Песнь песней Соломона, Глава 2, стих 7. Толкования стиха

Он пробуждает и возбуждает эту любовь (См.: Песн. 3:5; Песн. 8:4. См. также: inst. u. 17. 111; ехh. u. 9. 60.), пока она не ус­лышит Его голос и не призовет Его,.. (см. 8).

Но поскольку мудрость, честь и слава совершенны лишь тогда, когда имеют любовь — ибо любовь есть исполнение закона (Рим. 13:10), — Церковь хочет, чтобы любовь пробудилась и поднялась: пробудилась в Ветхом Завете, поднялась — в Новом. Бог есть любовь (1 Ин. 4:8, 16), — читаем мы. Христос есть любовь. Он пробуждается, как лев и словно львенок, чтобы появиться из потомства Иудина. Он поднимается, как спящий, как почивающий на ложе, ибо не человеческим величием, но Своим собственным и Отцовским Он восстал из мертвых. Поэтому Писание говорит: Кто поднимет Его?(Быт. 49:9). Ни ангел, ни какая другая власть не могли поднять Его, а Сам Он поднимал других. Итак, когда здесь сказано: Не поднимайте и не будите любовь, пока она не захочет (Песн. 2:7), то говорится о тех, которые могут подобающим образом проповедовать Его воскресение, чтобы зажечь у слушающих огонь веры и благочестия. Или же Христос пробуждается в тех, которые приближаются сначала; Он вновь поднимается в тех, которые, после того как приблизились, уснули. Итак, Христос спит в нерадивых, пробуждается в святых.

Потом невеста обращает речь к дщерям горнего Иерусалима; речь же сия есть убеждение, предлагаемое с заклятием, – всегда умножать и возращать любовь, пока не приведет в исполнение воли Своей Тот, Кто «всем хощет спастися и в разум истины приити» (1 Тим. 2:4). Вот сия речь, которую произносит невеста: «заклях вас, дщери иерусалимли, в силах и крепостех села: аще воставите, и возбудите любовь, дондеже восхощет». Клятва есть слово, собою удостоверяющее в истине; действие же клятвы двояко: она или сама удостоверяет слушающего в истине, или заклятием других приводит в необходимость ни в чем не лгать. Например: «клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея» (Пс. 131:11). Здесь клятвою подтверждается верность обетования. Когда же Авраам, прилагая попечение о благородном супружестве единородного, повелевает рабу своему в брачное сожительство Исааку не приводить никого из рода ханаанского, осужденного на рабство, чтобы примесь рабского рода не причинила вреда благородству преемства, а напротив того избрать сыну супругу в отечественной ему земле и в родстве его; тогда заклятием приводит раба в необходимость не вознерадеть о приказании, и если пошлет его, ради себя самого сделать то, что признал он за благо для сына; так слуга заклинается Авраамом устроить Исааку приличное супружество. Посему, так как действие клятвы двояко, то здесь душа, восшедшая на такую высоту, какой видели мы ее достигшею в исследованном нами прежде, обучаемым ею душам указуя дальнейший путь к совершенству, своею клятвою не удостоверяет слушающих в несомненности того, что улучила сама; но заклятием руководить их к жизни добродетельной, к неусыпной и бодрственной любви, до тех пор, пока не исполнится благая Его воля, которая в том состоит, чтобы все спаслись и в разум истины пришли. А клятва, как там была о «стегне» патриарховом (Быт. 24:9), так здесь «в силах и крепостех села»; ибо так говорит Писание: «заклях вас, дщери иерусалимли в силах и крепостех села: аще воставите, и возбудите любовь, дондеже восхощет». В словах сих рассмотреть должно, во первых, какое это «село»; потом, какая «крепость» села и «сила» его, и есть ли между ними разность, или тем и другим означается одно; сверх того, что значить «возставить», и что – возбудить любовь; а выражение «дондеже восхощет» объясняется сказанным прежде. Что «селом» Владычнее слово означает мир, явно сие каждому из Евангелия; а что «преходит образ мира сего» (1 Кор. 7:31), и ничего не оказывается прочного в непостоянном естестве, это явно по громогласному свидетельству Екклесиаста, который все видимое и преходящее причислил к вещам суетным. Посему, какая же сила у такого села, которое есть мир? Или какая крепость в том, памятование о чем с заклятием, данное дщерям иерусалимским, повеление делает ненарушимым? Если смотреть на видимое, будто бы в нем есть какая-то сила, то подобное предположение отвергает Екклезиаст, именуя суетою все, на что указывают, и чего домогаются люди в видимом. Ибо суетное несостоятельно; а несостоятельное по сущности не имеет силы. Или, может быть, в означении слова: «сила» множественным числом найдется какая догадка о выражаемом им понятии? Ибо из Святого Писания известно нам такое различие в рассуждении подобных имен: когда говорится в единственном числе «сила», тогда таким речением разумение отсылается к Божеству; а когда то же имя произносится во множественном числе то представляется словом естество ангельское. Так «Христос – Божия Сила и Премудрость» (1 Кор. 1:24); здесь единственным числом Писание дает разуметь Божество. «Благословите Господа вся силы Его» (Пс. 102:21), – здесь множественное число «силы» показывает значение разумного ангельского естества. А слово «крепость», сопоставленное с словом «сила», усиливает значительность понятия; так Писание повторением равносильных речений тверже выражает, что ему желательно. Так в словах: «Господи, крепосте моя и утверждение мое» (Пс. 17:23), каждое из речений означает одно и то же, но сопоставление равносильных слов показывает усиление означаемого. Посему множественное означение «сил» и подобообразное упоминание о «крепостех» возводит, как видно, мысль слышащих к естеству ангельскому, так что заклинание, представляемое наставницею обучаемым душам в подтверждение сокровенного, делается силою не преходящего мира, но всегда пребывающего естества Ангелов, на которых повелевается взирать, чтобы их примером утверждались непоколебимость и постоянство добродетельного жития. Поелику имеем обетование, что по воскресении жизнь человеческая соделается подобною состоянию Ангелов (Обетовавший же не лжив); то следует и жизнь в мире сем приуготовлять к жизни, чаемой после сего, так чтобы, живя во плоти, и проводя время на селе мира сего, жить не по плоти и не сообразоваться веку сему, но и во время жизни в мире иметь попечение о жизни чаемой. Посему невеста клятвенным подтверждением внушает душам обучаемых, чтобы жизнь их, с преспеянием проводимая на этом селе, имела в виду небесные силы, подражая бесстрастием чистоте ангельской. Ибо, когда так восставляется и возбуждается любовь, то есть возвышается от присовокупления, и возрастает до большей меры; тогда, как сказала невеста, исполняется воля Божия, как на небе, так и на земле, по причине ангельского бесстрастия, преуспевающего и в нас. Вот что уразумели мы в словах: «заклях вас, дщери иерусалимли, в силах и крепостех села: аще воставите, и возбудите любов дондеже восхощет». Если же найдется иное какое слово, более приближающееся к истине искомого; то примем благодать, и возблагодарим Открывающего сокровенные тайны Духом Святым о Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает слава во веки веков! Аминь. *** Так как действие клятвы двояко, то здесь душа, восшедшая на великую высоту, достигшей каковую мы видели ее в исследованном нами прежде, обучаемым ею душам указывая дальнейший путь к совершенству, своею клятвою не удостоверяет слушающих в несомненности того, что получила сама, но заклятием руководит их к жизни добродетельной, к неусыпной и бодрственной любви, до тех пор, пока не исполнится благая Его воля, которая состоит в том, чтобы все спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2:4).

И в Песни Песней слова: заклях вас, дщери иерусалимски, в силах и в крепостех сельных; аще возставите и возбудите любовь, дондеже восхощет, - имеют такой смысл: любовь, кому захочет, дозволяет воспарять в высоту. А не уразумевшие значения частицы аще (εαν), именно, что означает она дозволение, написали вместо сего: аще возставите и возбудите любовь. Посему надлежало присовокупить: "аще возставите, будет то-то", и не оставлять речи неконченною. Однако чтобы не продолжить письма более надлежащего, сказав то, что не только не повреждает смысла Писаний, но восстанавливает оный, делает твердым и незыблемым, разрешает кажущуюся неясность, кончу на этом, советуя будущим читателям взирать на сие без любопрительности. И если что сказано правильно, - воздать благодарение Богу, а если неправильно, не лишать написавшего извинения, так как он сказал это нерешительно, но предоставил приговор будущим читателям.

Серны и полевые лани. Серны и полевые лани часто изображаются как спутники богини любви в искусстве древнего Ближнего Востока.

Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте любовь, доколе ей угодно (Песн. 2:7; LXX). Этот стих весьма труден для понимания. Однако нужно многократно направлять рассуждение к существу текста, подражая упражняющимся в стрельбе из лука, которые метают в цель множество дротиков, а попадают с трудом однажды. Ибо подражали лучникам применяющие этот прием к божественному Писанию, как бы направляя дротик к центру главы. Ведь нелегко сказать, к какому лицу подходят слова: Не будите любовь. Разумнее всего отнести слово будить к дщерям иерусалимским. Но любовь в ком, - в них, или в невесте, или в самой говорящей, неясно. Конечно, необходимо упражняться в применении к тексту всех толкований, и в отношении какого будет обнаружено, что оно ближе всего упало к любви и истине, то оно и должно быть признано точным.

сернами или полевыми ланями. Евр.: "цебаот" и "еалот". В еврейском оригинале это заклинание созвучно имени Господа Саваофа, которое автор, очевидно, не хотел прямо называть. не тревожьте возлюбленной. Дословно: "не тревожьте любви, доколе ей угодно". Этот призыв - не тревожить любовь - повторяется в 3,5 и 8,4. Монотеизм Израиля снял элемент святости с полового единения - оно больше не имело прототипа в божественных действах, но сохранило свое высокое значение как аспект супружеских отношений, а брак был заповедан и освящен Господом (Быт. 1,27,28).

Доколе любовь будет спать в вас, о дщери Иерусалима, о девицы? Во мне она не спит, ибо я ранена любовью. В вас же, во множестве девиц, дщерей Иерусалима, спит любовь к Жениху. Заклинала я вас, дщери Иерусалима, поднять, и не только поднять, но и пробудить любовь, которая в вас. Ибо Творец вселенной, создавая вас, посеял в ваших сердцах семена любви. И ныне, как в другом месте сказано: Правда спала в ней (Ис. 1:21; LXX), так и в вас спит любовь; как и еще в одном месте: Жених заснул как лев и как львенок (Чис. 24:9; LXX). Доныне спит Божественное Слово в неверных и в малодушных сердцем, бодрствует же в святых; спит в тех, кто пугается бури, и просыпается от голосов тех, кто хочет от бодрствующего Жениха получить спасение. Едва Он просыпается, тут же настает тишина, тут же успокаиваются громады волн, утихают встречные ветры, умолкает бешенство пучины; а когда Он спит, повсюду буря, смерть и отчаяние. Итак, заклинаю вас, дщери Иерусалимские,, добродетелями и силами поля (Песн. 2:7; LXX). Какого поля? Не иного, как этого: ...запах поля полного, которое благословил Господь (Быт. 27:27). О

Первый отдел книги заканчивается своеобразною клятвою или заклинанием, три раза встречающимся в книге Песнь Песней (Песн. 2:7, Песн. 3:5, Песн. 8:4)) и более нигде в Писании, клятвою к иерусалимским женщинам сернами или полевыми ланями не возбуждать любовь (а не «возлюбленную», как в Вульгате и в русск. Синодальном и Архим. Макария), пока она пробудится сама. Формула клятвы «сернами или полевыми ланями» по мазоретскому тексту подтверждается текстами; Сирским, Вульгатою (per capreas cervosque camporum) и русским и заслуживает предпочтения пред формулою греч. и слав. «в силах и крепостях села». Основание своеобразной поэтической формы этой клятвы заключается не в чем ином, как в особенной грации и красоте газелей и ланей, в силу чего они являются наиболее подходящим образом – женской красоты и миловидности ( (Притч. 5:19); Толков. Библ. т. IV, с. 908), а вместе и женской любви; особенна уместна и естественна такая клятва в устах женщины и в обращении к женщинам же (во всех трех названных случаях: Песн. 2:7, Песн. 3:5, Песн. 8:4), которых Невеста настоятельно предостерегает от соблазна преждевременно и искусственно вызывать и воспламенять в себе пламя любви, напротив советует предоставить пробуждение и развитее этого чувства природе и Богу. Здесь – мораль всего отдела 1 (Песн. 1:1 – Песн. 2:7): последовательное развитие чувства любви – от первого искания лобзания Возлюбленного до полного изнеможения любви послужило для Невесты основанием сделать упомянутое предостережение подругам. Указываемый ею закон нормальной постепенности в любви имеет силу и в аллегорическом толковании – в применении содержания книги к природе, к истории Израиля и к истории спасения. По объяснению проф. Олесницкого, первый отдел книги Песнь Песней может быть назван зимнею или предвесеннею песнью сетования обетованной земли о солнце, уклонившемся от нее в своем зимнем течении, а также песнью первого, печального периода в истории Израиля – пребывания в Египте и странствования по пустыне (Цит. соч. с. 368–369).

Заклинаю вас, дочери Иерусалимские, силами и крепостями полевыми: не поднимайте и не будите любовь, доком ей будет угодно (Песн. 2:7; LXX), иными словами, не допускайте, чтобы в вас почила любовь к Богу, но пробуждайте, воспламеняйте ее и прилагайте память, будто елей благодеяний, чтобы не сказано было и о нас: Уснули сном своим, и не нашли все мужи силы рук своих (Пс. 75:6). Ибо если не будете возвещать день ото дня Его спасение и не будете воспоминать чудеса Его, которые Он произвел, а вместо того забудете Его благодеяния, то угаснет любовь и почти что умрет. Должно же нам постоянно воспламенять ее и пробуждать, и поднимать это пламя ввысь.