет без сердца, и мудрость без добродетели.
Апостол указал, между прочим, на мудрость бесовскую. Что она такое? Знания естественнаго диавол может иметь не меньше и даже, может быть, больше, нежели человек: пoелику, по тонкости своего существа, видит в природе многое, чего дух человека, заключенный в теле, не видит. Чего же не достает в мудрости диавола? – Доброты. Итак, по Апостолу, знание без доброты есть мудрость диавольская: и следственно, по противоположности, знание с добротою есть премудрость Ангельская, или человеческая, смотря по тому, – одета ли она плотию. Итак, любители знания, покажите мне добродетель: и я обрадуюсь сему удостоверению, что вы имеете премудрость.
Известна вам Евангельская притча о мудрых и юродивых девах. Она возбуждает к мудрости не каких либо избранных подвижников знания, но всех нас. И мудрыя и юродивыя девы имели светильники и свет. Чем же отличались и преимуществовали мудрыя? Тем, что сверх того имели елей в сосудах для поддержания света. Свет светильника есть знание ума; елей в сосуде – любовь к добру в сердце. Когда, по истощении времен, отверзутся двери вечности, и явится небесный Жених: свет земнаго знания угаснет вместе с земною жизнию, и с истлением светильни, то есть, преходящих предметов знания. Но душа мудрая, которая благовременно наполнила свой духовный сосуд живою и деятельною любовию, во-первых, к верховному добру, к Богу и Христу, а последовательно и ко всякому добру, помощию сего духовнаго елея воспламеняется и украшает свой светильник небесным, неугасающим светом, с которым некоснеющею и верною стопою идет в сретение Божественнаго Жениха Христа, и приемлется в чертог вечной радости.
Любите свет: но не забывайте и елея, которым он питается. Любите знание и мудрость: но не забывайте и добродетели, которою живет мудрость, и которая даже есть самая мудрость, как учит многоиспытанный мудрец Иов: «се благочестие есть премудрость, а еже удалятися от зла, есть ведение» (Иов. 28:28). Аминь.

***

Приветствую, Отцы и Братия, Ваш новый добровольный союз, в который собрала и соединила Вас любовь к духовному просвещению, заключающая в себе любовь к Богу, к вере, к благочестию, к православной церкви, любовь к Вашим собратиям также сознающим нужду и питающим желание углубить и расширить свои духовные понятия, но не имеющим для того средств и пособий, – наконец вообще любовь к чадам церкви и желание оказать духовную помощь людям, при некоторой теплоте веры нуждающимся в чистом свете истины, или преследующим призрак истины и мечты благополучия, но лишенным, или самих себя лишающим, жизни по вере и надежды блаженства.
Не сомневаюсь, что так понимаете Вы настоящий союз Ваш: и в сем значении с надеждою призываю ему благословение Отца светов.
Вспомним некоторые черты, которыми духовное просвещение, или что то же, духовную мудрость изображает Апостольское слово: «яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива» (Иак. 3:17). Не подумаем, что это выше настоящего Вашего предприятия, потому что Апостол говорит о «премудрости свыше». «Всякое даяние благо и всяк дар совершен... есть сходяй от Отца светов» (Иак. 1:17). Не только совершенную «Господь дает премудрость», но и в малом начатке «от лица Его познание и разум» (Притч 2:6). Итак, трудящиеся в пользу истинного просвещения должны иметь в виду и в соображении черты, отличающие истинную мудрость, дабы произведение труда их не оказалось обезображенным, и дабы вместо истинной мудрости не явилось у них ложное мудрование.
Мудрость Христианская должна быть чиста, – чиста по ее источнику, по ее побуждениям и цели. Ее чистый источник есть Бог, – Его слово, заключенное в священных писаниях, уясненное церковными определениями, учением и духовными опытами Богомудрых мужей. Ее чистая цель также есть Бог, – Его познание во Христе, и Ему благоугождение блаженнотворное. Деятельное нужно внимание для охранения сей чистоты от нечистых влияний не смиренного разума, который сам хочет быть источником истины, – который не признает своих пределов пред бесконечным и непостижимым, который истину вечную находя старою, имея побуждением любопытство и целью тщеславие, без разбора гоняется за новым, и, как руководительному началу, следует духу времени, хотя бы это было время предпотопное, – который, ленясь потрудиться, чтобы возникнуть в истинную область духа, погружается в вещество, и здесь погрязает.
Мудрость христианская мирна и подвизающийся для нее должен быть мирен. Он должен быть мирен в себе, не взволнован страстями. Только в тихой, а не волнуемой воде отражается образ солнца: только в тихой, неволнуемой страстями душе, может отразиться вышний свет духовной истины. Мирным нужно быть любителю мудрости и в отношении к другим, «не словопретися, – как учит Апостол, – ни на кую же потребу, на разорение слышащих» (2 Тим. 2:14), и, если нужно стать за истину против нападающих на нее, должно делать сие с спокойною твердостью, без раздражения, так, чтобы можно было потом сказать себе в совести: «с ненавидящими мира бех мирен» (Пс. 119:6).
Мудрость Христианская кротка. О сем качестве, кажется, особенно нужно в настоящее время напомнить имеющим притязание на просвещение или на служение просвещению. Дух порицания бурно дышет в области русской письменности. Он не щадит ни лиц, ни званий, ни учреждений, ни властей, ни законов. Для чего это? – Говорят: для исправления. Но мы видим, как порицание сражается с порицанием, удвоенными и утроенными нападениями, и ни одна сторона не обещает исправиться. А что в самом деле должно произойти, если все будет обременено, и все будут обременены порицаниями? – Естественно, уменьшение ко всему и ко всем уважения, доверия, надежды. Итак, созидает ли дух порицания, или разрушает?
Летят с разных сторон стрелы порицания и на наше звание. Примем их «бронею правды» (Еф. 6:14) и постараемся отвечать на справедливые порицания, по возможности, исправлением, на несправедливые – терпением.
Прискорбно, что даже внутри нашего стана явились «господие стреляний», которые иногда против братий своих «наляцают» (Быт. 49:23) лук, в повременных изданиях и в книгах. Вы, братия, не допускаете и не допустите подобного. Не забудете слов Премудрого: «кроткий муж сердцу врач» (Притч 14:30), так как и напротив, жестокое слово не врачует, а прилагает к болезни болезнь.
Мудрость христианская благопокорлива. Она проповедует и дарует свободу: но с тем вместе учит «повиноваться ...всякому... начальству Господа ради» (1 Пет. 2:13). Нынешнее мудрование много разглагольствует о свободе; но нередко забывает о повиновении Господа ради, и производит непокорливость. Ревнители истиного просвещения должны поднимать дух народа из рабской низости и духовного оцепенения к свободному раскрытию его способностей и сил: но в то же время утверждать его в повиновении законам и властям, от Бога поставленным, и охранять от своеволия, которое есть сумасшествие свободы.
Вот мысли, которые встретились мне при Вашем, Братия, вступлении на новое поприще деятельности, близь которого и меня поставили Вы Вашим избранием.
Что скажу в ответ на сие избрание? – Уже не время мне обещать Вам удовлетворительную, в отношении к Вашему Общесту деятельность; и потому, может быть, справедливо было бы отказаться от Вашего избрания. Однако, не отказываюсь потому, что не могу по сердцу оставаться в отношении к Вам чуждым. По мере сил и возможности будем пещись об общем деле и друг о друге.