(§ XXIII) Третий вопрос: пятый или средний шест лежал ли, как и прочие, снаружи стен, – или же он проходил сквозь толщу брусьев и был внутренним?
А. А. Олесницкий принимает второе предположение, переводя еврейское בתוך русским «сквозь толщу» (брусьев), так как перевод «в средине» был бы тавтологией с названием шеста «средним» (стр. 53). Но это основание слишком отдаленное; притом данное еврейское выражение означает собственно «в средине, посреди»; наконец повторения особо важных указаний вовсе не редкость как в библейском, так и во всех языках. Кроме того, неизвестно, по каким побуждениям А. А. Олесницкий не вскрывает нам своего представления о том, как эти внутренние шесты могли сцепляться между собою в угловых брусьях.
Библейский текст, описывая пятый шест отдельно от остальных, тем самым очевидно отличает оный от прочих четырех. Чем же? Он называется: средним (תיכון), проходящим или просунутым (מבריה ) в средине (בתוך) брусьев, от конца к концу. Таким образом мы имеем здесь два отличительные признака для этого засова.
Во-первых: он есть средний и проходит по средине брусьев, следовательно, прочие четыре шеста не были средними и не проходили по средине брусьев. Теперь: если все пять шестов поместим снаружи стен скинии на равных расстояниях, то указанный признак не будет иметь существенного значения и достаточной выразительности; напротив, если поместим снаружи скинии на равных расстояниях только четыре шеста, тогда пятый шест, проходя внутри стен, займет пятый локоть сверху и снизу, таким образом будет средним и проходит по средине брусьев – в полном смысле.
Во-вторых: он проходит среди брусьев от конца к концу, следовательно, прочие четыре шеста простирались не от конца к концу и были короче среднего. Признак этот выдерживает свое полное значение только в том случае, если продольные средние шесты проходили сквозь толщу брусьев и внутри углового столба встречались с задним, образуя одну раму; напротив, наружные четыре шеста достигали только до выступов угловых столбов, не соединяясь между собою, но входя своими конечными крюками в прибитые на угловых выступах скобы.
При таком понимании дела назначение угловых массивных столбов становится совершенно понятным: служа местом укрепления наружных шестов, они действительно были угловыми и основными, дававшими прочный устой всему деревянному корпусу скинии.
Что же до среднего внутреннего засова, то он конечно не мог служить для такой цели, ибо мы решительно отказываемся понять: в каком отношении такой шест мог дать более прочную скрепу деревянному корпусу скинии сравнительно с наружными шестами, утверждавшимися в кольцах стенных брусьев и в скобах угловых столбов? Единственное основание для своего бытия он мог иметь только в том, чтобы облегчать и ускорять правильный сбор составных частей корпуса скинии при постановках ее на разных местах и с неровною поверхностью почвы. Вместо того, чтобы каждый раз заниматься сложным делом уравнения брусьев, Законодатель мог назначить постоянный и простейший уравнитель в самом корпусе скинии, в внутренней раме средних шестов. Понятно, что большой толщины от внутренних засовов не требовалось, таким образом они могли иметь семи-шести сантиметровый диаметр, даже еще меньший. Во всяком случае, даже и при такой толщине внутренней рамы, не может быть серьезной речи о том, чтобы «доски девятисантиметровой толщины могли каким-либо образом ослабляться пробуравленными в них (по средине, т. е. на пятом локте сверху и снизу) отверстиями шести – или семи сантиметрового диаметра» (Олесн. стр. 54). Совсем не надо быть плотником, чтобы видеть невозможность ослабления брусьев десятилоктевой высоты (6 арш.), полуторалоктевой ширины (1 арш.) и четырехпальцевой толщины (2 вер.) пробуравленными на средине их высоты отверстиями с вершковым диаметром.
Но можно библейскую дату понимать и иначе. По два свинчивавшихся шеста можно помещать вверху и внизу стен (один под другим), средний же, пятый, шест – по средине стен снаружи. Как заменявший два шеста, он был сделан цельным и не свинчивался: кроме того, своим задним концом он мог укрепляться не в скобах угловых столбов, как остальные шесты, но внутри столбов встречаться с концом заднего среднего засова, причем крюк одного вникал в ушко другого шеста. В таком случае стены скинии разделятся на две равные продолговатые рамы.
Так как нет решительных оснований для предпочтения одного из этих предположений пред другими, то мы можем избрать последнее, ибо при этом, как увидим, получается соответствие двум (с цоколем-трем) рядам каменных стен храма.
(§ ХХIV.) Сказанное дает Иосифовой дате о взаимном сцеплении шестов новое освещение. До Иосифа очевидно не дошло отчетливого и раздельного предания относительно различия в форме скрепы засовов. Древне-иудейский археолог владел только следующим фрагментом предания: шесты сцеплялись в углах скинии посредством крюков и колец. А как Иосиф не вдается в отчетливое различение среднего шеста от остальных, то эта форма сцепления их отнесена у него ко всем засовам без различия.
Таким образом ничто не препятствует нам выражение Иосифа: συνελθόντος τῷ θήλει τοῦ ἄρρενος, в отношении всех ли шестов или же только четырех, понимать так, что крюки, коими оканчивались шесты, сверху входили в скобы, прибитые на выступах угловых столбов; – а в отношении средних шестов – в смысле их непосредственного между собою сцепления внутри угловых столбов.
(§ XXV.) За наше понимание говорит перевод LXX, который имеет:
«сделай засовы – пять одному столбу с одной стороны скинии, и пять засовов столбу другому для другой стороны скинии, и пять засовов для задней стены скинии к морю: и засов средний по средине (ἀναμέσον) столбов пусть проходит (διῖκνείσθω) от одной стороны в другую сторону». Если пять засовов даются не всем вообще столбам, а выразительно «столбу одному и столбу другому – для одной и другой боковой стороны скинии и для задней», то очевидно разумеются отлично от остальных устроенные два угловые столба, служившие прочною средою для утверждения державших шесты скоб и сами скрепляемые шестами и стенами в единое и столь устойчивое здание, что оно не могло колебаться даже от сильных ветров, как свидетельствует о сем Иосиф. Примечательно, затем, выразительное указание, что средний шест проходил по средине (ἀναμέσον), а не внутри (ἐνδον) брусьев.
(§ XXVI,) Примечательно также свидетельство Вульгаты, которая в
Исх. 26:26-29 совсем умалчивает о среднем шесте, очевидно потому, что он ничем особенным, кроме своего местоположения, не отличался в отношении наружного вида скинии от прочих шестов. Напротив, в Исх. 36 этот шест упоминается отдельно, причем наружные шесты назначаются ad continendas и coaptandas tabulas, которые проходят по средине досок от края до края (qui mittentur per medias tabulas a summo usque ad summum Исx. 26:28), между тем как средний шест (vectis alius) проходит чрез (perveniret) средину досок от угла до угла (ab angulo usque ad angulum).
Также в Таргуме Онкелоса шест средний проходит (מעבר) по средине досок.
Еще яснее Арабский: transversum medium per concarum tabuiarum erit ab extremitate ad extremitatem18. Все эти показания можно понимать так, что средние шесты сцеплялись между собою внутри угловых столбов.
(§ XXVII.) Описанное нами сцепление шестов требуется и теми двумя входными колоннами, которые должны были составлять продолжение стен на восточной стороне скинии. Не естественно, в самом деле, оставлять эти колонны без всякой скрепы, как со стенами скинии, так и между собою, ибо получилась бы неполная трехсторонняя рама для деревянного дома скинии, и восточные концы шестов и стен не имели бы для себя прочной скрепляющей среды. Но самую простую и естественную форму скрепления входных столбов со стенами скинии представляют те же самые шесты, цеплявшиеся своими конечными крюками за скобы входных столбов. А для взаимного скрепления входных столбов и образования четвертой стороны рамы служили массивные медные пьедесталы и надстолбие колонн.
(§ ХХVIII.) Наконец, чтобы представить себе возможность сцепления средних шестов, внутри угловых столбов, необходимо предполагать нарочито для сего устроенные гнезда и конечному кольцу шеста давать диаметр равный шесту, а конечному крюку другого шеста несколько меньшие размеры, так чтобы крюк мог входить в кольцо. Когда шест с кольцом упирался в стенку внутреннего гнезда, то шест с крюком упирался в другую стенку гнезда так, что крюк входил в кольцо и приходился как раз против его периферии. Стоило затем лишь несколько подвинуть назад шест с кольцом, чтобы шесты сцепились между собою в одну раму. Для прочности, гнезда вероятно имели золотую обкладку, а кольца и крюки были из цельного золота. Устройство гнезд внутри столбов не представляло никаких столярных затруднений и не предполагает необходимо, чтобы угловые столбы были сколочены из двух древесных стволов.
Источник
Внешний вид ветхозаветного храма.
