Книга Руфь, Глава 1, стих 16. Толкования стиха

Руфь вошла в Церковь и стала израильтянкой - заслужила, чтобы считаться одной из самых великих служительниц Господа. Она избрана по родству души, а не плоти. И нам надлежит восхвалять её, ибо, как она заслужила избранности своими делами, и нам нужно заслужить считаться возлюбленными избранниками Церкви Господней, чтобы мы, подражая её примеру, смогли сказать тому, кто, подобно Павлу или иному епископу, призывает нас чтить Бога: народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом.

Вооз взял в жёны Руфь по достоинству её веры, за то, что она презрела народ свой и землю свою и избрала Израиль, за то, что не отвернулась от свекрови - вдовы, как и она сама. Её более направляло стремление быть с её Ноемини народом, нежели со своим. И тогда она отвергла бога своей родины и выбрала Бога Живого, говоря свекрови: Не принуждай меня оставить тебя.

См. Руф. 1:20

Руфь, чужестранка, не оставляла Ноеминь. Смотри, как велика заслуга в том, чтобы не оставлять в одиночестве. От её семени родился Христос.

Посмотри и на то, что в приключениях Руфи сходно с нашими... И как та никогда не вступила бы в такое супружество, если бы не оставила наперед отца, и не презрела дома, рода, отечества и сродников, так и Церковь, когда оставила отеческие нравы, тогда соделалась любезною Жениху Христу. Об этом и пророк, обращаясь к Церкви, говорит: “Забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей” (Пс. 44:11, 12). Так поступила и Руфь, и чрез то соделалась матерью царей, равно как и Церковь, потому что от нее произошел Давид.

 Достойно прославлена в священном Писании Руфь Моавитянка. Когда свекровь ее Ноэминь Иудеянка, жена Элимелеха, осталась вдовой, потеряв в земле Моавитской мужа и обоих сыновей своих, там же умерших, возвращалась на свою родину в Вифлеем и благословив своих невесток Орфу и Руфь (жен умерших сыновей), советовала обеим остаться в своей земле у своих родителей. Орфа осталась у родителей, а Руфь никак не согласилась оставить свою свекровь Ноэминь, неимущую и беспомощную вдову. Руфь сказала Ноэмини: "не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду; пусть то и то сделает мне Господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою" (Руфь. 1:16-17). 
 Подобно Руфи желает и говорит Богу человек, горячо любящий Его всем сердцем и всею душой своей, и не может говорить иначе. 

 

 

Теперь давайте взглянем на Руфь, ибо она - образ Церкви. Во-первых, потому что она чужестранка из язычников, оставившая родную землю и всё, что к ней относилось. Она ушла в землю израильтян. Когда её свекровь отговаривала идти с ней, она настаивала, говоря: но куда ты пойдешь, туда и я пойду; и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог - моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду. Эта речь не оставляет сомнения в том, что она есть образ Церкви. Ведь Церковь призвана к Богу из язычников таким же образом: через оставление своей земли (то есть идолослужения) и отказ от всего земного Она исповедовала веру в то, что Тот, в Кого верят святые, есть Господь Бог. И она пойдёт туда, куда тело Христово вознеслось после страдания; и она ради имени Его будет страдать в этом мире до самой смерти; и она соединит себя с сообществом святых - патриархов и пророков. Об этом сообществе, к которому Руфь может быть причислена по линии Авраама, свидетельствовал Моисей, говоря: Возвеселитесь, язычники, с народом Его (Рим. 15:10).

Преданность Руфи. И не помышляя о том, чтобы привлечь моавитянку к своему Богу, Ноеминь делает все возможное, чтобы Руфь вернулась к своим богам. Обычно женщины, выходившие замуж за чужеземцев, продолжали почитать богов своего народа (см.: Быт. 31:19; 3 Цар. 11:8; 16:31). Имеющаяся в тексте информация позволяет сделать вывод, что Руфь узнала о Яхве только тогда, когда в Моаве появились переселенцы из Израиля. Начав с того, что пойдет за Ноеминью, куда бы та ни пошла, Руфь утверждает, что народ Ноемини будет ее народом, а Бог Ноемини — ее Богом. Совершенно очевидно, что решение Руфи было продиктовано ее преданностью Ноемини, а не тем, что она осознавала превосходство монотеизма и считала Яхве единственным Богом на небе и на земле.

Пребывание Евреев в Египте среди многочисленного народа, их славное исшествие из Египта, чудесный переход чрез Чермное море, торжественное вступление в обетованную землю, истребление или покорение нечестивых ее обитателей, затем многократные победы над языческими народами во времена судей, а равно порабощения этим народом, также не могли оставаться без влияния на язычников, как можно видеть из примеров (Нав. 2:9–11; Нав. 5:1).

Но совершенно обратное действие слова Ноемини произвели на Руфь. В ней заговорила теперь "крепкая, как смерть, любовь" (Песн. 8:6): из любви к Ноемини она не только обещает неотлучно сопутствовать ей во всяком месте и при всяких обстоятельствах, но и со всей силой убеждения признает народ ее - Израиля - своим народом. Бога ее (Иегову) - своим Богом, т. е., по толкованию Мидраша (s. 24), объявляет себя прозелиткой, присоединяясь и к вере, и к народности Израиля (ср. Berthofet, SIeIIung der Isr. u Iuden zu den Fremden, s. 28).

Всякому же можно видеть, что и Руфь, по благочестью оставив родителей, последовала за свекровью. Поэтому, хотя и ради Владыки надлежало быть написанным сказанию о Руфи; однакоже история сия и сама по себе достаточна к тому, чтобы принести всякую пользу умеющим пользоваться подобными повествованиями; потому что описывает нам... целомудрие и любовь к свекрови невесток ея, преимущественно же Руфи, которая, по сердечному благочестью и в память супруга, престарелую и дряхлую женщину предпочла родителям.

История Руфи составляет предмет особенной книги Священного Писания, которая имеет целью не только объяснить нам родословие Давида (Руф. 4:17) , и следовательно, и Самого Иисуса Христа, но также показать нам удивительное попечение Божие о добродетельных. В ней видны благие последствия твердой привязанности к истинной религии, утешение, которое благочестие приносит в скорбях, благотворные последствия скромности и доброй славы. Благоразумие Ноэммини, приверженность к ней, покорность и кротость Руфи, великодушие Вооза прекрасны, трогательны и поучительны.
* * * Но если посмотрите на Руфь, которая по любви к свекрови, беспомощной иноплеменнице, и по уважению к ее добродетели и благочестию, решается оставить свое родство и отечество, и, будучи самою Ноемминью удерживаема от сего трудного и, по-видимому, безнадежного подвига, не колеблется и говорит Ноеммини: «идеже идеши ты, и аз пойду, и идеже водворишися ты, водворюся и аз, людие твои людие мои, и Бог твой Бог мой»: при виде сей мужеской в жене крепости духа, сего восторга добродетели, думаю, вы не только довольны, но и удивлены, и тронуты.
*** Разсматривание отношения между верою и чeлoвекoлюбиeм, как между началом и последствием, откроет нам путь к разрешению и того вопроса: может ли быть чистое человеколюбие без чистой веры? Если спросят о человеке верующем: откуда в нем чистое человеколюбие? ответ, по учению Апостольскому, прост: от чистой веры. Ища истины непреложной, выдерживающей всякое испытание, обратим внимание на особенные случаи, в которых является чистое человеколюбие, по видимому, вне пределов чистой веры. Руфь Моавитянка, следственно, природная язычница, из сострадательной любви к бездетной и безпомощной Ноеммини, оставляет и свой род и отечество, и решается следовать за нею в землю Израилеву, без всякой надежды для себя, а только для того, чтобы утешать и упокоивать возлюбленную свекровь. Не есть ли это чистое человеколюбие вне пределов чистой веры? – Нет. Любовь к благочестивой Ноеммини привила ея веру душе Руфи, и вера сделала ее способною к человеколюбию, чистому до самозабвения и самопожертвования. «Бог твой, Бог мой», – говорила Руфь Ноеммини, совершая прекрасный подвиг человеколюбия.