Песнь песней Соломона, Глава 1, стих 9. Толкования стиха

Более открытый взгляд там, где чистая совесть. Нести иго Христово сладостно, если ты сочтешь его украшением твоей шеи, а не бременем. Всегда возводи свои очи ко Господу Богу твоемуи ищи Бога, чтобы найти Его! Выпрями шею, потому что ты носишь ожерелья, а не оковы! Бессловесные животные также радуются ошейникам, потому что они кажутся им скорее украшением, чем узами. Пусть ланиты, словно у горлицы, служат знаком твоей стыдливости, пусть ожерелья шеи придают уверенности в твоей свободе! Иго Христово — легко, и потому оно не тяготит шею, но облегчает.

Начало - см. ст. 8 Присовокупляет же Оно к этому и другую в уподоблении похвалу, говоря: «выя твоя яко монисты» . Ибо, однажды вдавшись в иносказательное значение, от видимого у коней примышляет похвалу невесте; хвалит же выю, выгибающуюся в виде круга, какою бывает она, как видим у величавых коней, потому что упоминание о монистах указывает на круг, вид которого, представляемый выею, делает коня благолепнейшим себя самого. Ибо слово: «ормос» (в переводе с греческого — цепь, вогнутость берега, место для стояния кораблей) в собственном смысле употребляется о приморских местах, где лунообразно вдающийся внутрь берег, в недра свои принимает морские воды и доставляет в себе покой приплывающим из моря; а в смысле переносном тем же словом называется по наружному виду шейное украшение — цепь. И когда вместо «ормос» — «цепь» говорим уменьшительно: «ормиснос» — «цепочка», тогда таковым словом показываем подобие внешнего вида в малом очертании. Посему уподобление выи монистам показывает, что Слово великие похвалы восписывает невесте. Во-первых, потому что конь, изгибая шею в виде круга, смотрит, как ступают собственные ноги его, которыми бежит непреткновенно и безопасно, не спотыкаясь о камень, не оступаясь в яму; не мало же служит к похвале души, — обращать ей внимание самой на себя, со всякою безопасностию ускорять божественное течение, превозмогая и минуя все препятствия в течении, бывающие от каких-либо искушений. Потом, самое первообразное значение слова: «ормос», откуда, по подобию наружного вида, шейное украшение названо монистами («ормиснос»), заключает в себе преизбыток великих некиих похвал, когда выя уподобляется означаемому словом: «ормос». Какие же похвалы чрез это открывает нам Слово? Приятна и спасительна для пловцев пристань, приятно после злострадания в море найти какой-либо тихий залив («ормос»), где, забыв испытанные на море бедствия, вполне предаются успокоению, за продолжительные труды утешая себя тишиною; не имеют уже более ни страха кораблекрушения, ни мысли о подводных камнях, ни опасения от разбойников, ни бушевания ветров, ни воздымаемого ветрами из глубин моря; напротив того, обуреваемые находят себя вне всех этих опасностей, потому что море в заливе спокойно. Посему, если кто приведет душу свою в такое состояние, что в неволненном безмолвии будет она иметь тишину, нимало не возмущаемая духами злобы, не надмеваясь гордостию, не пенясь волнами раздражительности, не обуреваясь другою какою-либо страстию, не носясь всяким ветром, воздвигающим различные волны страстей, если у кого душа сама приходит в такое состояние и обуреваемых в житейском море треволнениями всякого рода зол упокоивает в себе, раскрыв пред ними гладкую и неволненную добродетельную жизнь, так что вступивший в нее не подлежит уже бедствиям крушения, то прекрасно уподобляется похваляемым в слове монистам, так как множественным числом означается совершенство в каждом роде добродетели. Ибо, если бы уподоблена была одному только монисту, то, конечно, похвала была бы несовершенною, как непредставляющая того же свидетельства и о прочих добродетелях. Теперь же уподобление многим монистам заключает в слове полное свидетельство о добродетелях. И это есть некий совет, предлагаемый в слове всей вообще Церкви, а именно, что не должно нам, имея в виду какое-либо одно из добрых дел, оставаться нерадивыми о преспеянии в прочих, напротив того, если монистом у тебя стало целомудрие, чистою жизнию, как некиими бисерами, украшающее выю, то пусть будет у тебя и другое монисто, содержащее в себе драгоценные камни заповедей и увеличивающее собою красоту выи. Пусть будет у тебя и иное украшение на вые — благочестивая и здравая вера, кругом облегающая собою выю души — эта золотая гривна, блистающая на вые чистым златом Боговедения, о которой говорит книга Притчей: «венец благодатей приимеши на твоем версе и гривну злату о твоей выи» (Притч. 1:9). Итак, вот совет, подаваемый нам монистами.

Прекрасны ланиты твои под подвесками, как у горлицы! Прекрасны ланиты твои под подвесками, возлюбленная душа, как у горлицы! — Чем так прекрасно украшены ланиты твои, возлюбленная душа? — Тем, что ты подражала чистоте горлицы и в воздержании сохранила эту красоту — целомудрие... Этим ты уподобилась целомудренным апостолам. Что же это за целомудрие? Ни разу ты всуе не открыла рта, как это в обычае у язычников. Ни празднословия не было в твоих устах, ни разглагольствований, ни молитвы пустословной и невнимательной. А паче того, не было у тебя никогда переедания, от которого темнота обымает душу. Нет! Напротив, возлюбленная моя! Ты настолько предалась целомудрию, что в этом делании превзошла всю бесплодную мудрость эллинов. В чем же твое целомудрие? В молитвах твоих, душа, ты искала «только Царствия Божия и Правды Его». Не предавалась ты излишним явствам и не услаждалась пищей, а обходилась лишь самым необходимым. Во всем ты сохранила воздержание и это делала не напоказ, а тайно! Более того, целомудрие рождает мужество. И ты показала мужество, терпеливо снося удары по правой щеке, и ты обращала к обидчику — левую ланиту. Вот почему ланиты твои прекрасны! Ты уподобилась Христу, Который незлобиво сносил удары и примером Своим укрепил тебя. Он дал и тебе, душа, силы и ревность исполнить Его Заповедь, подражая птице — горлице, любящей уединение, Христос удалился в пустыню и там совершал свой подвиг поста. Этим и нам Он дал пример — ничего не делать напоказ. И вот, душа, ты в отношении своих страстных привычек показала воздержаность, а это и есть подлинное целомудрие, а в в отношении к гневу ты в терпении проявила — мужество. Поэтому я воспел ланиты твои, украшенные пронзительной красотой — целомудрием и мужеством.

ЧТО УКРАШЕНИ ЛАНИТЫ ТВОЯ ЯКО ГОРЛИЦЫ. Он удерживает уста желающих искажать смысл пророческих вещаний. И поскольку он назвал Деву «Колесницей», то, чтобы кто-нибудь не подумал о беспорядочном и неуправляемом беге, нуждающемся в обуздании, он, устраняя возможность такого понимания, восхваляет Ее уста, как бы уста горлицы, и поэтому с восхищением сказал Ей: ЧТО УКРАШЕНИ?¹ ВЫЯ ТВОЯ ЯКО МОНИСТЫ. Поскольку он уподобил Деву возвышенной царской колеснице, то, чтобы явить, что в Ней совершенно отсутствует гордость, он восхваляет Ее смирение, как бы ожерелье, украшающее Ее смиренно согбенную шею, и хвалит Ее кротость. Выражением: ВЫЯ ТВОЯ ЯКО МОНИСТЫ, он явил, что Она совершенно чужда гордости, но (при Своем смирении, Она возвышенна тем, что) в Своем чреве содержит Бога всех.

под подвесками... в ожерельях. Подвески и ожерелья - традиционные украшения женщин египетского царского дома. Однако еврейские женщины также носили драгоценности.

В ст. 9 (евр. 10) евр. батторим в подвесках, LXX (читали: катторим) передают ως τρυγογες, слав. (прекрасны ланиты твои) «яко горлицы», Vulg. sicut turturis. В эстетическом смысле последнее чтение преимуществует пред первым, хотя параллелизм речи говорит за масоретское чтение.

Ланиты и выю надобно понимать не чувственным образом. Известно, что Божественное Писание повсечастно употребляет чувственные выражения, говоря о душе. Так, например, сие место Павлово: «Темже ослабленныя руки и ослабленная колена исправите и стези правы сотворите ногами вашими, да не хромое совратится, но паче да изцелеет» (Евр. 12:12–13). Здесь Павел не к исправлению рук, ног и телесного хромания побуждал, но только нравственные действия души выразил чувственно. Таким же образом надобно понимать и сие: «украшены ланиты твоя яко горлицы, выя твоя яко монисты» – Церковь, будучи составлена из многих мужей и жен, одних именует своими ланитами, других – очами, некоторых – ушесами, сих – устнами, тех – руками, а иных – ногами. Итак, Жених, похваляя украшенных чистотою и целомудрием вещает: «украшены ланиты твоя яко горлицы.» Естествоиспытатели говорят, что горлица не только любит уединение, но и целомудрие. Посему справедливо Церковь уподоблена ей, Церковь, которая имеет союз только со Христом, уклоняется от сообщения с другими и по смерти Его не оставляет Его, но ждет второго Его пришествия. «Выя твоя яко монисты. »Монисты есть род наряда, украшающего шею. Таким образом жених превозносит Невесту, что она бодрственно несет иго благочестия, о коем Сам в Евангелии: «возмите иго мое на себе... иго бо мое благо, и бремя мое легко есть.» (Мф. 11:29–30) Он удивляется вые её, несущей иго сие, вые, которая без всяких внешних украшений, простая, так прекрасна сама по себе., что подобна тем, кои украшены монистами.