Книга пророка Даниила, Глава 10, стих 3. Толкования стиха

Даниил постится, пребывает в сетовании. Собственно говоря, такое правило поста, как воздержание от определенного вида продуктов, восходит во многом к пророку Даниилу. Дело в том, что в древности пост имел только один вид — ничего не есть и не пить. Сказано, что Господь постился сорок дней и сорок ночей, это значит, что Он ничего не ел и не пил сорок дней и сорок ночей. Естественно, такой пост не всем под силу, и поэтому еще в древности, бывали и другие виды поста¹. Например, пророк Даниил три седмицы сетовал, т.е. молился Богу о помощи своему народу. Когда первая партия евреев уже вернулась в Иерусалим, то нашла город полностью разрушенным. Они восстановили жертвенник. Но народ, когда совершал жертвоприношения, делился пополам: одни плакали, другие ликовали. Плакали старики, которые помнили величественный Храм Соломонов. А вместо роскошного Храма, украшенного золотом, драгоценными камнями, стояла груда развалин, над которой возвышался жертвенник. Трудности обустройства евреев в Иерусалиме были связаны с тем, что сначала самаряне мешали восстановлению Храма. Потом стала мешать собственная лень, пока не восстали пророки Агея и Захария, которые потребовали от имени Бога всетаки достроить Храм Божий. Зная об этом трудном восстановлении, и сетовал пророк Даниил. Национальный дух их был подорван, евреи занимались восстановлением собственных домов, виноградников, а для восстановления Храма времени не оставалось. Поэтому Даниил, видя это, плакал о грехах своих соплеменников. Даниил во время поста не умащал себя мастями². Река Тигр находится в нынешнем Ираке, и двадцать четвертый день первого месяца — это 24 марта, по нынешнему стилю канун Благовещения. И в этот день поднял он глаза свои, и увидел: «Вот один муж, облеченный в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза“. Кто же был этот муж? Одни толкователи говорят, что это явился сам Христос, другие говорят, что явился ему ангел Божий. Вторые толкователи все-таки ближе к истине, потому что мы увидим дальше, что этот явившийся ангел Божий, скорее, служебное существо, чем Христос. Хотя одежда у него очень необычная — он одет в льняную одежду. Ветхозаветные священники одевались именно в одежду изо льна. У них не было шерстяных и кожаных одежд из убитых животных, также они не носили обуви в Храме. Льняная одежда — это знак священнической власти. Уфаз — это территория в районе нынешней Эфиопии, там находилось лучшее золото. Почему чресла опоясаны золотом? Можно принять такое толкование: дело в том, что когда Господь явился в откровении Иоанну Богослову, то явился в очень похожем образе — в белой одежде, опоясан золотым поясом с сияющими даже ногами и с сверкающим лицом. Этот ангел носил образ Христа — он был прообразованием Христа. Он как бы являлся живой иконой Христа Спасителя. Это подтверждает и образ великого первосвященника, в котором Он является. Льняная одежда, золотой пояс — это знак власти. Пояс всегда был знаком власти³. А золотой пояс — это знак царской власти. Почему золото было взято из Уфаза? Потому что Христос будет владыкой до краев земли, до самых пределов обитаемой земли. И Он окружит себя спасенными людьми из всех народов, как пояс окружает человека.

В те дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы дней: хлеба вожделенного я не ел, и мясо и вино не входили в уста мои, и мастями я не умащал себя, пока не исполнились три седмицы дней. Этот пример научает нас во время поста воздерживаться от изысканной (dеliсаtiоribus) пищи (потому что именно она, как я думаю, называется теперь хлебом вожделенным), и не есть мяса, и не пить вина и сверх того не требовать мастей. У персов и индийцев и теперь сохраняется тот обычай, что пред банею они употребляют масти. Смиряя душу свою, он присоединяет три седмицы, чтобы моление его не казалось случайным и кратковременным. Применительно же к иносказательному смыслу следует то сказать, что кто находится в сетовании и (оплакивает) отсутствие Жениха, тот не вкушает хлеба вожделенного, сходящего с неба, и не принимает твердой пищи, которая разумеется под мясом, и не пьет вина, веселящего сердце человека, и не оживляет (ехhilarat) лица посредством елея согласно с тем, что мы читаем в Псалмах: „чтобы оживить лицо елеем» (Пс. 108:15). С такого рода постом невеста соединяет слезы, служащие к достижению просимого, тогда, когда Жених взят от нее. И справедливо Даниил решается обратиться с молением в Господу, потому что часть пленных иудеев была уже освобождена в первый год царя Кира.

Почему он опять скорбит? Если наступил первый год царствования Кира, то о чем он плачет, и притом все эти дни, хотя можно было скорбеть только один день? И опять он не слышит ничего о том, о чем молится. Он молится, мне кажется, о том, чтобы прекратились бед­ствия; но Бог не говорит ничего такого, а высказывает яснее тоже, что и прежде. Пророк молится, чтобы возвратились все иудеи, хотя и ожидали их великие бедствия и, хотя Бог хотел отвергнуть их отечество. И здесь Бог говорит это яснее и точнее. Заметь, что Даниил всегда удостаивается видения, только после поста. Когда надлежало узнать сон (Навуходоно­сора), предшествовал пост; когда являлся Гавриил, опять был пост, пепел и вретище; когда теперь является ангел, снова пост и молитва. Но посмотри, как он почти оправды­вается пред Даниилом.

 

***
Как же ты (иудей) ныне постишься, скажи мне, когда предки твои и не приносили жертв, и не постились, и не праздновали? Уже и отсюда видно, что они не совершали и пасхи: ибо, где не было жертвы, там не было и праздника, потому что все (праздники) надлежало совершать с жертвоприношениями. Но чтобы представить тебе и доказательство на это, послушай, что говорит Даниил: "в эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы, вкусного хлеба я не ел; мясо и вино не входило в уста мои, и мастями я не умащал себя до исполнения трех седмиц дней. А в двадцать четвертый день первого месяца видел видение" (Дан. 10:2-4). Здесь слушайте меня со вниманием; ибо из этих слов видно, что иудеи (в Вавилоне) не совершали пасхи. Как же это, я и скажу теперь. В дни опресноков иудеям не позволялось поститься; а Даниил в течение двадцати одного дня не вкушал ничего. Но из чего, скажешь, видно, что эти двадцать один день были дни опресноков? Из того, что он сказал: "в двадцать четвертый день первого месяца"; а пасха оканчивается в двадцать первый день; ибо, начав четырнадцатым днем первого месяца, и потом празднуя семь дней, иудеи таким образом доходят до двадцать первого дня. Но Даниил, и по прошествии пасхи, продолжал еще не вкушать; потому что, начав с третьего дня первого месяца, потом, продолжив (пост) двадцать один день, он, таким образом, провел четырнадцатый день, а за ним еще семь и три дня. Итак, не беззаконно ли и не нечестиво ли поступают иудеи, что, тогда как те святые никаких обрядов не совершали на чужой земле, они по упорству и настойчивости делают противное? Ведь, если бы говорили и делали это какие-нибудь беспечные и неблагочестивые люди, то несоблюдение ими (праздников) можно бы приписать их беспечности; но если это были люди благочестивые и боголюбивые, такие, которые и душу свою отдали за заповеди Божьи, то явно, что они не соблюдали закона (о праздниках) не по беспечности, но по убеждению из самого закона в том, что ни одного из этих обрядов не должно соблюдать вне Иерусалима. Из этого открывается и другая важнейшая истина, - именно, что соблюдения жертв, суббот, новомесячий, и всего тому подобного требовало тогдашнее (иудейское) устройство не необходимо, и что ни соблюдение их не могло придать ничего особенного добродетели, ни опущение - сделать доброго (человека) худым, или отнять что-либо от душевного любомудрия. Так эти (святые мужи), провождавшие на земле жизнь равную ангельскому любомудрию, хотя и не делали ничего этого, - не приносили жертв, не совершали праздника, не соблюдали такого поста, однако так угодили Богу, что стали выше и самой природы, и тем, что случилось с ними, обратили всю вселенную к Богопознанию. Что может сравниться с Даниилом?

Выбор пищи. В небиблейских источниках, в частности в еврейской апокалиптической литературе, пост часто рассматривается как необходимое условие для получения откровения. Даниил не постился полностью, но исключил из своего рациона хлеб, мясо и вино, довольствуясь самой скудной пищей. Следует отметить, что, хотя лексика данного стиха отличается от лексики, использованной в 1:5, теперь становится понятно, что Даниил не давал зарока соблюдать диету всю жизнь. Масти. В отсутствие душа и дезодорантов, личная гигиена включала использование благовонных масел. Во время поста этими средствами обычно не пользовались (2 Цар. 12:20; 14:2).

Поводом к откровенно служила глубокая печаль пророка, выразившаяся в посте. Он воздерживался от мяса, вина и вкусного хлеба, считавшихся у иудеев праздничною пищею (Быт. 27:25; Ис. 22:13), и не умащал себя благовонным маслом, что было знаком радости (Еккл. 9:8; Ис. 61:3; Ам. 6:6). Так проводил пророк три недели первого месяца (Дан. 10:4), т. е. Нисана, следовательно, и дни пасхального торжества. Причины подобной печали, как можно догадываться, заключались в следующем. Судя по Дан. 10:12), пророк Даниил и в третий год царствования Кира не оставлял дум и забот о своем народе, тех дум, которые начались с первого года правления Дария Мидянина (Дан. 9 и д.). Малоотрадные и утешительные, так как современное состояние евреев было печально и в будущем не предвещало ничего хорошего, они и повергли пророка в скорбь. И действительно, хотя после возвращения иудеев на родину прошли целых два года, но возвратившиеся не нашли здесь счастья. Восстановив жертвенник (1 Езд. 3:1-2), они приступили к построению храма. Но уже при закладке его радостные крики народа смешивались с плачем стариков, видевших прежний храм в его славе (1 Езд. 3:12-13), а немного спустя радость и совсем должна была исчезнуть. Начались происки самарян, всеми силами старавшихся вооружить против Иудеев персидское правительство и остановить постройку храма (1 Езд. 4:1-5). Цель была ими достигнута, благодаря чему через два года по освобождении иудеи не могли отпраздновать праздника Пасхи должным образом. Неудивительно поэтому, если и пророк Даниил разделял в эти дни скорбь своих соотечественников.

Необходимо исследовать причину плача; потому что пророчество не ясно означает оную. Во-первых не настояло никакого повода к печали; царь быль кроток и человеколюбив, чтил божественное, высоко ценил приязнь Даниилову, и весь народ по благости царя наслаждался миром: вернее же сказать, если угодно кому будет внимательно рассмотреть пророчество Иеремии, сказание книги Паралипоменон и писание Ездры; то найдет, что Кир, в первый год царствования, всем Иудеям, кто только хочет, дал позволение возвратиться в отечество и восстановить Божественный храм; а потому для Пророка все служило поводом к радости. Но, если кто все cие исследуют в точности, то найдет, что это самое и было причиною скорби Данииловой. Когда царь всем желающим дозволил воспользоваться свободою и возвратиться в отечество, многие, построив в Вавилоне дома, и удерживаемые этими узами, не думая о возвращении, своей стороне предпочли чужую. Одни любители благочестия и хранители отеческих законов, пренебрегши приобретенное ими в Вавилоне, запустение отечества предпочли самому царству. Сие-то для блаженного Даниила и было виною горьких слез. Ибо, видя не лживость Божия обетования, кротость и человеколюбие царя, непокорность и необузданность народа, сильно тревожился он в душе, и не переставал плакать и проливать слез. Справедливо может иной спросить: почему же, проливая слезы и сетуя о других, как о безумных и небрегущих о возвращение сам Пророк не возвратился в отечество? Но он найдет решение вопроса, обратив внимание на причину пленения. Как пленником сделаться ему попустил Бог не за его собственные грехи, но промышляя о пользе народа и посылал его в плен вместе с Иудеями, как бы неким попечителем и наставником: так и во время возвращения, поелику многие возлюбили поселение свое в Вавилоне, божественный Пророк снова вынужден жить с ними, чтобы, лишившись духовного о них попечения, решительно не совратились они в нечестие. Посему-то, хотя державствовавший тогда царь чтил благочестие, оказывал всякое угождение самому Пророку, и предпочитал его всем другим, блаженный Даниил не почерпает для себя в этом никакого утешения, но скорбит и крайне огорчается непокорностью народа и забвением его о святом граде. Посему-то три седмицы дней проводит без пищи. Ибо говорит: хлеба вожделеннаго не ядох, и мясо и вино не вниде во уста моя, и мастию не помазахся до исполнения трех седмиц дней. Во все сии дни, говорит он, не прилагал я никакого попечения о теле, не умащал его снаружи, не давал ему пищи внутрь. Прекрасно же и весьма прилично не к мясам, но к хлебу придал это прилагательное: вожделенный; потому что хлеб необходимая пища для всех; мясами питаются одни достаточные, а хлебом, кроме людей достаточных, и самые бедные. Посему хлеб назвал вожделенным, как общую пищу, более всякой другой пищи любимую.