Толкование на группу стихов: Еккл: 7: 5-5
И гораздо более желательно подвергнуться прещению одного мудрого, чем стать слушателем хвалебных песен целой толпы людей дурных и жалких.
Книга Екклеcиаста, Глава 7, стих 5. Толкования стиха
Толкование на группу стихов: Еккл: 7: 5-5
Представляется многим, что обличение от мудрого можно обойти вниманием, особенно, когда они отличаются склонностью к греху. Ибо тот, кто расположен к получению удовольствий и к прегрешениям, отвергает того, кто им препятствует. Тот же, кто не прозревает, радуется льстецам: ему по душе больше слушать песни льстивые, нежели слова обличительные. Ибо любить обличителя свойственно мудрому. <...> Льстецы поют определенным способом. Если и высказывают нравоучительное, то скорее желают развлечь слушателей, чем оказать им пользу. Это - песнословие, возбуждающее приятные чувства, в то время как обличение указывает путь правильный.
Источник
Комментарии на Екклесиаста 202.2, TLG 2102.006, 202.2-19.Толкование на группу стихов: Еккл: 7: 5-5
Лучше получать укоризны от мудрого, чем обольщаться ласками льстеца. С этим сходно и оное: «лучше раны друга, чем добровольные лобзания врага» (Притч. 27:6). Ибо, как треск терновника, горящего под котлом, издаёт звук неприятный, так не приносят пользы и слова льстивого учителя, внушающего своим слушателям мирские заботы (которые разумеются под словом терновник) или приготовляющего их для будущего огня. Симмах, вместо поставленного нами: ибо, «как треск терновника под котлом, так смех глупого», передавая тот же смысл, какой вывели и мы, поставил: ибо словами неопытных всякий связывается узами, то есть от слов таких учителей слушатель еще более опутывается, когда и без того каждый связан узами грехов своих.
Толкование на группу стихов: Еккл: 7: 5-5
Главное внимание мудраго должно быть обращено на то, чтобы хорошо было окончание жизни; поэтому лучше постоянно иметь в виду непостоянство и ничтожество земных удовольствий, чем создавать себе чрез них обманчивое наслаждение (7, 2—8). Из ничтожества всего земнаго проповедник выводит заключение, что каждый должен остерегаться неудовольствия и нетерпения. Когда дело начинается, нужно хорошо к нему присматриваться, а не высокомерно противостоять ему; обыкновенно оно оканчивается лучше, чем начиналось: поэтому лучше терпеливо ожидать исхода его (9. 10 ). Ропот—дело восстающих против управления Божия безумных людей (11). Мудрость лучше имущества; она дает человеку жизнь (12. 13). Не следует роптать на зло, по принимать его как добро и предаваться терпеливо водительству Божию (Ιό). Ни праведность считающаго себя праведным, ни нечестие легкомысленнаго не может доставить человеку счастии, но только страх Божий, потому что праведность человеческая никогда не бывает совершенна (10—21). Не следует обращать внимания на злословия (22. 23). Изследование мудрости не сделало проповедника мудрым; он нашел, что везде распространено искушение посредством греха (женщина— олицетворение греха, пак и в Притч. 7 гл.) (24—27). Ив стремлении к благочестию иногда побуждал его мужчина, но женщина—никогда (28. 29). Но по в Боге вина, что человек с таким трудом находит прямой путь, но вина—его лукавство (30).
Источник
Толкование на группу стихов: Еккл: 7: 5-5
До 7-ой главы то отношение к жизни, которому научал Екклезиаст, то «лучшее», что находил он в жизни, было указано им кратко и обще. Благодаря этому, его наставления могли подать повод к слишком одностороннему пониманию. Могло показаться (так не раз и случалось), что Екклезиаст приглашает к эпикурейскому наслаждению жизнью, к извлечению из нее всевозможных удовольствий и особенно чувственных. Его «ешь, пей, веселись» могло быть понято, как призыв к разнузданному веселью на жизненном пиру, как приглашение брать от жизни возможно больше наслаждений, не смущаясь мыслью о неизвестном будущем. Глава седьмая устраняет всякую возможность такого перетолкования и устанавливает истинный смысл наставлений Екклезиаста.
Внушая «веселиться», он имел в виду не то легкомысленное, пошлое веселье среди мирских забав и развлечений, которое оставляет по себе ощущение пустоты и нравственной неудовлетворенности, но светлое, праздничное настроение, которое во всем совершающемся видит проявление Божественного Разума и, потому, умеет извлекать минуты чистой, безмятежной радости даже из самых страданий, будут ли они чужие или собственные. Внутренний опыт научил Екклезиаста, что созерцание человеческих страданий и даже смерти вызывает в душе ту особенную полноту нравственного чувства, которая создает более прочное счастье, чем все пошлые развлечения, столь же кратковременные, как треск тернового хвороста (ст. 6). Человек научается тогда понимать истинный смысл жизни, примиряться со злом, не бояться смерти, оставаться безмятежно радостным при всех обстоятельствах жизни. В виду этого, Екклезиаст советует предпочитать день смерти дню рождения, дом плача — дому пира, сетование — смеху, обличения мудрых — песням глупых. При печали лица сердце делается лучше, точнее с еврейского: делается веселее, счастливее (ср. Еккл. 11:9; Суд. 19:9; Руф. 3:7).
