Песнь песней Соломона, Глава 3, стих 2. Толкования стиха

Ни празднич­ный день, ни ночи, никакое время суток да не будет несвободно от благочестивого служения, и если сразу кто не найдет, пусть будет настойчивым в поисках. Поэтому душа говорит: Встану я и буду искать в городе, на площади и на улицах¹. И возможно, потому не находит до сих пор, потому что искала на площади, где тяжбы, па улицах, где торговля, ведь Христа нельзя купить за деньги. Восстану, – то есть воздвигну и возвышу свое стремление, чтобы искать неленостно, искать прилежно, пойду в город. Вот такова душа, которая говорит: Я город крепкий, я город осажденный (Ис. 27:3). Это город, укрепленный Христом, это город – тот Не­бесный Иерусалим (Евр. 12:22; Откр. 3:12; Откр. 21:2, 10), в котором множество истолкователей божес­твенного закона и опытных в учении: с их помощью Слово Божие взыскуется. Она говорит: Я буду искать на площади этого города, на той площади, где законники обсуждают право, где продастся масло, которое покупают евангельские девы (Мф. 25:8-9, притча о десяти девах), чтобы всегда горели их светильники и не угасил их дым неправды. Она говорит: Я буду искать на улицах, на которых изобильные воды бегут из источни­ков, из которых, как говорит Соломон, надо пить (Притч. 5:15).

*** На площадях и на улицах Христос не обретается. По крайней мере, ни на площадях, ни на улицах не могла найти Его та, которая сказала: «Встану я, пойду по городу, по площадям и улицам, и буду искать того, которого возлюбила душа моя. Искала я его, и не нашла его», звала его, и не услышал меня. Итак, ни в каком случае не будем искать Христа там, где Его нельзя найти. Христос — не на площади. Христос есть мир (pax), а на площади ссоры; Христос — правда (justitia), а на площади — несправедливость; Христос — труженик (operator), а на площади суетная праздность; Христос — любовь (charitas), а на площади — недоброжелательство; Христос — верность (fides), а на площади обман и вероломство; Христос в Церкви, а на площади идолы. И чтобы та вдовица, о которой мы упомянули в другой книге¹, знала, что я сказал то не с целью сделать упрек (ей), а сделать увещание, и что я не жесток, а заботлив; пусть она для умиротворения (своего) запомнит то, что в Церкви с вдовицей поступают справедливо, а на площади обманывают. Итак, будем избегать площади и улиц.

Ибо мы на ложе ищем Возлюбленного тогда, когда в некотором успокоении настоящей жизни устремляемся желанием к Спасителю нашему. Ищем ночью потому, что хотя в Нем ум бодрствует, однако же глаз имеет темноту.
*** Мы на ложе ищем Возлюбленного тогда, когда в некотором успокоении настоящей жизни устремляемся желанием к Спасителю нашему. Ищем ночью потому, что хотя в Нем ум бодрствует, однако же глаз имеет дело с темнотой. Но кто не находит Возлюбленного своего, тому остается встать и обойти город, то есть обежать умом святую Церковь с отыскиванием избранных. Его должно отыскивать по улицам и площадям, то есть нужно обращать внимание на ходящих и узким, и широким путем, чтобы отыскать следы Его, если только можно найти их, потому что есть некоторые, даже светской жизни, которые имеют нечто такое, чему должно подражать в совершении добродетели. Отыскивая же, мы находим стражей, что стерегут город, потому что святые отцы, которые охраняют состояние Церкви, содействуют нашим добрым желаниям, так как они или словом, или писанием учат нас. Когда мы немного проходим их, тогда находим Того, Кого любим, потому что Искупитель наш хотя по человечеству был человеком среди людей, однако же по Божеству выше человеков. Итак, когда проходят стражи, тогда обретается Возлюбленный.

Но кто не находит Возлюбленного своего, тому остается встать и обойти город, т. е. пробежать умом Св. церковь с отыскиванием избранных. Его должно отыскивать по улицам и площадям, т. е. надобно обращать внимание на ходящих и узким, и широким путем, чтобы отыскать следы Его, если только можно найти их; потому что есть некоторые, даже светской жизни, которые имеют нечто такое, чему должно подражать в совершении добродетели.

См. ст. 1. Посему-то снова восстает и озирает мыслию духовное и премирное естество, которое именует «градом». Вот, – говорит, – Начала, Господства и поставленные для Властей Престолы (это «торжество» небесных, (Евр. 12:23), которое именует она «торжищем», это необъятное числом множество, которое означает именем «стогн»), не найдется ли между ними Любимое? *** А чертог, без сомнения, есть сердце, которое тогда делается вместительным для Божественного вселения, когда возвращается в состояние, в каком было первоначально при образовании своем в родительнице (Песн. 3:4). И конечно, кто под именем матери (Песн. 3:4) будет понимать первую причину нашего устроения, тот не погрешит.

Но что же такое ложе это или эти ночи, в которые Церковь искала Возлюбленного души своей, как не ложе сердца своего, где покоится мудрость и где в постоянной заботе искала она Господа и Спасителя? Но если это внутреннее ложе есть сердце, то что такое те ночи, в которые искала она Господа, однако же не смогла отыскать? Думаю, это значит, что Бог света не обретается во тьме ночной.
*** Доколе не ввела его в дом матери моей и в чертог зачавшей меня (Песн. 3:4; LXX). Вот глас Церкви. И если Церковь - это мать всех, надо нам понять, кто же есть мать Церкви, в дом которой, говорит она, ввела она возлюбленного. Уже показал я выше, что Церковь есть тело Христа из собирающихся воедино членов. Мать же Церкви - святой небесный Иерусалим.

 Я не хочу, чтобы ты искала жениха по стогнам и обходила углы града; если ты скажешь: возстану, и обыду во граде и на торжищах, и на стогнах, и поищу, его же возлюби душа моя (Песн. 3:2), и будешь спрашивать: видесте ли егоже возлюби душа моя? – то никто не будет достоин отвечать тебе. Жених не может быть найден на стогнах. Узкий и тесный путь, вводяй в живот (Мф. 8:14)

На ложе моем ночью искала я (Песн. 3:1). Эти слова указывают на женщин, пришедших в первый день недели очень рано ко гробу Иисуса (Лк. 24:1) и не нашедших Его. На ложе, таким образом, или означает вдали от ложа, или ложе ее самой именует гроб Господа, в соответствии с чем мы спогребаемся Ему (См. Рим. 6:4). Но она не нашла Его, услышав, что Его нет здесь - Он воскрес (Мф. 28:6)¹. И нашли ее ангелы-хранители, которых она и спросила: Где ты положил Господа (Ин. 20:15). Но, после того как они оставили тех, у кого спрашивали, Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! (Мф. 28:9). Поэтому она говорит: Но едва я отошла от них, как нашла и не отпустила его (Песн. 3:4). Ибо схватила ноги Его и услышала: Не прикасайся ко Мне (Ин. 20:17). Домом матери (Песн. 3:4) она называет Церковь апостолов, войдя в которую она благовествовала воскресение Христа.

Мотив поисков в городе. См. коммент. к Иер. 5:1, где Иеремия сравнивается с греческим философом Диогеном, который искал по всему городу «человека, соблюдающего правду». Мотив поисков в городе встречается и в видении Иезекииля о человеке с прибором писца (Иез.9). В этом стихе сквозит отчаяние и беспокойство женщины о своем возлюбленном — чувства, которые заставили ее пуститься в небезопасные поиски. Обычно порядочная женщина не появлялось на улице одна (ср.: Прит. 7:6–20). В мифологической литературе часто изображаются богини, ищущие своих возлюбленных. В хананейской мифологии Анат ищет Ваала; в египетской литературе Исида отправляется на поиски Осириса. Метафорический характер Песни Песней Откровенность некоторых высказываний в Песни Песней может шокировать многих читателей. Однако метафорическая эротическая литература отнюдь не была редкостью на древнем Ближнем Востоке, о чем свидетельствуют, в частности, египетские «Любовные песни». Плодородие было главной заботой древних народов, поскольку их существование полностью зависело от урожая. Большинство их религиозных праздников было приурочено к сельскохозяйственному календарю, поэтому перенесение образов пахоты, сева, обработки всходов и жатвы в сферу человеческих отношений вполне объяснимо. Эротические метафоры, появляющиеся в этом тексте, отражают накал страстей любовников, которые не находят сил разлучиться и которые иногда в чрезмерно высокопарных выражениях описывают достоинства и красоту друг друга. Трудно представить, чтобы в своей страсти они смогли изъясняться иначе, чем на языке чувственности. Эта книга — прославление жизни во всех ее проявлениях. Когда героиня говорит о своем возлюбленном как о молодом олене, который скачет по горам (2:17), демонстрируя тем самым ловкость и силу, легко понять страсть, которая владеет ею. Герой сравнивает возлюбленную со всем, что есть прекрасного на этой земле: с «кобылицей в колеснице фараоновой» (1:8), глаза ее уподобляет голубиным (1:14; 4:1), губы — алой ленте (4:3). Она в свою очередь называет его «мирровым пучком», «кистью кипера» на своей груди (1:13,14). Такие сравнения позволяют забыть о тяготах повседневной жизни и на время создают в воображении идиллические картины Эдема. Большинство переводов приглушают наиболее вызывающие эротические образы эвфемизмами и метафорами, что вполне оправдано, учитывая поэтическую природу этой книги и необходимость соблюсти приличия в глазах широкой аудитории.

Все, что рассказывается здесь, происходит в глубокую ночь (ст. 1) и относится более к грезам и сновидениям Суламиты, чем к действительности, в которой, по библейско-еврейским понятиям, было бы непристойным для невесты искать жениха ночью по улицам города (вероятно, Иерусалима), ср. Притч. 7:11. Гораздо более удовлетворительный смысл дает аллегорическое объяснение данной главы. «Возлюбленные (солнце и земля) расстались с взаимным томлением и скорбью. Особенно земля не может успокоиться, ей тошно, ей не лежится на ложе. Стихи 1–2 третьей главы – прекрасное поэтическое изображение той скрытой борьбы, которая чувствуется в палестинской природе ночью, того трепета, который стоит в самом воздухе и делает все окружающее как бы дрожащим. Земля ищет солнца и – скоро найдет (весенняя ночь не длинна.) Отдел оканчивается, как и предшествующий, обращенным к населению Палестины заклинанием – не портить той гармонии и любви, которые царствуют в кипящей медом и молоком палестинской природе» (Олесницкий, с. 370–371). Мидраш истолковывает данный отдел о религиозной и гражданской жизни Израиля во время ночей (т. е. пленений) египетской, вавилонской, мидийской, греческой и римской (s. 82).

А поскольку и для святых ангелов Жених непостижим по сущности, и по этой причине они не дали мне ответ на вопрос, преподав мне молчанием, что и для них, сотворенных, невозможно уразуметь Его, нетварного, ушла я и от них, и разыскивала своего Вожделенного. Но едва я отошла от них, как нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его (Песн. 3:4). И вот, недолгое время спустя, посредством лишь тварного, миновала умом и саму ангельскую природу, чтобы обрести нетварного Возлюбленного моего, поскольку Он - мой благодетель. Одной верой я приблизилась к Нему, полностью пройдя все сущее и утвердившись потому в том, что Начало всего превышает все сущее и ни в какой природе - ни в чувственной, ни в мыслимой - не созерцается по сущности, будучи сверхсущностным.
*** И, едва от них отойдя, она говорит, что нашла его и не выпустила его, пока не ввела его в дом матери своей и в комнаты, где она была зачата. Городом же называет жилище Бога, которое мы именуем «Церковью»; под площадями же и улицами - божественное Писание, а стражи города - святые пророки и апостолы, которых вопрошает благочестивая душа, вожделеющая Божественное Слово. После них она обнаруживает Жениха в сопровождении копьеносцев и слуг и, ухватившись, удерживает Его, и не решается отпустить, пока не приведет Его в дом матери своей и в покои, где она была зачата. А мы знаем, что мать всех благочестивых - вышний Иерусалим, о котором говорит блаженный Павел: А вышний Иерусалим свободен: он - матерь всем нам (Гал. 4:26).

Но иногда Он премолчевает и не обретается ищущей и призывающей Его: «возстану..., и обыду, ...и поищу, егоже возлюби душа моя: поисках Его, и не обретох Его, звах Его, и не послуша мене» (Песн. 3:2). Но ты не унывай от сего, дщерь милосердия Его: ты токмо «слыши», внимай непрестанно всякому знамению Его присутствия, «и виждь,» – озирай все пути Его, «да взыщеши Его, егда обретается; и призовеши Его, егда близ есть» (Ис. 55:6).