Левит, Глава 1, стих 9. Толкования стиха

Бог сам прежде попускал иметь о Нем неточные и недостойные Его понятия, например, будто Он телесен, будто Он видим, – а потом против этого говорит: "Бог есть дух" (Ин. 4:24); также: будто и радуется жертвоприношениям, – что несвойственно Ему; изрекал Он и слова, несоответствующие истинному о Нем понятию; и многое тому подобное, так как Он никогда не взирает на Свое достоинство, но всегда на нашу пользу. Если отец не взирает на свое достоинство, когда лепечет вместе с детьми, называя пищу, яства и напитки не настоящими име­нами, но каким-то детским и варварским наречием, то тем более Бог. Так Он через пророка снисходительно укоряет (иудеев), когда говорит: "переменил ли какой народ богов своих" (Иер. 2:11); и везде в Писаниях видно снисхождение Его и в словах, и в действиях.
*** Ной принес в жертву Богу овец, тельцов и птиц: “И обонял Господь, - говорит Писание, - приятное благоухание” (Быт. 8:21), то есть, принял принесенное. У Бога конечно нет ноздрей: Божество - бестелесно. С жертвенника возносится кверху запах и дым от сожигаемых тел, а зловоннее этого запаха ничего не может быть; однако же, чтобы ты знал, что Бог то принимает жертвы, то отвращается их, смотря по расположению духа приносящих, (Писание) называет этот запах и дым вонею благоухания, а кадило - мерзостию (Ис. 1:13) потому, что душа возносящих его исполнена великого зловония.

Приятное благоухание. Характерной особенностью жертвоприношений является приятный запах жареного мяса. Хотя в подобном выражении, несомненно, проявляется антропоморфизм (приписывание Богу человеческих свойств), обычно мясо использовалось только в общих трапезах, устраиваемых по особому поводу, поэтому представления, имевшие большое значение для общины, ассоциативно связывались с этим запахом. В этом смысле угождение Богу приятным благоуханием ничем не отличается от приятного зрелища или звука. В мировоззрении окружавших Древний Израиль ближневосточных народов антропоморфизм был значительно сильнее, поскольку тамошние боги нуждались в пище для поддержания своего существования, и аромат жертвоприношения был для них предвестником трапезы.

благоухание, приятное Господу. Образное выражение, подразумевающее, что Господу приятно благоухание святости, исходящее от человека, очистившегося от грехов посредством жертвоприношения.

Но между тем надо знать, что нередко нас поражает удар недозволенного размышления, когда мы с охотой погружаемся в земные заботы, хотя бы и дозволенные. Когда земные заботы хотя бы в малейшей степени увлекают нас, тогда поднимающаяся против нас сила древнего врага делает так, что наша душа оказывается позорно запятнанной сильным прилогом. Поэтому и священник Закона, рассекши жертву на части, голову ее и то, что вокруг печени, должен сжечь в огне, а ноги и внутренности жертвы сначала омыть водой. Ибо мы приносим в жертву самих себя, когда посвящаем нашу жизнь божественному служению. И мы кладем на огонь размельченную на куски жертву, когда приносим труды нашей жизни, не считая их добродетелями. И сжигаем голову и то, что окружает печень, когда наши чувства, управляющие телом и тайными желаниями, пылают пламенем божественной любви. При этом велено, чтобы ноги и внутренности были омыты, ибо ноги касаются земли, а во внутренностях содержится кал. Ведь когда, будучи всецело воспламенены стремлением к вечности и со всей готовностью желая умерщвления нашей плоти, мы, тем не менее, по немощи нашей продолжаем быть заняты чем-то земным, тогда терпим в сердце нечто недозволенное, что уже победили. Если же наши помышления оскверняет нечистый прилог, то что это, как не кал, содержащийся во внутренностях? Но чтобы внутренности были сожжены, их нужно омыть, потому что, разумеется, необходимо, чтобы нечистые помышления омыл плач страха Божия. И когда жертва будет принята, их воспламенит вышняя любовь. И все, что душа помышляет или о неизведанном споре, или - в памяти - о прежнем образе жизни, должно быть омыто, и тем краше наша жертва будет пылать в очах своего Зрителя, будучи предложена Ему, если ничего земного, ничего сомнительного, не будет возложено на алтарь.

... все мясо обсыпалось солью (Лев. 2:13; Иез. 43:24; Мк. 9:49), по преданию, непременно «содомскою», т. е. добытою из Мертвого моря, - на жертвеннике разводился огонь, и сжигал всю жертву (hiqtir, ст. 9, 13, 15, 17). Евр гл. hiqtir (от qatar) употребляется исключительно о «сожигании фимиама», «возжжении светильников» в храме и «сжигании жертвы на алтаре», и, в отличие от гл. saraph - сожигать, испепелять (напр., жертвы не на алтаре храма, а вне стана, - Лев. 4:12; Чис. 19:5 и др.), означает восхождение гор, поднятие к Богу «собственной эссенции» (Куртц) жертвы, как «благоухания приятного Иегове». Частнее, поскольку материальный дар приносителя символизировал его духовное настроение, акт сожжения означал предание жертвователем себя самого Богу, с другой же стороны - и принятие жертвы Иеговою (ср. Суд. 13:23), что в известных случаях знаменовалось нарочитым, чудесным ниспосланием огня с неба самим Иеговою (Лев. 9:24; Суд. 6:21; 3 Цар. 18:38).

См. Лев. 1:3