Исход, Глава 12, стих 10. Толкования стиха

Агнец должен быть съеден весь зараз и к утру ничего нельзя было оставлять от него. Подобное предписано было впоследствии относительно употребления в пищу жертвы мирной (Лев. 7:15). Цель в обоих случаях та, чтобы святыня, если бы осталась до утра не осквернилась от случайного прикосновения к ней чего-нибудь нечистого, и также чтобы не обращена была на суеверное употребление. С этою же целью останки от агнца надлежало сжечь. — Для чего заповедано было не ломать костей агнца, с нарушением цельности туловища? Вероятно для того же, для чего повелено было приготовить его для употребления в пищу в цельном виде. Кроме того заповедь о несокрушении костей пасхального агнца имела преобразовательное значение в отношении к смерти Христовой. Евангелист Иоанн, повествуя о том, что воины не перебили голений распятому Иисусу, замечает «сие произошло, да сбудется Писание кость Его да не сокрушится» (Ин. 19:36).

Но ничего не вынесем, ничего не оставим «до утра», потому что многие из наших таинств не должны быть разглашаемы посторонним, потому что по прошествии этой ночи нет очищения, потому что не похвально до другого времени откладывать тем, которые приняли слово. Как хорошо и богоугодно, чтобы гнев не продолжался целый день, но прекращался до захода солнца (понимать ли это о действительном времени, или таинственно, ибо не безопасно для нас гневающихся видеть зашедшим Солнце правды), так этого яства не следует оставлять на всю ночь и откладывать к следующему дню. А «кости» и несъедобное, то есть для нас неудобопонимаемое, да не «сокрушатся», через худое разделение и разумение (повременю говорить о том, что кости Иисуса не сокрушены (Ин. 19:36) и в историческом смысле, хотя распинатели и желали ускорить смерть по причине субботы), и да не будут извержены и расхищены, чтобы «святая не дать псам» — злым терзателям слова, и не бросать свиньям того, что в слове светло, как бисер, но да «сожжется» это огнем, которым сжигаются, и всесожжения все испытующим и ведущим Духом истончаемые и соблюдаемые, а не гибнущие и не рассеиваемые по водам, как поступил Моисей с отлитой израильтянами главой тельца, в укоризну их жестокосердия.

Этим словом – «снедь» – что другое выражается, как не крайняя наша леность? – Мы и сами по себе не вникаем в слова и таинства Его, и когда другие говорят о них, слушаем неохотно – «не оставляйте от него до утра»; потому что много есть изречений Его, которые со тщанием должны быть рассматриваемы, поскольку прежде, нежели настанет день воскресения, все повеления Его должны быть проникнуты разумением и исполнением в эту ночь настоящей жизни. Но поскольку весьма трудно уразуметь всякое священное изречение и постигнуть всякое таинство, то справедливо присовокупляется: «оставшееся от него до утра сожгите на огне». Мы сожигаем останки от Агнца тогда, когда непонимаемое и непостижимое в таинстве воплощения Его смиренно предоставляем власти Св. Духа, дабы кто-либо по гордости не дерзал или презирать, или отвергать то, чего не понимает, но предоставляя это огню, предоставляя Св. Духу.

А какие понятия сокровенны (на пример: что такое сущность Божия? что было до сотворения? что вне видимого? какая была нужда в сотворенном? — и все подобное, исследованием чего занимается одно любопытство), о сем не разыскивать должно, но познание сего предоставить единому Святому Духу, испытующему, как говорит Апостол, «глубины Божии» (1 Кор. 2:10). Ибо, что в Писании вместо Духа многократно упоминается и именуется огнь, известно это каждому, кто изучал Писание. К таковой же мысли приводит нас и наставление премудрости: «что свыше сил твоих, того не испытывай» (Сир. 3:21), т. е. не сокрушай костей слова, потому что нет тебе потребности в сокровенном.

Ибо, хотя руки и ноги у Господа нашего пронзены были гвоздями, и ребро прободено копием, но кость не сокрушена у Него.

Нужно рассмотреть и это выражение: "не оставляйте от него до утра" (Исх. 12:10). И его объясняет нам Павел, говоря, что воспоминание о страдании Господа будет совершаться, пока Он не придет (1 Кор. 11:26). Оно совершается столько времени и спасает совершающих, пока не пройдет настоящая ночь и не настанет утро, и Христос живой воссияет нам с неба, спасая жизнью Своею, как ныне спасает смертью: "ибо если", говорится, "будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его" (Рим. 5:10). Итак, уже смертью Христа мы спасаемся, а тогда будем спасаться и жизнью Его. Таково символическое значение запрещения оставлять что-либо из жертвенного мяса до утра. И мы также будет тогда живыми, и наша теперешняя смерть проходит; между тем как теперь мы спасаемся не иначе, как через смерть, тогда будем иметь спасение жизненное. "О горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 2:2-4) Поэтому, если остается что-либо из жертвенного мяса, оно сжигается огнем, чтобы мы знали, что в настоящем веке Христос умер за грех однажды, и смерть над Ним более не господствует, но уничтожена силою Духа, как будто огнем, когда жизнь овладела знамением смерти. "Костей ее не сокрушайте" (Исх. 12:46). Блаженный Иоанн относит это к телу Христа, которое было сохранено, потому что голени Его не были переломлены; но это имеет также и духовное значение, - потому что твердость Его оставалась непобедимою, и поэтому тление не коснулось тела Его, так как оно имело самое прочное и несокрушимое основание, будучи устроено не телесным, но божественным способом, имея божественное происхождение, не подверженное человеческому тлению. "Плоть Его не видела тления" (Деян. 2:31). После такого исследования о спасительном употреблении священной пищи, мы теперь прекратим слово, остановив прочее до другого раза, и попросим у Господа того, чего просил Давид: "открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего" (Пс. 118:18), - чтобы у нас чтение закона не было таким неразумным, как у иудеев, остановившихся на одних образах, но чтобы, мысля о божественных символах божественно, мы достигли самой святой истины во Христе Иисусе Господе нашем, через Которого и с Которым слава Отцу со Святым Духом во веки. Аминь.
*** Костей агнца не ломали, и это закон повелевал, предызображая Христа, потому что, как повествует евангелие, никто не перебил святых голеней Господа: «да сбудется Писание: кость Его да не сокрушится» (Ин. 19:36). Мясо ели ночью, на день не оставляли, потому что и смерть Христова воспоминается в настоящем веке, в будущем же является жизнь.
*** Мясо агнца съедается ночью, а на день не оставляется, во воспоминание страдания Христа во время мировой тьмы, после которой засветит день и явится жизнь Христова, – как (сказано): «день приблизился» (Рим. 13:12). Кости агнца не сокрушаются; и у Христа воины не перебили голеней, как сделали это у распятых с Ним, по свидетельству евангелиста (Ин. 19:33).
*** «Костей ее не сокрушайте» (Исх. 12:46), – чтобы удостоверить воскресение с телом. «Подай, – говорит, – перст твой в раны от гвоздей» (Ин. 20:27, 25), чтобы знать, «ибо дух плоти и костей не имеет» (Лк. 24:39).

Затем опять законодатель повелевает, говоря: «не оставите от него до утрия». Этим иносказательно, как кажется, воспрещает Он неодобрительное откладывание желания совершенного разумения. Пусть не откладывается, как бы так говорит Он, на долгое время совершенное и истинное познание о Нем, и пусть не остерегаются некоторые неблаговременности благодати совершенного причащения Его, причастившись однажды и прикоснувшись к Нему. Это именно делают те, которые, чрез оглашение вкусив учения о Христе, остерегаются однако же просвещения чрез Духа и благодати Крещения, откладывая сие на долгое и неопределенное время, то есть до старости. Отсюда случается великий и неожиданный вред, особенно же если кто руководится лишь своими советами и не имеет твердой надежды. Когда же достигнет конца цели своей, тогда и освящается, но только имеет одно отпущение прегрешений и приносит своему Владыке талант бесплодный, ничего приобрести на этот талант для Него не позаботившись. Но и «кости не сокрушите от него», сказано (Исх. 12:46). Кости всегда не удобоядомы для наших зубов. Таковым же в некотором смысле для человеческого ума является и белое, так сказать, и сокровенное в Божестве своем Слово. Ибо что Сын есть Бог по самому естеству своему и что Он рожден от Бога и Отца, в это мы веруем, весьма право разумея, но не исследуем, по слову святого мужа. Ибо кто сумеет сказать о способе рождения Его? И разве не истинен пророк, вопиющий: «род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых?» (Ис. 53:8.) Итак, в сем месте костями называет Он твердость превышающих ум догматов. Нам законодатель не позволяет сокрушать их; сокрушают же их в себе всецело совращающиеся с правого пути еретики. Они исследуют способ Божественного и неизреченного рождения, недугуя несравнимым неким неразумием и не принимая во внимание написанного: «кто измери... небо пядию?» (Ис. 40:12) Поэтому справедливо отказываемся мы сокрушать кости агнца, благоразумно останавливаясь пред сим и скорее верою приемля то, что выше нас. Но должно помнить, что написанное и в историческом смысле может быть принимаемо о Спасителе нашем, так как воины Пилатовы не сокрушили «Ему голений» как написано (Ин. 19:33). Оставшееся от агнца «до утра» должно быть сожжено, говорит. Утром опять именует просвещение, имеющее быть в будущем веке, когда мы увидим Царя своего и Бога «лицем к лицу», а не как ныне, «в гадании» и зерцале, в сени «от части», как говорит Павел (1 Кор. 13:12) Итак, что созерцание Его в гадании в то время некоторым образом имеет уничтожиться чрез яснейшее познание, на это как бы в прообразе указывает Он словами о том, чтобы оставшееся от него (агнца) до утра было сожжено огнем. Глафиры, или искусные объяснения избранных мест из Книги Исход

Итак, возьмем само Божественное Писание и последуем тому пути отпущения, какой оно нам укажет. О жертвоприношении Пасхи мы находим, что приказано совершать его вечером, и точно так же приказано, чтобы ничего не оставалось от мяса до утра. Не напрасно слово Божие желает, чтобы мы вкушали не вчерашнее мясо, но всегда свежее и новое. Особенно же тем, кто приносит Богу пасхальную жертву или жертву хвалы (Ср. Пс. 49:23), повелевает оно есть мясо новое и свежее, в тот же день, а вчерашнее - запрещает. Вспомнил я, что нечто подобное говорит и пророк Иезекииль, когда Господь велел ему, чтобы он пек себе хлеб на человеческом кале. Он же сказал Господу в ответ: «О, Господи, никогда не осквернилась душа моя и ничто от мертвечины или нечистое не входило в уста мои» (См. Иез. 4:12-14). Об этом я часто размышлял сам с собой: что за ликование такое у пророка, что он как нечто великое пред Господом выставляет и говорит: Никогда я не ел вчерашнего мяса. Но, как я вижу, из этого он исходил и, этими таинствами проникнувшись, говорил Господу: «Я не отверженный и не недостойный священник, чтобы есть вчерашнее и старое мясо».

См. комм. к Исх. 12:8

См. Исх. 12:4 А заповедь не оставлять чего-нибудь от мяс до следующего дня разумеем так: жизнь будущая не имеет нужды в знаменательных указаниях, потому что в ней увидим саму действительность. Кости же агнца сокрушают те, которые худо разумеют Божественные словеса и покушаются прилагать их к собственному нечестию.

См. комм. к Ин. 19:36