Книга пророка Ионы, Глава 2, стих 2. Толкования стиха

Поскольку Святой Бог уповающим на Него обещал избавление от всякой скорби, то хотя и застигнуты мы среди моря зол и обуреваемся треволнениями, какие воздвигают на нас духи злобы, однако же твердо держимся о укрепляющем нас Христе и не ослабили ревности своей о церквах; не ждем себе погибели, как отчаявшиеся в спасении от усиливающегося в бурю волнения, но прилагаем еще, сколько можно, свое старание, зная, что и поглощенный китом удостоен спасения, потому что не отчаялся в себе, но возопил к Господу. Так и мы, хотя дошли до крайнего предела бедствий, не оставляем надежды своей на Бога, но везде ищем Его помощи.

Молитва Ионы во чреве кита есть молитва благодарственная. Брошенный в морскую пучину он прежде чем проглочен был китом, находился в неминуемой, казалось, смертной опасности. Но когда попал в чрево морского чудовища и почувствовал себя целым и невредимым, то увидел в этом залог своего спасения от смерти. Надежда, что ему быть может суждено остаться в живых, возбудила в нем живейшую благодарность к Господу, которую и изливает он пред Господом, изображая в тоже время живыми чертами, сходными с словами псалмов, то бедственное положение, от которого избавился.

Ты хвалишь дерзновение Илии перед мучителями и огненное его восхищение? Хвалишь прекрасное наследие Елисея — милоть, за которой последовал и дух Илии(4 Цар. 2) ? Похвали же и жизнь Василия в огне, то есть во множестве искушений, и спасение через огонь воспламеняющий, но не сжигающий, а также прекрасный кожаный покров, дарованный свыше, то есть бесплотность. Оставляю в стороне прочее: юношей, орошенных в огне(Дан. 3); беглеца пророка, молящегося во чреве кита и исшедшего из зверя, как из чертога¹; праведника, во рве связывавшего ярость львов(Дан. 6:15-24) и подвиг семи Маккавеев, с иереем и матерью освящаемых Богу кровью и всеми родами мучений(2 Мак. 7). Василий подражал их терпению и стяжал их славу.

И помолился Иона Господу Богу своему из чрева рыбы, и сказал. LХХ перевели таким же образом, изменив лишь порядок слов. Если Иона прообразует Господа и чрез пребывание в течение трех дней и ночей во чреве кита указывает на страдание Спасителя, то и молитва его должна быть прообразом (typus) молитвы Господней. Мне не безызвестно, что некоторым покажется невероятным то, что человек мог оставаться целым и невредимым в течение трех дней и ночей во чреве вита, вследствие чего утихла буря. Это, конечно, будут или верные или неверные. Если верные, то тем более они должны верить этому, подобно тому, как должны верить, что три отрока, брошенные в раскаленную печь, остались настолько невредимыми, что даже одежд их не коснулся запах огня (Дан. 3), что море отступило и подобно стенам с обеих сторон оставалось неподвижным, чтобы дать дорогу для прохождения народу (Исх. 14), что львы, голод которых увеличивал в них ярость, со страхом смотрели на свою добычу, как бы обладая человеческим разумом, и не касались ее, и т.п. Если же это будут неверные, то пусть они читают пятнадцать книг Метаморфоз Назона и всю греческую и латинскую историю, и там увидят, как Дафва превратилась в лавр или сестры Фаэтова в тополи, как Юпитер, высший бог их, превратился в лебедя, изливался в виде золота, принимал вид быка, и прочие баснословные сказания, гнусность которых противоречит божественной святости. Они верят этому и говорят, что для Бога все возможно; но веря бесчестному и защищая, в отношении к этому, всемогущество Божие, они отрицают эту силу в отношении к честному. Что касается слов: «и помолился Иона Господу Богу своему из чрева» рыбы и сказал, то мы понимаем их в том смысле, что когда Иона понял, что он остался невредим во чреве кита, то не отчаялся в милосердии Господа, но всецело обратился к молитве. Ибо Бог, сказавший относительно праведника: «с ним есмь в скорби» (Пс. 90:15), и: «когда он воззовет ко Мне, Я скажу: вот Я» (Ис. 58:9), был с ним, и тот, кому Он внял, может сказать: «в скорби распространил мя еси» (Пс. 4:2).

Так вот ты видел пророка бегущим: послушай же, как он и исповедуется из глубины - из чрева китова. То сделал (бежал) он, как человек, а это (исповедание) совершил, как пророк.
*** Даже когда ты будешь вне церкви, взывай и говори: "помилуй меня": говори, хотя не двигая уст, но взывая умом; Бог слышит и тех, которые молчат. Для этого требуется не место, а прежде всего настроение... Иона был во чреве кита, и Бог внимал ему. Будешь ли ты в умывальнице, молись; будешь ли в дороге, или на постели, и где бы ты ни был, молись. Ты – храм Божий: не ищи же места; нужно только душевное расположение.

Не потерпев никакого вреда, как бы домом пользуясь китом, сохраняя ум и не подвергшись ни малейшему увечью ни в телесном, ни в умственном отношении, он чувствует (божественную) помощь; он уверен, что Бог милосерд; считая случившееся с ним последствием косности в исполнении служения, он обращается к молитвам, возносит благодарственные мольбы, a вместе с тем исповедует славу Спасающего, удивляется его власти и возвещает Его кротость. Он говорил, что его молитва принята, уразумев это, думаю, пророческим духом. Выражение же: из чрева адова, означает то же, что и: «из чрева кита», очень верно уподобляя зверя аду и смерти; потому что он мог убить и зверски истребить добычу¹.

Молитва благодарения Ионы Молитва Ионы. Эта молитва, по–видимому, была гимном или отрывком из известного произведения. Море считалось местом, где владычествует хаос, и там обитала только смерть. Однако, попав в чрево кита, Иона воспринял это как избавление, дарованное Господом.

Ответ на кару, ниспосланную Богом на непокорного пророка, выражается в благодарственном псалме. В своем отчаянном положении Иона устремляется к Господу, находящемуся в Его Святом Храме, материальном символе присутствия Господа среди Своего народа. Пророк близок к смерти и вспоминает обещания завета Господня. После этого Господь повелевает киту извергнуть его на берег. Псалом Ионы - ярчайшее свидетельство веры Израиля. Иона испытывает благодарность за то, что Господь избавил его от смерти, но его понимание Бога все еще узко. помолился Иона. Прозаическое повествование о происходившем с Ионой прерывается псалмом, в котором возносятся благодарение и хвала Господу за Его милость и спасение.

Памятью пророка достохвального, где тайна благочестия тредневным погребеньем предвосхищена и радостью спасения, хочу я песнь свою восхитить жалкую к радению Ионину. Воспомни чудо Господа: поверженный в пучины всплыл; нетронутый, живет во чреве; тот же, кто пожрал его, не знает, что живет он в нем. Он пленник, но не пища для чудовища; ветра домой несут его. О, чудо Божье беглецу священному! Бежал он морем - морем взят и, заключенный в чреве злого чудища, в живой тюрьме содержится. Он, сброшен в море, не погиб и плавает; землей покинут, морем взят; в тюрьму утробы зверя заключается бежавший пленник Господа. От волн свободен, в чреве моря - вне морей, плывет в плывущем чудище. В плену телесном, в духе плоти чужд своей, он к Богу восхищается. Он телом - в теле зверя; дух пророческий плененью чужд телесному. Во чреве пленник рушит плен молитвою, касаясь слуха Господа. Молитвою свободен, бегством связанный, он был оправдан верою. Кто думал, что избегнет морем Бога, сокрывшись от Него на корабле, тот в чреве зверя, в море погруженного, к Судье восходит верою.

Молитва пророка Ионы из чрева кита дает весьма много поводов для возражений против ее подлинности. Обращают внимание на то, что она по частям сходна с различными местам из псалмов и отсюда заключают о ее компилятивном характере и на этом основании относят ее происхождение ко времени упадка еврейской письменности. Действительно, сходство молитвы Ионы с псалмами несомненно: 3 ст. напоминает Пс. 17:7 и Пс. 119:1; Пс. 68:3 4 ст., Пс. 30:5–23, Пс. 17:5 6 ст.; Пс. 68:15–16; Пс. 17:7, 16–17; Пс. 142:4 7, 8 ст. Но можно ли из этого вывести, что молитва Ионы – позднейшая компиляция? Не более ли естественно думать, что Иона во чреве кита выражал свои чувства знакомыми ему образами псалмов, ибо переживаемое им состояние не позволят ему предаться творчеству. Он брал из псалмов не фразы и слова, как это делал бы компилятор, а образы и картины, причем такие, которые к его состоянию подходили даже более, чем к состоянию псалмопевца (таковы все картины водных опасностей). Затем указывают на то, что молитва Ионы по своему содержанию будто не подходит к переживаемому Ионою душевному состоянию; главный её мотив – благодарение за спасение, между тем Иона из чрева кита должен был не благодарить, а молить Бога об избавлении от смертной опасности. Объясняют это тем, что она так неудачно была составлена каким-то позднейшим лицом. Но ведь, кроме благодарения, в молитве Ионы есть и изображение водных опасностей (4, 6–7 ст.) и вопль к Богу о спасении в переживаемом бедствии (3, 5, 8 ст.), словом, все то, что считается необходимым для молитвы, чтобы быть ей естественной в устах Ионы; только все это в молитве изображено как моменты уже прошедшие. Пророк главный трепет за свою жизнь пережил тогда, когда брошенный в море все более и более погружался в бездну, сходил к основанию гор, точно во ад, чувствовал, как морская трава обвивала его полову, а вода стала доходить как бы до души его, и тут он молил Бога об избавлении от смерти. Когда же его проглотила рыба и он продолжал жить в ней по действию всемогущества Божия, он начинал чувствовать себя уже спасенным Богом; где и как его Бог хранил, он этого, вероятнее всего, не знал тогда, а только чувствовал, что он жив, спасен от смерти, надеялся, что Бог до конца его избавит («я опять увижу святой храм Твой»), и поэтому в молитве уже благодарил Его. Таким образом, мы видим, что молитва Ионы по своему содержанию вполне подходила к переживаемому пророком Ионою душевному состоянию. Главный ее предмет – изображение пребывания Ионы в тесноте скорби и его спасение. Этот предмет развивается в молитве в строгой последовательности. Сначала в ней правильно чередуются картины внешних опасностей пророка (4, 6, 7) и описании пережитого им в это время душевного состояния (3, 5, 7–8), а заканчивается она (9–10) благодарением за спасение, которое пророк почувствовал еще во чреве кита. Она делится на четыре строфы по 2 ст. в каждой и построена по законам стихотворного параллелизма, причем стихи, в которых описывается внешнее положение пророка, написаны параллелизмом синтетическим, а изображающие его душевное состояние параллелизмом антитетическим. Отсюда видно, что молитва Ионы по своему логическому построению и литературной форме представляет собою стройное и органически связное целое. Своим картинным языком она, как поэтическое произведение, существенно отличается от остальных частей книги, содержащих исторический рассказ.

Возопих в скорби моей ко Господу Богу моему, и услыша мя: из чрева адова вопль мой. Я, думавший прежде, говорит Иона, что в Иерусалиме только является Бог Пророкам, присущим Его нашел и в китовом чреве, и принесши молитву, воспользовался Его человеколюбием. Чревом же адовым назвал он китово чрево; потому что и зверь был смертоносен, и Пророк, по самому естеству дела, был уже мертвец, оставался же еще в живых по единой благодати. А притом, как образ Владыки Христа, в сердцы земли три дни и три нощи (Мф. 12:40) бывшего, справедливо говорит о себе Иона, что был он во чреве адовом. И что всего удивительнее, действительно вкусивший смерть сказал о Себе, что три дня и три нощи будет в утробе земли, а видевший над собою только сень смертную китово чрево называет чревом адовым. Ибо не во власти Ионы была жизнь его; а у Владыки Христа и смерть была вольная, и воскресение в Его же воле. И потому в Евангелии то место, где ад и смерть, наречено сердцем земли, а здесь чрево китово наименовано адом. Услышал еси глас мой, говорит Иона; потому что без сего не продолжал бы я жить доныне.