Евангелие от Матфея, Глава 12, стих 44. Толкования стиха

См. Мф. 12:43.

Сподобившись, по дару, отпущения грехов, со всяким тщанием блюди оное, чтобы отпущение зависело от Бога, а соблюдение и от тебя. Как же сего достигнуть? Помни всегда Христову притчу; это будет для тебя самым лучшим и совершенным пособием. Вышел из тебя нечистый и вещественный дух, изгнанный крещением. Ему несносно гонение; он не терпит быть бездомным и бесприютным; проходит сквозе безводная места, где пересох Божественный поток (ибо там любит он быть); скитается, ища покоя, и не обретает. Приступает к душам крещеным, в которых порчу омыла купель. Боится воды, душит его очищение, как легион издох в море. Опять возвращается в дом, из которого вышел, потому что бесстыден и упорен; снова приступает, новые делает покушения. Если найдет, что Христос водворился и занял место, им оставленное, то снова отраженный уходит без успеха, продолжая свое жалкое скитание. Если же найдет в тебе место пометенное и украшенное, пустое, ничем не занятое, равно готовое к принятию того или другого, кто бы ни пришел первый, поспешно входит, поселяется с большими против прежнего запасами, и будут последняя горша первых. Ибо прежде была надежда на исправление и осторожность, а теперь явно стало повреждение, чрез удаление добра привлекающее к себе лукавое; почему для поселившегося обладание местом сделалось тверже.

Домом его – называют человека, из которого он вышел не по своей воле, а по повелению Божию. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным. Это сказал об освобожденных от демонов; такие люди, по лености и нерадению своему, легко опять представляют убежище и пленяются демоном, Находит, сказано, прежний дом свой праздным, и не имеющим Духа Святого, или добродетели, а также пометенным и очищенным, т, е, приготовленным для принятия его, сверх того – украшенным, т, е. приятным для него.

См. Мф. 12:43

Нечистый дух вышел из иудеев, когда они приняли закон, и бродил по безводной пустыне, ища себе успокоения, - именно: изгнанный из среды иудеев он скитался по пустыне народов языческих; когда же последние потом уверовали Господу он, не находя себе места у других народов, сказал: Возвращусь в дом мой, откуда я вышел, то есть пойду к иудеям, которых прежде оставил. Действительно, храм иудейский был свободен и не имел у себя Христа в качестве как бы гостя, ибо Он сказал: Встаньте, пойдем отсюда Ин. 14:31 и в другом месте: Се, оставляется вам дом ваш пуст Лк. 13:35.

Следовательно, закон, который позже был дан, своим вмешательством, наподобие некоей стоящей на страже силы, изгнал и извлек нечистого духа, сидящего в груди этого народа. Выйдя оттуда, он обошел оставленных и томимых жаждой язычников, покидая прежний дом, чтобы в них найти покой и безмятежное обитание до судного дня. Но Божией милостью, вновь оказанной язычникам, после того как забил живой источник крещения и для них не оказалось никакого места обитания, когда даже в них этот нечистый дух не находил покоя, он, подумав, счел лучшим вернуться в тот дом, откуда вышел. И этот дом, очищенный законом, украшенный провозвестиями пророков и приготовленный пришествием Христа, оказался пуст, откуда ушла стража закона, так как всякий закон был до Иоанна. Он не принял для обитания Христа, лишился жильца и был оставлен стражами, хотя и был вычищен и украшен заботой предшественников для грядущего жителя. Итак, он берет с собой семь злейших духов, потому что столько было даровано милостей Христом, которые многообразная премудрость Божия поместила в Нем в семиобразной славе (Ис. 11:2-3), чтобы владение неправедности было таким же, каким было будущее владение благодати Божией. так, последнее состояние этого человека хуже предыдущего, так как нечистый дух вышел из него в страхе перед законом, а ныне возвращается в него с отмщением из-за того, что он отверг благодать.

Здесь Господь говорит приточно, сравнением, — сравнивая состояние неверия фарисеев с состоянием человека бесноватаго. Преходит сквозь безводная места (ходит по безводным местам). Места пустынныя, безводныя, дикия, необитаемыя представляются местопребыванием злых духов (Тов. 8:3. Откр. 18:2). Ища покоя, и не обретает (не находит). Места пустынныя, дикия представляются неудобными для обитания злых духов, для них лучше обитание в человеке, где они могут делать зло. Под образом злых духов разумеются здесь страсти, кои не находят себе места и покоя нигде, как только в сердце злаго человека. Тогда речет (говорит): возвращуся в дом мой, отнюду же (откуда) изыдох и проч. Злой дух, как равно и страсть, стремятся снова овладеть человеком, котораго оставили было. Дом мой. Злой дух или страсть называют человека домом своим, по- тоту что живут в нем, как в своем доме. И пришед обрящет (находит) дом празден (незанят), пометен и украшен (убран), Это значит, что, по изгнании злого духа, как равно и страсти, из человека, сердце его делается чистым, сор всего худого выметен из него, и оно становится убранным добродетелями. Тогда идет и поймет (берет) с собою седьмь иных духов лютейших (злейших) себе, и шедше, живут ту (там), т. е. если человек остается нерадивым и невнимательным к себе, то злой дух, как равно и страсти, возвращаются к нему. Возвращаются еще с большею силою и лютостью: на это указывают, во- первых, число седмь, которое должно понимать в смысле множества (1 Цар. 2:5 и др.) и, во-вторых, дальнейшия слова: и будет последняя человеку тому горше (хуже) перваго. Будет хуже перваго, потому что прежде еще была надежда на исправление, а теперь зло гораздо крепче овладело сердцем, нежели было раньше. Так бывает и со всяким человеком, если он после покаяния не будет бороться с своими устарелыми греховными привычками. Заметь это, кающийся грешник! Словами же далее: Тако будет и роду сему лукавому Господь указывает, к кому относится и что значит сказанная Им притча о злых духах и страстях, — относится она к неверующим фарисеям и значит следующее: фарисеи просили от И. Христа особеннаго чуда. Господь отказал им в этом, указав только на чудо с прор. Ионою, и затем поясняет притчею, что хотя бы и сотворил Он для них чудо, даже особенно поразительное и убедительное, хотя бы они, увидев такое чудо, уверовали в Него и показали некоторые признаки исправления; но это было бы ненадолго: потому что неверие и страсти так сильны в них и так застарели, что скоро могут возвратиться в их сердце, как злой дух в человека, и проявятся там с большею силою, и они сделаются еще хуже. Так точно и исполнилось на фарисеях. Не смотря на чудеса Спасителя, они все более и более ожесточались против Него, страсть злобы усилилась в них, подобно тому бесноватому, в котораго бесом приведено было с собою семь других злейших бесов, и они отвергли и распяли Господа. Затем также злобно поступали Иудеи, а за ними и язычники с апостолами и со всеми христианами.

Таким образом, осудивши фарисеев и неоспоримо доказавши, что они грешат непростительно, что их непокорство происходит не от слабости Учителя, но от собственного их злонравия, доказавши это и примером ниневитян, и царицы южной, и другими различными доводами, - Спаситель говорит, наконец, и о наказании, имеющем постигнуть их, и говорит прикровенно, впрочем так, что притча Его должна была возбудить в них великий страх. Этими словами Христос показывает, что не только в будущем веке, но еще и здесь фарисеи подвергнутся тягостнейшим наказаниям. Пред тем Он говорил: мужие Ниневитстии востанут на суд и осудят род сей. Фарисеи, слыша это, могли подумать, что еще не скоро наступит время суда, и оттого могли стать еще беспечнее. А потому, чтобы пресечь им всякий повод к нерадению, Спаситель представляет им теперь страшные бедствия, предстоящие им еще в этой жизни. Подобными бедствиями угрожал им и пророк Осия, говоря: будут, якоже пророк изумленный, человек духом носимый (Ос. 9:7), то есть: они будут как лжепророки, приводимые в неистовство и бешенство злыми духами. Под именем пророка изумленного здесь разумеется лжепророк, каковы были гадатели. На это ужасное состояние указывает и Спаситель, и потому говорит, что они потерпят величайшие наказания. Видишь ли, как Он всеми способами побуждает их к внимательному слушанию слов Его, представляя пред взоры их и настоящее, и грядущее, и достохвальные примеры ниневитян и царицы, и страшные примеры погибели тирян и содомлян? Так поступали и пророки, когда приводили в пример сынов Рихавовых, или невесту, не забывающую о своем украшении и поясе, или когда говорили, что вол знает своего хозяина, и осел ясли. Подобным образом и Спаситель, показав чрез сравнение с другими всю тяжесть злонравия фарисеев, наконец говорит здесь и о их наказании. Что ж значат слова Его? Если бесноватые, говорит Он, избавятся от своего недуга и потом будут нерадеть о себе, то этим они привлекают сами на себя привидения, которые еще лютее прежних: в таком же состоянии находитесь и вы. И прежде вы одержимы были бесом, когда поклонялись идолам, когда закалали ваших сыновей в жертву демонам и тем показывали в себе сильное бешенство; но, не взирая на это, Я все не оставлял вас: Я изгонял из вас того беса чрез пророков, а потом пришел и сам, желая еще более вас очистить. Если же после всего этого вы не хотите внимать Мне, если вы решились еще на большее злодейство (потому что заклать самого Господа - гораздо большее и тягчайшее преступление, чем убивать пророков), то и потерпите за то несравненно более, нежели отцы ваши, бедствовавшие в Вавилоне и в Египте и при Антиохе I. И в самом деле, бедствия, постигшие иудеев при Веспасиане и Тите, были несравненно ужаснее прежних. Потому и сказал Господь: будет скорбь велия, каковой никогда не было и не будет (Мф. 24:21). Но не только это одно открывается из примера бесноватого, а еще и то, что они совершенно будут чужды всякой добродетели и еще более подвержены действию демонов, нежели прежде. Тогда, хотя они и согрешали, но еще были среди них и праведники, еще присущ был Промысл Божий и благодать Святого Духа, заботившаяся, исправлявшая их и совершавшая все, что ей свойственно; а теперь они совершенно лишатся попечения Божия, так что и крайнее оскудение добродетели, и необыкновенное усиление бед, и необузданное владычество демонов над ними будут их уделом. Вы сами знаете, как и в наше время, когда неистовствовал Иулиан, превзошедший своим нечестием всех нечестивцев, иудеи сблизились с греками, и как ревностно перенимали все их обычаи. Теперь они ведут себя, по-видимому, несколько умереннее и тише, но это только оттого, что боятся царей: не будь этого страха - и они пустятся на большие неистовства, чем прежде, потому что в других злых делах они далеко превосходят своих предков, с величайшею ревностью занимаются чародейством и магиею и не знают меры в удовлетворении похоти. А в жизни общественной, не смотря на то, что они стянуты крепкою уздою, сколько раз они бунтовали и восставали против царей! Этим и навлекли на себя тяжкие бедствия. Где теперь ищущие знамений? Пусть услышат они, что более всего нужно сердце, чувствительное к добру. А ежели его не будет, то от знамений нет никакой пользы. Вот ниневитяне уверовали и без знамений; а иудеи, видевшие столько чудес, сделались только худшими, обратили себя в жилище бесчисленного множества бесов и навлекли на себя тысячи бед. Так и должно быть по суду правды. Кто, однажды освободившись от зол, не сделается благоразумнее, тот подвергнется наказаниям, которые гораздо тягостнее прежних. Спаситель для того и сказал: не обретает покоя, - чтобы показать, что наветы бесовские непременно и необходимо обрушатся на тех, которые не воспользовались своим избавлением. В самом деле, надлежало бы таким людям сделаться благоразумнее по двум причинам: первая из них, - мысль о тяжести прежнего страдания; вторая - ощущение драгоценности избавления. К этим причинам можно присовокупить и третью - угрозы, заставляющие опасаться, чтоб не случилось чего хуже. Но иудеи ни одним из этих побуждений не тронулись, и не сделались лучшими. Впрочем, сказанное теперь об иудеях относится не к ним одним, а и к нам, если мы, просветившись и избавившись от прежних зол, опять прилепляемся к прежним порокам. За грехи, совершенные нами после просвещения, мы понесем более тяжкое наказание. Потому-то Христос и расслабленному сказал: се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5:14). И это сказано человеку, тридцать восемь лет лежавшему в болезни. Ты спросишь: что ж еще хуже этого могло с ним случиться? Могло постигнуть его наказание, гораздо более жестокое и несносное. Не дай Бог нам на самом деле испытать все те страдания, каким мы можем подвергнуться! У Бога наказаний много: по мнозей бо милости Его тако и гнев Его (Сир. 16:13). Потому-то особенно и обвиняет Он помилованный им Иерусалим, говоря чрез пророка Иезекииля: видех тя смешенну в крови и омых и помазах и бысть тебе имя в доброте твоей: и соблудила еси с соседы твоими (Иез. 16:6, 9, 14, 26). А потому и угрожает согрешившему городу тягчайшими наказаниями. Мы же, внимая этому, помыслим не только о наказании, но и о беспредельном долготерпении Божием. В самом деле, сколько раз мы впадали в те же грехи, а Он все еще терпит нас! Но не будем беспечны, а напротив исполнимся страхом. Если б и фараон вразумился первою казнью, то не испытал бы последующих и не потонул бы вместе со всем своим войском в пучине морской. Я упоминаю об этом потому, что знаю многих людей, которые и ныне, подобно фараону, говорят: не знаю Бога, - и не дают подвластным своим отойти от глины и кирпичей. Бог повелевает смягчить даже угрозы; а между нами сколько есть таких, которые не хотят даже облегчить и тяжелых работ! Но за то им уже не чрез Чермное море предназначено переходить. Им уготовано море огненное, с которым Чермное ни по величине, ни по качеству сравниться не может, - море, несравненно обширнейшее и яростнейшее, которого волны все из огня, и огня необыкновенного и ужасного. Там зияет великая пропасть, пышущая лютейшим пламенем. Там повсюду увидишь пробегающий огонь, подобный какому-то свирепому зверю. Если же и здешний чувственный, вещественный огонь, выскочив, как зверь, из пещи халдейской, напал на тех, которые сидели вне ее, то чего не сделает адский огонь с теми, которые впадут в него? Послушай, что говорят о дне суда пророки: день Господень неисцельный, ярости и гнева исполненный (Ис. 13:9). Не найдешь тогда ни заступника, ни избавителя; не увидишь тогда кроткого и тихого лица Христова. Но как сосланные в рудники отдаются под власть людей немилостивых, и не могут видеть никого из своих домашних и друзей, а только видят своих надзирателей, - так будет и тогда, и еще не так, а несравненно хуже. Здесь еще можно прибегнуть к царю и умолить его, и таким образом снять с осужденного оковы; а там это уже невозможно. Из ада никого ни выпускают, и заключенные там вечно горят в огне и претерпевают такое мучение, которого и описать невозможно. Если никакое слово не может выразить и тех лютых страданий, какие терпят люди, сжигаемые здесь, то тем более неизобразимы страдания мучимых там. Здесь, по крайней мере, все страдание оканчивается в несколько минут, а там палимый грешник вечно горит, но не сгорает. Что же нам делать, если попадем туда? Я это говорю к самому себе. Но если ты, учитель, - скажет мне кто-нибудь, - так говоришь о себе; то мне уже нечего и заботиться. Чему дивиться, что меня будут наказывать? Ах, нет! Молю вас, пусть никто не думает искать подобного утешения. В этом нет ни малейшей отрады. Скажи мне: не бестелесною ли силою был дьявол? Не превосходнее ли людей был он? И однако он пал. Что ж, разве может кто-нибудь почерпнуть для себя утешение в том, что он будет мучиться вместе с дьяволом? Никак. Что было некогда со всеми египтянами? Не видели ли они, что и начальники их терпят казнь, и в каждом доме слышен плач? Могли ли они, видя это, утешиться и отдохнуть от горести? Совсем нет, как это и видно из их действий впоследствии, когда они, как будто гонимые каким огненным бичом, все предстали пред царя, и заставили его отпустить народ еврейский. Как нелегко это считать утешением, что наказываются вместе со всеми, и говорить: как все, так и я! Что уже говорить о геенне? Представь себе только одержимых болезнью в ногах, и укажи им в то время, как они терзаются чувством жестокой боли, на тысячу других людей, страждущих еще более, чем они. Они и не поймут тебя, потому что сильная боль не дает ни малейшей свободы размышлению, чтобы можно было подумать о других и найти в этом утешение. Итак, не будем питать себя такими пустыми надеждами. Извлекать себе утешение из бедствий, претерпеваемых ближним, можно разве только тогда, когда собственные страдания довольно сносны; но когда мучение выходит из границ, когда вся внутренность кипит, когда душа и себя самой уже узнать не может, - тогда откуда почерпнет она утешение? Итак, все эти слова - один только смех и басни несмысленных детей. Утешение, о котором говоришь ты, имеет место только в легкой скорби, только в сносной печали, когда услышим, что и другой то же терпит; да и то не всегда. Если же и в сносной печали оно остается иногда вовсе бессильным, то тем более в той невыразимой болезни и тоске, которая обнаруживается скрежетом зубов. Знаю, что тяжело и неприятно вам слышать от меня такие слова; но что мне делать? Я не желал бы говорить об этом, я рад бы был и в самом себе, и во всех вас сознавать добродетель. Но когда почти все мы живем во грехах, то даруй Боже, чтобы я мог породить в вас истинную печаль, и коснуться самого сердца моих слушателей! Тогда я был бы спокоен и перестал бы говорить об этом. А теперь я страшусь, чтоб некоторые из вас не пренебрегли словами моими, и за пренебрежение и невнимательность не подверглись бы большему наказанию. Если бы какой-нибудь раб, слыша угрозы господина, пренебрег ими, то, конечно, разгневанный господин не оставил бы его ненаказанным, а наложил бы на него за это тягчайшее наказание. Итак, умоляю вас, сокрушимся сердцем, слыша слово о геенне. Поистине нет ничего сладостнее этой беседы, по тому самому, что нет ничего горче самой геенны. Но как же, спросишь ты, может быть сладостна беседа о геенне? Потому именно, что не сладко низринуться в геенну; а напоминания о ней, кажущиеся несносными, предохраняют нас от этого бедствия. Кроме того они доставляют нам и другую еще усладу, приучают наш дух к сосредоточенности, делают нас более благоговейными, возносят ум наш горе, воскрыляют наши мысли, прогоняют злое ополчение похотей, осаждающих нас, и таким образом врачуют нашу душу. Теперь, после напоминания о наказании, позвольте мне сказать нечто и о стыде, ожидающем нас, потому что как иудеев осудят ниневитяне в день суда, так и нас осудят тогда многие, презираемые нами ныне. Итак, размыслим, какому мы подвергнемся осмеянию, какому осуждению; размыслим - и положим теперь же начало, и войдем в дверь покаяния. Я это говорю самому себе, прежде всех увещеваю к этому самого себя; не гневайся никто, как будто бы я хотел осуждать кого. Вступим на узкий путь. Доколе нам предаваться изнеженности? Доколе лениться? Еще ли не довольно жили мы в беспечности, в смехе, откладывая обращение со дня на день? Или опять все останется по прежнему: и богатый стол, и пресыщение, и роскошь, и жадность к деньгам, и любостяжание, и охота строиться? Но какой же будет конец? Смерть. Какой конец? Пыль и прах, гроб и черви. Итак, начнем новую жизнь, соделаем землю небом; покажем язычникам, каких лишены они благ. Взирая на благоустроенную жизнь нашу, они будут видеть образ царствия небесного. Когда они увидят, как мы скромны, как свободны от гнева, от злых вожделений, от зависти, от любостяжания, как верно выполняем все обязанности, то скажут: если здесь христиане соделываются ангелами, то каковы они будут по переселении отсюда? Если здесь, будучи странниками, они разливают такой свет, то какими они явятся, когда достигнут своего отечества? Таким образом и язычники, смотря на нас, сделаются лучшими, и слово благочестия распространится столь же обширно, как во время апостолов. В самом деле, если двенадцать апостолов обратили целые города и страны, то подумай, каким успехом увенчаются наши труды, когда мы все, ревностно стараясь о доброй жизни, чрез это самое соделаемся учителями? Язычника не столько привлекает воскресший мертвец, сколько любомудрый человек. От первого он придет в изумление, а от последнего получит пользу. То было, и прошло; а жизнь любомудрая пребывает постоянно, и всегда споспешествует к доброму возделанию души его. Итак, позаботимся о себе самих, чтобы приобресть и неверных. Я не предлагаю вам ничего неудобоисполнимого; не говорю: не женись; не говорю: оставь город и устранись от дел общественных; но увещеваю, чтобы ты, оставаясь при них, украшался добродетелью. Я желал бы даже, чтобы живущие в городах больше отличались доброю жизнью, нежели удалившиеся в горы. Почему? Потому что из этого произошла бы весьма великая польза. Никто не вжигает светильника, и поставляет его под спудом (Мф. 5:15). Поэтому-то желал бы я, чтобы все светильники поставлены были на свещниках, чтобы разливался от них великий свет. Возжжем же огонь этого света и сделаем то, чтобы сидящие во тьме избавились от заблуждения. Не говори мне: я имею жену и детей, управляю домом, и не могу этого исполнить. Если б ты ничего этого не имел, но оставался беспечным, то никакой не получил бы от того пользы; а ежели и при всем этом будешь тщателен, то обогатишься добродетелью. Требуется лишь одно - утверждение духа в добрых расположениях: тогда ни возраст, ни бедность, ни богатство, ни множество дел и ничто другое не может быть нам препятствием. Ведь и старики, и юноши, и женатые, и обязанные воспитывать детей, и ремесленники, и воины успевали исполнять все повеленное. Даниил был юноша, Иосиф был рабом, Акила был ремесленником, порфиропродательница управляла целым заведением; иной был стражем темничным, иной сотником, как Корнилий, иной имел слабое здоровье, как Тимофей, иной даже бежал от господина, как Онисим: и однакож никто из них не был удержан никаким препятствием, но все они вели достославную жизнь, и мужи, и жены, и юноши, и старцы, и рабы, и свободные, и воины, и простолюдины. Итак, не будем прикрываться бесполезными и пустыми извинениями, но утвердим в себе доброе намерение. Тогда, какое бы ни было наше звание, мы, без сомнения, сохраним добродетель, и сподобимся грядущих благ благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава и честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

На ст. 43-45 В Израильтянах, когда они еще жили в Египте, как в идолослужителях обитал дух лукавый. Но потом он был изгнан, потому что они призваны были чрез Моисея к богопознанию. Когда же они сделались Господоубийцами и виновными в бесчисленных преступлениях; тогда для них последнее стало хуже первого, потому что в них поселился не один только, но целое полчище бесов; душа, отринувшая от себя охрану небесной благодати, наверно и весьма легко будет уловлена сатаною. Нечистый дух, выйдя из человека, ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит Ибо как безводная страна необитаема для людей; так и под землею, неприятною и ненавистною для нечистых демонов, как бы непроходимою и безводною по справедливости можно разуметь душу, любящую Бога и святую и не допускающую ничего приятного для них ни в помыслах, ни в делах.

έπιστρέψω fut. ind. act. от έπιστρέφω оборачиваться, возвращаться. Совещат. fut. указывает на намерение (VA, 424). έξήλθον aor. ind. act. 1 pers. sing., см. ст. 43. έλθόν aor. act. part, (сопутств.) п. пот. sing, от έρχομαι. σχολάζοντα praes. act.part, от σχολάζω отдыхать, быть незанятым, пустовать, σεσαρωμέvov perf. pass. part, от σαρόω мести, подметать дочиста, κεκοσμημένον perf. pass. part, от κοσμέω приводить в порядок, украшать. Perf. part, обозначают состояние или условие. Сердце, прибранное и украшенное тем не менее оставалось пустым (DA).

Тогда говорит: возвращусь в дом мой, в знакомое мне грешное сердце человека порочного, откуда и вышел, оттуда я изгнан Божиим повелением. И пришед находить его незанятым, находит сердце того человека ничем незанятым, выметенным и убранным: всё в сердце прибрано, сор грешных мыслей выброшен, есть даже некоторые украшения, — добрые расположения. Но если человек остаётся ленивым и нерадивым, праздным и к себе невнимательным, если Христос ещё не занял в его сердце места, откуда изгнан враг, если это сердце ещё открыто и готово принять первого, кто придёт, тогда идёт этот злой дух, эта греховная страсть, и берёт с собой семь других духов, злейших себя, и возвращается с большей силой и лютостью, с семью смертными грехами и страстными помыслами (ибо как есть семь даров Духа Святого, так есть и семь смертных грехов).

«Тогда говорит» и пр.: продолжение олицетворения страстей; страсть, как злой дух, стремится снова овладеть человеком, т.е. злой человек опять начинает возгревать в себе недавно потушенную и выгнанную на время злую страсть. — «Дом мой»: злой дух называет человека домом своим, потому что он в нем живет, как в своем доме; точно так же и злая страсть. — «Не занятым, выметенным и убранным»: по изгнании злого духа и страсти, к человеку возвращаются его разум и все способности душевные; дом его сердца чист, сор страстей выметен из него, и оно украшено некоторыми добродетелями. Но если человек остается нерадивым, праздным и невнимательным к себе (ср. Феофил.), то злой дух и страсти опять возвращаются к нему, и еще с большей силой и лютостью, что выражено под образом возвращения уже не одного нечистого духа, а вместе с семью другими еще злейшими того.

ТОГДА ГОВОРИТ: ВОЗВРАЩУСЬ В ДОМ МОЙ, в знакомое мне грешное сердце человека порочного, ОТКУДА Я ВЫШЕЛ, откуда я изгнан Божиим повелением. И, ПРИДЯ, НАХОДИТ ЕГО НЕЗАНЯТЫМ, находит сердце того человека ничем не занятым, ВЫМЕТЕННЫМ И УБРАННЫМ: все в сердце прибрано, сор грешных мыслей выброшен, есть даже некоторые украшения, – добрые расположения. Но если человек остается ленивым и нерадивым, праздным и к себе невнимательным, если Христос еще не занял в его сердце места, откуда изгнан враг, если это сердце еще открыто и готово принять первого, кто придет,

См. ст. 43.

Во всяком человеке, нераскаянно живущем во грехе, живет бес, как в доме, и всем у него распоряжается. Когда по благодати Божией такой грешник приходит в сокрушение о грехах своих, кается и перестает грешить, - бес из него изгоняется. Сначала он не беспокоит покаявшегося, потому что в нем на первых порах много ревности, которая как огонь жжет бесов и как стрела отражает их. Но потом, когда ревность начинает охладевать, подступает и бес издали со своими предложениями, вбрасывает воспоминание о прежних удовольствиях и вызывает к ним. Но поостерегись только покаянник - от сочувствия скоро перейдет к желанию; если и здесь не опомнится и не возвратит себя в состояние прежней трезвенности, то падение недалеко. Из желания рождается склонение на грех и решимость: внутренний грех готов, для внешнего ожидается только удобство. Представься оно - и грех будет сделан. С этим вместе бес опять входит и начинает гнать человека от греха к греху еще быстрее, чем прежде. Это изобразил Господь притчею о вторичном возвращении беса в дом очищенный, подметенный.

Господь показывает, что они достигли края погибели, не приняв Его. Подобно тому, как освободившиеся от демонов, если не радеют, терпят худшее, так и ваш род находился во власти демона, когда вы поклонялись идолам; но чрез пророков Я изгнал этого демона и Сам пришел, желая очистить вас; но так как вы оттолкнули Меня и более — стремитесь погубить Меня, то, как согрешившие в более худшем, будете и наказаны сильнее, и последний ваш плен будет тяжелее прежних. Ты же пойми и то, что посредством крещения изгоняется нечистый дух и бродит по безводным пустыням и некрещеным душам, но в них не находит отдыха. Ибо отдых для демонов — это смущать крещеных злыми делами, тогда как некрещеных он уже имеет в своей власти. Итак, демон возвращается к крещеному с семью духами. Ибо как семь даров Духа, так в противоположность этому и семь духов злобы. Когда он войдет в крещеного, тогда его несчастье бывает большим, ибо прежде была надежда очиститься крещением, после же нет надежды очиститься, кроме как только крещением покаяния, которое очень трудно.