К Колоссянам послание ап. Павла, Глава 3, стих 2. Толкования стиха

«О высшем помышляйте». Нам предписывается помышлять о том, что является высшим, а именно духовным. Не должно считать это высшим в отношении частей и мест этого мира, но высшим сообразно своему превосходству, чтобы свой дух, посредством которого мы должны отрешаться от мира, не приковывать нам к некой части этого мира. А высшее и низшее находятся в пределах мира. Ибо вселенная сама по себе не имеет высшего и низшего; ведь она является телом, поскольку все видимое есть тело, и нет в теле вселенной ничего высшего или низшего. И в силу того, что, как кажется, движение происходит в шести направлениях (то, которое называется движением правильно, то есть не является круговым), а именно вперед и назад, вправо и влево, вверх и вниз, то нет ничего разумного в том, чтобы, если у тела вселенной нет ничего спереди и сзади или справа и слева, у него было бы нечто сверху и снизу. Но рассматривающие это вводятся в заблуждение тем, что трудно противиться чувствам и привычкам. Ибо не так легко для нас обращение тела, которое оно совершает, если пожелает кто двигаться головою вниз, как легко обращение, происходящее при движении из правой в левую или из передней в заднюю часть. А потому, удалив слова, душа должна сама по себе заботиться о том, чтобы быть в состоянии это познать.

Внутренний человек, особенно если он со дня на день обновляется (2 Кор. 4:16), конечно, остается ветхим, прежде чем обновится. Ибо на самом деле внутри совершается то, о чем говорит тот же апостол: совлекитесь ветхого человека и облекитесь в нового (Кол. 3:9-10). Это он соответственно излагает таким образом: поэтому, отвергнувши ложь, говорите истину (Еф. 4:25). Но где же отвергается ложь, если не внутри человека, чтобы мог пребывать на святой горе Божией (Пс. 14:1) тот, кто говорит истину в сердце своем (Пс. 14:2)? Воскресение же телесное Господа содействует таинству нашего внутреннего воскресения, что обнаруживается, когда после Своего воскресения Он говорит жене: Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему (Ин. 20:17). Этой тайны касается апостол, когда говорит: Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте.

С третьей главы начинается нравоучительная часть послания. Здесь святой Апостол сначала представляет христианскую жизнь, какой она должна быть сама по себе (Кол. 3:1-17), а потом указывает, какой она должна быть в христианах при разных внешних их положениях и состояниях (Кол. 3:18-25 с продолжением до Кол. 4:6). Нравственные наставления святой Апостол начинает с увещания: «ищите горнего ... о горнем помышляйте, а не о земном... ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге» (3:1-3).

83. Но ищущая Христа не должна быть обыкновенным человеком, не должна находиться на площади, на улицах, издавать жалобные вопли, иметь порывистую походку, стараться подслушивать и быть доступной для (постороннего) взора. Апостол запрещает тебе земное сообщество и учит парить на духовных крыльях к небу, за пределами даже мира (naturae). «О горнем, — говорит, — помышляйте, а не о земном».

***

159. И чтобы мы не считали, что искать нужно глазами, а не Духом, он прибавил: О горнем помышляйте, а не о земном

Если рассудок воспримет власть над такими движениями, то каждое из них превратится в вид добродетели. Так раздражительность производит мужество, робость — осторожность, страх — благопокорность, ненависть — отвращение от порока, сила любви — вожделение истинно прекрасного, а величавость нрава возвышает над страстями и образ мыслей сохраняет не порабощенным злу. Такой вид возношения духа восхваляет апостол, повелевая постоянно о горнем помышлять. Таким образом, можно найти, что всякое такое движение, возносимое возвышенностью мысли, сообразуется с красотой того, что по образу Божию.

Туда да будут устремлены умы ваши, а не к земному закону.

"О горнем помышляйте". Горнем? О каком горнем говоришь, скажи мне. О том ли, где солнце, где луна? Нет, говорит. О каком же? Где ангелы, архангелы, херувимы, серафимы? Нет, говорит. Так о каком же? "Где Христос сидит одесную Бога" (Кол. 3:1). Поверим же этому, и будем непрестанно размышлять о том, что, как птичке, попавшей в сеть, нет пользы от крыльев, и напрасно, и тщетно бьет она ими; так и тебе нет пользы от разума, если ты попал под власть злой похоти: сколько бы ни бился, ты – в плену. Для того крылья у птиц, чтобы избегать сетей; для того у людей разум, чтобы избегать грехов. Какое же будем иметь извинение, какое оправдание, когда мы неразумнее бессловесных? Воробей, раз пойманный в сеть, и из нее улетевший, и лань, попавшая в тенета и потом убежавшая, не легко попадутся в них опять, потому что опыт для того и другой бывает учителем осторожности; а мы, и часто быв уловлены одним и тем же (грехом), впадаем в него же; и, наделенные разумом, не подражаем предусмотрительности и осторожности бессловесных. *** <...> о горнем помышляйте, где Христос сидит одесную Бога (Кол. 3:1, 2). Видишь ли, как он поставил нас вместе с серафимами, приведши близко к Царскому престолу?

φρονείτε praes. imper. act. от φρονέω думать, настраиваться. Гл. в этом стихе отличается от использованного в стихе предыдущем, так как больше относится к внутренней расположенности, в то время как первый гл. указывает на практическую цель (Eadie).

Горняя мудрствуйте, а не земная. (Кол. 3:2). "...и мы, если желаем вселиться на небе сперва душами своими, по смерти тел, а потом и телами, по воскресении их, должны постоянно и неослабно, живя на земле, мудрствовать горняя, а не земная. Кто мудрствует горняя? Тот, у кого и ум, и воля и сердце заняты только горним: кто о горнем помышляет, горняго желает, в горнему стремится; кто твердо помнит, что отечество наше на небесах (Евр. 11:14), что настоящая жизнь есть только школа, где мы должны приготовиться для вечности и стараться воспользоваться всеми средствами, какия дал нам Бог для такого приготовления; кто заботится исполнять волю Божию и на земли, как она исполняется на небеси; кто всем своим существом и всею деятельностию вышних ищет, идеже есть Христос одесную Бога седя (Кол. 3:1). Если так: то не очевидно ли, что этот человек идет вперед и идет именно к небу? Он постепенно какбы отрешается от земли, разрывая одну за другою все нити, привязывающия грешника в земле, умерщвляя уды свои, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, лихоимание и проч. (Кол. 3:5). Он постепенно возвышается душею своею над телом, распиная плоть свою со страстьми и похотьми (Гал. 5:24), и таким образом ослабляя, утончая, какбы одухотворяя самую плоть. Он постепенно возвышается душею своею по лествице нравственных совершенств, которая верхним концем досягает неба. Он постепенно очищает, возвышает свою душу в самом ея существе, делает ее ангелоподобною и богоподобною. Какой же всему этому должен быть естественный исход? Когда придет смерть и разрешит душу от тела, прервав последнюю нить, удерживавшую ее на земле: куда устремится эта душа, как не на небо, к которому стремилась она впродолжение всей жизни, к которому уже так приблизилась и приготовилась, с которым так сроднилась? А когда, наконец, по воле Божией, возстанут из гробов мертвецы, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага или злая (2 Кор. 5:10): куда отойдет и это тело, воскресшее и обновленное, какъ не на небо же, чтобы раздѣлить вместе с душею своею ея радости и вечное блаженство? Кто мудрствует земная? Тот, кто живет только для земли; кто и телом, и душею, и мыслями, и желаниями, и действиями постоянно вращается в вихре земной суеты; кто любит мир и яже в мире — похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую (1 Ин. 2:16); кто печется о приобретении благ земных и прилагает к ним свое сердце, предается чувственным удовольствиям, пристращается к земным почестям и отличиям. А такой человек идет ли к небу? Напротив, чем более он живет, тем более и более привязывается к земле. Возвышается ли душею своею над телом? Напротив, порабощает душу телу и постепенно подавляет ее, так что иногда она делается почти вовсе незаметною: не имать дух Мой обитати в человецех сих, сказал некогда Господь о подобных людях, зане суть плоть (Быт. 6:3). Восходит ли по лествице добродетелей? Напротив, нисходит по лествице греха и порока. Очищает ли, облагороживает ли свою душу? Напротив, более и более огрубляет, оземленяет ее, заглушая в ней все высшия ея потребности. Куда же придет он по окончании настоящей жизни? Туда, без сомнения, куда шел впродолжение жизни: душа его, по силе нравственнаго тяготения, естественно устремится во глубину ада. А когда, в день воскресения, снова соединится с своим телом: то неизбежно повлечет и его за собою в туже неисходную бездну."

Христиане должны «помышлять», т. е. всем своим внутренним настроением быть привязаны к горнему миру. Но это не значить, что Ап. совершенно не признавал надобности заботиться и о земном: тут же, во второй половине главы, Ап. напр. научает верующих быть особо внимательными к обязанностям, налагаемым земной, именно семейной, жизнью, и вообще он не отрицал возможности для христианина пользоваться и наслаждаться благами земными (ср. 1 Кор. 6:12, 1 Кор. 10:23). Только эти блага никак не должны в сердце христианина вытеснить главной заботы – о вечном, небесном.

Со Христом приобщились вы воскресения, а Он выше всех, со Отцем сопребывая на небесах; посему подражайте горнему житию.

Непрестанно помните Евангельския обетования вечных благ, которыя превышают всякое понятие и представление ума нашего, и презирайте все земное, что только может уменьшить в вас воспоминание оных благ. Таким образом вы можете достигнуть вечнаго блаженства.

Повторяется предыдущая заповедь с малым прибавлением. Возведши колоссян горе, одесную Бога Отца, Апостол «дал понять, что оттуда не должно смотреть на землю. Жизнь настоящая, говорит, не ваша; ваша жизнь иная некая. Он уже спешит перенести их (от земли), старается показать, что они находятся на небе, давая понять, что не должны искать здешнего. Если вы на небе, то не должно искать земного» (святой Златоуст). — Мудрствовать, φρονειν, — думать, держать в мысли, обдумывать, соображать, как лучше что устроить. Два для сего предмета — небо и земля. Пока человек живет в самоугодии, дотоле только и дум у него, как бы лучше устроить свое земное благобытие, или земное счастие. Когда же благодать Божия пробуждает в нем усыпленные потребности духовные, тогда и думы его переходят на иное, отторгаются от земли и обращаются наипаче на обсуждение, как бы вернее устроить свое вечное благобытие, или достигнуть вечного блаженства и сподобиться наследия Царства Небесного. Последнее есть горняя мудрствовать, а первое — земная. То занимает христиан истинных, а это — тех, кои не суть в духе христиане, хотя именуются так. Сии мудрствования резкую проводят между ними черту различия. Если под горним станем разуметь то же, что определили разуметь под вышним, — то есть живое богообщение чрез хождение в заповедях с отвержением самоугодия, чувственности и тварелюбия, то вот и предметы постоянных и заботливых христианских дум: думает христианин, как бы опять не ниспасть в самоугодие и чувственность и не прилепиться к какой твари паче Творца, — как бы точнее выполнить волю Божию во всем течении и во всех соприкосновенностях своей жизни, — наипаче же о том, как бы неотходно пребыть с Господом и мыслию и сердцем и со страхом и трепетом пред Ним содевать свое спасение. Се предметы, достойны мудрствования христианина! Земное же недостойно того, чтоб занимать его. Оно идет у него как вещь сторонняя, — приделок, а не дело.

Сказав: быв погребены с Ним, именно чрез крещение, и дав понять об умалчиваемом, то есть, что и воскресли с Ним (ибо крещение как смерть изображает чрез погружение в воду, так и воскресение чрез поднятие из воды), теперь он убеждает и в том, что если вы воскресли со Христом, то после этого должны находиться на высоте, там, где и Он, где нет наблюдений, должны помышлять о небесном. Ибо эти наблюдения относительно пищи и дней — земные и телесные и не имеют ничего возвышенного и духовного; так как они суть заповеди земных людей. И не удовольствовался тем, что сказал: горнего и где Христос, но прибавил: сидит одесную Бога, для того, чтобы еще больше отклонить наш ум от земного.

«Аще убо воскреснусте со Христом», говорит Апостол; если, – скажем еще, – вы видели Его возносящагося на небо, и в сем новом торжестве Его также участвовать желаете: «вышних ищите, идеже есть Христос одесную Бога седя; горняя мудрствуйте, а не земная» (Кол. 3:1–2). Что значит «горняя мудрствовать»? Не правда ли, что сие не довольно понятно? А если ты сего не понимаешь: то, хочешь или не хочешь, ты должен признаться и в том, что сего не делаешь, то есть, не мудрствуешь горняя: ибо кто делает, тот уже знает дело, которое он делает. Если же не мудрствуешь горняя, то и не взойдешь в горняя, туда, «идеже есть Христос одесную Бога седя». Но если ты не взойдешь туда, где Христос одесную Бога: то подумай, земнородный, что с тобою будет, когда видимыя небо и земля прейдут, и вне горняго царствия Христова ничего не останется, кроме ада? Смотри, как земля¹ под тобою рушится, и ад разверзается: нет инаго средства спасения, как всею силою держаться за горнее. Надобно учиться «горняя мудрствовать, а не земная». Учиться «мудрствовать»! – Не устрашился бы кто сего требования. Не подумал бы², что его хотят подвергнуть многоразличным трудностям, с которыми сопряжено прибретение того, что на земли называют мудростию; и к которым должно причислить самыя средства мирской мудрости, – множество учителей, один другому противоречущих, множество книг, не редко действующих как на глаз, так и на ум, только вредною пылью³. Не опасайтесь. Учиться мудрствовать по Евангелию не то, что учиться мирской мудрости. Мудрствование горнее не столь зависимо от внешних средств, не требует столь многих пособий, не так ограждено трудностями, как мудрость мирская, хотя и оное пользуется внешними средствами, не отвергает пособий, не изъято и от трудностей своего рода. Апостол, который написал нам заповедь, «горняя мудрствовать», пользовался средствами и пособиями земной мудрости, быв «воспитан при ногах ученаго Гамалиила»: но потом все сие, равно как и другия преимущества, отверг, как «тщету» и «уметы», «за превосходящее разумение Христа Иисуса», и «да Христа приобрящет» (Флп. 3:7–8); следственно, возвышался в мудрствовании горнем, не смотря на то, что в то же время отвергал⁴ средства и пособия земной мудрости. Другие Апостолы только рыбарския сети вязать, а не книжныя мудрования распутывать учились: но сие не препятствовало им, не только успевать в мудрствовании горнем для себя, но и соделаться наставниками онаго для самых мудрецов. Так и после Апостолов. Василий Великий приобрел мудрость Афинскую, и отдал ее в рабыню мудрованию Евангельскому. Арсений, также Великий, обладая ученостию Еллинскою и Римскою, находил себя довольно несведущим, а старца, необразованного Египтянина, довольно сведущим, чтоб учиться у него начаткам духовной мудрости⁵. И так мудрствование горняго, хотя и для мудрецов, еще высоко, но вместе и для младенцев довольно просто. Яко Ты, «Отче Господи небесе и земли, утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем» (Мф. 11:25). Что же значит «горняя мудрствовать»? – Повторяю: если ты сего не понимаешь; то видно, что ты сего не делаешь. А если ты не мудрствуешь «горняя»: то нет сомнения, что мудрствуешь «земная», и следственно это ты уже знаешь. И так, что ты делаешь, когда мудрствуешь земное, на пример, когда умудряешься, как бы сделаться богатым? – Ты желаешь богатства; часто думаешь о нем; вымышляешь средства для приобретения и умножения онаго; самым делом употребляешь сии средства; что ни делаешь, делаешь с намерением приобресть и умножить богатство; в обладании богатством полагаешь свое благополучие. По сему примеру, можно сказать вообще, что «мудрствовать земная», значит земнаго желать, о земном думать, земное делать, земное иметь в намерении, в земном полагать благополучие. Перемени предмет, и окажется, что значит «мудрствовать горняя». Сие значит горняго, то есть, небеснаго, или иначе, духовнаго и Божественнаго, желать, о небесном думать, небесное делать, или, по изречению Евангельскому, «делать дела Божия» (Ин. 6:28), небесное иметь в намерении, в небесном полагать блаженство. Как трудно! – подумают некоторые. Чтобы небесное иметь и в мыслях, и в желаниях, и в делах, для сего надобно земному человеку переменить и дела, и желания, и самыя мысли. Не спорю, что это нужно, и что это не совсем легко⁶. Но что же делать? Взойти на высоту труднее, нежели упасть в бездну. И так лучше ли упасть в бездну? Трудно мудрствовать горняя: но не трудно ли мудрствовать и земное? Легко ли, например, для человека любостяжательнаго принятое им мудрование? Он трудится день и ночь; лишает себя пищи и покоя; иногда оставляет дом; удаляется от близких сердцу; проходит сушу; пускается в море; нисходит в глубину земли; мучится то алчбою приобретения, то заботою сбережения, то страхом возможной, или отчаянием действительной потери. Если такия трудности заставляет переносить мысль, обогатиться на земли сокровищем тленным, на краткое время: не ужели не стoит подвига мысль, приобресть горнее сокровище, нетленное, на веки? Трудно земному человеку мудрствовать горняя, однако ж и зерно пшеницы, погребенное в земле у ног твоих, не мудрствует ли горняя своим образом? Оно разверзается; пробивается ростком сквозь землю вверх, борясь с ея и своею тяжестию; растет выше и выше; и, стремясь непрестанно горе, процветает и приносит плод. Не ужели ты думаешь, что земному человеку, меньше, нежели пшеничному зерну, дано силы возникнуть в горнюю область по роду своему? Трудно земному человеку мудрствовать горняя: но полно земной ли ты, человече? То ли собственно человек, что из земли берется, и в землю возвращается? Не есть ли сие только одежда твоя, или, если угодно, темница твоя? А ты сам, истинный человек, – ты дыхание жизни, происшедшее из уст Самого Бога, по реченному: «вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу» (Быт. 2:7). И так если, как земному, трудно, то, как горнему, не легко ли тебе мудрствовать горняя? Трудно ли огню итти горе, где его естественная область? Трудно ли камню падать на землю, где он родился? Трудно ли духу человеческому стремиться к горнему, приближаться ко Всевышнему? Если падение ветхаго Адама превратило стремление человека от горняго к дольнему и преисподнему: то воскресение и вознесение новаго Адама, Богочеловека, Иисуса Христа, не с сугубою ли силою обратило сие стремление в первоначальное направление, не поставило ли лествицу к небесам? Сошествие Святаго Духа не возжгло ли в человечестве духовно горящий огнь, естественно горе идущий, и горе влекущий то, в чем он обитает? Еще ли трудно и после сего мудрствовать горняя, хотя бы для сего надлежало и дела, и желания, и мысли переменить? Но как оставить земныя дела, желания и мысли, когда земное нас окружает, когда земное нам необходимо для земной жизни? Примечай за собою, как оставляешь ты горнее, для земнаго мудрования, и найдешь очень простой способ оставлять земное для горняго. Ты сокращаешь для себя время⁷ дел благочестия, чтобы иметь более времени для дел мирских; иногда идешь во храм Божий, а между тем еще думаешь о том, что занимает тебя в доме твоем, даже иногда в то время, как стоишь телом во храме молитвы, мысль твоя уходит туда, куда влечет ее земное мудрование, или страсть в тебе господствующая; самыя духовныя упражнения твои повреждаются приходящими среди их земными воспоминаниями. Поступай противным сему образом. Делай дела, необходимыя для земной жизни: но старайся не простирать их далее необходимости, и по мере возможности освобождать себя от сей работы, в свободу дел благочестия. Не только предстоя Богу во храме, удерживай мысль от уклонения к земным вещам, но и вне онаго, когда по необходимости занимаешься вещами земными, отвлекай от них мысль и желание, и возводи к небесам и к Богу. Когда идешь на дело мирское: – воспоминай Бога, и проси Его благословения и помощи; когда входишь в покой от сего дела, воспоминай Бога, и благодари Его за помощь в труде и за дар покоя. Так можно со всяким земным, закону Божию не противным, упражнением соединять духовное мудрствование, и, так сказать, все земное и видимое превращать в горнее и духовное. «Егда воззриши на солнце», – учит святый Макарий, – «ищи истиннаго солнца, яко слеп еси. Когда простреши взор на свет, обратися оттуда очами к душе твоей, и виждь, имееши ли в ней истинный и благий свет, сиречь Господа» (Беседа 33). Свет Господа нашего Иисуса Христа да просвещает, дух Его да укрепляет, последование слову и житию Его да возводит каждаго из нас к мудрствованию горнему на земли, а чрез то и к блаженному лицезрению Его на небесах, идеже есть Христос одесную Бога седя⁸. Аминь.