Книга пророка Иезекииля, Глава 26, стих 18. Толкования стиха

Так говорит Господь Бог Тиру: от шума падения твоею и от стона умерщвленных твоих, когда они будут убиваемы среди тебя, не содрогнутся ли острова? И сойдут с седалищ своих все князья моря и снимут доспехи (ехuvias) свои и сбросят разноцветные одежды свои и облекутся в оцепенение. Они сядут на землю и пораженные внезапным бедствием твоим, будут изумляться и, подняв плач, скажут тебе: как погиб ты, живущий на море, город знаменитый, бывший сильным на море с жителями своими, которых все страшились! Теперь придут в изумление корабли в день ужаса твоего и будут в смятении острова на море, потому что никто не выходит из тебя. LXХ: Ибо так говорит Господь Бог Сору: от шума падения твоего, когда восстенают раненные твои, когда будет извлечен из ножен меч среди тебя, не содрогнутся ли острова, и не сойдут ли с седалищ своих все князья моря, и не сложат ли венцы свои и не снимут ли свои испещренные одежды? Они придут в исступление, сядут на землю, и будут страшиться погибели своей и стенам о тебе, и поднимут плач о тебе и скажут тебе: как погиб и рассеян на море ты, город прославлявшийся, бывший сильным на море, и жители его, наводивший страх на всех обитателей своих! И устрашатся острова в день падения твоего и придут в смятение острова при исходе твоем. Сперва изъясним эти слова исторически, чрез сжатый перифраз (μεταφράσει) раскрывая смысл сказанного. Так говорит Адонаи Господь Тиру, который по-еврейски называется Сором. В день разрушения твоего, когда ты падешь, будучи взят Навуходоносором, и при стоне раненных или умерщвленных, которые будут убиты среди тебя, не содрогнутся ли острова? И сойдут с седалищ или с престолов своих все цари и князья моря, управляющие различными островами, и сложат диадемы с голов своих, сняв с себя все царские украшения, и сбросят одежды самые драгоценные и блистающие чрезвычайным разнообразием цветов, и вследствие великого изумления дойдут до утраты рассудка, и быв с унижением низвержены, сядут на землю и, увидев тебя павшим, будут страшиться подобного относительно себя и ничто из благ земных не будут считать постоянным; но, наоборот, поднимут плач о тебе и возгласят плачевную песнь, говоря: как погиб ты, живущий (или живший) на море, город славный или прославлявшийся? Ибо в греческих, и латинских и иноземных историях мы читаем, что Тир был островом и не имел никакого доступа с земли; но впоследствии Навуходоносором, царем халдейским, или, как некоторые утверждают, Александром, царем македонским, были сделаны насыпи и при осаде было приготовлено место для осадных машин и таранов и из острова он сталь полуостровом. Итак, как пал внезапно ты Сор, Тир, некогда бывший самым сильным из всех островов или прославлявшийся в городах всеми вместе с обитателями твоими, которых все боялись! Теперь придут в изумление или ужас относительно тебя острова или, как лучше стоит в еврейском, корабли в день ужаса и падения твоего и смутятся острова на море, — более соответствует связи читать корабли, чтобы во второй раз не стояло: острова, — потому что никто не выходит из тебя или, как перевели LXX: в день исхода твоего, — когда ты будет отведен в плен. Чрез это мы как бы положили фундамент исторический, а теперь постараемся построить на нем духовное здание. Представь кого-либо, кто, соблюдая в течение долгого времени непорочность, славился многими добродетелями, но после того впал в какой-либо тяжкий и смертный грех: при слухе о падении его и уничтожении добродетелей не содрогнутся ли все острова, то есть те, которые подвергаются ударам соленых и горьких волн века сего? И сойдут с престола гордости своей все те, которые в солончаке века сего считались князьями и, будучи низвержены с унижением, снимут диадемы с голов своих, которые, по-видимому, обладали добрыми делами, и сбросят разнообразные и разноцветные одежды добродетелей, и облекутся в оцепенение, и вследствие великого страха будут казаться утратившими разум, и сядут на землю и, оцепенев от внезапного падения его, будут изумляться, так что все поднимут стенание и плач о том, который пал, и скажут: как погиб ты, который прежде был невредимым? Как пал ты, который стоял столько времени, который на море века сего между всеми считался славным, который, по мнению всех, был сильным? И обитатели твои, то есть помыслы, с великою силою противостоявшие всем огненным стрелам диавола и наводившие прежде страх на всех противников, пришли в оцепенение. Но и корабли, то есть все святые, которые обходят волны века сего, придут в изумление, когда увидят, что он пал. В день ужаса и падения твоего придут в смятение острова, чтобы и им самим не испытать того же. Ибо падение других служит примером для праведных, там как все мы в этом мире находимся в состоянии немощности и бессилия и ступаем колеблющеюся стопою и никогда не можем быть уверенными и спокойными относительно победы, когда выйдут от тебя те, которые прежде стояли, или при исходе твоем, при кончине и погибели твоей. Ибо мы судимся не по прошедшему, а по настоящему. И нужно остерегаться и постоянно опасаться, чтобы прежнюю славу и непоколебимую твердость мгновенно не разрушила буря.

«Содрогнулись» уже не от страха пред Тиром, а от ужаса о его падении, напомнившем им и о их бессилии. – «Острова», может быть, берега. «Острова». Как показывает пояснение «на море», – острова в собственном смысле; тем более, что в евр. первое имеет необычное, арамейское окончание множественного числа (на нун вместо мем). – «Погибелью твоею», слав. точнее: «от исхода твоего».

И приимут о тебе плач, и скажут: како погибль и разсыпался ecu от моря, граде хвалимый, иже был ecu крепок на мори, ты и живущии в тебе, иже даял ecu страх твой всем живущим в тебе? (18). И убоятся острови от дне падения твоего, и смятутся острови от власти твоей в мори. Помышляя о прежнем твоем могуществе и видя в настоящем постигшее тебя бедствие, будут плакать о тебе, как о городе древле пресловутом и заставлявшем всех говорить о тебе, но позаботятся и о себе самих, убоявшись, чтобы и им не потерпеть того же.