Песнь песней Соломона, Глава 2, стих 17. Толкования стиха

Надейся и терпи, пока не пройдет ночь, мать грешников, пока не пройдет гнев Божий, детьми которого были и мы когда-то, когда были тьмой. Остатки ее мы влачим в теле нашем, мертвом по причине греха «пока не повеет днем и не разойдутся тени»
*** Коль скоро в этом Ветхом Завете предписано то, что мы, принадлежащие к Новому, не обязаны соблюдать, почему же иудеи не могут скорее уразуметь, что в обветшалом, забытом сами они остаются - вместо того, чтобы укорять нас, держащихся обетований новых, в том, что старые мы не исполняем? Ведь точно так написано в Песне Песней: Взошел новый день, пусть удалятся тени (ср. Песн. 2:17); уже восстала заря духовного осмысления, уже замолк праздник плотского естества. Бог Богов, Господь возглаголал и призывает землю, от восхода солнца до запада (Пс. 49:1).

В начале, как бы вставая на путь, душа еще созерцает лишь тени, еще не тронутые откровением приближающегося Слова, и потому ей все еще не светит день Евангелия. Затем улавливает она благовония веры без примеси теней.

Доколе день дышит прохладою, и убегают тени (Песн. 2:17), то есть доколе восходит вечный свет будущего века и убегают, чтобы исчезнуть, тени жизни сей, то есть неведения и греха, которыми, между тем, даже мы, верные, светильником Слова Божия пользующиеся, весьма и весьма ослеплены.

Но если кто соделается духом, родившись от Духа, то уже не травяною будет кормиться пищею, но пищею его будет Дух, о чем и дают разуметь чистота и благоухание крина. Посему и сам питающийся будет чистым и благоуханным крином, изменясь по свойству пищи. Вот тот день, который разливается, или дышит, лучами, как наименовало Божественное слово, разлияние лучей, производимое Духом, назвав дыханием, от чего приходят в движение тени этой жизни, в которые со тщанием всматриваются не озарившие еще душевного ока светом истины, но на тень и суетное взирающие, как на нечто состоятельное, действительно же сущее упускающие из вида, как не существующее. Напротив того, питающиеся кринами, то есть, утучняющие душу чистою и благоуханною пищею, удалив от себя всякое обманчивое и призрачное представление вожделеваемого в этой жизни, увидят истинную основу сущности вещей, став сынами света и сынами дня. Видит сие невеста и побуждает Слово привести скорее в исполнение надежду приобщиться благ, говоря: «обратися, Брате, уподобися серне, или младу еленю на горах юдолей». Как серна, смотри и Ты, Который видишь помышления человеческие, читаешь помыслы сердец. Уничтожь порождение злобы, как младой елень, истребляя породу змей. Усматриваешь ли юдоли гор человеческой жизни, восстания которых подобны не вершинам, но дебрям? Посему-то Слово со всею скоростию поспешает на юдоли гор, потому что все высящееся против истины есть бездна, а не гора, юдоль, а не возвышенность. Почему, если ступишь на них, – говорит невеста, – то всякая таковая «дебрь наполнится», и всякая таковая «гора смирится» (Ис. 40:4). Так говорит душа, которую пасет Слово, не среди каких-либо терний, или былий, но в благоухании кринов чистого жития, которыми да насытимся и мы, пасомые словом о Христе Иисусе, Господе нашем! Ему подобает слава и держава во веки веков! Аминь.

Она просит жениха устранить неплодную синагогу и прийти к людям опустошенных и униженных, идолопоклоннических некогда душ, которым надлежит взойти на небесную высоту.

О Жених, прийди и отгони бесов — змей, которые жалят нас и впрыскивают свой яд страстей в души. Перескакивание через горы всегда указывает на Божественную природу Жениха, напоминает, что он приходит в наш мир необычно.

Ибо когда Ты, Пресвятая (Матерь-Дева), явилась миру, как светоносный день, и явила Солнце правды, то рассеялась ужасная тьма, уничтожилась власть тирана, разрушилась смерть, ниспровергнут ад, и всякая вражда исчезла пред миром, и пагубные болезни отступили от появившегося спасения, и вся вселенная наполнилась светом чистой истины. На это указывая и Соломон, в книге Песнь Песней, говорил: возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями, доколе дышет день прохладою и убегают тени.

Доколе день дышит прохладою. См. ком. к ст. 7.

Однако сейчас же она предвидит и предстоящую разлуку с ним и потому в ст. 17-м, имеющем отношение к первым стихам следующей главы. Она ввиду наступающего заката солнца умоляет Возлюбленного скорее вернуться с «гор разделения» (евр. гape – батер, LXX: τα δρη κοιλωματων, Vulg. montes Bether, слав. «на горах юдолий»). Подобный же оборот речи речи имеет место ниже в Песн. 4:6.

Пасый в кринах, Дондеже дхнет день, и двигнутся сени. Надобно заметить, что Жених прежде Самого Себя со стороны человечества назвал крином – «Аз цвет польный и крин удольный» (Песн. 2:1) – потом так же и Невесту – «якоже крин от терний, тако искренняя моя посреди дщерей» (Песн. 2:2), а здесь Невеста и самую пажить нарицает крином. «Пасый в кринах» – ибо пажить, представляемая овцам, исполнена благовоний. Но это так по смыслу Семидесяти переводчиков, а Симмах под кринами разумеет самых пастырей. «Дондеже дхнет день, и двигнутся сени.» Сенями называет временные человеческие блага, как то, богатство, славу, могущество, здравие телесное, красоту и прочие. Они в самом деле подобные сени. Ибо ничего не имеют в себе твердого, постоянного, истинного, непреходящего, существенного. Итак, Жених пасет нас, доколе не пройдет зной дня, не ниспадет роса спасения, не двинутся сени, и доколе не явится будущее постоянное, вечное. «Дондеже дхнет день, и двигнутся сени» доколе не воссияет день, открывающий будущее, доколе все настоящее – сень будущего не прейдет. В тот-то день оный добрый Пастырь успокоит стадо Свое в вечных обителях. Обратися, уподобися ты, брате мой, серне или младу еленю на горах юдолий. Здесь Невеста, желая всем приятного присутствия Женихова, молит Его, чтоб Он, подобно тем животным, взошел на горы, возвышающиеся над юдолями. Горами же юдолей называет тех, которые посреди низких возвышаются умом своим. Итак она просит его удостоить их своего посещения. Жених, внемля молению ее, учинил сие, а она, оставшись одна, сокрушается, сетует и рассказывает отроковицам скорбь свою.