Книга пророка Исаии, Глава 28, стих 24. Толкования стиха

Он сеет чернуху… или… пшеницу и ячмень и просо. Как земледелец не прежде возделывания земли сеет, так и суд совершается по порядку, и определения исполняются одно после другого.

Смысл приведенных слов представляет очень глубокую и весьма трудную загадку. Скажу (в объяснение ее), сколько можно и позволительно. Бесчастные Иудеи отвергли учение Спасителя и поводом для них была упорная привязанность их к заповедям Моисея. Они думали, что поступают конечно благочестиво, продолжая держаться образов и презирая красоту истины. По-сему-то они и преследовали Иисуса, так как Он в другую как бы сторону направлял силу законной заповеди и отводил их к иному, то есть, евангельскому служению. Итак, берет пример от подручного ими, земледелия и говорит: еда весь день будет оряй орати? и этим желает изъяснить следующее. Сердца идолослужителей жестки и грубы, как дикая затверделая земля. Посему они имеют нужду как бы из некоем плуге, в размягчающем (душу) слове, то есть, оглашения, дабы могли принять вышнее и небесное семя и таким образом они приносили бы потом плод Богу — стремление и усердие ко всему благому. Нечто подобное было у Израильтян. Так в Египте они поклонялись тамошним богам: но призываются чрез премудрого же Моисея, дается и закон им, которые, подобно плугу, мог умягчать их жесткие сердца и загрубелый ум. Но было необходимо им не только иметь призвание к начаткам духовного земледелания, но и, когда воссиял Спаситель всех нас Христос, плодоносить Богу силу служения в духе. Итак, поелику они, как я сказал, отвергли учение Христово, привязавшись к Моисею; то он по всей справедливости отвращает их от такого расположения души, говоря: еда весь день оряй будет орати? Кто обрабатывает, говорит, землю невозделанную, дикую и порождающую терние, тот не пашет ли ее постоянно, чтоб она сделалась способною к принятию семян? И кто хочет, говорит, обрабатывать землю, прежде чем подумает об этом,не приготовит ли семя? Не егда ли умягчит уравнит лице ея, тогда всеет мало чернухи и кимина, потом же сеет пшеницу и ячмень и просо в пределех твоих; подобало, говорит, подобало наперед быть умягчену сердцу детоводимых заповедью преобразовательною и быть уготовану как бы лицу некоторой земли, чтоб оно (сердце) оказалось потом вполне способным к надлежащему плодоношению. Земледелец, говорит, хотя и умягчит лице земли, не тотчас и не с первого разу делает посев более твердых семян, но сеет те, которые малы и слабы, то есть чернуху и тмин, и уже после того, как земля приготовлена для плодоношения, тогда, и только тогда, говорит, сеет пшеницу и ячмень и просо. Ибо таков способ искусного земледелия в твоих пределах. Итак закон был для всех как бы предуготовителем и как бы некоторым весьма искусным земледельцем, сеющим в детоводимых им нечто подобное чернухе и тмину, — семена мелкие и как бы находящиеся в тени — такие, которые одни сами по себе совсем не съедобны, но всегда должны быть примешаны к другим, чтобы быть полезными. Если же они присоединены к пшенице и ячменю, то есть, к хлебам из пшеницы и ячменя, то они оказываются весьма полезными. Таково же значение и служения подзаконного. Ибо если бы оно не оказывалось полезным, при духовном толковании, для более твердой пищи, то есть, евангельской, то одно оно и само по себе не имело бы никакого значения.

«Всегда ли земледелец». Пророк, очевидно, сравнивает действия земледельца, разбивающего, разрезающего сухую почву плугом и бороздою, с карающей деятельностью Господа по отношению к очерствевшему народу израильскому. В 25 ст. пророк имеет в виду большой земельный участок, на котором в порядке посеяны разные породы хлеба.