Книга Премудрости Соломона, Глава 2, стих 20. Толкования стиха

Смертию базобразною (безчестною) осудим его, будет бо посещение от словес его (ибо по словам его об нем попечение будет) Враги ревнителя истинной веры и благочестия грозят осудить его на позорную смерть, в виду того, что он выражал свою уверенность в попечении о нем Господа. Посмотрим, рассуждают они, оправдается ли его уверенность, сбудется ли его надежда на Бога, придет ли его Бог спасти его от казни

См. комм. к Прем. 2:14

И вот, когда лестью (Прем. 2:12) — предательством — уловили Праведника, — они, опьянев от злобы, не только предают Его ужаснейшим и позорнейшим мучениям, но и бесстыдно идут к Лобному месту для того, чтобы насладиться торжеством своим, зрелищем страданий невинного Страдальца и, если можно, своими поруганиями увеличить их, влить новую горечь в чашу их. Преступное пристрастие к чувственным удовольствиям сделало первосвященников-саддуккеев людьми злобными и приучило их к злорадованию.  Хулившая Иисуса Христа народная толпа, суетная и легкомысленная, по обычаю всякой толпы, была слепым орудием вождей народных и со своей стороны всего более искала от Иисуса Христа, как можно догадываться, между прочим, и из содержания хулы ее, зрелищ — необычайных, чудесных дел, знамений. Она с любопытством посмотрела бы на сведение Им огня с неба, подобно тому как свел огонь с неба Илия; она полюбовалась бы на хождение Его по водам, на чудесное проведение Им, подобно Моисею, народа чрез моря и реки, и проч., и проч. Ее любопытству, как ей показалось, и обещано, готовится полное удовлетворение, готовится небывалое, необычайное знамение со стороны Назаретского Пророка. Он рано или поздно разрушит храм, строившийся в течение десятков лет, и в три дня снова воздвигнет его: так поняла толпа неразумная слова Богочеловека о разрушении врагами Его храма — тела Его — и о тридневном Его воскресении. Но суетное любопытство напрасно ждет, напрасно с настойчивостью просит у Божественного Учителя и Чудотворца суетных, бесплодных знамений: чудотворящий только для уврачевания недугов человеческих, для вразумления, нравственного очищения и освящения людей, для возбуждения веры в людях, способных веровать, Господь не творит бесплодных знамений и даже прямо объявляет искателям знамений, что им не дастся знамение, токмо знамение Ионы пророка (Мф. 12:38–40). Негодование овладевает толпою; вражда закипает в толпе, обманутой в своих ожиданиях, как бы оскорбленной неисполнением обещанного ей и восстановленной против Иисуса злобными врагами, изображавшими Христа толпе грешником, богохульником. И вот когда Чудотворец-Богочеловек впадает в руки первосвященников, книжников и старейшин и когда начинают искать улик и лжесвидетельства против невинного Иисуса для того, чтобы погубить Его, из толпы являются лжесвидетели и обвиняют Его в том, что Он говорил: Могу разрушить храм Божий и в три дня воздвигнуть его (Мф. 26:61). Обвиненный понесет жестокую кару от сильных врагов Своих за неуважительные слова о храме, за непочтительность к святыне его, думали они, будем отмщены и мы за наши обманутые чаяния, надежды видеть необычайное знамение. И злоба, ожесточение толпы против обвиняемого Чудотворца растет по мере возрастания уничижения Иисусова и торжества врагов. С бессердечием нравственной низости и пресмыкательства пред сильными мира толпа входит в планы, в самый дух врагов Иисуса, воспламеняется их ненавистью к Нему и повторяет до последних оттенков все злобные нападения их на Богочеловека. За ответ Иисуса Христа первосвященнику, вопрошавшему Его об учениках и учении (Ин. 18:19), один из слуг ударяет Иисуса в ланиту, говоря: Так-то Ты отвечаешь первосвященнику? (Ин. 18:22) — ударяет за ответ правдивый, что Он говорил явно миру, учил в синагогах, а тайно не говорил ничего и что вместо вопрошения Его первосвященнику естественнее вопросить предстоящих об учении Его (Ин. 18:20-21). Пред Пилатом злобная толпа неистово, мятежно вопиет об Иисусе: Распни Его (Мк. 15:13). И когда малодушный Пилат, уступив преступным настояниям жестоковыйного народа, пригвождает Его ко кресту, злоба толпы не утихает и тогда: она мстит Чудотворцу, будто бы обещавшему разрушить и потом в три дня воссоздать храм и обманувшему ее ожидания, — мстит глумлением над Его чудотворною силою. Разрушающий храм и в три дня созидающий! — злословит она Христа. — Спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди со креста (Мф. 27:40). Так, привычка легкомысленно искать зрелищ, знамений, положим, принадлежащих и к области религиозной, вместо того чтобы искать вразумления, исправления и очищения; невнимание и неуважение к нравственным требованиям, правилам и истинным достоинствам ближних и раболепное ласкательство пред правом сильного сделали иудейский народ преступным и злобным хулителем Богочеловека.    Наконец, злобными хулителями Иисуса Христа, глумящимися над Ним во время крестных страданий Его, являются воины-распинатели и распятый с Ним разбойник, висевший ошуюю Его. Первых суровыми и жестокими сделали военное ремесло, при жестоком образе войны в древности до крайней степени огрублявшее людей, с увлечением предававшихся жестокостям; частое обращение с действительными или мнимыми преступниками и особенно совершение над ними казни, при котором воинам представлялся полный простор для насыщения, удовлетворения своих кровожадных инстинктов. Особенно мнимые или действительные враги владычества римского возбуждали в римских воинах свирепость и мстительность: горе было тому, кто восстал против власти, которой они служили. Разбойник огрубел и сделался бесчувственным от тревог и опасностей своей преступной жизни, от привычки к насилию, к зрелищу страданий и смерти жертв его преступного промысла: глумиться и над чужими бедствиями и страданиями, и над своими муками естественно подобным людям. Особенно злостный дух глумления овладевает подобными людьми при зрелище страданий людей невинных и высоких. Когда человек невинный и высокий низводится со своей высоты и вменяется с беззаконниками — его уничижение и страдания дают преступникам обильную пищу для глумлений над мнимым ничтожеством и бесполезностью добродетели, над неразумием добродетельных. Не к одному ли с пороком концу приводит человека и добродетель? Разумно ли было обрекать себя на различные лишения, стеснения для добродетели, когда и добродетельного может постигнуть одинаковая участь с наслаждавшимся веселою жизнью преступником? Эти мысли часто представляются страждущему преступнику при виде невинного страдальца и дают пищу его глумлению. Привыкшие к жестокости воины-распинатели и неразумный разбойник, распятый со Христом, злобно хулят Голгофского Страдальца. Ничто не ускользает от злобного внимания воинов, решившихся наругаться над Страстотерпцем. Им сделалось известным, что Страдалец называл Себя Царем Иудейским, и они с заботливостью и точностью, достойною лучшей цели, ругаются над Ним как над Царем Иудейским, ругательно усвояя Ему все почести царские. Сняв с Него собственные Его одежды, они облекают Его в багряницу; сплетши венец из терния, возлагают Ему на голову; в правую руку дают Ему трость и, преклоняя пред Ним колена, насмешливо говорят Ему: Здравствуй, царь Иудейский (Мф. 27:28–29). Страдая от страшных мук, и телесных, и душевных, Он громким голосом взывает к Отцу Своему: Или, Или, лама савахфани? — то есть: Боже Мой! Боже Мой! почто Ты Меня оставил? — и бессердечные воины и в этом страдальческом вопле Иисуса находят повод к глумлению над Ним. Илию зовет Он, — с насмешкою говорят они, пользуясь созвучием слова. — Постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его, — говорят они воину, который, взяв губу, наполнил ее уксусом и, положив на трость, поил Его (Мф. 27:46–50). А разбойник? Сам терпя ужасные муки, он не сострадает Страдальцу и вместо того чтобы покаянием и размышлением о будущей жизни приготовиться к ней, злобно хулит невинного Сострадальца. Если Ты Христос, спаси Себя и нас (Лк. 23:39), говорит он, злословя. Так жестокость, не уничтоженная в воинах и разбойнике в самом зародыше и допущенная ими до дальнейшего развития, проявилась, наконец, в свирепости ужасающей! Из Слова на повечерии в пяток первой седмицы Великого поста, в первую пассию

Нечестивые вольнодумцы подвергают праведника испытанию с двоякою целью, чтобы узнать 1) оправдается ли его надежда на помощь Божию (18, 20) и 2) устойчив ли он в своей нравственной жизни (19 ст.). Если надежда праведника не тщетна, если его слова о попечении о нем Бога не были простым самомнением, то Бог его защитит. Он избавит его даже от смерти. Равным образом в страданиях праведник обнаружит свои «смирение и незлобие», если только они у него есть. Отдел книги Премудрости с 12–20 ст. многими древними и новыми экзегетами понимался как пророчество об отношении к Иисусу Христу Его врагов и об осуждении Его на смерть. Под «праведником» в таком случае разумелся Спаситель. Главное основание для такого толкования брали из 13-го и 16 ст., где враги обвиняют праведника в том, что он «называет себя сыном Господа» (13 ст.) и «Отцом своим тщеславно называет Бога» (16 ст.). Подобный же упрек и в тех же выражениях, по свидетельству Евангелия, бросали иудеи и Господу (Ин. 5:18; Ин. 19:7); аналогичное же основание находят в 18 ст., сравнивая его с Мф. 27:40, 43; и наконец, в словах 20-го ст.: «осудим его на бесчестную смерть» видят указание на крестную смерть Спасителя. Но имея в виду неканонический характер книги Премудрости Соломона, можно и не усматривать в этом отделе пророчества в собственном смысле, но видеть в нем живое изображение общего для всех времен отношения нечестивых к праведным. Это изображение по силе своей истины оказалось приложимо и к лицу Иисуса Христа, величайшего из всех праведников. Такое понимание находит себе прочное основание в самой книге Премудрости, потому что под именем праведника (δίκαιος), изображаемого во II гл. 12–20, писатель этой книги, видимо разумел не определенное лицо, а родовое понятие (собственно благочестивого израильтянина вообще).