Книга пророка Михея, Глава 7, стих 2. Толкования стиха

«У, люте мне! понеже бых аки солома на жатве, и яко пародок во объимании(уборке) винограда». Так говорил Иерусалим во дни Иеремии (Иер. 6:9), это предвозвещал ему и Исаия (Ис. 24:13). «Не сущу гроздию, еже ясти первоплодная, яже вожделе душа моя». Не грозда обыкновенного желает пророк, вожделевает же того Грозда, Который на Голгофе повешен был на ветви Креста; Его-то Евангелия вожделевает он, как первого плода. Его-то пророк именует погибшим в народе, когда говорит: «яко погибе благочестивый от земли, и праведнаго в человецех несть» (Мих. 7:2), ибо кто свят, кроме Господа? В историческом же смысле слова: «яко погибе благочестивый от земли, и праведнаго в человецех несть», – согласуются с тем, что Господь сказал у Иеремии: «поищите... аще обрящете мужа творящаго суд иправду, и милосерд буду ему» (Иер. 5:1).

Предсказав пленение и десяти колен, и двух (ибо слово Божие было в Михею Морасфитянину о Самарии и Иерусалиме), пророк горестно взывает о том, что среди народа на земле не находится ни одного праведника, который мог бы твердо устоять пред гневом Божиим и противопоставить себя Ему как бы стену. Напрасно, – говорит он, – Я прорекал; тщетно хотел я отыскивать как бы последние кисти уже опустошенного и погибшего города; и так как для еды нет ягод, то собрать для еды по крайней мере тех недозревших фиговых ягод, которые у евреев называются bechchora или: bechura (בכורה), т. е. толстые из фиг: он как бы говорит: „Не находя хлеба соответственно величине голода, я искал сора и отрубей.» Святой человек исчез с земли и праведника нет среди людей. Повсюду козни, повсюду обманы; проливается невинная кровь. Из-за скупости и похоти не обращается внимания даже на кровное родство. И не только они делают, но даже еще и защищают зло, и заменив одно название другим, называют зло добром. Сами князья принимают подарки не от тех только, которые приносят их, но еще принуждают и настойчиво требуют, чтобы и другие подданные давали. А судья подражает им, судя другого так, как бы сами были судимы от другого, чтобы таким образом взаимно получить снисходительный приговор своим преступлениям и найти оправдание своему преступлению в преступлении другого. Тот, кто занимает важное положение и как бы самый сведущий в законе, провозвещает не Божию, а свою волю. «И смутили они ее», или истину, или город, или землю, о которой выше было сказано: «Погиб святой человек от земли.» В самом деле, тот, кто между ними самый лучший, оказывается на деле, как колючий терновник, цепкий и ранящий приближающегося в нему и схватывающий кривым суком, а тот, кто найдется у него праведником, оказывается, на деле как бы спица в ограде, так что где ожидалась помощь, там оказывается опасность. Так по еврейскому тексту. – Затем согласно Семидесяти, которые в некоторых отношениях отличаются, а в конце отдела перевели даже совершенно различно, мне кажется такой смысл: Речь пророческая или апостольская оплакивает вообще род человеческий, потому что понапрасну бросалось семя учения, и потому, что запоздавший жнец вместо жатвы и плодов с трудом найдет только пустую солому и сухие стебли и не сможет найти даже мелких ягод в винограднике, – и так далее до конца отрывка. И в самом деле, если блажен тот, который говорил, имея пред собою уши слушающего, и если уши слушающего составляют предмет желания для мудрого, а слушатель понимающий есть радость для говорящего, то, наоборот, горе для учителя дурной ученик; с этим сетованием согласны также и слова пророка Иеремии: «Я никому не был полезен и никто мне не был полезен» (Иер. 15:10). Есть такие, которые думают, что это сказано от лица Спасителя, указывающего на то, что в столь большом числе верующих и во всем мире, и роде человеческом Он едва находит деяния, достойные крови Своей, о чем и говорит в двадцать девятом псалме: «Какая польза в крови Моей, когда Я схожу» или: сойду «в тление» (Пс. 29:10)? Хотя другие утверждают, что слова: «Горе мне, ибо я сделался как тот, кто собирает солому на поле жатвы», менее всего приличествуют Лицу Того, Который в Евангелии сказал: «Поднимище очи ваши и посмотрите на поля, ибо они уже вполне побелели для жатвы» (Ин. 4:35), а в другом месте: «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9:37). Те, которые хотят понимать, что это сказано от лица Спасителя, говорят: „не удивительно, что Он говорит: «Горе мне», когда Он плакал о Иерусалиме и обливался слезами о смерти Лазаря (Лк. 19:41; Ин. 11:34, 35)“ А вышеприведенные слова: «Я сделался как тот, который собирает сухой колос на поле жатвы», они относят к концу мира, который гораздо определеннее называется жатвою; они говорят, что это пророчество может исполниться тогда, когда с умножением неправды, охладеет вера многих и сын человеческий, приходя на землю, найдет веру редкою на земле (Лк. 18:8). Ибо тогда, как бы после жатвы с трудом найдется солома, или после сбора винограда – сухие ягоды, в тех которые сохранили веру во время поражения всех; а что эти слова сказаны от Лица Того, Кто принял человечество, это они думают доказать словами: «Горе мне о душа», о которой говорится: «Прискорбна есть душа Моя до смерти» (Мф. 26:38). Исчез или исчезнет благочестивый от земли, или потому, что антихрист убивает святых, или потому, что все поверглись во множество соблазнов. «И среди людей нет того, кто исправляет: все судятся в крови,» не в легких и незначительных грехах, но в весьма больших и относящихся в кровавым. Ни соседство, ни дружба, ни родство не будет сдерживать преступления: все подымут руки на злое дело, так что хотя кто-либо даже и не мог сделать зла, однако уготовляя руки на зло он уже делает преступление в воле своей. Сам князь выпрашивает, и судья говорит льстивые слова, ибо получает подарки желание души своей. Так как все это ясно, и так как я остерегаюсь ненависти князей и судей, то и предоставляю это пониманию читателя, только присоединю слова: «Дары ослепляют глаза даже мудрых» (Втор. 16:18–19): судьи оставляют живою ту душу, которую не должны были бы оставлять: и убивают ту, которая по заслуге своей и добродетелям живет; а делают это они благодаря подаркам, которых они требуют с бесстыдством и которые принимают бесчестно. Таковым Господь и угрожает в словах: «И уничтожу благосостояние их», которое они считают для себя добром, которое кажется им добром, хотя по истинному существу дела добром не может быть названо то, что́ разоряет дающего и убивает принимающего; и хотя удалить от них зло и вступить Господу и божественному слову в совесть их, чтобы подобно моли истребить к ней все развращенное, и сделать опустошение в их добыче и злых помышлениях и ходить по порядку и правилу истины, а их самих, руководящихся злыми мыслями, увлекать в правому пути, – все это ее есть угроза бедствиями, а скорее благодеяние. Все это Он делает при свете истины, и в тот день, когда святые и избранники в церкви взойдут на высоту и будут рассуждать о небесных предметах в недосягаемой высоте своего учения и дел своих.

См. Пс. 119:6

Не столько ценится само дело совершаемое, сколько расположение совершающего, так что некоторые находили, что истина вредила, а ложь приносила пользу. Когда царь Саул спрашивал слуг о бегстве Давида и говорил: неужели всем вам даст сын Иессея поля и виноградники и всех вас поставит тысяченачальниками и сотниками, что вы все сговорились против меня, и никто не открыл мне, когда сын мой вступил в дружбу с сыном Иессея; то Доик Идумеянин не истину ли открыл, говоря: я видел, как сын Иессея приходил в Номву к Ахимелеху, и тот вопросил о нем Господа, и дал ему продовольствие, и меч Голиафа Филистимлянина отдал ему (1 Цар. 22:7-10). За эту истину он заслужил истребление из земли живых, и о нем пророк говорит: за то Бог сокрушит тебя вконец, изринет тебя и исторгнет тебя из жилища твоего и корень твой из земли живых (Пс. 51:7). Итак, за обнаружение истины он навсегда исторгается из той земли, в которой блудница Раав со своим родством насаждается за ложь¹. Так же и Самсона ложь сохраняла, а истина, безрассудно открытая нечестивой женщине, погубила, потому что он не исполнил пророческое повеление: от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих (Мих. 7:5).

У, люте мне, душе, яко погибе благочестивый от земли, и исправляющаго в человецех несть: вси во кровех прятся, кийждо ближняго своего озлобляет озлоблением, на зло руки своя уготовляют: князь просит, и судия мирная словеса глаголет, желание души его есть. Эти слова, как нам кажется, вполне соответствуют действительности. Он сетует о том, что нет благочестивого во всей земле, очевидно, иудейской, хотя в древности она изобиловала весьма многими святыми и славными людьми. Об этом, Бог говорит устами Исаии: «како бысть блудница град верный Сион полн суда, в немже правда почиваше, ныне же в нем убийцы» (Ис. 1:21). В особенности нестерпимо то, что они готовы дойти до крайней степени развращения, обвиняют друг друга в пролитии крови, жестоко убивают, добродетель же отвергают как нечто пустое, так что важнейшим своим занятием считают, как бы наложить только руки на обитателей. Ведь для людей, привыкших к такой жизни, нет ничего непозволительного, хотя бы это преследовалось законом, хотя бы это осуждалось благородными нравами. Итак, из этих слов видно ли, что подчиненные стали немощными, а начальствующие пользуются полной силой, и судьи здравствуют? Никак нет, говорит: ибо «князь просит, и судия мирная словеса глаголет».

7:2.Охота с помощью сети. Ловля птиц и рыбалка известны с незапамятных времен; при этом часто использовались сети и ловушки. В египетской надгробной живописи изображены сцены охоты на птиц с помощью сети (см.: Прит. 1:17), а древность слова «сеть» удостоверяется шумерским словом для описания охоты, которая представлена идеограммой в форме сети. В Ис. 51:20 описывается сеть, возможно, загон из сетей, который использовали для поимки антилоп с помощью загонщиков. Это было поистине время беззакония, когда каждый человек был одновременно и охотником, и дичью (см.: Пс. 9:29).

Пророк раскрывает смысл образа 1-го ст. и повторяет обличения высказанные уже ранее, распространяя их теперь на весь народ, а не на одних знатных (ср. Мих. 2:1-2, 8; Мих. 3:3). - Начальник требует подарков, последнее слово добавлено переводчиками по требованию смысла. Слав. текст 2-3 дает мысль сходную с евр. -рус., но в некоторых выражениях отступает от первого. Слова слав. текста "И, люте мне, душе", греч. οι μοι ψυχη, не имеют соответствия в подлиннике ст. 2-го и явились, вероятно, потому, что LXX отнесли к ст. 2-му конец ст. 1-го ivvethah naphschi ("желает душа моя"), который они прочитали ojah naphschi, горе душе моей. - Все строят ковы (jerovu), чтобы проливать кровь (ledamim, для кровей): "вси во кровех прятся" (δικαζονται), т. е. все судятся до крови, так как LXX вместо jeerovu (от arav плести сеть, подстерегать) читали сходное jarivu (от rix судиться). - Каждый ставит (jazudu) брату своему сеть (cherem): образ заимствован от охотничьих занятий; в слав. "кийждо ближняго своего озлобляет озлоблением", так как вместо jazudu (плетут, ставят) LXX читали jazuru (от zur притеснять), а слово cherem (сеть) принято ими в значении εκθλιβη, озлобление. - Судия судит за взятки (baschillum): в слав. с греч. "судия мирная словеса глаголет", т. е. потворствует беззакониям вместе того, чтобы наказывать их; чтение LXX возникло, вероятно, потому, что евр. baschillum (за взятки) было прочтено keschalom (как мир, о мире), причем к рассматриваемому предложению отнесено было и следующее далее слово haggadol ("вельможа"), прочитанное как haddabar (слово). - Вельможи (haggadol) высказывают злые хотения души своей и извращают дело (hajeavthuha): LXX слово haggadol (вельможа), как уже замечено выше, отнесли к предшествующему предложению; редкое vajeavthuha (от adath свешивать, извращать) они производили или от abar (εξαιρεω, отнимаю, 2 Пар. 35:23) или от abad (εξαιρω, Чис. 33:52); кроме того, перенесли из следующего стиха слова thovam, благая их; отсюда получилось неясное чтение слав. текста: "желание души его есть: и отыму благая их".

Потом перечисляет грехи, и говорит: судящие произносить на невинных несправедливый приговор, и отваживаются на беззаконные убийства: а прочие, каждый желая большего, присваивают принадлежащее соседу. Кто поставлен судить по законам, тот по жадности к взяткам не ждет, когда принесут ему, но сам просит дара.