Евангелие от Матфея, Глава 22, стих 15. Толкования стиха

Вся эта беседа, в которой заключались притчи, содержащие в себе не столько учение, сколько приговор высший, для всех еще тайный, Господу известный, представляла ясный отчет о проклятии смоковницы и вытекала из самой встречи Господа в Иерусалиме; она началась с искусительного вопроса Синедриона: по какому праву творишь Ты это? Не уловив благоприятного ответа к обвинению Господа с религиозной стороны, фарисеи стали искать других вопросов – с политической стороны.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 197-198++

Первосвященники и фарисеи, посрамленные пред народом речами Господа, хотели бы схватить И. Христа и предать суду; но они боялись того же народа, который стоял за И. Христа, чая видеть в Нем Мессию. Поэтому враги Христовы стараются уловить Его в слове пред народом, чтобы ослабить в последнем уважение к И. Христу и иметь повод осудить и взять Его, как преступника (Лк. 20:26). И вот они приступают к Нему с искусительным вопросом: „позволительно ли нам (избранному народу Божию) давать подать Кесарю или нет?" Искусительность этого вопроса заключалась в том, что если И. Христос ответит на него отрицательно, то окажется возмутителем против римской власти; если утвердительно, то оскорбит народ, который, наставляемый фарисеями, думал, что он обязан служить одному царю—Богу и с этим его служением несовместимо подчинение и служение иноземной языческой власти. Ответ Иисуса Христа и заключает в себе именно мысль, что оба эти служения соединимы, что должно возвращать земной власти часть того, что под ея покровительством нажито, но что это не препятствует одновременно строго исполнять заповеди Божии.

Посрамленные члены синедриона пошли, как бы удаляясь из храма, но, отойдя от Иисуса и окружавшей Его толпы, остановились и стали совещаться: что делать при таких обстоятельствах? Действовать открытой силой нельзя, народ заступится за Него; но и бездействовать невозможно. И вот, решили выбрать лукавых людей, которые, притворяясь благочестивыми, постарались бы поймать Его на каком-нибудь неосторожном против правительства слове, чтобы тотчас же предать Его за это представителю цезарьской власти, Пилату.

Тогда, т. е. после того, как Господь И. Христос в нескольких притчах показал первосвященникам и фарисеям иудейским, что они — недостойные служители в церкви Божией, и поэтому истинная церковь перейдет от неверующаго в Мессию, Еврейскаго народа к уверующим язычникам, и после того, когда первосвященники и книжники, в злобе на Господа, хотели схватить Еюго, но побоялись народа (Мф. 21:46.). Что же в это время делают враги Христовы? Вместо сознания и раскаяния, они воспылали еще большею злобою к И. Христу и совещались, как бы уловить Ею в словах (совет восприяша, да обольстят Его словом), — т. е. заставить Его высказать что-либо такое, за что можно было бы обвинить и погубить Его. И для этой цели с хитрым вопросом посылают к Нему ученики своя со Иродианы. Вемы, яко истинен еси (мы знаем, что Ты справедлив), т. е. судишь правильно и учишь верно, пути Божию воистину учиши, — как истинный учитель Израилев, учишь тому, что Бог требует от человека, и нерадити ни о комже (не заботишься об угождении кому-либо), — не обращаешь внимания на то, как думают другие, не зриши бо на лице человеком (ибо не смотришь ни на какое лицо), т. е. действуешь безпристрастно, без всяких каких-либо посторонних влияний. Поэтому Ты ничего не скажешь в угоду Пилату или Ироду. Это — весьма хитрая и лицемерная подготовка к хитрому вопросу. Иродиане, это были приверженцы царя Ирода. Когда Иудеи подпали под власть язычников Римлян, низ Рима прислан был им царь, не еврейскаго происхождения; тогда между ними образовались две партии. Одни утверждали, что должно платить подать Кесарю, и противников сего мнения почитали мятежниками; другие же, преимущественно фарисеи, полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от язычников, платить только одну дань Богу, в Его храм, по пол-сиклю с души, как предписано в законе Моисеевом, и что платить подать Римскому Кесарю — идолопоклоннику, значит оскорблять истиннаго Бога (Фил. митр. м.). Так как в то время римским правителем Иудеи был Ирод, то приверженцы его и назывались Иродианами. Фарисеи ненавидели Иродиан, как сторонников ненавистной им власти. Но вот теперь, когда кипели злобою по отношению к И. Христу, они забывают свои отношения к Иродианам и не гнушаются войдти с ними в соглашение. Фарисеи не сами идут к Господу с вопросом, а посылают своих учеников. И это делают они с целью — в случае неудачи пусть лучше на лицо учеников падет стыд, а сами учители останутся в стороне (Филар.).

Не решившись на арест (21:46), религиозные предводители решают прибегнуть к хитрости и пытаются поймать Иисуса на слове, чтобы скомпрометировать Его в глазах народа или спровоцировать Его на какое‑нибудь заявление, которое будет воспринято римлянами как подстрекательство к мятежу. К Иисусу была подослана группа из нескольких учеников фарисеев и иродиан. У фарисеев не было учеников, но так как учителя Закона были, как правило, из фарисеев, такое смешение вполне понятно и ученики фарисеев значат здесь то же самое, что и фарисеи. Под иродианами разные комментаторы понимают разных людей, например, даже ессеев, о которых было известно, что они снискали милость Ирода Великого, но многие считают, что это партия сторонников Ирода Антипы. Если это так, то взгляды у них были диаметрально противоположными, но их объединила общая ненависть к Иисусу.

Они задают Ему вопрос, который не был вызван искренним желанием узнать мнение авторитетного Учителя. Это была ловушка. Чтобы заманить в нее Иисуса, они сначала грубо льстят Ему: «Ты никого не боишься и никому не угождаешь». Затем следует вопрос о подати римлянам. Это была подушная подать, установленная в 6 г. н. э., когда Иудея, Самария и Идумея вошли в состав Римской империи и стали управляться римским наместником. Необходимость платить подать всегда воспринималась крайне болезненно, будучи доказательством национального унижения. Вскоре после установления подати вспыхнуло восстание под руководством некоего Иуды (см. Деян. 5:37). Иосиф Флавий говорит, что подать также явилась причиной возникновения крайне националистического движения зелотов, объявивших Бога своим единственным правителем и царем, что привело к восстанию 66 г. и к гибели Иерусалима в 70 г. В Евангелии от Луки Иисус обвинен перед Пилатом в том, что Он «подстрекает наш народ, запрещает платить подати цезарю» (Лк. 23:2). Интересно, что и фарисеи, и иродиане были за то, чтобы платить. Фарисеи не хотели восстания, понимая его гибельность, а иродиане принадлежали к партии Ирода, римского ставленника и марионетки.

Столь очевидные по своему значению и цели притчи все больше и больше озлобляли иудейских главарей и фарисеев. Ярость их была так велика, что они готовы бы были сейчас же схватить Его. Только боязнь народа удерживала их, и по­тому Он мог невредимо удалиться в свое спокойное убежище. Но в эту самую ночь или рано утром на следующий день враги Его составили новое совещание (теперь по-видимому они почти ежедневно составляли совещания), чтобы обсудить, нельзя ли как-нибудь уловить Его на словах и вызвать на такое заявление, которое давало бы им полное право обвинить Его в мятежности и предать гражданской власти римлян.

Многие уже говорили о Христе, что он Мессия, потому что никто не творил до него таких чудес: он и по морю ходил, и бесов изгонял, и исцелял слепых, хромых, и воскрешал мертвецов. Но старейшины Иудейские, члены синедриона в ожесточении отвергли Иисуса Христа как Спасителя мира и в злобе своей положили предать Его смерти, но не было вины в нем. Не желая до времени, из опасения народного волнения, употребить насилие против Спасителя, враги Христовы составили новый коварный замысел уловить Его в слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя. Душой этого замысла были лицемерные блюстители буквы Моисеева закона – фарисеи. Не пренебрегая никакими средствами для достижения своей цели, они пошли в союз с своими противниками – приверженцами Галилейского правителя Ирода Антипы. Иродиане составляли особую партию и по своим убеждениям были близки к саддукеям (Мк. 8:15; Мф. 16:6). Целью их было сохранить во что бы то ни стало дружественные отношения к римскому правительству, хотя бы с пожертвованием заветными народными верованиями. Т. к. и саддукеи не особенно дорожили этими верованиями, то Иродиане смотрели на них как на своих единомышленников, а посему вместе с ними были ненавидимы фарисеями. Представляясь точными хранителями закона и народности, фарисеи гнушались теми нововведениями, которые допускали саддукеи со своими единомышленниками, но решились сблизиться с ненавистными им противниками для того, чтобы воспользоваться влиянием их к большему обвинению Господа. Они подослали к нему своих учеников, которые вместе с Иродианами должны были подойти к Божественному Учителю и с видом благочестивой простоты и искренности предложить Ему для решения один вопрос, никем удовлетворительно еще не решенный. Этот вопрос имел связь с обстоятельствами того времени и представлялся столько же благовидным, сколько и опасным. Иудеи, лишившись самостоятельности, платили дань римлянам и никак не могли примириться со своим положением. Народ, руководимый фарисеями, думал, что подати, платимые иноплеменникам, противны духу Моисеева закона и что для истинного Израильтянина обязательна одна только подать, собираемая для богослужебных потребностей (Исх. 30:12–16). Между тем приверженцы Ирода и часть саддукеев, вынуждаемые необходимостью, считали непротивным закону и дозволенным платить подати иноземному правительству. Хитрые лицемеры, прикрывая свое намерение лестью, со знаками наружного уважения приблизились к Спасителю и сказали: Учителю, вемы, яко истинен еси, право глаголеши и пути Божию воистинну учиши, и нерадиши ни о ком же, не зриши бо на лице человеком, т. е. «ты, конечно, не скажешь ничего из угодливости Пилату или Ироду, не убоишься и самого кесаря», – рцы убо нам: чтотися мнит? – Достоит ли нам кесареви дань даяти, или ни? – дамы ли, или не дамы? какое коварство! «не говорят, – замечает святитель Иоанн Златоуст, – скажи нам, что хорошо, что полезно, что согласно с законом, но – чтотися мнит? того только они и смотрят, как бы предать Его и уличить в противлении верховной власти». Как можно заключить из льстивого приступа, с которым фарисейские ученики обратились к Господу Иисусу Христу, они скорее рассчитывали на отрицательный ответ, думая, что тот, кто называл себя Мессиею, не захочет разрушить чаяния народа, с нетерпением желавшего избавления от иноземного владычества. Несмотря на проповедь Евангелия о небесном и духовном царстве, народ продолжал ожидать от Мессии благ земных и, прежде всего, восстановления самостоятельности. Но такой ответ, особенно в присутствии Иродиан, послужил бы для фарисеев важным поводом к обвинению Спасителя перед римским правителем: они не преминули бы выставить Его опасным противником римской власти, возмутителем общественной тишины, тем более вредным, чем труднее было приучить народ к иноземному игу. Они сразу побежали бы к Пилату, к Ироду, написали бы даже в рим: «сей Человек говорит, что не нужно платить вам налоги. Вы нас охраняете от разбойников, строите мосты, дороги, дворцы, а он что говорит?» и сразу Его возьмут и предадут смерти. Впрочем, и в том случае, если бы Господь дал утвердительный ответ на предложенный вопрос, фарисеи не могли бы считать себя в потере: значит, он не любит еврейский народ, хочет, чтобы мы пребывали в рабстве, трудились в поте лица и большую часть доходов отдавали завоевателям, и народ, слыша, как прославленный Учитель открыто признает ненавистную власть римлян и объявляет законною подать в пользу чужеземцев, – и притом язычников, пришел бы в крайнее негодование и в пылу страстного увлечения мог прибегнуть даже к насИлию, – желательному со стороны врагов Господа. Наконец, если бы Спаситель не удостоил лукавого вопроса ответом, то фарисеи могли бы, воспользовавшись молчанием Его во вред Ему, навсегда подорвать во мнении народа пророческую славу Его.

Раздраженные обличением, первосвященники стали совещаться, как заставить замолчать Христа и отвратить народ от Него. Устраивается провокация: Христу задают три искусительных вопроса, которые должны были поставить Его в безвыходное положение. С этой целью они сперва послали ко Христу фарисеев с иродианами. Между фарисеями и иродианами была вражда, но в данном случае они объединяют усилия, чтобы вместе погубить Христа: «Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?»(Мф. 22:16–17). Если бы Христос сказал, что можно давать подать кесарю, фарисеи обвинили бы Его в неуважении Закона и, соответственно, ложном Мессианстве, так как евреи платили дань кесарю по принуждению. Закон не запрещал уплату дани языческим царям, но запрещал поставление (добровольное признание) над народом царя-язычника: «Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою царем иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17:15), из чего книжники выводили противозаконность уплаты подати. Если бы Господь сказал, что платить подать языческому кесарю не следует, тут активизировались бы иродиане и обвинили бы Христа в том, что Он возмущает народ против римской власти. Но Господь дал другое решение этой тупиковой задаче: «Что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:20–21). Ответ Христа означает, что необходимо повиноваться даже языческой власти и подчиняться всем ее требованиям, если это не противоречит служению Богу (и до тех пор, пока не противоречит). Христиане в Римской языческой империи были лояльными гражданами, но, когда кесарь начал требовать себе от подданных религиозного поклонения, начался период мучеников за веру. «Можно и людям воздавать то, что следует, и Богу, что должно; им – дань и т. п., а Ему – почитание и соблюдение заповедей. Кесарем можно назвать дьявола, который есть князь мира сего и которому нужно воздать должное, то есть страсти и вообще все злое» Евфимий Зигабен. Толкование Евангелия от Матфея, 22: 21. [Электр. ресурс:(20.01.2012).].