Евангелие от Матфея, Глава 15, стих 19. Толкования стиха

Что же однако значило загадочное изречение: не входящее во уста? Уничтожает ли оно законы Моисеевы о различии пищи и о дозволительных и недозволительных яствах, или нет? Если уничтожает, то как его согласить с тем уважением к закону, на основании которого Господь отверг предание о корване? Если не уничтожает, то как его понимать? Ученики не умели себе разрешить сего; обратились к Господу. Петр просил объяснить им притчу сию.

Господь, изъявив удивление на их непонятливость, сказал, что пища сама по себе, как вещь внешняя, внутренней, нравственной нечистоты произвести не может. (Впрочем это не значит того, что всякий род пищи для человека безразличен. Коль скоро есть на то Божественные законы, то доколе они не отменены, принятие пищи противной закону, будет осквернять человека, поелику происходит от сердца, не уважающего закон и угождающего плоти). Другая половина притчи говорит о том, что источник нравственной нечистоты заключается в сердце человека и что, следовательно, желающим сохранить чистоту пред Богом надлежит очищать свое сердце.

Господь не коснулся законов о дозволительных и недозволительных видах пищи, которые должны были прекратиться вместе с отменением всего ветхозаветного устройства по утверждении Нового Завета между Богом и людьми, и утверждении закона духовного в сердцах нового Израиля. Но тем не менее открыл ученикам, что те законы, как внешние, и теперь далеко ниже внутренних.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 140++

Обличив лицемерие фарисеев, Господь подзывает ближе к Себе народ и дает ему наставление о том, что должно считать действительно нечистым, оскверняющим человека, делающим его виновным пред Богом. В этом отношении Он велит народу руководиться таким общим правилом, что все, входящее в уста, не сквернит человека, исходящее же из уст может осквернять человека. Высказавши это общее правило, Господь (по ев. Марку) вошел в дом, и здесь приступили к Нему ученики Его с известием (об этом говорит только ев. Матфей) что фарисеи соблазнились Бго учением. Апостолов или смущало несколько то, что речь И. Христа кончилась соблазном тех, к вразумлению которых она была направлена, или же они сами соблазнились тем, что И. Христос говорил о неосквернении ничем, входящим в уста человеческия (ст. 11. λόγον ст. 12-ю = παραβολην ταυτην ст. 15-ю), и потому они извещают И. Христа о соблазне фарисеев, чтобы этим вызвать Бго на разъяснение приточнаго изречения ст. 11 (σκανδαλίζεσθαι может значит и соблазняться и оскорбляться, обижаться). Приточное изречение ст. 11-го соблазнило фарисеев: они до того сроднились с мыслию о необходимости, ради духовной чистоты, омывать руки пред принятием пищи, что эти слова И. Христа сочли за разорение закона об омовениях. Обидеться фарисеи могли и тем, что 1. Христос в ст. 11 обращался к народу и Своим учевием ниспровергал их авторитет. В ответе 1. Христа на это известие о соблазне фарисеев растением Он называет пли учение фарисейское, не от Бога происшедшее, а людьми измышленное, которое потому должно уничтожиться, или самих фарисеев: фарисеям и должно было соблазниться, ибо хотя они и пастыри, учители народные, во не суть растения Божии, т.-е. люди, действующие согласно с волею Бога и потому пользующиеся особенным Его попечением; им предстоит погибель (έκριζόω ср. 13:29—30). Посему оставьте их. В первом случае это будет значить: не следуйте их учению, иначе вместе с ними упадете в яму; во втором, кроме этого: оставьте заботы о них, предоставьте их самим себе.—После того ап. Петр от лица всех учеников попросил Господа объяснить загадочное для них слово свое об осквернении входящим в уста и о неосквернении исходящим из уст. Тогда Господь прямо говорит им, что под входящим в уста Он разумеет пищу, а под исходящим из уст — всякие злые помыслы, желания и намерения, которые все исходят из сердца. Обнаруживаясь в слове, последние свидетельствуют о нечистоте души человеческой, о ея прочности; пища же, входя в тело, исходит потом из него, не касаясь духа человеческаго.

Неужели и вы так непонятливы? сказал Христос. Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? (Мк. 7:18). Не оскверняет оно, потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища (Мк. 7:19). А исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека ; ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7:21—23), а есть неумытыми руками — не оскверняет человека.

К этому объяснению Иисусом Христом Своих слов нечего прибавить: все ясно. Однако, основываясь на этих словах, многие полагают, что Христос отвергал посты. С таким мнением нельзя согласиться. Пост, как полное воздержание от употребления пищи, или же как употребление пищи в количествах, едва необходимых для поддержания жизни, всегда признавался могучим средством в борьбе с плотскими страстями. Многие люди, желавшие жить не скотской, а разумной жизнью, всегда стремились обуздать свои страсти, подчинить их своему разуму (духу); сознавая же, что обильное питание вообще, а также употребление некоторых видов пищи (например, мяса, вина) сильно возбуждает страсти и делает человека глухим к голосу совести, — такие люди прибегали или к полному на некоторое время воздержанию от всякой пищи, или к воздержанию от употребления мяса и вина, или же вообще к крайне умеренному питанию. Сам Христос призывал Своих последователей к борьбе с плотью и, для примера нам, Сам постился сорок дней в пустыне. Поэтому из слов Его — не то, что входит в уста, оскверняет человека, — нельзя выводить заключения о том, что Он отвергал полезность и необходимость поста. Он говорил лишь о том, что оскверняют человека, делают его недостойным Царства Небесного ¹, злые помыслы и дурные дела, а не пища и не употребление ее без соблюдения чтимой фарисеями внешней чистоты: есть неумытыми руками — не оскверняет человека, сказал Он и этими заключительными словами рассеял всякие недоумения относительно истинного смысла этой беседы.

Словами о том, что «входящее в уста не оскверняет человека», шокированы не только фарисеи, но встревожены и ученики Иисуса. Поэтому Петр просит Учителя как-то объяснить, чтó Он имеет в виду. ««Изъясни нам притчу сию», – просит Петр.

Иисус удивляется этой просьбе: «Неужели и вы еще не разумеете?», или буквально: «Неужели даже вы такие же бестолковые?». Далее Он объясняет, «что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон буквально «в отхожее место»». И напротив, «исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека». Что же нечистое исходит из уст человека? Разумеется, это слова, отражающие то, что таится в сердце человека: «злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления», то есть всяческая безнравственность человека. Вывод: всё «это оскверняет человека; а есть неумытыми руками – не оскверняет человека».

Итак, ничто, входящее в человека, не может осквернять его, потому что попадает только в чрево, а чрево само очищается самым обычным, физиологическим путем. Это нам может показаться само собой разумеющимся, но для иудея (да и для мусульманина) эти слова Иисуса о чистом и нечистом – настоящая революция. Ни один иудей никогда так не думал и не думает. Не только фарисеи были оскорблены услышанным, но и сами ученики были удивлены сказанным Иисусом и просто не могли понять Его.

На самом же деле Иисус говорил, что вещи сами по себе не могут быть ни нечистыми, ни чистыми в собственно религиозном смысле слова. Только люди могут быть действительно оскверненными. Оскверняются же они через свои слова и действия, которые, в свою очередь, исходят из сердца. Это была новая мысль, и притом настолько новая, что усвоить ее было чрезвычайно трудно. Это была мысль, важная и для нас. У нас ведь тоже обрядовость часто ведёт к тому, что заповеданная Христом любовь подчас вытесняется набожностью, которая опирается на «предания старцев», «учения человеческие» и, разумеется, на цитаты из Священного Писания. Но с Иисусом Христом ветхие времена закончились, ибо прозвучало Евангелие: «Приблизилось Царствие Божие»!

И всё же относительно мысли, которую Иисус вложил в Свои слова, и в древности, и сейчас существовали и существуют разные мнения. Одни толкователи, будучи реалистами, – как, например, святитель Иоанн Златоуст, полагали, что Иисус, будучи осторожным, «не сказал, что разборчивость в пище ничего не значит, и что Моисей предписал её напрасно». Более того, различение пищи на чистую и нечистую, эта «разборчивость в пище так строго была наблюдаема, что и после Воскресения Петр говорил: “Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого” (Деян. 10:14)». Речь у Иисуса Христа, мол, идет не о пище как таковой, а о неумытых руках, нечистота которых вместе с пищей «входит в уста». Снова Златоуст: «Потому не сказал прямо: пища не сквернит человека; – но говорил так, как бы рассуждал об умовении рук, чтобы фарисеи ничего не могли сказать вопреки» Там же..

Другие толкователи слов Иисуса понимают их очень радикально. Они, мол, относятся не только и не столько к фарисейскому требованию ритуального омовения рук, сколько к положениям Закона Моисея о чистой и нечистой пище. Именно так понимали слова Иисуса уже со времен апостола Павла, который пишет: «Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим. 14:14). Сравни Послание к Титу: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1:15). Да и евангелист Марк в своем Евангелии (а это конец. 40-х годов), кажется, именно так толкует слова Иисуса – в духе апостола Павла Рассуждения о проблеме см. в Иеремиас Иоахим. Богословие Нового Завета. Часть первая. Провозвестие Иисуса. – М.: «Восточная литература» РАН, 1999, с. 232-233.. Вот Синодальный (неточный) перевод из Евангелия от Марка: «Ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его, потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон буквально «в отхожее место», чем очищается всякая пища» (Мк. 7:18-19). Этот перевод – а напомню, что всякий перевод есть толкование – вызывает недоумение. Совершенно непонятно, как уборная, «отхожее место» может «очищать всякую пищу». Это что, какой-то сарказм, что ли? Gnilka Joachim. Das Evangelium nach Markus. 1. Teilband, Mk 1-8,26 (EKK Bd. II/1). – Zürich, 1994, S. 285. Большинство современных переводов читают этот текст Марка иначе. Например, так: «Всё то, что входит извне в человека, не может сделать его нечистым, потому что идет не в сердце, а в желудок, а оттуда вбрасывается в отхожее место», и далее добавляют комментарий самого Марка: «Этим Он Иисус объявил чистой любую пищу» Перевод В.Н. Кузнецовой.. Так ли это, из-за неясности и некоторой двусмысленности евангельского текста остаётся под вопросом. Не думаю, что этот предполагаемый комментарий делает мысль высказывания понятней. Однако, зная о той великой свободе Иисуса Христа, которая обнаруживалась и в Его учении и в Его поступках, почему бы не предположить, что Он (пусть и несколько прикровенно) высказал мысль о том, что не существует пищи чистой и нечистой. Существует лишь пища полезная и вредная, вкусная и невкусная. Именно так понял слова Иисуса Апостол Павел, в духе христианской свободы от ритуальных норм Закона Моисея. И Церковь, как мы знаем, придерживается последней точки зрения.

Исходящая же изо уст от сердца исходят, и та (сие) сквернят человека и пр. «Пища, пишет св. Златоуст, объясняя сии слова Христовы, если бы даже оставалась в теле, и тогда не оскверняла бы человека. А нечистота сердца внутри пребывает и оскверняет человека, не только тогда, когда остается там, но и тогда, когда исходит оттоле — и тогда оскверняет еще более“. От сердца бо исходят и пр. Здесь Господь исчисляет то, что, исходя из сердца, оскверняет человека, и исчисляет, конечно, не все, но для примера некоторыя более общия греховныя действия (Мих.). У евангелиста Марка (Мк. 7:21, 22) исчислено более, чем у Матфея, таких греховных действий: из сердца человеческаго исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийство, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Из нашего сердца исходят и добрыя действия, так как оно есть главная сила души; но, Господь не говорит здесь об этих добрых действиях: потому что речь не касается их. Злая помышления — грех против 10-й заповеди; исходящия из сердца, злыя мысли, когда мы питаем их в себе, занимаемся, услаждаемся ими, — всегда оскверняют нас (Прит. 15:20); убийства, прелюбодеяния и любодеяния — грехи против 6-й и 7-й заповеди; татьбы (кражи) — против 8-й; лжесвидетельства — против 9-й; хулы — против 3-й заповеди. Говорит Господь не убийство, прелюбодеяние, любодеяние, кража и проч., а убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи и проч. во множественном числе. Этим указывает Он на разные случаи, способы и виды этих грехов (Мих.).

–Иисуса изумляет их неспособность понять Его учение, Он называет Своих учеников бестолковыми. Это удивительно, потому что Матфей, в отличие от Марка, обычно щадит апостолов и опускает резкие оценки. Сохранилось речение Иисуса, которого нет в Евангелиях: «Те, кто со Мной, не понимают Меня» (апокрифические «Деяния Петра»). Пища не оскверняет человека, так как она выбрасывается вон, в отхожее место. (Наш Господь не стеснялся слов, в отличие от позднейших Его толкователей!)

Ритуальная нечистота не есть настоящая нечистота. Человека оскверняет безнравственность, зло, которое исходит из его уст. Из сердца –в еврейской антропологии сердце было органом ума и воли, так называлась и истинная сущность человека. Иисус перечисляет целый ряд пороков, не ставя целью дать их исчерпывающий список. Одни пороки являются следствием нарушения заповедей Декалога, другие представляют собой дурные качества.

Обращает на себя внимание то, что у Матфея отсутствуют слова, которые есть у Марка: «этим Иисус объявил чистой любую пищу». Среди ученых не прекращаются споры о том, кто из евангелистов ближе к истине. Матфей ли опустил вызывающие смущение своим радикализмом слова, Марк ли сделал из Иисуса большего радикала, чем Он был в действительности? Обычно ссылаются на тот отрывок из Деяний апостолов, где Петр отказался есть «нечистую» пищу и понадобилось особое повеление Бога: «Не тебе называть поганым то, что объявил чистым Бог» (Деян. 10:15). Почему ближайший сподвижник Иисуса ведет себя так, словно никогда не слышал слов Иисуса о том, что нет «нечистой» пищи? Вопрос этот остается открытым, но можно лишь напомнить, что психологически это очень понятно, люди часто ведут себя так. После вознесения Иисуса, когда ученики остались одни, они, вероятно, начинают возвращаться к соблюдению традиций, впитанных с молоком матери, и забывать о той радостной свободе, которую они ощущали рядом с Ним.

И затем Спаситель поучал как народ, так и своих учеников, что в царстве небесном чистота сердца важнее чистоты рук. «Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления». Вот это все действительно «оскверняет человека; а есть неумытыми руками не оскверняет человека», и самое правило это вызвано лишь обыденным требованием опрятности, а отнюдь не имеет безусловного нравствен­ного характера, как толковали фарисеи, эти «слепые вожди слепых».

Далее для примера он указал на более обычные греховные действия, между прочим на нарушение 3, 6, 7, 8 и 9-й заповедей: извнутрь от сердца человеческа помышления злая исходят, прелюбодеяния, любодеяния, yбийства, татьбы, лихоимства, лжесвидетельства, хулы, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, гордыня, безумство. Вся сия злая извнутрь исходят и сквернят человека, – а еже неумовенными руками ясти, не сквернит человека. Пища, соприкасаясь только с телом, сама по себе не имеет отношения к внутренней, нравственной нечистоте, которая собственно и есть настоящая нечистота. Источник этой нечистоты есть сердце, т. Е. Вообще душа и ее силы и способности, в особенности же разум и воля. Здесь Иисус Христос не коснулся самого закона о дозволенной и недозволенной пище (Лев., гл. 11), превратно истолкованного фарисеями, потому что действие этого закона должно было прекратиться с отменою всех ветхозаветных установлений. Своими словами Господь давал предчувствовать, что кроме Моисеева закона о внешней чистоте и нечистоте, искаженного ложными толкованиями слепотствующих законников, есть еще высший закон о внутренней духовной чистоте и нечистоте, который впоследствии для всех получит обязательную силу. Он также не сказал и того, что всякий род пищи для человека безразличен, потому что неумеренность в пище и сластолюбивое своеволие в выборе ее, несоответственно благочестивым обычаям и постановлениям, сами по себе свидетельствуют о самолюбивом плотоугодии, гнездящемся в сердце и оскверняющем человека. Еще раньше этого случая, разрешая недоумение учеников Иоанновых, Иисус Христос говорил о своих учениках, что и они будут поститься по отнятии от них небесного Жениха (Мф. 9:15), и потом, предостерегая от неумеренности в пище и питии и от обременения заботами житейскими, указывал источник этих злых наклонностей именно в сердце: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством, и печальми житейскими (Лк. 21:34). Таким образом, по мысли Господа, пища, входящая в уста, соединяясь с порочными влечениями сердца, уже не безразлична в нравственном отношении.