Книга пророка Иеремии, Глава 17, стих 9. Толкования стиха

А что его (Господа Иисуса Христа) не познают иудеи, которым надлежало убить Его, это пророк дает понять таким образом: «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер. 17:9). "О граде Божием". Глава XXXIII. Что в пророческом Духе предсказали о Христе и призвании язычников Иеремия и Софония.

Незадолго до вавилонского плена был иудейским царем нечестивый Иоаким, сын благочестивого Иосии. Иудея уже была под властью халдейского царя и платила ему дань. Желая избавиться от этой зависимости, Иоаким искал опоры в помощи человеческой вместо того, чтобы ожидать её от Господа Бога, от которого отступил, – и, вопреки воле Его, задумал вступить в переговоры с египетским царем, намереваясь предложить ему свои услуги в борьбе с Халдеями. Эти замыслы были тайными, звал о них только Бог и Его пророк. Эти-то тайные замыслы ближайшим образом имеет в виду Иеремия, когда, обличая за них царя, говорит: „Глубоко сердце человеку», и потому помышления сердечные никому, кроме Бога, недоступны. В самом деле, „кто весть от человек яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем“? (1 Кор. 2:1). Одному могут быть известны только внешние дела и слова другого, но по ним трудно судить о сердце человека. Трудно узнать, лжет человек, или нет. Иногда под уверениями в дружбе скрываются злоба и лукавство. Иуда поцеловал Христа и этим знаком дружбы указал на Него врагам. Если бы сердце человеческое было так же открыто нам, как дела, легко было бы уличать преступников, не было бы нужды в многосложном и продолжительном судопроизводстве для открытия преступления, для того, чтобы знать, кто прав, кто виноват. Один Бог знает, что у кого на душе, и от Его всеведения и правосудия нельзя укрыться. „Аз Господь испытуяй сердца и искушаяй утробы, еже воздати каждому по пути его“. Размышляй, грешная душа, о сем всеведении и правосудии Божием и когда приразится к тебе греховное искушение, призови на помощь страх Божий, страх при мысли о Боге, свидетеле не только греховных дел, но и сокровенных греховных помыслов, о Боге – праведном судии и мздовоздаятеле, которого нельзя оскорблять безнаказанно грехолюбивой жизнью, и если не любовью к Богу, по крайней мере, этим страхом удержи себя от греховного шага. Вместе с Иосифом скажи искушающему тебя помыслу: „како сотворю глагол злый и согрешу пред лицем Бога моего“, всеведущего и всеправедного? – Размышление о всеведении и правосудии Божием обязательно для нас во всякое время, наипаче же во дни говения, – во дни усиленных подвигов в борьбе с греховными искушениями. Во дни говения эти искушения бывают сильнее, чем в другое время. Требуется немало самообладания, немало духовной бдительности, чтобы в сии святые дни расстаться с греховными привычками, с греховной рассеянностью и беспечностью, столь обыкновенными в ежедневной жизни. Неизбежно при этом возникает сознание бессилия и безуспешности в деле самоисправления, а отсюда раздается в душе скорбь о своем окаянстве, раздражительность, ропот на людей, на самого Бога, на церковь с её строгими уставами, нередко уныние, которое до того овладевает бедной душой, что она готова бросить начатые подвиги. Не падай, грешная душа, под бременем этих искушений, знай, что они неизбежны для всякого на том пути, на который ты вступила. Давно сказано Премудрым: „Аще приступаеши работати Господеви, уготови душу твою во искушение“, – искушение от мира, от собственной греховной природы и наипаче от козней диавольских. Врагу нашему неприятно, что грешник, бывший долго в сетях его, наконец, ускользает из его власти, и вот он всячески старается отвлечь его от благочестивых упражнений. Не поддавайся его козням, побеждай их памятью всеведения и правосудия Божия, подражая примеру воина на сражении. Воин выбился из сил в бою с неприятелем, готов бросить оружие и отдаться в плен; но вот является военачальник. Его присутствие ободряет воина, он забывает свою усталость, одушевляется новым мужеством: он обрадован тем, что военачальник видит его подвиги, ценит его самоотвержение и не оставит его без награды. Подобным образом ободряй себя и ты, воюющая против греховных искушений душа: ни на одну минуту не забывай, что сам Христос, твой вождь на пути спасения, взирает на тебя с высоты святыя своея, следит за твоими усилиями в борьбе с врагами спасения, готов тебе помочь своею благодатью и увенчать тебя за твою стойкость и мужество в этой борьбе. Уверенность духовного воина, что он подвизается пред лицом подвигоположника Иисуса, способна ободрить подвижника, укрепить его изнемогающие силы на продолжение подвигов, и потому должна быть присуща нам во всякое время, особенно же во дни поста и говений. – Память о всеведении и правде Божией должна быть призываема говеющими также при исповеди. Пусть они с полной откровенностью обличают себя на исповеди, не забывая, что они приносят ее самому Господу, стоят пред Его судом. Эта откровенность нужна не для Господа всеведущего, испытующего сердца и утробы, а для нас как свидетельство нашего искреннего раскаяния и желания получить от Господа прощение; нужна также для духовника, иначе он не будет знать, разрешить или не разрешить грешника, и затруднится преподать ему духовное, сообразное с его духовными недугами, врачевство.

Лукаво сердце всех, и неизследимо, кто познает его? Я Господь, испытующий сердце и проникающий внутренности, Который даю каждому по путям его и по плоду помыслов его. LХХ: глубоко сердце более всего, и человек есть, кто познает его? и прочее подобно. Еврейское слово enos пишется четырьмя буквами: алеф, нун, вав и шин. Итак, если читается enos, то значит человек, если же anus,то неизследимое, или отчаянное, в том смысле, что никто не мо­жет изследовать сердце человеческое. А Симмах это место перевел так: неизследимо сердце всех: кто же муж, который нашел бы его? Некоторые наши имеют обыкновение, хотя с добрым намерением, но не по разуму, поль­зоваться этим местом против Иудеев, что Господь и Спаситель по домостроительству воспринятой плоти есть че­ловек и никто не может знать тайну рождения Его, по оному написанному: род же его, кто исповесть (Ис. 53:8), — кроме одного Бога, Который испытует тайное и воз­дает каждому по делам его. Но лучше понимать просто, — что никто не знает тайн помыслов, кроме одного Бога. Ибо выше сказал: проклят человек, который надеется на человека и напротив, блажен муж, уповающий на Господа; поэтому, чтобы мы не думали, что суд людской верен, присовокупил, что сердца почти всех людей лукавы, как говорит Псалмопевец: от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба твоего (Пс. 18:13), без сомнения, помыслов; и в Бытии: видев же Бог, яко умножишася злобы человеков на зем­ли, и всяк помышляет в сердце своем прилежно на злая во вся дни (Быт. 6:5), и еще: прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его (Быт. 8:21). Сим научаемся, что один Бог знает помыслы их. Если же о Спасителе говорится: Иисус же видя помышление сердец их (Лк. 9:47), а никто не может видеть помышление их, кроме одного Бога: то следует, что Христос есть Бог, испытующий сердца, приникающий внутренности и воздающий каждому по де­лам его.

Киев, 1905. С. 348-349. (Библиотека творений св. отцов и учителей Церкви западных, издаваемые при Киевской Духовной Академии

Глубоко сердце* паче всех, и человек есть, и кто познает его? Аз Господь. Слово к тем, которые втайне поступают нечестиво и думают скрыть (это). Говорит о намерениях их, что Бог видит и скрывающихся. Ничто так неясно, как сердце человека. Поэтому другой говорит: «сердце глубокое сокровенное — человек, и кто познает его». Может быть, думаете скрыть, говорит. Напрасно; Я знаю все, что вы делаете. *Читаемому в Слав. Б. слову: человеку нет соответствующего в греческом тексте.

Так возлюбил Бог новых людей и открыл им, что сойдет к ним сам, явится человеком во плоти и искупит страданием грех Адама. И стали пророчествовать о воплощении Бога. Иеремия же сказал: «Человек он; кто узнает, что он Бог? ибо умирает, как человек».

См. статью "Свобода и рабство воли". сердце. Сердце в Ветхом Завете означает не только средоточие чувств, но и всю душевную природу человека, включая его разум и волю (4,19; Притч. 4,23; 16,23).

Пророк и здесь имеет в виду хитрые замыслы иудейских политиков, которые однако Господь ясно видит.

Для людей, говорить Бог, недоведомы замыслы ближняго; потому что движения сердца сокрыты; а для Меня Творца и они явны; потому что сужу не дела только, но и помыслы, о тех и других произно­шу одинакий и правдивый приговор. После сего снова обращает речь к царю вавилонскому.