Книга пророка Исаии, Глава 46, стих 2. Толкования стиха

Сокрушен Вил, низвергнут Наво: были истуканы их для зверей и животных; ноши ваши стали тяжелым бременем до утомления. Истлели и сокрушены вместе: не могли спасти носившаго и душа их пойдет в плен. После призвания язычников и избрания верующих из Израиля свидетельствует о падении идолов. Пал, пал или сокрушен Вил, котораго греки называют Вилом, латиняне же Сатурном. Он пользовался таким почтением у древних, что ему приносили не только человеческия жертвы из пленных и незнатных людей, но и своих детей. Наво же есть также идол, который означает и пророчество и прорицание, и указывает на то, что оно после евангельской истины умолкло во всемъ мире, или же, по Семидесяти, Дагон, котораго впрочем нет в еврейском. Это идол Аскалона, Газы и прочих городов филистимских. И от частнаго переходитъ к общему: были истуканы их для зверей и животных: не в том смысле, что истуканы языческие отданы в добычу зверям и животным, а в том, что предметами богопочтения у язычников служат изображения зверей и безсловесных животных, которыя в особенности в Египте пользуются божеским культом. 0 них Виргилий говорит: И чудовища всякого рода богов и лающий Анубис¹ И Ибо и многие города их египтян имеют названия от зверей и животных: κυνων от собаки, λέων от льва, θμουις от козла на египетском языке, Λόχων от волка,— чтобы умолчать о страшной и ужасной луковице и шуме из надутаго чрева, что свойственно пелузийской религии. Это, говорит, истуканы, которые не могут спасти несущих, они нечто иное, как ноша жрецов, обременяющая их до утомления. Когда настанет плен, то они, вследствие ценности металов, из которых сделаны, прежде всего берутся в плен и не могут освободить ни своей души, ни носящих,— не в том смысле, что немые кумиры, лишенные чувства, имеют душу и какое либо чувство боли, но χαταχρηστιχως (в переносном смысле) говорится о душе и членах тех предметов, которые не имеют чувства и членов. Также и в Притчах читается: смерть и живот в руце языка (Притч. 18:21). Или так следует сказать, что заблуждение идолослужения было весьма тяжелым бременем у язычников, которое придавливало своих почитателей к земле и не могло спасти и делало души их пленниками диавола и демонов.

Помысли о том, каким образом они могли когда-либо избавиться от войны.

См. ст. 1 Не возмогут, говорит, спастися от рати, сами же пленени приведошася. Ибо когда завоевывается город или страна, то, если у них бывают какие-либо позолоченные и посребренные боги, они прежде всего другого берутся в плен победителями. Если бы они были действительно боги; то им следовало бы оказать помочь своим поклонникам и даровать им победу над войском неприятелей. Итак, что пользует изваяное, яко изваяша е? создаша слияние, мечтание ложное, но слову пророка (Авв. 2:18), но они не могут помочь ни сами себе, ни другим. Ибо как может произойти что-нибудь такое от дерева и камня?

Низверглись, пали. Народ Вавилона погубит его вера в ложных богов.

Духовное угнетение

Здесь Исаия говорит о немощи идолов, поскольку они будут взя­ты в плен и унесены как поклажа слонов и как груз мулов. А люди, которые несут их, склонятся, чтобы положить их на плечи. Как можно, неся Бога, быть немощным? Но это ноша - не Бог. Иначе, как они могли бы быть унесены как военная добыча? Как могут те, кто несет такие вещи, поклоняться им? Другие говорят, что эта ноша - это процессия бесов, которых выносят жрецы, когда несут статуи на своих плечах и шествуют по улицам, неся свои ноши.

Эти слова напоминают Израилю о врагах, которые увели их в плен: подобно тому, как их враги покло­няются и склоняются перед этими идолами, задающими неразумные загадки , так и бесы, стали тяжким и давящим грузом для душ Изра­иля, когда эти бесы пленили их в безбожии, беря их в плен и связав веревками их грехов.

1-2. Низвержение вавилонских божеств. 3-7. И вытекающие отсюда назидания: а) ко всему "остатку" дома Израилева, 8-11. б) к "отступникам" из числа их, 12-13. в) к людям "жестоковыйным". Две следующих главы кн. пророка Исаии (46-47 гл.) говорят об одном и том же предмете - об исполнении грозного суда Божия над Вавилоном, причем в первом из них говорится о суде над религиозным (46 г.), а во второй - над политическим состоянием Вавилона (47). Вся эта речь пророка, кроме своего прямого, чисто исторического значения, имеет и эмблематический характер: в лице Вавилона, как главного центра древнего язычества, произносится праведный суд Божий над всем язычеством вообще, с его грубым идолопоклонством и его растленной культурой. Само собою понятно, что все эти откровения дают пророку самый благодарный материал для соответствующих религиозно-нравственных уроков его современникам. Ст. 1 Пал Вил, низвергся Невó; истуканы их – на скоте и вьючных животных; ваша ноша сделалась бременем для усталых животных. Ст. 2. Низверглись, пали вместе; не могли защитить носив­ших, и сами по­шли в плен. 1. «Пал Вил, низвергся Нево... Ваша ноша сделалась бременем для усталых животных. Низверглись... не могли защитить носивших, и сами пошли в плен». Высокохудожественная, драматическая картина, поразительная по своей исторической точности! Самая речь об этом является вполне логичной и понятной после известия о победах Кира, так как одним из следствий этих побед был и сильный удар, нанесенный им вавилонскому идолопоклонству. В позднейший вавилонский период, к которому относится данное видение прор. Исаии, Вел (Вил), или по LXX Bil (Бил, Бел)) и Небо (Нево) были двумя главными божествами Вавилона, как о том свидетельствуют памятники той эпохи. Из семи царей последней династии, в состав имен трех входит имя Небо (Небукаднецар57. Набополоссар и др.), а в состав двух – имя Вел (Вил), или его синоним – Меродах (напр., Белкудурзцур, Валтасар и пр.). Имена этих же самых божеств находим мы и на знаменитом цилиндре Кира. Бел – имя древнейшего вавилонского бога, одного из первой триады (Ану, Бел и Еа), впоследствии отождествлено было с позднейшим ассирийском божеством Меродахом, или Мардуком и в форме Бел – Меродах почитался непосредственным покровителем Вавилона. В честь его в Вавилоне сооружен был особый храм в форме пирамиды, который Страбон называет «гробницей Вила» и который, по вычислениям Опперта, имел до 189 метров вышины, т. е. превосходил даже пирамиду Хеопса. На этом месте находятся современные развалины холма Эль-Бабиль. «Небо», «Нево» или по-ассир. «Набу» (родств. евр. nabi пророк), по вавилонской теогонии, был сыном Бела-Меродаха, считался вестником и истолкователем воли богов, наподобие Меркурия в греческой мифологии. (См. «Очерки по ассиро-вавилонской религии» проф. С. Глаголева. «Из чтений о религии», 1905 г. с. 58-я). В честь его был воздвигнут в Вавилоне знаменитый храм семи светил, описанный у Геродота под именем храма Вила, хотя на самом деле здесь ему, как отцу бога Небо, был посвящен только один из семи этажей. Все это сооружение, по вычислениям Опперта, имело до 250 футов высоты;58 в настоящее время на его месте – развалины Бирс Нимруд. Так же хорошо, как самую религию вавилонян, знал пророк и их религиозно-политические обычаи. Действительно, при частых войнах, практиковавшихся в пределах обширной ассиро-вавилонской монархии, существовал обычай, по которому победители старались захватить и увезти к себе божество побежденных. Это считалось большим позором для побежденных (наподобие плена войскового знамени) и важной добычей для победителей, которые таким путем думали удержать в своей зависимости и поклоняющиеся этим богам народности. Рассматриваемая и с этой стороны – со стороны знания тогдашних обычаев и нравов, речь пророка Исаии также безукоризненна. Но вместе с тем она возбуждает довольно серьезные возражения с исторической точки зрения. На основании бесспорных монументальных записей (цилиндр Кира, надпись Набонида и др.) теперь установлено, что Кир мирно и даже торжественно вступил в Вавилон и что он не только не тронул местных божеств, но и оказал им знаки особенного внимания. Ни Кир, ни его преемник – Камбиз не трогали знаменитого золотого идола Бела – Меродаха в Вавилоне, только третий царь – Ксеркс увез его отсюда, по свидетельству Геродота (I, 183). Для устранения этого очевидного и довольно резкого противоречия, мы позволим себе предложить такого рода гипотезу. Вся речь пророка Исаии о низвержении богов Вавилона – это не столько пророческое видение, в собственном и строгом смысле слова, сколько аллегорическая метафора – новое и сильное обличение язычества, вообще. А так как всякая поэтическая метафора допускает правдоподобный вымысел, то и в данном случае живая творческая фантазия пророка создает именно такую картину, которая должна бы была быть в данном случае. И не вина пророка-поэта, что историческая действительность сделала здесь резкое уклонение от обычного шаблона. Но даже и этот, незначительный, дефект для нас имеет значение крупного приобретения. Он с несомненностью показывает, что весь этот отдел – один из наиболее хронологически соблазнительных – написан раньше факта, о котором он говорит, а не представляет позднейшее описание уже совершившихся событий, на чем обыкновенно настаивают защитники гипотезы Второисаии.

Бремя людей

По его словам, подобно тому, как всякая иная ноша не может передви­гаться, но переносится, так и эти идолы, будучи бездвижны, при­нуждают трудиться тех, кто их но­сит. И столь велика их немощь, что не в силах они, сходным образом, бежать от людей во время войны.