Книга пророка Аггея, Глава 2, стих 8. Толкования стиха

Повторяют... изречение, не искажая состава его, но прибавляя к нему еще нечто не написанное. Такова злоба диавола, что он или прибавлением, или убавлением, или извращением, или перетолкованием предмета вводит пагубные мнения. Какое же это изречение? Мое серебро, говорит Бог, и Мое золото, и, кому хочу, дам его . Здесь одно сказано, а другое не сказано в Писании, но прибавлено отвне. Слова: Мое серебро и Мое золото, сказал пророк; а слов: и, кому хочу, дам его, – не находится, но они повторяются по невежеству многих. Какой же и от этого происходит вред? Многие злодеи, обманщики, развратники и такие люди, которые недостойны даже видеть это солнце, ни жить, ни дышать, наслаждаются великим благоденствием, извращая все, расхищая дома вдовиц, грабя сирот, обижая низших. Потому диавол, желая убедить людей, что всякое богатство происходит свыше и дается от Бога, дабы чрез это произнести великую хулу на Господа, взяв из Писания изречение: Мое серебро и Мое золото, прибавил к нему другое, которого нет в Писании: и, кому хочу, дам его. Не так говорит пророк Аггей. Когда иудеи возвратились из земли иноплеменников и хотели восстановить храм и привести его в прежнее благолепие, но затруднялись, потому что были окружены врагами, находились в великой бедности и не видели ни откуда никакой помощи, – тогда пророк, желая возбудить в них добрые надежды и убедить, чтобы они не сомневались в окончании, говорит от лица Божия: Мое серебро и Мое золото, слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего. Но, скажешь, как это относится к предмету? Отсюда следует, что не должно приводить изречения Писаний просто, не должно расстраивать последовательность и разрывать связь речи и, выхватывая изречения отдельно и без связи с последующими или предыдущими. Не безрассудно перетолковывать и извращать их. Подлинно не безрассудно ли – в судилище, рассуждая о предметах житейских, представлять все основания, указывать и на место, и на время, и на лица, и на причины, и на многое другое, а, когда у нас идет дело о жизни вечной, приводить места из Писаний просто и как случится? И царский закон никто не станет читать просто и как случится, но, если не скажет о времени, не укажет на законодателя, не произнесет его в подлиннике и в целости, то осуждается и подвергается крайнему наказанию; а мы, читая не человеческий закон, но принесенный свыше с небес, будем позволять такую беспечность, чтобы разрывать его члены и части? Достойно ли это какого-нибудь оправдания и прощения?
*** Если же, скажешь, богатство бесполезно, то для чего оно дано Богом? А откуда известно, что богатство от Бога? Писание, скажешь, говорит: "Мое серебро и Мое золото", и кому хочу, дам его. Здесь, если бы не было стыдно, я засмеялся бы громким смехом, в посмеяние говорящих это; как малые дети, сидящие за царской трапезой, вместе с такой пищей кладут в рот все, что случится, так и они, вместе с словами божественных Писаний, приводят и свои вымыслы. Я знаю, что слова: "Мое серебро и Мое золото" сказаны пророком; но слова: и кому хочу, дам его не прибавлены, а привнесены этими невеждами. А для чего они сказаны, я объясню вам. Пророк Аггей часто обещал иудеям, что, по возвращении их из Вавилона, храм будет восстановлен в прежнем виде, но некоторые не верили словам его и считали почти невозможным, чтобы дом (Божий) опять явился таким же из пепла и праха; потому он, чтобы уничтожить их неверие, говорит им от лица Божия как бы так: чего вы страшитесь? Почему не веруете? "Мое серебро и Мое золото"; Я не имею нужды занимать у других, чтобы украсить дом Свой. В подтверждение этого он присовокупил: "слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего". Итак, не будем вплетать паутинных тканей в царскую одежду: ведь если тот, кто был бы обличен в примешивании к багрянице негодных нитей, подвергся бы жестокой казни, то тем более в предметах духовных подобный поступок есть немаловажный грех. Но что я говорю о прибавлении и убавлении? От одной точки и от одного неправильного чтения (Писания) часто рождались многие нелепые мысли.

См. Агг. 2:6 А что Бог требует Себе не бездушного вещества, но духовного благоукрашения, на это указывает в словах: «мое сребро и мое злато» (ст. 8). Это подобно тому, как если бы сказал: не считайте бесславным храм за то, что быть может он не будет иметь золота и серебра и блеска богатств. Я не имею в этом нужды, ибо мое все золото и все серебро. Напротив, Я ищу истинных поклонников (Ин. 4:23), блеском таковых позлащу храм Мой. И как в то время, когда отклонял Израиль от подзаконных жертв, Он почел необходимым сказать: «не прииму от дому твоего тельцов, ниже от стад твоих козлов,... мои бо суть вси зверие селнии, скоти в горах и волове» (Пс. 49:9–10); так и здесь, отвергая украшение вещественное и требуя, напротив, духовного, говорит, что мое сребро и мое злато, то есть довольно и Я преисполнен и не имею нужды ни в чем таком. Напротив, украшением Моим да будет тот, кто имеет веру правую, отличается достоинствами добродетели, украшен любовью ко Мне, чист сердцем, нищ духом, милосерд и добр. Собравшись в храм, то есть Церковь, таковые являют ее доброславной и всеизвестной.

Мое серебро и Мое золото. Как верховный властелин (ср. Пс. 23,1; 49,9-12), Бог дарует прославляющим Его богатства всех народов (Ис. 60,5).

в предыдущем (5-м) стихе о завете Бога с народом своим, как главном основании надежды последнего, пророк теперь, ст. 6, воспроизводит самую картину или обстановку Синайского законодательства, указывает именно на грозные явления в физическом и нравственном мире, сопровождавшие это событие, и здесь же сопоставляет с Синайским событием будущую мировую катастрофу, имеющую предшествовать необычайному прославлению храма и народа. Что же это за потрясение неба, земли, моря и суши (ст. 6b) и всех народов (7а), о котором говорит теперь пророк? Поставляемое в параллель с действием на природу и на народы Синайского законодательства, действие Божие собственно на народы будет, очевидно, моральным влиянием истинной религии Израиля на мир языческий. О характере, свойствах и следствиях этого рода влияния можно судить лишь в связи с уяснением значения трудного выражения ст. 7: «бау хемдат кол гаггоим». Какой смысл в данном месте имеет слово хемда, обычно означающее желание, предмет желания, наконец, драгоценность? Мнения древних переводов, а равно и древних и новых толковников здесь разделяются на три главные группы. Одни придают абстрактному хемда конкретное значение и видят здесь указание на личного Мессию, как предмет желаний всех народов. В этом смысле передает упомянутое выражение Вульгата: veniet Desideratus cunctis gentibus; русск. синод.: и придет Желаемый всеми народами. Но, как ни естественно и правдоподобно такое толкование с точки зрения истории библейской мессианской идеи, видеть в рассматриваемом выражении указание на личного Мессию не позволяют ни грамматическая конструкция (сказуемое бау стоит во множ. ч.), ни контекст речи, говорящей собственно о грядущей славе воздвигаемого храма. Притом самое отношение различных языческих народов древности к библейскому Израилю и его мессианским чаяниям могло быть и действительно бывало очень неодинаково. Блаженный Феодорит понимает то потрясение народов, о котором говорится в ст. 7а, в смысле победы силы Божией над враждебными Израилю и Богу народами Гогом и Магогом: «предвозвещает сие о Гоге и Магоге, которым, когда вознамерились они со многими народами ополчиться против Иерусалима, попустил это Бог, и соделал, что вооружась друг на друга, друг другом они были истреблены, богатство же их отдал Господь храмоздателям» (с. 62). – Ввиду недостаточности указаний текста на личность Мессии, переводы и толкователи ставят слово хемда в более тесную связь и зависимость с словами кол-гаггоим, причем опять различается два взгляда: по одному взгляду, все выражение: хемда кол-гаггоим, означает: «лучшие, избранные из всех народов» (которые имеют вступить в Царство Божие) по другому: «богатства, драгоценные дары всех народов» (каковые богатства народы имеют принести в дар Иерусалимскому храму). Первый из этих взглядов проведен уже у LXX-ти: ἠξει τὰ ἐκλεκτὰ πάντων των ἐθνῶν, а также в переводе латинском – древне-италийском: venient omnia electa gentium; слав.: «приидут избранная всех языков». Оба рассматриваемые понимания равно допустимы, так как оба они имеют для себя аналогии, напр., в изображении у Пророка Исаии, гл. LX, будущей славы Иерусалима. По контексту речи ближе отвечает понимание хемда в смысле даров, какие имеют принести в Иерусалимский храм обратившиеся к Иегове языческие народы (ср. (Агг. 2:3), где говорилось о бедности воздвигаемого храма, и ст. 8, где с особенным ударением говорится о серебре и золоте, находящихся во временном пользовании язычников, но, в сущности, принадлежащих единому Иегове); полную параллель рассматриваемому выражению в таком случае составят слова Ис. 60:5: хэл гоим ябоу лах, достояние народов пойдет к тебе. Вторая половина ст. 7-го «наполню дом сей славою, говорит Господь Саваоф» с большею определенностью говорит о последствиях тех мировых и народных переворотов о которой говорилось в первой половине стиха. Одним из существенных последствий «потрясения всех народов» (ст. 7а, см. Агг. 2:22) будет наполнение дома Господня, теперь воздвигаемого чрезвычайною славою. Внешним выражением этой славы будет стечение богатств народов в храм Иерусалимский, о чем, правда, не прямо говорит ст. 8-й, перифразируемый блаженным Феодоритом так: «не чужое Себе присвояю, но Свое снова восприемлю; по щедрости Я дал им богатство, и поелику не познали они Щедродателя, то законно лишаю их даров» (с. 62). В чтении ст. 9-го между еврейским масоретским и греческим LXX-ти текстами замечается разница в конструкции, именно: тогда как в еврейском тексте сравнивается слава одного – второго храма с славою другого – первого (русск. синод.: «слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего»), в тексте LXX-ти проводится сравнение между первою и последнею славою одного и того же храма, ή δὸξα τοῦ σἰκου τούτου, ή ἐσχὰτη ὐπέρ τήν πρώτην, слав.: «велия будет слава храма сего последняя паче первыя». И эта последняя расстановка слов, при которой храм Иеговы представляется чем-то всегда тожественным различным только по своим проявлениям, заслуживает предпочтения пред первою, как наиболее отвечающая пророческому воззрению на непрерывность движения истории спасения. «Пророк сказует, – замечает блаженный Феодорит, – что храм сей будет славнее не по величине и красоте здания, но по тому, как истреблены будут языческие народы; ибо с разнесшеюся повсюду молвой открылось могущество Бога всяческих» (с. 62). «И на месте сем Я дам (вам) мир, говорит Господь Саваоф». На каком месте и какого рода мир? Ближе всего в храме, а затем вообще в Иерусалиме («основании мира», по еврейскому словозначению), который, как и Сион, в пророческом созерцании нередко весьма тесно сближается и как бы отожествляется с храмом (ср. Ис. 2:3; Мих. 4:2). Мир, обещаемый Богом народу в созидаемом святом храме и в святом граде, – судя по ожидаемым тогда политическим переворотам, – должен быть, прежде всего, миром внешней безопасности народа Божия, миром политическим, но затем и миром духовным, миром душ в совести примиренных с Богом. «Не только прекращу человеческие брани, но дарую им и божественный мир. который принесет спасение душам» (блаж. Феодорит, с. 63). Хотя прямых указаний в рассмотренном пророчестве, ст. 6–9, на личность Мессии не заключается, однако общий мессианский смысл места очевиден из представленного уже рассмотрения текста его, и, кроме того, подтверждается имеющеюся в послании к Евреям Евр. 12:26 ссылкою Апостола Павла на пророчество Аггея о вторичном (после Синайского законодательства) потрясении неба и земли. Но вопрос о том, к какому именно времени относится исполнение данного пророчества, принадлежит к тем тайнам Царства Божия, которым надолго суждено оставаться как бы запечатанною книгою. Можно лишь сказать, что исполнение этого пророчества должно быть признано не моментальным, а длительным, обнимающим целые века, и что лишь начало его осуществления следует относить, как можно заключать из Агг. 2:6, 21, 22, ко времени, близко следовавшему за произнесением пророчества, именно усматривать начало предсказанного пророком потрясения всех народов в наступивших вскоре после того частых и быстрых политических переворотах и стенах древних мировых монархий.

Предвозвещает сие о Гоге и Магоге, которым, когда вознамерились они со многими народами ополчиться против Иерусалима, попустил это Бог, и соделал, что вооружась друг на друга, друг другом они были истреблены, богатство же их отдал Господь храмоздателям. И успокаивая слух внимающих сему, продолжает:

Исполню храм сей славы, глаголет Господь Вседержитель. Мое сребро и Мое злато, глаголет Господь Вседержитель. Зане велия будет слава храма сего последняя паче первыя, глаголет Господь Вседержитель». (Агг. 2:8-10).
Такова была проповедь Пророка Аггея, при возобновлении храма Иерусалимскаго. Известно, что храм сей, Соломоном великолепно созданный, Вавилонянами разрушенный, был потом возстановлен возвратившимися из плена Вавилонскаго Иудеями, под начальством Иисуса и Зоровавеля, при скудных средствах, при многих препятствиях. Для поощрения возстановителей храма в их подвиге и в награду за него, Пророк именем Божиим возвещаеть им неожиданную новость, что храм сей не только будет иметь славу, как прежний Соломонов, но даже большую славу, нежели прежний Соломонов.
Храм, в котором теперь мы находимся, имел своего рода и степени прежнюю славу, или, скромнее сказать, достоинство, достопамятность. С уважением воспоминаем, что его созидателем был Святейший Патриарх Адриан. Не враждебная рука, но время, которое раньше или позже делается враждебным всему, что родится и пребывает под законом времени, было причиною, что он потребовал возобновления: и сие, по благости Божией, посильно совершилось. От почтительнаго воспоминания о прошедшем, от мгновеннаго воззрения на настоящее, которое и само мгновенно, мысль почти невольно простирается в будущее: потому что не для настоящей только минуты предпринят труд возобновления.
Что ж? Дерзнем ли уповать, что и здесь возглаголет Господь Вседержитель: «исполню храм сей славы»? Не только можем уповать, но и должны веровать, что Господь уже исполнил и здесь свое обетование о исполнении Своего храма Своею невидимою славою, что, внемля молитвам Церкви, и приемля предстательство добропобедных Мучеников и Святых, соприсутствующих нам во святых мощах своих, вступил он благодатным своим присутствием в сие святилище, и утвердил здесь пребывание Своей Святыни.
А будет ли «велия слава храма сего последняя паче первыя»? Какой человек может сие провидеть и предсказать, если не покажет и повелит Господь Вседержитель? Даже и желать сего не было ли бы дерзновение чрезмерное?
В смирении духа и признании нашего недостоинства, вознесем ко Господу Вседержителю менее дерзновенныя, и более умеренныя желания, да пребывает неотступно во храме сем благодать Его древняя и новая, да возвещается здесь выну слава Божия, свет Слова Божия, живаго и действеннаго, да озаряет сердца, осенение Духа Святаго да покрывает их миром, да возжигается здесь не один огнь светильников, но и огнь Божественнаго желания, да исправляются молитвы верных, яко кадило пред Богом, и да низводят всякий дар совершенный свыше от Отца светов, при предстательстве преблагословенныя Богородицы, и Святителя Николая, и Преподобнаго Сергия, призванном сему храму и сей обители, благочестием и верою предшественников наших.
Но, может быть, мы поспешили мнением о славе храма первой и последней, не вникнув предварительно, что такое слава храма первая и последняя. Возвратимся к проповеди Пророка, и к храму Иерусалимскому, на который можно взирать частию, как на образец храмов и судеб их: пoелику он создан Соломоном по образу скинии Моисеевой, а сия по образу, показанному на горе Богом.
Поклонники храма Иерусалимскаго славу храма полагали, кажется, наиболее в его великолепии. К сему народному понятию применяется Пророк, когда говорит Иудеям: «кто от вас, иже виде храм сей в славе его прежней? И како вы видите его ныне, якоже не суща пред вами?» (Агг. 2:4) Сие сказано потому, что храм, который они созидали, был мал и скуден в сравнении с прежним разрушенным.
Но далее, когда Пророк возвещает пророчески провиденную и разумеваемую славу храма, он уже не держится народнаго мнения, а исправляет оное и возвышает. К сему, без сомнения, клонятся следующия слова: «Мое сребро и Мое злато, глаголет Господь Вседержитель» (Агг. 2:9). То есть: не думайте, чтобы храм был славен только тогда, когда исполнен сребром и златом, и напротив безславен, когда скуден. Не много в сем разности для Бога, Который обладает не только сребром и златом храма, но сребром и златом всего мира. Он и обогащает храм Свой, когда восхощет, и без видимаго великолепия может дать ему славу, которая выше всякаго великолепия.
Но в чем же, по лучшему разумению, состояла слава Иерусалимскаго храма, Которую Пророк называет первою? Ответ на сие можно найти в повествовании об освящении сего храма при Соломоне. «И бысть, – повествует книга Царств, – егда изыдоша Иереи из Святилища, и облак исполни храм Господень. И не можаху. Иереи стати служити от лица облака, яко исполни слава Господня храм» (3 Цар. 8:10-11). Очевидно, что здесь «славою Господнею» называется чудесный «облак», осенивший и наполнивший храм, и бывший видимым знамением невидимаго, благодатнаго присутствия Божия.
Следует другой вопрос: что значит возвещаемая Пророком Иерусалимскому храму «велия слава последняя паче первыя»? – Вопрос не так легкий к разрешению, как первый, даже затрудняемый разрешением перваго. Если первую славу храма Иерусалимскаго, или важнейшую часть ея составлял чудесный облак, знаменующий присутствие Божие; но сего чудеснаго знамения не видно во втором храме Иерусалимском, воздвигнутом после пленения Вавилонскаго: то где же «велия слава последняя паче первыя»? Кажется, здесь нет даже и равной с первою славы. Вспомним еще, что в первом храме Иерусалимском был кивот завета с Богоначертанными скрижалями, хранилась чудесная манна и жезл Ааронов, чудесно прозябший: все сие скрылось с разрушением перваго храма, и во втором уже не являлось. Где же «велия слава последняя паче первыя»? Разве она еще впереди? Но храм, на который указывал Пророк Аггей, когда говорил от имени Божия: «исполню храм сей славы», давно разрушен язычниками, бедственнее перваго. Где же его последняя слава велия паче первыя? – Вот не разрешимая загадка для неверующаго Иудея. Вам, Христиане, надобно было видеть трудность ея для того, чтобы тем яснее видеть силу Пророческаго слова, тем радостнее чувствовать торжество веры. Ключ к разрешению загадки Аггея подает нам другой, следовавший за ним Пророк, когда говорит: «внезапу приидет в Церковь Свою Господь, Его же вы ищете, и Ангел завета, Его же вы хощете: се грядет, глаголет Господь Вседержитель» (Мал. 3:1). Не трудно понять, что сие последнее пророчество указует на пришествие Господа нашего Иисуса Христа во вторый Иерусалимский храм: Он есть «Господь», Котораго столь долго «искали», то есть, ожидали верующие Ветхаго Завета; Он «Ангел» благодатнаго «Завета», Котораго желали они, как своего, равно как и нашего, Спасителя. Теперь понятно и Аггеево Пророчество о преимущественной последней славе храма, и оказывается удивительно точным. Не величайшая ли та слава храма, когда в нем является Сам Господь славы с Своим животворным словом, с Своими Божественными чудесами? И явился в нем Господь наш, точно в последнее время, пред его разрушением.
И так невидимое присутствие Божие в видимых знамениях – вот «первая слава» храма Иерусалимскаго! Видимое присутствие Бога, явившагося во плоти – вот «последняя» слава храма Иерусалимскаго, «велия паче первыя»!
Что посему должно думать о славе храма Христианскаго? – Нечто подобное сказанному о славе храма Ветхозаветнаго, который был «сень грядущих» (Евр. 10:1), и котораго существенность совершеннее познается в Христианстве.
Мысль о славе храма Христианскаго, конечно, не должно смешивать с мыслию о его благолепии и великолепии. Благословенно и в Христианине чувство древняго любителя храма: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего» (Пс. 25:8). Благо душе, сочувствующей душе возлюбленнаго Давида, который говорил Пророку Нафану: «се аз живу в дому кедрове, кивот же Завета Господня под кожами» (1 Пар. 17:1). Стыдно, думал он, жить в прекрасном доме, и видеть дом Божий без свойственнаго ему благолепия и великолепия; если Бог благословил меня обилием, надобно, чтобы лучшая часть онаго посвящена была даровавшему. Так размышляющему не усумнюсь и я сказать с Пророком: «добре сотворил ecи, яко бысть на сердце твоем» сие (3 Цар. 8:18). «Все, еже в сердцы твоем, твори, яко Господь с тобою есть» (1 Пар. 17:2). Но если бы кто сказал, что он щедрыми приношениями храму Божию составил славу его: то я повторил бы ему проповедь Аггея Пророка: «Моe сребро, и Мое злато, глаголет Господь Вседержитель». Не ты обогатил Бога, и прославил Его храм: Бог даровал тебе и дары, которые ты принес Ему, и благую мысль посвятить их. Его благодари, о Нем радуйся, Его прославляй; а в себе смиряйся. Един Господь Вседержитель силен и властен исполнить храм Свой славою. Он сказал о храме Иудейском: «исполню храм сей славы»; и дабы знали, откуда произойдет она не в одном знамении, но в существе и силе, Он сказал еще в то же время: «зане Аз с вами есмь, глаголет Господь Вседержитель: слово, еже завещах с вами, егда изходисте из земли Египетския, и Дух Мой настоит посреде вас» (Агг. 2:5-6). Подобно и нам, Христиане, сказал Господь наш: «идеже аще два или трие собрани будут во имя Мое; ту есмь и Аз посреде их» (Мф. 18:20); и в сем заветном слове, действенном и непреходящем, положил неоскудевающее начало славы для храмов Христианских, которые для того и существуют, чтобы собирать верующих во имя Его. Здесь Он, посреди нас, в слове Евангелия, в облаке таинств, в духе и пламени молитв единодушных. И пoелику, где Бог и прославленный Богочеловек, там и небо, всегда исполненное славы: то воистину, Господи, «во храме стояще славы Твоея на небеси стояти мним» Тропарь по «Благо есть» на Утрени св. Четыредесятницы . Вот существенная слава храма Христианскаго.
Но как слово Пророческое дало нам мысль о славе храма первой и последней, большей первыя: то нe ожидает ли чего подобнаго и Христианский храм? – Ожидает и Он втораго славнаго пришествия Христова: но оно последует не для того, чтобы дать высшую степень славы земным храмам Христианским, а для того, чтобы истинных поклонников сих храмов возвести в нерукотворенный храм небесной славы, которая и есть «последняя», потому что ею все заключается, и вместе никогда не будет «последнею», потому что есть вечная.
Приготовляя нас к славе храма небеснаго, храм славы Божией на земли ожидает еще некоей посредствующей славы, которая, как и всякая истинная слава, даруется Богом, но которой обретение предоставлено нашей вере и нашей ревности. Как в Ветхозаветном храме слава знамений, чудес, прообразований должна была вести к славе явления Иисус Христова, так в Новозаветном храме слава благодатнаго присутствия Господня в Слове Его, в таинствах, в молитвах, должна вести к славе «вселения Хpиcтa верою в сердца наша», как изъясняется святый Апостол Павел (Еф. 3:17). Надлежит нам, входящим в храм Божий, по другому изречению Апостола, и самим соделаться «Церквами Бога жива» (2 Кор. 6:16), «и Духу Божию жить в нас» (1 Кор. 3:16), или, по изречению другаго Апостола, надлежит приходящим во храм ко Господу, «камени живу, от человек убо уничижену, от Бога же избрану, честну», и самим, «яко камению живому, созидаться в храм духовен» (1 Пет. 2:4-5). Еще и в Ветхом Завете, издалека, но уже ясно, Бог показывает сие последнее назначение Христиан, быть живыми храмами Божиими: «вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут мне людие» (Лев. 26:12). Подумайте, какая была бы это слава для храма, когда бы наполняющие пространство его были вообще духовными, живыми храмами Божиими, исполненными Духа Божия. Как разливался бы свет Христовой истины! Как многоплодны были бы молитвы! Как ощутительна сила таинств! Как сладостны духовныя общения! Как сильна взаимная духовная помощь! Как легки чудеса, когда только нужны! И было так в Церкви: потому что Апостол утвердительно, и вообще говорит Христианам своего времени: «вы есте Церкви Бога жива» (2 Кор. 6:16). «Егда сходитеся», то есть во храм на Богослужение, «кийждо вас псалом имать», то есть, песнь, вдохновенную ему Духом Святым, «учение имать, язык имать», то есть, чудесный дар говорить неизученным языком, «откровение имать, сказание имать» (1 Кор. 14:26), то есть, истолкование невразумительнаго другим. Так же ли в Церкви ныне? Кажется, нам уже не до того в храмах наших, чтобы домогаться «велией славы, последней, паче первыя». Не должно ли оплакивать оскудение «славы первыя»?
Позаботимся, братия, о душах наших, предназначенных быть храмами Божиими. Утешительно помыслить, что Господь отчасти, хотя сокровенно, уже обитает в нас благодатию крещения и других таинств: но если мы не печемся охранять Его в нас жилище в чистоте и святыне, то есть, очищать себя «от всякия скверны, плоти и духа» и творить «святыню в страхе Божии» (2 Кор. 7:1); если небрежем оглашать внутренно наш душевный храм Словом Божиим, возжигать в нем светильник веры и любви, облагоухать его молитвою: опасно, братия, чтобы Святый, и во Святых почивающий, не возгнушался недостойною обителию, и не изрек, подобно как на древний храм и Иерусалим, решительнаго суда: «се оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38). Неослабными усилиями да отражаем приражающихся Вавилонян, то есть, лукавые помыслы, нечистыя страсти, плотския похоти, чтобы не возобладали нами и не разорили в нас храма Божия; если же по несчастию и сие случилось, да возстанем, как Иисус и Зоровавель, и да возставим в себе храм Божий невозвратимым покаянием, слезными молитвами, делами человеколюбия и милосердия, и всякаго рода благим духовным деланием, и да исполнит Господь храм Свой славы от времени до вечности. Аминь.
«И исполню храм сей славы, глаголет Господь Вседержитель. Мое сребро и Мое злато, глаголет Господь Вседержитель. Зане велия будет слава храма сего последняя паче первыя, глаголет Господь Вседержитель». (Агг. 2:8-10).
Сие сказал от имени Божия Пророк Аггей, когда храм Иерусалимский, разрушенный Вавилонянами, вновь созидаем был Иудеями, после пленения Вавилонскаго. Пророк предвещал им славу храма, как поощрение и награду их подвига в созидании онаго. И здесь видим храм, давно некогда созданный, а ныне возсозданный и освящаемый, только не после разрушения от враждебной руки, но после обветшания от времени.
Должно веровать, что и в настоящем случае Господь Вседержитель, призирая на благочестивое усердие плодоносящих и добродеющих во храме сем, внимая молитвам церкви, приемля предстательство добропобедных мучеников и Святых, соприсутствующих нам в их священных останках, посетил настоящее тайнодействие благодатным Своим присутствием, и, по благодати Своей, дал ему обетование славы: «исполню храм сей славы».
А что такое «слава храма первая и последняя», о сем кратким учением обновим сие духовное и Божественное училище.
Поклонники храма Иерусалимскаго, славу храма полагали, кажется, наиболеe в его великолепии. К сему народному понятию о славе храма применяется Пророк, когда говорит Иудеям: «кто от вас, иже виде храм сей в славе его прежней? И како вы видите его ныне якоже не суща пред вами?» Ибо храм, который они созидали, был мал и скуден в сравнении с прежним разрушенным.
Но когда Пророк сему, ничтожным кажущемуся, храму обещает славу: тогда уже не по народному понятию говорит он о славе храма, и потому присовокупляет: «Мое сребро, и Мое злато, глаголет Господь Вседержитель», т. е.: «напрасно уничижаете вы храм сей, потому что он не представляет видимаго великолепия; он может иметь славу, не смотря на сей мнимый недостаток; Мое сребро и злато во всей подсолнечной, глаголет Господь Вседержитель; не трудно Мне обогатить дом Мой, но Я не имею нужды для него в том, чем обладаю в целом мире.
Что значит слава храма относительно к первому храму Иерусалимскому, т. е., бывшему прежде пленения Вавилонскаго, сие не трудно усмотреть из повествования об освящении сего храма при Соломоне. «И бысть, – повествует книга Царства, – егда изыдоша Иepeи из Святилища, и облак исполни храм Господень. И не можаху Иереи стати служити от лица облака, яко исполни слава Господня храм» (3 Цар. 8:10-11). Очевидно, что здесь «славою Господнею» называется чудесный «облак», осенивший и наполнивший храм, и бывший видимым знамением невидимаго присутствия Божия.
Но если таким образом «первую славу» храма Иерусалимскаго, или важнейшую часть ея, составляет чудесный облак, знаменующий присутствие Божие: то каким образом второму храму Иерусалимскому, т.е., воздвигнутому после пленения Вавилонскаго, приписывается «велия слава последняя паче первыя», когда напротив того, в сем последнем храме невидно было ни чудеснаго облака, ни самаго ковчега завета, ни других чудесных принадлежностей перваго храма? Сей вопрос делал, и до ныне делает для Иудеев неразрешимою загадкою предсказание о преимущественной славе втораго Иерусалимскаго храма, разрушеннаго язычниками бедственнее перваго.
Но для нас, христиане, ключ к разумению пророчества Аггеева подает другой Пророк, за ним последовавший, когда говорит: «внезапу приидет в Церковь Свою Господь, Его же вы ищете: и Ангел завета, Его же вы хощете: се грядет, глаголет Господь Вседержитель» (Мал. 2:1). Вера наша торжественно разрешает загадку; отверзает дверь уразумения, обретает искомаго многие веки Господа? сретает вожделеннаго Ангела завета, созерцает «велию славу храма» Иерусалимскаго «последнюю паче первыя» в том, что в сем xpaме, в последние дни его, явился Господь наш Иисус Христос.
И так невидимое присутствие Божие в видимых знамениях – вот «первая слава» храма Иерусалимскаго! Видимое пpиcутcтвиe Бога, явившагося во плоти, – вот «последняя слава храма» Иерусалимcкaгo, велия паче первыя!
Что должно думать о славе храма христианскаго? Нечто подобное сказанному о славе храма ветхозаконнаго, который со всеми принадлежностями своими был «сень грядущих» (Евр. 10:1) и котораго существенность совершеннее познается в христианстве.
Мысль о cлaве храма xpиcтиaнскaгo не должно смешивать с мыслию о его великолепии. Если храм наполнен украшениями, избранными по древности, драгоценности, красоте: по сему нельзя еще сказать, что он «исполнен славы». Блаженно то чувство сердца, которое говорит Богу: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего» (Пс. 25:8). Благословенна смиренная душа, подобная душе возлюбленнаго Давида, который говорил Нафану: «се аз живу в дому кедрове, кивот же завета Господня под кожами»! (1 Пар. 17:1) Стыдно, думал он, пользоваться данным от Бога изобилием, если не посвящена Богу лучшая часть онаго; неприлично жить в прекрасном доме, и видеть дом Божий неукрашенным. Так размышляющему скажу и я, что сказал Нафан Давиду: «все еже в сердцы твоем, твори яко Бог с тобою есть» (1 Пар. 17:2). Успеешь ли ты сотворить для дома Божия «все еже, в сердцы твоем», или не успеешь, и после тебя благословится твое благое намерение. Но если облекши храм благолепием видимым, ты думаешь, что довольно прославил его и Живущаго в нем; а дух лестчий еще тебе вносит в ум помысл, что ты довольно прославил тем и себя самого, если, дав на дом Божий десятину, от твоего приобретения, мечтаешь подобно фарисею, что уже «неси, якоже прочии человецы» (Лк. 18:11): то и тебе, как некогда Иудеям, глаголет «Господь Вседержитель: Мое сребро, и Мое злато» (Агг. 2:8-9); велико ли то, что из многаго, тебе дарованнаго, немногое возвратил ты Даровавшему?
Един Господь Вседержитель властен исполнить славою храм Свой. Он сказал о храме Иудейском: «исполню храм сей славы»; и если желаете знать, откуда произойдет она, слышите, что еще сказал Он в то же время: «зане Аз с вами есмь, глаголет Господь Вседержитель: слово, еже завещах с вами, егда исходисте из земли Египетския, и Дух Мой настоит посреди вас» (Агг. 2:5-6). Подобно сему и нам, христиане, сказал Господь Иисус Xpиcтoc: «идеже аще два или тpиe собрани будут во имя Мое, ту есмь и Аз посреде их» (Мф. 18:20); и в сем заветном cлoве, действенном и не преходящем, положил неоскудевающее начало славы для храмов христианских. Он здесь посреди нас в слове Евангелия, в облаке таинств, в духе и пламени молитв единодушных. И пoелику, где Бог и прославленный Богочеловек, там и небо всегда исполненное славы: то воистинну, Господи, «в храме стояще славы Твоея на небеси стояти мним» Тропарь по «Благо есть» на Утрени св. Четыредесятницы .
Вот первая слава храма христианскаго.
«Первая»? И неужели после сей славы еще есть «последняя велия паче первыя»? Не знаю, должно ли сказать, есть «паче первыя»; но то верно, что за сею «первою славою» храма христианскаго должна следовать «последняя», к которой стремится первая, и без которой первая была бы как бы начало без соответственнаго ему окончания, как средство без цели. Как в ветхозаветном храме слава чудес, знамений, прообразований должна была вести к славе явления Иисус Христова: так в новозаветном храме слава благодатнаго присутствия Господня в таинствах, молитвах, должна вести к славе «явления Xpиcтoвa в нас» (Рим. 8:18), как изъясняется Святый Апостол Павел. Надлежит нам, входящим во храм Божий, самим сделаться, по другому изречению того же Апостола, «церквами Бога жива» (2 Кор. 6:16), и «Духу Божию жить в нас»; или, по изречению другаго Апостола, надлежит приходящим во храм ко Господу, «камени живу, от человек убо уничижену, от Бога же избранну честну», и самим, «яко камению живому, созидаться в храм духовен» (1 Пет. 2:4-5). Еще и в ветхом завете издалека, но уже ясно, Бог показывал сие последнее назначение христиан быть живыми храмами славы Его. «Вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут мне людие» (2 Кор. 6:16). Вот, наконец, «последняя слава храма христианскаго».
О как желал бы я иметь дерзновение решительно предсказать созидателям, украшателям и посетителям обновленнаго храма сего, что будет для них, или лучше в них, слава его «последняя паче первыя»! Не трудно в сем поручиться за Господа, обещающаго славу: «Господь благодать и славу даст» (Пс. 83:12). Но даяние может совершиться только тогда, если с другой стороны последует принятие, как изъясняет Господь, говоря Отцу Своему о первых учениках Своих: «Аз славу, юже дал ecи Мне, дах им» (Ин. 17:22), «и тии прияша» (Ин. 17:8): приятие же подаваемаго зависит от воли и расположения приемлющаго. И так с сей стороны никто не должен ожидать никакого пророка славы; но каждый из нас да подвизается сам, и наипаче во храме таинств и молитвы, чтобы принять подаваемую от Бога славу для своего внутренняго нерукотвореннаго храма, и тем довершить славу видимаго рукотвореннаго храма. Находяся во храме, будем прилежно собирать наши чувства, наши помышления, наши желания в единое Богомыслие и Божественное желание, и отходя в домы, будем убегать всего, что храм Божий осуждает и отвергает, как противное Закону Божию, как недостойное почитателей истиннаго Бога.
Если будем верны в сем: то верно узнаем, что не напрасна молитва, которую так часто возносит Церковь, и с которою молю ныне всех вознести сердца горе: «Царю небесный! прииди и вселися в ны». Аминь.

 

Кесарь дал монете свой образ и надписание: а золото ее сотворил Бог: почему и глаголет Он у Пророка, «Мое сребро и Мое злато» (Агг. 2:8).