Книга пророка Исаии, Глава 4, стих 1. Толкования стиха

Слово сие в буквальном смысле означает, кажется, малочисленность мужчин, вследствие войн или болезней, постигших народ по Божию гневу. Посему, чтобы не быть безчадными и неплодными, что у древних почиталось в числе проклятий, женщины не стыдятся, если и многие взяты будут за одного мужа, и, утешая мужа в трудности иметь попечение о многих женах, говорят: «хлеб наш ясти будем и в ризы наша одеватися». Посему оставь необходимые заботы о содержании; имя твое полезно для нас тем, что избежим укоризны в одиночестве. Таков смысл буквальный; а смысл иносказательный ведет мысль нашу к важнейшим исследованиям. Как бы смотрящему на что-нибудь едва видимое, где многое по неясности представляется в тени, касательно «седми жен» приходит мне на мысль нечто следующее. Под словом «седмь» нередко разумеются и настоящая жизнь, и плотский Израиль. Посему время вещей сотворенных наполняется семью возвращающимися днями, вследствие чего век, какой последует за теперешним состоянием вещей, в Писании называется «осмым», и есть псалмы «о осмем» (Пс. 6 и 11), что значит о веке, который будет после сего времени. Но во многих местах под словом «седмь» разумеется и «иже яве Иудеи» (Рим. 2:28), и их гражданское устройство. Сказано: «Даждь часть седмим и осмим» (Еккл. 11:2). Ибо и Ветхому, и Новому Завету надлежало иметь какое-либо свидетельство о своем происхождении от Бога и о взаимном между собой согласии. Итак, «седмь жен» – это Ветхий Завет. «Имутся за мужа единаго», то есть за Господа, Который не один из многих, но единствен. «Глаголюща: «хлеб наш ясти будем», то есть останемся при своей мере существования, потому что мы «тень грядущих» (Кол. 2:17) и «образы небесных» (Евр. 8:5). Пусть одно имя Христово наречется Ветхому Завету, чтобы снята была с него укоризна в бесполезности. Но и Синагога израильская, когда умер закон, которым она была связана, сделалась свободной и получила право вступить в брак с кем хочет, не став прелюбодейцей; почему, пришедши к Жениху-Слову и как бы прилепившись к Нему любовью, может сказать: «имя Твое да наречется на нас». Но иные говорят, что «седмь жен» суть семь духов, которых сей же самый Пророк исчислит несколько после, как почивающих на Том, Кто процветет от корене Иессеова: «дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух вЕдения и благочестия, дух страха Божия» (Ис. 11:1–3). Сии-то духи, поскольку «вси уклонишася» и «вкупе неключими быша» (Пс. 13:3), не имея на ком почить с любовью, приемлют человека Господня и совершают написанное у Пророка. Ибо «дух ведения и благочестия» пребывает в бездействии в те времена, когда несть «разумеваяй», несть «взыскаяй Бога» (Пс. 13:2), и добродетелям обращается как бы в укоризну, что нет людей, прилепившихся к ним, и сами они как бы вдовствуют по недостатку приемлющей их души. Поскольку никого не могут пленить своей красотой, но остаются в одиночестве, то сие по-видимому как бы огорчает добродетели. Но Имеющий показать на Себе в высшем совершенстве все роды добродетелей снимает с них укоризну. И поскольку видят, что и не знающие Бога заботятся о ведении, разуме, совете, крепости, премудрости и благочестии, то молят, чтобы «наречено» было на сих добродетелях имя Христово.

Тот же образ предвещал Дух Святой через Исаию, как мы читаем: И ухватятся семь женщин за одного мужчину. Мужчина-Xристос, не от семени рожденный. Семь женщин, поистине, суть семь церквей, приемлющих хлеб свой и в свои туники одетые, которые просят убрать с виду их позор, чтобы лишь только называли их Его именем. Очевидно, что хлеб - Дух Святой, который питает в жизни вечной, каковую можно предобещать, очевидно, себе через верность. Туники же их, в которые желают облечься, есть слава бессмертия, о каковой говорит апостол Павел: Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие (1 Кор. 15:53). И просят они позор их убрать, то есть очистить их от грехов: ибо стыд - прошлый грех, смываемый в крещении, и люди начинают после него именоваться христианами; что и значит: пусть будем называться твоим именем. Стало быть, в этих семи церквах, входящих в одну кафолическую Церковь, пребывают верные, поскольку одна в семи по свойству веры и избрания.

With the final destitution of the place being foretold through these signs, he next addresses 26 these things: since the men have departed and no longer live because of the slaughter of the sword, the prophet says that seven women shall take hold of one man and beseech him to allow them to take on his name and nothing more. They needed nothing else except his name and someone who would represent them socially, so that they might not be forsaken or reproached by anyone because they did not have husbands. For this reason, when these women found this rare man among all those who had perished, they said to him: Just let your name be called on us; take away our reproach. This is indeed the literal meaning of the text, but as others have said before, the man is to be interpreted as the Savior, and the seven women are the seven powers of the Holy Spirit that came to the first man because they could find none other who would take them in. And these seven powers are the “spirit of wisdom and understanding, of counsel and might, of knowledge and godliness” and above all “the spirit of the fear of God.”

То есть когда жены лишатся мужей, которыми гордились, тогда семь жен пожелают лучше вступить в супружество с одним мужем, нежели переносить горести одиночества и вдовства в такое тяжкое время бедствий. Великое же и всеобщее бедствие Иерусалима изображает пророк, чтобы тем в большем свете представить нам блага, какие всем племенам и народам земным даны будут во дни Мессии.

Когда красивейшие из жителей Иерусалима падут от меча и крепкие погибнут в сражении, и будут скорбеть и печалиться ворота его и сам он, по чрезмерной малочисленности жителей, будет пустым, то, убиении воинов, семь женщин ухватятся за одного мужчину, желая иметь семя в Сионе и близких в Иерусалиме, говоря что у них есть пища и одежда, лишь бы только им не казаться незамужними и не подвергнуться оному проклятию, какое написано: «проклята неплодная и не творящая семени во Израиле». Эту мысль выражает и Захария: в оны дни имеется десять мужей от всех племен языческих, и имутся за ризу мужа Иудеанина, глаголюще: пойдем с тобою, зане слышахом, яко Бог с вами есть (Зах. 8:23). По причине субботы и десяти заповедей закона седмеричное и десятеричное число особенно близко Иудеям, и потому они часто употребляют его, хотя по обоюдности еврейскаго слова, так как Евреи слово saba переводят то сем, то многие, то клятва, и в этом месте оно может значит не семь, а многие. Это в смысле буквальном. В отношении же к пришествию Господа Спасителя, семь женщин, то есть, семь даров Духа Святаго, о которых ниже тот же пророк будет говорить: изыдет жезл из корене Иессеова, и цвет от корене его взыдет и почиет на Нем дух Божий, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия, и исполнит Его дух страха Божия (Ис. 11:1-3), ухватятся за Иисуса, долгое время ими желанного, потому что не могли найти никого другого, чтобы на нем почить вечным пребыванием. Посему и Иоанн Креститель говорит в Евангелии: и пославый мя, Той мне рече: над Него же узриши Духа (Святаго) сходяща и пребывающа на Нем, Той есть (Ин. 1:30). И у Захарии читаем на одном камне семь очей, и на одном золотом подсвещнике семь светильников и семь чашек для елея, и две маслины с той и другой стороны лампады, утвержденные на твердом корне (Зах. 3:9, Зах. 4:2-3). А что благодать Святаго Духа обладает всем, это не нуждается в изъяснении; но поелику у людей она всегда терпела поношение, так как ни один из них не живет так, как требовали дары Духа Святаго, то посему они желают, чтобы на них было наречено имя Иисуса, чтобы не совершившееся в законе исполнилось в Евангелии.

Пророк хочет показать происшедшее от войны оскудение в людях, как народ иудейский стал малочислен. Нам, говорили (женщины), не нужно покровительство, какое свойственно женам получать от мужей, но пусть муж останется совершенно свободным от такой обязанности, ласкать и любить, только бы нам как-нибудь избавиться от имени вдовства. Это означают слова: сними с нас позор, – так как в древности вдовство считалось позорным.

Прекрасно закончив речь о женщинах Иудейских, имеющих идти в плен за роскошь и пристрастие к богатству, он старается показать, что в городах иудейских будет мало мужского населения, а что в них окажется большой недостаток в людях, некогда самых храбрых, ибо говорит, что крепцыи ваши мечем падут. Какое же знаменование того, о чем я говорил? Весьма хорошо и искусно подготовленное. Поелику Бог чрез Моисея изрек сынам Израилевым закон: да не будет в тебе неплодной или не имеющей детей: то у Иудеев считалось величайшим позором, если женщина не рождала, или кто-нибудь между мужчинами не имел детей: ибо позор неплодной и бездетной жены тотчас переносился и на них. Но этот закон имел духовный смысл; ибо Бог всяческих объявил, что духовный Израиль, то есть ум, созерцающий Бога, не будет неплоден, и бездетен, напротив будет плодороден подобно прекрасной и удобренной земле. Во Иудеи понимали это чувственно, ибо они были душевны и не имели духа. Итак, будет, говорит, в стране такой недостаток в мужчинах вследствие истребления их во время войны, что седмь, то есть много жен имутся за мужа единого, глаголюще: хлеб наш ясти будем, и в ризы наша одеватися, точию имя твое да наречется на нас, отъими укоризну нашу. Не видишь ли, как они боялись позора бесчадия и как сильно отвращаются имени неплодной и бездетной? Они приходят и просят не обычного и не того, что обыкновенно женщины получают от мужей; потому что, говорят, у них самих этого будет достаточно, а просят, как я сказал, об одном только — о снятии с них позора. Обрати внимание на глубину мысли. Ибо если бы приглашаемый был богат, женщины не говорили бы: будем есть свой хлеб и свою одежду носить будем. Поелику же они знают, что спасшиеся от войны и едва избежавшие (смерти) впали в крайнюю бедность и терпят великое бедствие; то совершенно ничего не спрашивают у них, а просят только об одном — чтоб стать матерями детей. Мысль историческая состоит в этом. Но некоторые придают объясняемым словам духовный смысл; только не знаю почему делают это не совсем правильно; иначе они были бы достойны всякой похвалы. Говорят, что семь жен означают семь духов, а один муж это — Христос. Потом, мало подумавши о приличии, говорят, что эти семь духов говорят так: сними позор наш: и мы будем есть свой хлеб и одеваться в свою одежду. Но лучше следовало бы сказать, что семь жен — это многие души, которые чрез веру во Христа восприняли Его самого, как хлеб и Его ищут, как одежды спасения и от Нега ищут плода. Ибо подобное сказал и блаженный Давид о Христе, всех Спасителе: вселял неплодовь в дом, матерь о чадех веселящуюся (Пс. 112:9). Говорится, что и неплодная родит семь, то есть многих, поелику добродетели различны, и не одна, но многие имеющие матерями боголюбивые души.

Семь женщин за одного мужчину. Вероятно, эти женщины потеряли своих мужей и сыновей, и потому нуждаются в социальной защите, даже если не лишены средств к существованию. Это были обычные последствия войны. В обязанности мужа входило обеспечение семьи пропитанием и одеждой. Эти женщины не нуждаются в материальном обеспечении и, разумеется, готовы пренебречь обычным при заключении брачного соглашения условием — выкупом за невесту. Их стремление к приобретению семейного статуса объясняется либо соображениями морали, либо — в самом худшем случае — необходимостью устроить дом для детей, рожденных в результате изнасилования вражескими солдатами.

Заключение к предшествующему пророчеству об иудейских женщинах. «Семь женщин» – т. е. множество женщин останутся без мужей, что в древности у иудеев считалось позорящим женщину обстоятельством. Закон Моисея предполагал возможным одному мужчине жениться на нескольких женщинах. (Исх. 21:10).