Песнь песней Соломона, Глава 1, стих 4. Толкования стиха

Второе правило у Тихония о двояком теле Господа¹; но это правило не так следовало бы назвать, ибо то не есть на самом деле тело Господа, которое не пребудет с Господом вечно. Следовало сказать: «о теле Господа истинном и смешанном» (permixto), или о теле действительном и мнимом (simulato), или употребить другое какое выражение: ибо лицемеры не только не будут с Господом в вечности, но и теперь уже не с Ним, хотя, по-видимому, находятся в Его Церкви. Отсюда второе правило можно бы назвать еще и так: о смешанной Церкви. Сие правило требует читателя внимательного, ибо бывают случаи, когда Св. Писание говорит, по-видимому, к тем же самым лицам, к которым прежде была направлена речь, между тем, как речь обращается уже к другим, или кажется, что оно говорит об одних и тех же лицах, между тем, как говорится уже о других. Это происходит оттого, что те и другие составляют по временному смешению и участию в таинствах как бы одно тело. Сюда относятся слова из Песни Песней: «черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы». Не говорит «Я была черна, как селения Кидарска. и красива, как завесы Соломоновы», но говорит о себе и то и другое вместе по причине временного соединения в одной и той же мреже хороших и худых рыб (Мф. 13:48). (Ибо селения Кидарска относятся к Измаилу, который не будет наследником вместе с сыном свободной) (Быт. 21:10; Гал. 4:30). В другом месте, говоря о доброй стороне: « «и поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути – прямыми: вот что Я сделаю для них и не оставлю их» (Ис. 42:16). Бог тут же вдруг говорит и о противной стороне, которая смешана с доброю: «Тогда обратятся вспять» (Ис. 42:17). Сими словами означаются уже другие лица, а не те, что вначале. Поскольку же в настоящем состоянии и те и другие составляют одно, то и кажется, будто здесь говорится о тех же самых, о которых говорилось выше; между тем сии две части не всегда будут составлять одно. Доказательством тому служит раб, в Евангелии упоминаемый, которого господин, когда придет, рассечет и подвергнет одной участие лицемерами (Мф. 24:51) *1

И потому написано: Ефиопия прострет руки свои к Богу (Пс. 67:32). В этих словах иносказательно обозначена святая Церковь, которая говорит в Песни Песней: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива. Черна по грехам, а красива по благодати; черна участью своей, но красива через искупление, или, скорее, черна от пыли труда своего, то есть черна, пока сражается; прекрасна же, когда знаками победы своей венчается.
*** Церковь, приняв эти одежды посредством «бани возрождения» (см. Тит. 3:5), говорит в Песни Песней: «Черна я и красива, дочери Иерусалимские». Черна – по причине тленности человеческой природы, красива – посредством благодати; черна – потому что состоит из грешников, красива – таинством веры. Видя эти одежды, дочери Иерусалимские в изумлении восклицают: «Кто эта убеленная, которая восходит?» (Песн. 8:5). Она была черна, почему же она вдруг стала белой? Иной перевод. Церковь, имея это одеяние, принятая через омовение возрождения, говорит: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива. Черна из-за ненадежности состояния человеческого - красива по благодати; черна, так как происходит от грешников, - прекрасна таинством веры. Видя это одеяние, говорят пораженные дщери Иерусалима: Кто это восходит убеленная? (Песн. 8:5; LXX). Она была черна, как же теперь она вдруг побелела?

Понятно, что она черна от противодействия искушений, а красива красотой добродетели. Действительно, насколько в глазах внутреннего судии она прекраснее, столь у большего числа неразумных она вызывает раздражение и бывает как бы обезображена бедствиями. Дщерями иерусалимскими, к которым обращена эта речь, Соломон называет души, которые научены небесными таинствами и воздыхают об обители в небесной отчизне. Утешая их в несчастиях, святая матерь сказала: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива (Песн 1:4). Это то же самое, как если бы она объявила открыто: «Я весьма ничтожна в глазах преследователей, но я блистаю пред Богом славным исповеданием истины». Поэтому вы, которые признают себя гражданами небесного отечества и которые спешат сквозь невзгоды преходящего мира к созерцанию вечного покоя, должны, по крайней мере, иметь скорби в трудах нынешнего изгнания.

В священной скинии свидения видимое совне не равноценно было сокровенной внутри красоте. Ибо опоны состояли из льняных тканей, и внешним украшением скинии служили завесы из козьих волосов, и покровы из красных кож; смотрящим же совне ничто в этом не представлялось великим и драгоценным. Но внутри вся скиния свидения сияла золотом, серебром и дорогими камнями. Столпы, их стояла и верхи, кадильница, алтарь, кивот, светильник, очистилище, умывальницы, завесы во входах, красота которых срастворялась всякого вида доброцветными красками, золотая нить, искусственною какою то работою нарядно сотканная вместе с синевою, багряницею, виссоном и червленицею, из всего этого составив нечто единое, делала, что ткань поражала взоры, блистая как бы лучами радуги. А что имея в виду, начинаю сим речь, без сомнения, сделается для нас явным из того, что будет сказано. Снова предлагается нам Песнь песней, как полное изложение боговедения и любомудрия. Она есть истинная скиния свидения, в которой покровами, завесами и опонами служат некие слова и речения, выражающие любовь, показывающие отношение к любимому, также изображение красоты, упоминание телесных членов, и видимого на лице, и сокрытого под облачением одежды. А что внутри, то в подлинном смысле есть некий пресветлый светильник и кивот, исполненный таин, и благоухающая кадильница, и очищение греха, оное всезлатое кадило благочестия, эта красота завес — благообразное исткание из доброцветности добродетелей, эти незыблемые столпы помыслов, неподвижные стояла догматов, и красота верхов, которыми истолковывается благодать во владычественном души, и омывальницы душ; и все, что относится к небесному и бесплотному житию, что закон предписывает, выражаясь загадочно, можно находить в сокрытых под буквою понятиях, если только, в купели Слова омыв всю скверну гнусной мысли, попечением о жизни соделаем себя способными к вступлению во святая святых, а не останемся не узревшими чудес внутри скинии, подвергшись смерти за то, что, вопреки предписанию закона, касались мертвого понятия или какого-либо нечистого помышления. Ибо закон духовный не дозволяет таковым входа, если кто, коснувшийся какой-либо мертвой и мерзкой мысли, не омоет, по Моисееву закону, ризу совести своей. Но последовательная связь рассмотренного доселе приводит слово к обозрению того, что сказано невестою отроковицам, именно же следующего: «черна есмь и добра, дщери иерусалимския, якоже селения Кидарска, якоже завесы Соломони» . Прекрасно наставница сия с того именно, с чего было должно, начинает обучаемым душам делать объяснение благ. Ибо души сии в высказанном ими изъявляют готовность всякому человеческому слову, которое в переносном смысл именуют вином, предпочесть благодать, источающуюся из ее разумных сосцев, так выражая сие словом: «возлюбим сосца твоя паче вина»: потому что «правость возлюби тя» (Песн. 1:3). После сего убеждает отроковиц, чтобы и они соделались прекрасными, указывая им на свою красоту, подобно великому Павлу, который говорит: «будите якоже аз, зане и аз, якоже вы» (Гал. 4:12), и: «подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу» (1 Кор. 11:1). Посему не попускает учащимся у ней душам, смотря на свою прошедшую жизнь, отчаиваться в возможности стать прекрасными, напротив того, советует, взирая на нее, из ее примера дознать, что настоящее, если оно неукоризненно, делается покровом прошедшего. Ибо говорит: хотя теперь блистает моя красота, сообщенная мне потому, что возлюбила меня «правость»; однако же знаю о себе, что первоначально была я не красива, но черна. Таким же темным и мрачным вид мой делала предшествовавшая жизнь. Впрочем, быв столько гнусною, теперь я прекрасна; потому что подобие срамоты претворено в образ красоты. Посему и вы, дщери иерусалимские, взирайте на вашу матерь — горний Иерусалим. Если бы вы были и селениями Кидарскими, потому что обитал бы в вас князь власти темной (слово Кидар толкуется: помрачение); то сделаетесь завесами Соломоновыми, то есть, будете храмом Царя, вселившегося в вас, Царя Соломона (Соломон же значить: мирный, соименный миру, и завесами Соломоновыми, то есть одною частию невеста наименовала весь объем царской скинии). Подобно сему теми же представлениями с большею еще внимательностию, кажется мне, услаждается Павел, в послании к Римлянам, говоря: в этом «составляет» Божию «любовь к нам, яко еще грешником» и очерненным «сущим нам» (Рим. 5:8), соделал нас световидными и достойными любви, потому что осиял благодатию. Как во время овладевшей всем ночи очерняется мраком даже и то, что по природе светло, а когда наступит свет, в вещах потемненных мраком не остается подобия тьмы: так, по преведении души от заблуждения к истине, и темный образ жизни прелагается также в светлую благодать. Что Христова невеста говорит отроковицам, тоже и Тимофею открывает Павел, из очерненного соделавшийся в последствии светлым, а именно, что сподобился стать прекрасным и он, который прежде был «хульником, гонителем, досадителем» (1 Тим. 1:13) и очерненным, «яко Христос прииде в мир» (1 Тим. 1:15) очерненных соделать светлыми, призывая не праведников к Себе, но грешников в покаяние, их в бане пакибытия соделал светлыми, подобно светилам, мрачный их вид омыв водою. Сие-то самое и Давидово око усматривает в горнем граде и в чудо вменяеть видимое, как во граде Божием, о котором «преславная глаголашася», поселяется «Вавилон», упоминается блудница «Раав, иноплеменницы, и Тир, и людие ефиопстии» пребывают «тамо» (Пс. 86:3—4), чтобы не упрекал уже сего города какой-либо человек за то, что нет в нем жителей, говоря: ужели речет еще кто Сиону: «человек родися в нем» (Пс. 86:5)? Ибо гражданами там делаются иноплеменники, Иерусалимлянами — Вавилоняне, девою — блудница; белыми — Ефиопляне, и верхний город — Тиром. Так здесь невеста, представляя благодать Жениха, ободряет дщерей иерусалимских, что, хотя возьмет Он и очерненную какую душу, но общением с Собою соделает ее прекрасною, и что, хотя кто и селение Кидарское, но соделается светлою обителию истинного Соломона, то есть вселившегося в ней Царя мира. Потому и говорит: «черна есмь и добра, дщери иерусалимския», чтобы, взирая на меня, и вам соделаться завесами Соломоновыми, хотя бы вы были селениями Кидарскими. *** Невеста, чтобы лучше дознали мы безмерное человеколюбие Жениха, Который из любви придал возлюбленной красоту, сообщает обучаемым о чуде, над нею самой совершившемся. Ибо говорит: не тому дивитесь, что возлюбила меня «правость», но тому, что черна я была от греха и делами освоилась с мраком, но Жених из любви соделал меня прекрасною, собственную Свою красоту дав мне в замен моей срамоты. Ибо на Себя восприяв скверну моих грехов, мне передал Свою чистоту и Своей красоты учинил меня причастною Тот, Кто сперва из ненавистной соделал меня достолюбезною и потом возлюбил. Ибо говорит: хотя теперь блистает моя красота, сообщенная мне потому, что возлюбила меня правость; однако же знаю о себе, что первоначально была я не красива, но черна. Таким же темным и мрачным делала вид мой предшествовавшая жизнь. Впрочем, быв столько гнусною, теперь я прекрасна - потому что подобие срамоты претворено в образ красоты. <...> Потом невеста присовокупляет к сказанному и следующее за тем; а этим разумение обучаемых необходимо утверждается в той мысли, чтобы не Создателю приписы вать причину потемненного их вида, но начало такого вида полагать в произволении каждой души.

И добавлено: Дщери Иерусалимские! черная, но красива (Песн. 1:4). Признаюсь я, что удивлён: почему в этом месте называет себя Церковь черной и красивой, когда не может быть красивою та, что черна? Ибо почему черна, если красива? Или почему красива, если черна? Но войдите в тайну слова и увидите, сколь на высоком чувстве глаголет Дух Святой. Черною называет себя Церковь из-за тех, кто должен был обратиться к вере из язычников и был внешне тёмен от мерзостного дыма и пепла идольских жертвоприношений. Но была соделана Церковь красивою благодаря вере Христовой и святости Духа, Которого восприняла.

См. комм. к Лк. 15:20 *** Родившись такого отца, мы черны и, пока еще не взошли на верх добродетелей, говорим: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива (Песн 1:4). <...> Оставит человек отца и матерь свою и прилепится к жене своей (Быт. 2:24), и будут оба уже не одна плоть (Еф. 5:31), но дух един. Не высокомерен Жених твой, не горд; он взял за себя ефиоплянку (Чис. 12:1); как скоро ты пожелаешь услышать мудрость истинного Соломона и придешь к Нему, Он откроет тебе все, что знает, и введет тебя Царь в чертоги Свои, и чудесным образом изменится цвет твой, так что о тебе можно будет сказать: Кто это восходит убеленная? (Песн 8:5; LXX).

«Черна я, но красива». Я черна — по причине прежнего преступления, прекрасна — по причине скорого покаяния; я черна — от скорби о своем падении, прекрасна — сиянием, полученным при крещении. «Дщери Иерусалимские! черна я, но красива». Дочерьми иерусалимскими называет святые души отцов. «Черна я, но красива» — Церковь из язычников. Не смотрите вы, святые души, не смотрите на меня, потому что я почернела, потому что опалило меня солнце Правды, за мое прежнее заблуждение. Какое солнце опалило ее? Во всяком случае, не то о котором говорится в Екклесиасте: «восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит» (Еккл. 1:5). Восходит для нас Солнце Правды, Христос из Марии, по плоти: восток имя Ему; заходило же оно, когда Он взошел на крест и снизошел в преисподнюю. «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит». Когда Он взошел на небеса, тогда повлек к Себе и нас. «И когда», говорит, «Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Об этом Солнце Правды и Исаия восклицает, говоря: во днех тех «взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его» (Мал. 4:2). Когда взошло Солнце Правды — Христос, кровоточивая женщина, коснувшись края одежды Его, остановила токи кровей своих. «Дщери Иерусалимские! черна я, но красива». Если из предстоящих здесь какая–либо душа осквернена грехом, пусть не устрашается: пусть только покается и говорит: «черна я, но красива». Если и при последнем издыхании она окажется, если и к вечеру склоняется для нее время, пусть не боится: пусть покается с плачем. И тогда «вечером водворится плач, а утром — радость» (Пс. 29:6). Подражай царю Езекии: застигнутый болезнью, он лежал на одре, но, услышав слова Исаии, обращенные к нему: «сделай завещание для дома твоего, ибо ты умрешь, не выздоровеешь» (Ис. 38:1), обратившись лицом к стене, оросил постель свою слезами покаянья, остановил течение солнца и тотчас получил пятнадцать лет жизни.

Я - грешна, но более прекрасна, так как Христос возлюбил меня. Дщери Иерусалимские! Черна я, но красива. Соберитесь, все народы, приходите и посмотрите на меня, возлюбленную. Не смотрите на меня, что я смугла, ибо Солнце опалило меня (Песн. 1:5). И потому-то пренебрег мною Христос. И Писание, конечно, называет Его Солнцем правды, ибо говорит так: А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды (Мал. 4:2).

О Церкви же - той, что несёт образ Господа, - так говорится в Песни Песней: Черна я, но красива (ср. Песн. 1:5); то есть черна телом плотяным - красива небесными заслугами. Показал он, и почему сказал прекрасна: ибо Христос по благодати Божьей примирил мир (См. 2 Кор. 5:19).

Говорится о Церкви язычников: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива (Песн. 1:4). Почему Церковь черна и красива? Черна по природе, красива по благодати. Почему же черна? Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя (Пс. 50:7). Почему красива? Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега (Пс. 50:9).

И изображаемая в книге «Песнь Песней» невеста говорит в одном месте, что она и черна, и прекрасна. Итак, под "Эфиопами" (Соф. 2:12) надобно разуметь имеющих как бы черный и помраченный ум, еще непросвещенный и не имеющий в себе божественного света. Но припадающие пред Христом, как, без сомнения, и невеста, просвещенные вопияли: «и буди светлость Господа Бога нашего на нас» (Пс. 89:17).

Кидар. Кидар — одно из самых могущественных арабских племен в Северной Аравии в период между VIII и IV вв. до н. э. Оно упоминается в ассирийских и нововавилонских хрониках, а в Быт. 25:13 его происхождение возводится к Измаилу (см. коммент. к Быт. 25:12–16; Ис.21:16и42:11). Кидарские шатры делались из шкур животных или тканей, которые натягивались на шесты и представляли собой трехсторонние конструкции. Черный цвет обусловлен, вероятно, тем, что материал покрытия был изготовлен из черной козьей шерсти (см. коммент. к Исх. 26:7–13).

Как бы от лица новой Церкви учеников беседует (Пророк) с Иерусалимом и громко взывает к его дочерям и синагогам, говоря: О дочери Иерусалимские, я — прекрасна, хотя еше дремлю (пребываю) неизвестной; потому что это означают слова: ЧЕРНА ЕСМЬ AЗ, и во мне воспочиет Мирный Царь, как бы Вождь, почивающий в шатрах и среди завес Соломона. Потому что КИДАР у Евреев обозначает: «Вождь эфиопов»; как Исайя говорит: «Оскудеет слава сынов Кидарских» (Ис. 21:16). И опять же, устами Иеремии Бог говорит сынам Израилевым: «Послите мя в Кидар, и разсмотрите прилежно, аше премениша языцы боги своя; людие же Мои премениша славу свою» (Иер. 2:10). «Кожей» же именуется завеса, как, опять же, тот же Иеремия сказал: «Опусте жилище мое, расторгошася кожи моя» (Иер. 4:20). И Давид: «Простираяй небо яко кожу» (Пс. 103:3).

Дщери Иерусалимские. Ср. 3,11: "дщери Сионские". Подруги, к которым невеста и жених периодически обращаются (см. 2,7; 3,5; 5,8.16; 8,4), как к хору в греческой трагедии (см. Введение: Характерные особенности и темы). Иногда "хор" вступает в диалог с лирическими героями Песни, вводя новую поэтическую интонацию (1,7; 5,9; 6,1; 7,1). черна я, но красива. Смысловое ударение в данном выражении несет слово "красива", что подтверждается следующим далее сравнением: "как завесы Соломоновы". Царь Соломон, как известно, прославился не только своей мудростью, но и роскошной красотой построенного им храма и царского дворца. Очевидно, "завесы" были подлинным произведением искусства и вызывали восхищение у тех, кто их видел. Подобное же чувство восхищения вызывала и невеста. шатры Кидарские. Шатры бедуинов из черной козьей шерсти.

В Песни Песней восклицает Невеста: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива. Черна она потому, что введена в заблуждение, запятнана налетом жира диких животных; красива же оттого, что ожидает, что Ты явишься с небес как Господь ради моего спасения. И является, таким образом, мрак нечестия и забота, дарованная по Божьей милости.
*** На это невеста отвечает отроковицам: Дщери Иерусалимские черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы. Не смотрите на меня, что я смугла; ибо солнце опалило меня (Песн. 1:4-5). Она прекрасна, и можно даже указать, как прекрасна невеста. Но мы спрашиваем, каким образом она, будучи черна и без белизны, прекрасна? Она принесла покаяние во грехах, обращение дало ей красоту, и потому она воспевается прекрасною. Но так как она еще не очистилась от всей нечистоты грехов, еще не омыта в воде спасения, то называется черною; однако же она не остается навсегда в черном цвете. Она делается белою, когда стремится к большему и от низкого начинает восходить к высшему, и тогда говорится о ней: Кто это восходит убеленная (Песн. 8:5; LXX). <...> Мы поняли теперь, каким образом невеста и черна и прекрасна. Если же и ты не принесешь покаяния, то берегись, чтобы душа твоя не была названа черною и мерзкою, черною по причине прежних грехов, мерзкою по упорству в них, и чтобы тебе, таким образом, не быть запятнанным двойною нечистотою. <...> Дщери Иерусалимские! черна я, но красива. И ты, церковная душа, обрати речь свою к дщерям Иерусалимским и скажи: жених любит меня сильнее, ценит меня более, нежели вас многочисленные дщери Израилевы. Вы стоите вне и видите невесту, входящую в ложницу жениха. Пусть никто не сомневается, что называемая черною, несмотря не ее черноту, прекрасна. <...> Я черна, но прекрасна, дщери Иерусалимские, черна, как шатры Кидарские, прекрасна, как завесы Соломоновы. Ибо она соответствовала тому и другому: Дщери Иерусалимские! черна я, но красива,, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы. И сами названия приличны красоте невесты. Евреи говорят, что слово «кидар» значит «тьма». Итак я черна, как шатры Кидарские, как эфиопляне; прекрасна, как завесы Соломоновы, которые он, украсив, подобно завесам скинии, сделал в то время, когда с величайшим старанием и трудом построил храм. Ибо Соломон был богат, и во всякой премудрости никто не превзошел его. Я черна и прекрасна, дочери Иерусалимские, как одно из таких дел премудрости Соломоновой, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы. Не смотрите на меня, что я очернена. Оговаривается касательно черноты своей и, чрез покаяние обратившись к лучшему, возвещает дщерям Иерусалимским, что хотя она черна, но прекрасна, согласно вышеизложенному, и говорит: Не смотрите на меня, что я очернена. Не удивляйтесь, говорит она, что я черного цвета: солнце опалило меня, потому что полным лучом воссиял на меня блеск его света, и от зноя я почернела. Ибо не так, как следовало, как требовало достоинство солнца, я приняла на себя свет его. По причине падения иудеев дано спасение язычникам: и наоборот, по причине неверия язычников дано ведение Израилю.
*** Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня (Песн. 1:5). <...> Так и было во всем роде эфиопов, в которых присутствует некая естественная чернота, передающаяся по наследству через плотское семя, ибо в местах тех солнце жжет сильнее, и тела, раз почерневшие, получают этот порок по наследству. Чернота души имеет противоположный источник: она обожжена не оттого, что на нее смотрит солнце, и недуг получен ею не при рождении, но от небрежения; и как праздность ею принимается, так усердие изгоняется и уничтожается.
*** Видимое солнце те тела, которые оказываются на открытой поверхности, делает черными и сжигает, а те, что находятся в отдалении и не попадают под прямые лучи, оно сохраняет в сиянии своем и не сжигает, но освещает. Солнце же духовное - то есть Солнце правды, в крылах которого исцеление (Мал. 4:2), как сказано, - напротив, тех, кого обретает в чистоте сердца их и кто в состоянии вынести его прямые лучи, освещает и окружает всяческим сиянием; а тех, кто обходит его стороной, само по необходимости сторонится и не столько взирает на них, сколько презирает за непостоянство их и неверность. <...> Ибо не видимым светом этим сотворен мир (так как он сам - часть мира), но тем Светом истинным (Ин. 1:9), и если мы будем ходить в беззаконии, можно будет сказать, что этот Свет презирает нас.

Замечание Невесты, обращенное к дщерям иерусалимским: «черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы» (ст. 4) имеет характер как бы некоего оправдания или объяснения, вызванного, быть может, каким-либо насмешливым словом кого-нибудь из «дщерей иерусалимских» по поводу непосредственных восторженных излияний чувств Невесты и высказанного ею некоторого незнакомства с придворным этикетом. Из многих черт беседы и обстановки Невесты она выступает провинциалкою, недавно прибывшею в среду придворных дам Соломона. Объясняя свою черноту (ст. 4) или смуглость (ст. 5), Невеста, во-первых, сравнивает ее – в отношении цвета – с черными войлочными (козьей шерсти) шатрами Кидарян Eвр. кедар, как и кидрон, выражает понятие темноты, черноты – народности, происходившей от Измаила (Быт. 25:13) и частию кочевавшей, частию жившей открытыми поселками между Петрейской Аравией и Вавилонией (Ис. 60:7; Иер. 49:28-29: Onomast. 614); – а в отношении красоты и привлекательности – с завесами или павильонами Соломона (вероятно, имеются в виду царские палатки Соломона во время его загородного летнего путешествия, – наподобие палаток нынешних шейхов арабских). Причина черноты или смуглости указывается (ст. 5) в действии солнца. «Она (Невеста) прекрасна, и можно даже указать, как прекрасна невеста. Но мы спрашиваем, каким образом она, будучи черна и без белизны, прекрасна? Она принесла покаяние во грехах, обращение дало ей красоту, потому она воспевается прекрасною. Но так как она еще не очистилась от всей нечистоты грехов, еще не омыта в воде спасения, то называется черною; однако же она не остается навсегда в черном цвете. Она делается белою, когда стремится к большему и от низкого начинает восходить к высшему, и тогда говорится о ней: кто сия восходящая убелена?» Песн. 8:5 (Ориген – Иероним, с. 147) «Убелена» λελευκανθισμενη читается в Песн. 8:5 только по тексту LXX и славянскому.. Подобным же образом Мидраш противоположность черноты и красоты объясняет о многоразличных грехопадениях и восстаниях Израильской общины в Ветхом Завете, напр., о противлении евреев Богу в Египте (Иез. 20:8) и – очищении их кровью пасхального агнца и обрезанием (Иез. 16:9), – о противоположности будней и субботы, простых дней года и дня очищения, века настоящего и века будущего (Der Midrasch Schir-ha-Schirim, ubers. v. A. Wunsche, Leipz. 1880, s. 30). Но противоположение Невесты – провинциалки «дщерям иерусалимским» позволяет видеть в первой не только иудейскую синагогу, но и ту «языческую неплодящую церковь», которая около времени Соломона обнаружила особенное стремление к религиозному и всякому иному единению с Израилем (посещение Соломона царицею Савскою (3 Цар. 10:1-9), которая, по мнению блаженного Феодорита, являлась образом всех благонамеренных и честных язычников, оправдавшихся без закона по апостолу Рим. 11:14-15. Блаженный Феодорит, Толков. на 3 книгу Царств, вопр. 33. См. Толковую Библию, т. II, с. 413), ввиду чего Соломон молил Иегову, чтобы в построенном им храме Бог благоволил принимать молитвы и язычников. (3 Цар. 8:41-43). «Когда раздается голос Спасителя, говорящего: «царица южская восстанет на суд с родом сим и осудят и, яко прииде от конец земли слышати премудрость Соломонову: и се, боле Соломона зде» (Мф. 12:42), то ты будь внимателен к тайнам, которые в этих словах предлагаются. От пределов земли приходит царица южная, церковь, и осуждает людей рода сего, т. е. иудеев, преданных плоти и крови. Она приходит от пределов земли послушать мудрости Соломона, не того, который прославляется в Ветхом Завете, а того, который в Евангелии есть больше Соломона», Ориген – Иероним, с. 149. В таком случае противоположность наружного безобразия (языческого быта) и внутренней красоты (душ лучших язычников) выступает с особенною рельефностью. Объясняя далее, почему солнце особенно губительно повлияло на ее наружность, Невеста указывает на то, что «сыны матери» ее (т. е. сводные братья, Лев. 18:9, 20 или даже родные, Быт. 27:29; Втор. 13:6) по недоброжелательству дали ей несродное и чуждое занятие – сторожить чужой виноградник, пренебрегая собственным (ст. 5). Только в конце книги Невеста говорит о целости и всецелой принадлежности ей ее виноградника (Песн. 8:12). История дохристианского мира, как в иудействе, так и в язычестве, изобилует примерами того, как близкие по плоти нередко отклоняли истинных чтителей Бога и ревнителей правды Божией от царского пути их возвышенных стремлений в сторону занятий низменных и дел недостойных, Мидраш в пояснение слов: «поставили меня стеречь виноградники» говорит: «сделали меня, говорит Моисей, судьей споров дочерей Иофора, а «моего собственного виноградника я не стерег», т. е. не имел возможности принять на себя дело моих братьев в Египте» (s. 34). Ориген из данного места делает применение к начальной истории Христианской Церкви: «Посмотри на Павла, гонителя Церкви, и ты поймешь, каким образом сын ее матери враждовал против нее. Гонители церкви принесли покаяние, и противники ее, возвратившись опять под знамена сестры, проповедывали веру, которую прежде опровергали» (с. 150).

Соломон взял в жены дочь фараона. Но... она была черна, как все эфиопские женщины... Евреи и их прекрасные жены насмехались над ней за ее невзрачную внешность, маленький рост и темную кожу. Чтобы избавить ее от насмешек и избежать враждебности с фараоном, Соломон для нее одной построил дом из камней драгоценных и украсил его золотом и серебром. Во время трапез он пел ей Песнь Песней, дабы почтить ее, и из этой Песни мы знаем, что она была черна, но прекрасна и любима им.

Потом паки вещает Невеста: Черна есмь аз и добра, дщери Иерусалимския, якоже селения Кидарска, якоже завесы Соломони. Не зрите мене, яко аз есмь очернена, яко опали мя солнце. Я думаю, это говорит она уже не к отроковицам, но к тем, которые хвастаются законом, бесчестят, поносят ее за то, что она не только чуждая, но и очернена идолопоклонством. «Черна есмь аз и добра». Я прежде слепотствовала, но теперь вижу, прежде носила ветхую одежду, но теперь преиспещрена, одеяна в ризы позлащенны (Пс. 44:10), приняла Царское достоинство и предстою Царю; изгнавши тебя, о неверная Иудея, тебя, которая вознеистовствовала над Ним, предала Его смерти, а ложе осквернила множеством прелюбодеев. Итак, не поноси меня за черноту, не выставляй прежние мои пороки. Признаюсь, я была черна, но теперь добра, и угодна Жениху. Страшись примера Мариам. Она укорила Моисея, что он поял в жену Эфиопляныню, и за то покрылась проказою, как снегом, погнана, яко нечистая, из лагеря, и не прежде паки принята была, но после раскачния (Чис. 12). И я также Эфиопляныня, но впрочем невеста Великого, Законодателя, я дщерь жреца Мадиамского, мужа идолопоклонника, но уже забыла люди моя и дом отца моего, посему возжелал Царь доброты моей (Пс. 44:11–12). ... Черна есмь аз и добра, дщери Иерусалимския», черна по первому нечестию, добра по покаянию, черна по неверию, добра по вере; и притом так была черна, «якоже селения Кидарска», что значит – мрак; но так наконец соделалась добра, «якоже завесы Соломони». Почему далее Жених называет ее лилией (Песн. 2:2). Она ни прядет, ни занимается тканием, ни печется о жизни, но Сам Жених одевает и питает её (Мф. 6:28–30).
*** Черна она потому, что введена в заблуждение, запятнанная налетом жира диких животных; красива же оттого, что ожидает, что Ты явишься с небес как Господь ради моего спасения. И является, таким образом, мрак нечестия и забота, дарованная по Божьей милости.

В Новом Завете цитаты из этой книги находят в Еф. 5:22-29, где апостол уподобляет новозаветную Церковь обрученной Христу деве.