Евангелие от Марка, Глава 8, стих 11. Толкования стиха

По совершении сего чуда, Господь немедленно удалился из сего места и чрез озеро отправился на другой берег, в пределы Магдалы. Здесь встреченный от фарисеев и саддукеев искусительным требованием, Он пробыл (как видно из Мк. 8:10, 13) весьма недолго. Снова вступил на море. После некоторого пребывания в пустыне (на что указывает мысль учеников, что не взяли хлебов) является в Вифсаиде.

Требование фарисеев состояло в том, чтобы Он явил им знамение с небеси в засвидетельствование своего посланничества от Бога. Знамений и чудес, совершенных Им на земле, они не хотели считать для сего достаточными. Но Господь заметив им, что если бы они с такой же внимательностью наблюдали все, что совершается чрез Него и около Него, с какой замечают все изменения в атмосфере и по признакам времени умели судить о близости царства Мессии и суд над родом развращенным: то не имели бы нужды ни в каких новых знамениях ни небесных, ни земных. Впрочем, прибавил Господь, и сему роду будет знамение – знамение Ионы пророка.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 141-142++

Фарисеи требуют от Господа «знамения с неба». Они не говорят, какого, но речь идет несомненно о чуде, подобном тому, какое было во времена Исхода, — с тем, чтобы Спаситель мог доказать, что Он действует именем Божиим. Память израильского народа хранила манну, переход через море Чермное, все события, через которые явно была видна милость Бога к Своему народу. Менее охотно, судя по всему, они вспоминали о неверности народа в течение сорокалетнего странствования по пустыне — идолопоклонство, требование все новых чудес, грехи всякого рода. Однако в пророчествах и псалмах непрестанно звучит сетование Бога об Израиле, роде неверном: «Сорок лет Я был раздражаем родом сим, и сказал: это народ, заблуждающийся сердцем; они не познали путей Моих» (Пс. 94, 10). 

Лишь только Иисус вышел на западный берег моря, фарисеи и саддукеи вышли к Нему и вступили с Ним в спор. Фарисеи и саддукеи (о последних говорить только ев. Матфей 16, 1) были две непримиримо враждебныя партии или секты. Но в Иисусе они имели одного общаго врага, чрез Котораго та и другая боялись потерять свое господствующее положение , в стране и в злобе к Нему, в убийственных замыслах против Него были единодушны.

В чем состояло состязание (что требование знамения предварялось спором, говорит только ев. Марк) фарисеев и саддукеев с И. Христом в данном случае, евангелисты не говорят. Но только это состязание кончилось со стороны совопросников Христа требованием от Него знамения с неба, т.-ф. какого-нибудь чрезвычайнаго небеснаго явления; которое бы убедило их, что Иисус есть действительно Тот, за кого Он Себя выдает, т.-е. Мессия. Отказывая исполнить их требование, Господь указывает им на прообраз пророка Ионы (Мф. 16:4, 12, 38— 40. Лк. И, 29 — 30), — дает им знамение решительнейшее, но свидетелями котораго они будут впоследствии; в настоящем же случае признает достаточным для каждаго,— если только он искренно стремится к познанию истины — знамений времен (Мф. 16:2—3), т.-е. чрезвычайных событий, воочию всех совершающихся, особенно же чудесных дел Своих (Мф. 11:3—5).

Сказание об этом ев. Марка гораздо короче, нежели сказание ев. Матфея. Он вовсе не передает указания в ответе И. Христа на прообраз Ионы, а равно и изречений о неспособности совопросников Христа узнавать знамения времен. Но он сохранил и некоторую особенную черту этого события: по нему,. И. Христос дал отказ требовавшим знамения, глубоко вздохнув. И. Христос прозревал все лукавство, с которым требовали от Него знамения, и вместе то сердечное окаменение совопросников, вследствие котораго никакия знамения не могут обратить их на путь спасения,—провидел Он погибель, и дух Его переполняется жалостию к несчастным. В то же время эти лукавые вопросы фарисеев и саддукеев, будущих главных виновников страданий Христа, быть может, подали Ему повод бросить Свой духовный взор на последние дни Своей земной жизни и глубокий вздох Его богочеловеческаго духа был вздохом тех мучительных страданий, всю силу которых Он вынес впоследствии в саду Гефсиманском.

Духовные руководители иудейского народа, фарисеи и саддукеи, всегда очень внимательно присматривались к течениям мысли и явлениям духовной жизни народа. Это было необходимо для того, чтобы сохранить свое влияние и держать все явления такого рода под контролем, не позволяя кому бы то ни было вырвать у себя господство над умами. Понятно, что оставить без внимания Господа и Его проповедь они не могли. Но, наблюдая Его деятельность и учение, они неизбежно должны были испытывать странное раздвоение мысли, какое-то внутреннее недоумение: с одной стороны, чудеса Господа, необыкновенное влияние Его проповеди с неотразимой очевидностью свидетельствовали о том, что это не простой человек и что Божественная сила действует в Нем.

Явления этой силы были настолько ясны, обаяние личности Господа и святость Его жизни настолько поразительны, что многие не только из народа, но, вероятно, и из фарисеев готовы были признать в Нем Мессию. Но, с другой стороны, Его жизнь, методы Его деятельности, самые основы Его учения – все это коренным образом противоречило сложившимся веками иудейским представлениям о Мессии.

Мы знаем уже, что в грядущем Мессии иудеи ожидали встретить могущественного политического деятеля, грозного завоевателя, блестящего царя, вроде Соломона или Давида, который освободит свой народ от ненавистного римского ига и вернет славу прежних царствований. Но в лице Господа с Его смирением и кротостью, с Его всепрощением и любовью, в условиях Его скитальческой жизни, полной лишений и самоотречения, трудно было видеть что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее этот блестящий образ, созданный фантазией Израиля. Невольно и настойчиво поднимался вопрос: Кто же это?

Оставить этот вопрос без разрешения, просто отмахнуться от него было совершенно невозможно. Фарисеи следили за каждым пророком, за каждой более или менее выдающейся личностью в религиозной области и должны были так или иначе определить свое отношение к такому крупному явлению, как проповедь Господа и возбужденный ею в народе религиозный подъем, тем более, что их мнения по этому вопросу, несомненно, требовали их друзья и приверженцы. Кто же это? Друг или враг? Следует ли Его поддерживать или бороться с Ним и с Его влиянием, рассеивая то впечатление, которое Он производил в народе?

Как относиться к Нему? Идти за Ним? Но ведь Он требует полного самоотречения, требует, чтобы Его последователи отдались Ему всецело и оставили все. А ведь это значит оставить спокойную, комфортабельную жизнь, тот почет, которым фарисеи были избалованы, значительные доходы, получаемые от поклонников и поклонниц, обеды, угощения, почетные приемы, пышные одежды – одним словом, все то, что доставляло им положение признанных учителей-руководителей. И все это променять на нищее, полуголодное существование вечных странников, не имеющих крова. И во ими чего? Ради чего? Что они получат в награду за этот подвиг и за эти лишения? Достаточно ли велика будет награда для того, чтобы стоило обречь себя на нищету и отказаться от удобств жизни?

Не идти?.. Остаться на своих прежних позициях и с высоты своей законнической правды и старческих преданий созерцать в величавом одиночестве быстро развертывающиеся события и нарастающий энтузиазм толпы?..

А вдруг это в самом деле Мессия?! Какой позор для них, народных руководителей, не узнать страстно желанного и давно ожидаемого Избавителя, не примкнуть к Нему или остаться в хвосте зарождающегося движения и уступить жалким неучам и галилейским рыбакам около Него первые места, на которые они имеют все права по своим знаниям, благочестию и учености! Не иметь видного места при блестящем дворе Мессии и в славе Его будущего царства – об этом и подумать ужасно!

Но, с другой стороны, какой риск! Можно все потерять и ничего не приобрести... Во что бы то ни стало надо узнать наверное, кто это: Мессия или нет, чтобы действовать наверняка и не ошибиться в расчетах.. Надо заставить Его нарушить то таинственное молчание, которым Он окружает Свою личность и Свое дело, не объявляя Себя открыто Мессией и в то же время проявляя такую силу, которую нельзя предполагать в обыкновенном человеке. И если это действительно Мессия, то надо убедиться в этом наверное.

Фарисеи переживали нечто вроде биржевой лихорадки с ее азартными волнениями и томительно-нервным ожиданием: выиграть или проиграть. Понятным становится то нетерпение, с каким они требовали от Господа знамений, которые разрешили бы их недоумения окончательно. «Долго ли Тебе держать нас в недоумении? – спросили они Его однажды, – если Ты Христос, скажи нам прямо» (Ин. 10:24).

Но разве не было таких знамений? Разве чудеса Господа не говорили о Нем красноречиво и убедительно? Он Сам смотрел на них как на свидетельство: «дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне» (Ин. 10:25).

Но фарисеи требовали знамения с неба, знамения необыкновенного, быть может, вроде того, какое дал пророк Исайя царю Езекии, заставив солнце вернуться назад «на десять ступеней» (4 Цар. 20:11). Исцеления различных болезней, представлявшие обычные чудеса в деятельности Господа, были для них недостаточно убедительны. Ведь они рисковали столь многим и должны были получить несомненную гарантию будущей награды, ради которой они, пожалуй, и не прочь были согласиться потерпеть немного, если, конечно, в награду они получат больше, чем потеряют. 

Встреча его фарисеями и саддукеями

Как только Иисус вышел на берег, тотчас же приступили к Нему, очевидно, ожидавшие Его и нарочно собравшиеся фарисеи и саддукеи. Эти две секты всегда враждовали между собой, но в замыслах против Иисуса действовали единодушно.

Имея точные сведения о всех совершенных Иисусом чудесах, но приписывая их диавольской силе, фарисеи и саддукеи начали спорить с Ним и требовали, чтобы Он показал им знамение от Бога, с неба. Требование это объяснялось как бы желанием их уверовать в Иисуса, если Сам Бог знамением с неба подтвердит им, что Иисус — действительно Мессия. На самом же деле, они лицемерили: они уверены были, что Иисус, ради удовлетворения их любопытства, не даст и теперь им никакого знамения с неба, как не давал и прежде, а это, по их мнению, даст им повод разглашать в народе, что Иисус, не могущий дать знамения с неба, не может быть признан Мессией; а потому они и настаивали на своей просьбе.

Краткий диалог с фарисеями, ищущими знамение, вставлен между двумя рассказами, занимая место своеобразного смыслового центра. Речь в нем идет о том «знамении», которого фарисеи неоднократно требовали от Иисуса и которое Он всякий раз отказывался совершить (Мф. 12:38-39; 16:1}}}; Лк. 11:16; 11:29}}}; 12:54-56}}}; Ин 6.    30). У Матфея Иисус дает вопрошающим (фарисеям и саддукеям) еще более жесткий ответ, чем у Марка: «Вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф. 16:2-4). 

 Требование фарисеев показать знамение напоминает о требованиях, которые народ выдвигал в адрес Моисея, об ответе Моисея «что искушаете Господа?» и о чуде, которое он сотворил, изведя воду из камня (Исх. 17:1-7).

Об этом обстоятельстве повествуется и у еванг. Матфея, но св. Марк повествует о нем с некоторым небольшим различием. Так у него упоминается о хлебе, взятом учениками, и о закваске Иродовой, чего нет в сказании Матфея.

Кто такие были фарисеи, объяснено (чит. в объясн. Мк. 1:22); это, – так же, как и саддукеи, которые, по сказанию Матфея, вместе с фарисеями просили от Господа знамения, были особенные сектанты среди иудеев, каждые с своими особенными верованиями. Так фарисеи, кроме закона Моисеева, признавали много различных и мелочных преданий старцев. Саддукеи же отвергали всякое предание и не верили во многое, например, в бытие Ангелов, в воскресение мертвых и в загробную жизнь. Саддукеи получили свое название от Садока-раввина (священника), жившего за 200 лет до Р. Хр. Еванг. Марк не упоминает о саддукеях, по всей вероятности, потому, что главными действующими лицами тут были фарисеи, более жестокие и неотступные преследователи Господа. О фарисеях сказано, что они вышли, – т.е. на публичное состязание с И. Христом пред народом, искушая Его, т. е. надеясь привести Его своим требованием в замешательство или найти в Его словах обвинение против Него или вообще так или иначе повредить Ему. Начали спорить (стязатись) с Ним, имуще (требовали) знамения от Него с небесе, т. е. настойчиво, даже назойливо требовали, чтобы Господь показал им какое-нибудь особенное, необыкновенное или чудесное на тверди небесной, подобное, например, чудесному грому, остановлению солнца и луны, или возвращению тени, как сделали некогда пророк Самуил, Иисус Нaвин и прор. Исаия, – показал для удостоверения для в том, что Он действительно обещанный Мессия. Фарисеи и саддукеи рассуждали так: Иисус творит чудеса все на земле, а земля и воздух, по их верованиям, переполнены бесами, следовательно, и знамения земные творит Он силой бесовской, при помощи князя бесовского. Пусть же Он покажет знамение с неба,–оттуда, где бесы не имеют никакой власти, как напр., Иисус Навин остановил солнце, Исаия возвратил солнечную тень и т. п. Наверное, Ему не удастся, и тогда смелее мы можем говорить, что Он не от Бога, а что Он–в союзе с князем бесовским (Тр. л.). При семь св. Златоуст прибавляет о фарисеях и саддукеях: „А не знали они, что Моисей в Египте совершил много знамений на земле; напротив, огонь, сошедший с неба на скот и детей Иова, был от дьявола: из чего видно, что не все, происходящее с неба, – от Бога, равно как и не все, бывающее на земле, – от бесов». „Фарисеи и саддукеи, – замечает при этом епископ Феофан, – просили Господа показать им знамение, а того и не видели, что знамение у них было пред глазами. Господь Сам был знамением: Его учение и дела ясно доказывали, кто Он, другого свидетельства не нужно было: дела, которыя Я творю, эти дела свидительствуют о Мне, говорил Господь о Себе иудеям. „Отчего так сделалось с иудеями? вопрошает еп. Феофан и отвечает: оттого, что они жили внешней жизнью, а внутрь себя не входили. Без собранности же, без внимания и самоуглубления, дел Божиих ни заметить, ни уразуметь нельзя. То же, прибавляет он – продолжается и доселе. Христианство у всех пред глазами, как истинное знамение Божие, а смотрящие на него не видят того, колеблются в вере и отступают. Очи их теряют способность видеть на нем печать Божественности, и они готовы просить особых знамений с неба, подобно иудеям. Но знамениe не дастся, потому что ищущие ищут этого только искушающе, а не затем, чтобы идти путем Христовым. Ты только вступи на этот путь, и с первого же шага увидишь, что он божествен, ведет к Богу, и Бога к тебе приближает».

Снова к Иисусу приходят фарисеи. В Евангелии они всегда действуют предубежденно, осуждая Иисуса за Его недостаточно, с их точки зрения, благочестивое поведение. Хотя им известно о множестве чудес, совершенных Иисусом, они требуют от Него знака с небес. Что такое знак с небес? Возможно, они, зная, что Иисус возвещает близость конца этого миропорядка, требуют, чтобы Он явил им какое-нибудь знамение на небе. Считалось, что такие знамения предвещают конец мира (ср. 13:4, 24-25). Но слова «с неба» могут означать «от Бога», и в таком случае фарисеи требуют, чтобы сам Бог явил доказательства, что Иисус – Его посланник и исполняет Его волю.

Хотя и в Ветхом Завете, и в раввинистической литературе требование знака иногда допускалось (Ис. 7:10-11; ср. 1 Цар. 2:30-34; 4 Цар. 20:1-11), все же знаки никогда не считались гарантией истины и часто рассматривались как дерзкое и наглое «испытание Бога». Ведь само по себе чудо еще не гарантирует, что чудотворец послан Богом (см. Втор. 13:1-3), а о том, верно ли пророчество, можно узнать лишь после того, как оно исполнится (Втор. 18:21-22). Вспомним, что египетские чародеи вначале успешно соревновались с Моисеем. То, что фарисеями отнюдь не движет искреннее желание узнать истину об Иисусе, подтверждается словами «желая испытать Его» (ср. 12:13-15). Они хотели бы скомпрометировать Иисуса, убедив людей, что Он не сможет представить таких доказательств, и тем поставив под сомнение истинность Его Вести.

Но едва появился Он в этой местности, как враги Его опять пришли в движение. Фарисеи уже настолько были возбуждены против Него, что из-за ненависти к Нему подавили в себе отвращение к иродианам и заключили с ними союз, чтобы легче погубить ненавистнаго им Учителя. И действительно, только усилившимся чувством озлобления можно было объяснить то, что фарисеи, как класс, фанатически гордый своею обрядовою и нравственною чистотою, класс людей, из среды которых вышли зилоты, ревнители закона, отвергавшие всякое правительство, за исключением правительства возстановленной теократии, вступили в союз с совершенно противоположной им партией нравственных индифферентнстов, которые, при своем полном безучастии к патриотическим стремлениям фарисеев, иресмыкались пред ненавистным для последних домом Ирода. Но еще более зловещим признаком возрастающей опасности было то, что к фарисеям примкнули даже саддукеи, чтобы сделать новую попытку привесть Христа в столкновение с властями.

Саддукеи, хотя и немногочисленные, представляли собою могущественный класс высшей аристократии, которая занимала высшие посты в Иудейском государстве и являлась представительницей закона. Они принадлежали к классу священников и занимали высшия места в иудейской иерархии. Самое название их, быть может, происходило от знаменитаго древняго рода Садока, сынам котораго, но свидетельству Иезекииля, одним позволено было бодрствовать на страже жертвенника, и одним только из сынов Левия позволено было приближаться к Господу, чтобы служить Ему (Иез. 40:46). Из этого именно рода происходил знаменитый священник Иисус, сотрудник Зоровавеля, так что после возвраицения из плена, как и раньше его, этот род, невидимому, стоял во главе других священнических домов. Во всяком случае саддукеи во времена Иосифа Флавия и апостолов не только занимали высшия должности в храме, но и являлись представителями чистейшей иудейской крови Ant. 18:3, 4 . Но эта священническая аристократия отнюдь не отличалась особенною ревностью к святилищу, которому она обязана была своими почестями и богатством. Среди своих предков она считала не только таких первосвященников, как Иисус и Симон «праведный», но и таких предателей как Манассия, Менелай и Ония младший Манассия получил от Санаваллата поаволеиие построить в соперничество с Иерусалимом храм в Сихеме. Менелай увлекался греческими обычаями и был другом сирийских царей. Ония построил в видах подобнаго же соперничества храм в Египте. . Уже во времена Ездры и Неемии они давали повод к обвинению, что высшие сановники прежде всех нарушали теократические законы и даже пытались превратить некоторыя части храма в частное жилище для себя (1 Езд. 9:2, Неем. 13:7). Они всячески унижали свой сан, чтобы только низким пресмыкательством добиться благосклонности у Птоломеев и Сирийских царей; заразившись греческим полуверием и скептицизмом, они устранялись от всякаго участия в знаменитой Маккавейской борьбе, и теперь пресмыкались у ног языческих римских прокураторов или полуязыческаго царя, чтобы сохранить за собою почести и связанные с ними интересы. В угоду Ироду они допустили тестя его, отца его молодой жены, александрийца Симона Воефа, до занятия первосвященническаго достоинства, котораго, с целью очистить для него место, был лишен строгий иудей Иисус, сын Фабия. Они обнаруживали даже раболепную и как будто даже искреннюю покорность языческому Риму. Народ во главе с своими избранными религиозными вождями, фарисеями, этими представителями тех героев, которые прославились в великой войне за религиозную независимость, никогда не забывал легкомыслия и измены священнической аристократии во время этой великой борьбы. Благодаря своему происхождению, они могли по наследству передавать друг другу высшия должности при храме, и с самыми их историческими именами связывалась некоторая слава; но народ и фарисеи относились к ним с открытым недоверием и, можно сказать, даже отвращением, так что они, чтобы избегнуть открытаго насилия, должны были делать много уступок фарисейским правилам. Но строго фанатические начальники синагоги и вожди народа с одной стороны, и холодные, изящные представители храмовой аристократии находились вообще в ожесточенной вражде между собою, и эту вражду между ними еще более распаляло то, что мечты раввинской или фарисейской партии о возстановлении теократии могли быть осуществлены только при посредстве наличной священнической организации, которая находилась в руках равнодушных ко всему саддукеев. Эта политическая вражда между двумя сильнейшими партиями еще более усиливалась от полнаго несогласия их в религиозных воззрениях. Саддукеи отнюдь не имели склонности учиться своим обязанностям у раввинов деревенских синагог и отвергали весь кодекс фарисейских преданий и законов, считая для себя авторитетом только писанный закон Моисеев, хотя к нему вообще присоединены были некоторыя их собственныя предания. Занимая высшия должности теократическаго управления и будучи членами тех знаменитых родов, которые служили когда-то в самом храме Соломоновом, они считали для себя унизительным обращаться к фарисеям за наставлениями о законе и жизни Израиля, и с презрением отвергали все тонкости фарисейскаго законничества. Против всех постоянно возраставших преданий и требоваиий раввинов они настойчиво выставляли букву древняго закона. Что их вероучение было холодно и отличалось рационализмом по сравнению с вероучением раввинов, — это было, быть может, результатом такого отношения их к преданиям, а не причиной его. Естественный консерватизм верховных сановников неизбежно старался твердо обосноваться на подлинных документах закона в противоположность пылким преувеличениям плебейских книжников. Каждая из партий приписывала себе именно истинное правоверие Ant. 17:2, 4; 18:1, 4 . Саддукеи были также глубоко заинтересованы в сохранения наличнаго порядка вещей, как и их соперники, потому что этот порядок был основой их достоинства, источником богатства и даже условием самаго их существования. Ожесточенные споры, часто заканчивавшиеся кровопролитием, служили доказательством того, с какою настойчивостью обе партии держались своих воззрений, и эти воззрения находили себе иллюстрацию в самом положении их. Саддукеи постоянно опирались на букву закона, на установленныя права храма и на славу священства; фарисеи, с другой стороны, твердо держались авторитета раввинских преданий, указывали на значение священных действий, независимо от участии священника, и выступали защитниками народных интересов вообще. Противоположность в духе воззрений этих двух партий особенно обнаруживалась в той настойчивости, с какою храмовая аристократия держалась буквы Моисеева закона в его постановлениях о наказании, между тем как фарисеи обнаруживали гораздо большую снисходительность, истолковывая эти постановления в согласии с духом времени. Фарисеи, напр., объясняли Моисеево постановление: «око за око и зуб за зуб» иносказательно и допускали возможность вознаграждения в виде денег. Между тем саддукеи требовали точнаго исполнения этого закона. Саддукеи требовали, чтобы вдова буквально плевала в лицо своему деверю, когда он отказывал ей в правах деверскаго брака (Втор. 25:9), а фарисеи считали достаточным, чтобы она плевала пред ним на землю. Фарисеи, в видах избавления собственника от убытка, позволяли, чтобы труп мертваго животнаго, негодный для пищи, употреблялся на какия-нибудь другия цели, а саддукеи такой образ действия подводили под строгие законы о ׳нечистоте. Они строго требовали, чтобы лжесвидетель подвергался смерти согласно с буквой закона, даже если бы его свидетельство не причинило никакого вреда обвиняемому, и многие не останавливались даже пред таким выводом своих кннжников, что так как всегда для осуждения невиннаго требовалось два свидетеля, то оба свидетеля должны были всегда подлежать смерти, когда в деле оказывалось клятвопреступление Gratz, Gesch. der Jud., 2-е изд., 3. 459 . Эта слепая настойчивость на букве законов, которые с течением времени подверглись забвению и устарели, придала саддукеям название «судей осуждающих», и Иосиф Флавий свидетельствует, что они при своих судебных решениях отличались большею безпощадностью, чем кто-либо из иудеев Ant. 20:9, 1 . Фарисеи, с другой стороны, считали своим правилом изречение Иошуа бен Иерахиа: «суди все на основании предположения о невинности», или изречение Гиллеля: «поставь себя на место твоего ближняго, прежде чем судить его». Поэтому, узник благословлял свою судьбу, когда он видел пред собою судей с широкими филактериями фарисеев, а не в белых одеждах саддукеев. Как Христос, так и ап. Павел много выносили невзгод и вражды вследствие того, что фарисеи именно возбуждали против них народ, но собственно осуждены были они саддукейскими судьями, и саддукеи именно умертвили ап. Иакова Derenbourg, 200 . Эта непреклонная суровость священнических домов, которые дорожили благосклонностью богатых и титулованных особ, подсказывалась единственно сословными интересами храмовой знати, притязания и привилегии которой не могли находить себе оправдания ни в чем ином, кроме слепого поддержания существующаго порядка. Единственным обезпечением для них был только неизменный консерватизм, и малейшее нововведение казалось для них признаком опаснаго для них переворота.

Но были’еще и более глубокия причины взаимной нелюбви и враждебности между этими партиями. Фарисеи, как наследственные представители тех самоотверженных героев, которые избавили народ от ига во время великой борьбы с Сирией, с трогательным, хотя и фанатическим, терпением ожидали осуществления пророчеств Даниила, в которых, как они понимали их, давалось обетование, что. Израилю, под главенством Мессии, а вместе с ним и им самим, «дана будет власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его будет владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7:14). Они верили, что это национальное торжество наступит, как скоро Израиль, с своей стороны, вполне исполнит требование обрядовых законов, как они излагались в их преданиях. Это был своего рода формальный договор, от котораго зависело самое осуществление истины и праведности, т.-е. правды Иеговы, Добродетели, которых они требовали, могли быть только механическими, и самое соблюдение их было рабским исполнением обрядов и церемоний; по они верили, что если они с своей стороны исполнят свой долг, то и Бог должен будет исполнить Свою часть договора, и поэтому они всячески старались сделать весь народ, подобно себе, «непорочным» в отношении этой праведности, так чтобы можно было требовать осуществления Мессианскаго царства уже как права. Ревность фарисеев о законе была таким образом простым наемническим служением, вследствие чего она и отличалась всем тем преувеличением, соперничеством и тою механическою обрядовою чистотой, какия неразлучны с духом наемничества.

К этим мечтаниям о будущем саддукеи, с своей стороны, относились с холодным и презрительным равнодушием. Пользуясь всеми почестями и благами мира сего, они отнюдь не расположены были к перевороту, который должен был водворить какой-то новый порядок, так как наличным состоянием вещей, они были совершенно довольны. Их отцы не увлекались такими мечтами, а сыновья уже прямо осмеивали их. Они не только осмеивали фарисейское понятие о праведности, как тождественной с точным соблюдением мелочных и безконечных правил, но исключительно опирались на Моисеев закон и даже издевались над Мессианской надеждой, из которой возникала вся ревность их соперников. Саддукеи — говорит И. Флавий-думают, что душа умирает вместе с телом, и не признают никакой власти, кроме закона Ant. 18:1, 4 . Добро нужно делать ради него самого, а не ради вознаграждения в царстве Мессии или по воскресении мертвых». Саддукеи — говорит раввин Нафан Geiger, Urschrift, 105, прим. , ежедневно употребляют сосуды золотые и серебряные не из гордости, а потому, что фарисеи мучат себя в этой жизни, хотя они ничего не получат в будущей». Фарисеи, как класс, были вообще не богаты и жили в умеренной простоте, часто зарабатывая себе хлеб усиленным трудом. Саддукеи, напротив, были баловнями судьбы. Тем не менее и среди фарисеев не было недостатка в таких личностях, эпикуреизм которых не уступал тому, что разсказывается об их соперниках. “Ешьте и пейте, ибо мир сей мы скоро должны будем оставить подобно брачному пиршеству», говорил Самуил раввину Егуде Химене. “Сын мой», говорил один раввин раввину Гаменуне: «если у тебя есть что-нибудь, веселись, потому что в подземном мире уже нет больше удовольствия, и смерть не дает пощады. Намерен ли ты оставить деньги своему сыну? Кто сообщит тебе об этом, когда ты будешь в гробе? Люди подобны цветам в поле: те, которые живут сегодня, уступают место тем, которые будут завтра». Эти изречения принадлежат двум знаменитым раввинам фарисейской партии. Derenbourg, 131, 132 Что касается будущаго мира, то саддукеи оставляли его в сомнении, утверждая (если только относящияся сюда слова в Талмуде не подложны) в противоположность фарисеям, что на основании книг Моисеевых нельзя доказать существования загробной жизни. При этом они даже изобретали разные затруднительные случаи, чтобы показать своим соперникам невозможность самаго учения о воскресении мертвых (Мф. 22:23). По ясному свидетельству Луки, “саддукеи говорят, что нет воскресения, ни ангела, ни духа; а фарисеи признают и то, и другое» (Деян. 23:8). Ко всему этому еще больше ожесточения прибавляла противоположность обеих партий в воззрениях по великому вопросу о человеческой свободе и божественном промышлении. Подобно всем патриотам, фарисеи превозносили последнее, хотя не отрицали и первой. Они отличались глубокой верой в промысл, разумея под ним то, что они именно сами были любимцами Иеговы и всегда могли разсчитывать на Его помощь себе. «Саддукеи — говорит I. Флавий — утверждают, что такой вещи, как промышление, не существует, и отрицают, чтобы человеческия дела управлялись им, думая, что наша судьба зависит от нас самих, что мы сами составляем причину нашего собственнаго благополучия и навлекаем на себя зло нашим собственным неразумием» Ant., 13:5, 9 . Вообще говоря, саддукей был просто человек мира сего, веривший только в настоящее; с другой стороны, фарисей был мистик, для котораго все заключалось в будущем и сверхъестественном.

Народ вообще ревностно поддерживал фарисеев. Дух века был против саддукеев. Народной массе было неприятно слышать, что то, из за чего проливали свою кровь Маккавеи, будто бы не имело никакого основания в законе. Она с радостью подчинялась тяжелому игу фарисейских книжников, потому что чем обременительнее были налагавшияся на нее обязанности, тем большая награда обещалась в будущем за точное исполнение их. Кроме того фарисеи, составляя часть самого народа, постоянно вращались в его среде в качестве его духовных вождей и были примером точнаго исполнения своих собственных предписаний. Их мессианския мечтания неразрывно связаны были с будущей славой народа, и поэтому толпа видела в них представителей своих собственных, самых дорогих чаяний. Потому-то саддукеи, эти отчужденные, высокомерные, жесткие и стоявшие в стороне от народа аристократы, были ненавидимы, а их соперники пользовались почетом и преданностью народа. Крайности и лицемерие некоторых из них могли подвергаться даже осмеянию, но вообще они были признаваемы в качестве вождей народа Hausrath, 1.117-132; Derenbourg, 127-139, 157-200, 108, 104; Herzog, Real-Ency, 12. 475 . И действительно, помимо всех других соображений, уже то обстоятельство, что саддукеи ревностно поддерживали всякую форму правления по очереди, было достаточным основанием для того, чтобы возстановить против них народ. Напротив, фарисеи разделяли с народом и поддерживали в нем патриотическое и религиозное отвращение к римскому владычеству и были заклятыми врагами ненавистнаго Иродоваго дома. Следствием этого было то, что, но словам I. Флавия, «фарисеи имели такое влияние на народ, что ничего нельзя было сделать в отношении богослужения, молитв или жертвоприношений иначе, как в согласии с их желаниями и правилами, потому что народ верил, что они стремились только к возвышенным и достойнейшим целям, как на словах, так и на деле. Саддукеи были немногочисленны, и хотя они принадлежали к высшим классам, однако, имели так мало влияния, что при выборе на должность они принуждены были сообразоваться, из опасения народа, с обрядовыми правилами фарисеев Ant. 23:1, 3, 4 ».

Несомненно, немало было и таких священников, которые не были саддукеями, а служили Богу в смирении и чистоте сердца, были преданы своим священным обязанностям и жили в полном согласии в своих воззрениях и жизни с фарисеями. В спорах с Христом, как можно полагать с несомненностью, участвовали многие из таких саддукеев-священников, которых вскоре после Его смерти «многие покорились вере» (Деян. 6:7), и не принимали участия в злобной враждебности своих собратьев. Как бы то ни было, теперь в первый раз саддукеи, эти высокомерные аристократы храма, соединились с ненавистными вульгарными фарисеями синагоги, для того, чтобы общими силами погубить опаснаго для них Учителя. Это был зловещий признак, и все показывало, что силы ада пришли в полную ярость для сокрушения Проповедника царства небеснаго.

Эти странные союзники, вероятно вновь прибывшие из Иерусалима и поджидявшие Христа, чтобы вступить с Ним в новый спор с целью унизить Его в глазах народа, в Его отсутствие видимо горели нетерпением, и как только Он возвратился из за озера Галилейскаго, набросились на Него с своим совопросничеством. Им более всего хотелось добиться от Христа видимаго доказательства Его посланничества от Бога. Они неоднократно слышали как от народа, так и от Самого Христа о том, что Он есть Сын Божий, посланный для спасения Израиля, в подтверждение чего Он совершал многия знамения. Но все эти знамения, по их мнению, были не достоверны, потому что, по их воззрению, земля и даже воздух были переполнены бесами. Возможно, что князь бесов, чтобы обольстить людей и заставить их следовать ложному учителю, давал Ему на время власть над этими бесами, и таким образом все эти знамения могли оказаться лишь только темным, мрачным заговором для погубления народа. Египетские волхвы также совершали чудеса, а отцы Израиля не верили даже Моисею при совершении им обыкновенных чудес, потому что эти чудеса могли быть совершаемы посредством волшебства и причитаний Maimonides in Sepp. 5.62 . Совсем иное дело знамение с неба. Оно стоит вне власти бесов, которые «несветят, как солнце, и не сияют, как луна, и не могут помочь себе» (Посл. 1:66-67). Книжники говорят, что когда придет царь Мессия и начнется великая брань между Гогом и Магогом, то явятся знамения на небе Talmud, Sabbat, f. 139, 1 . «Мы не должны (разсуждали совопросники) ожидать Его раньше, чем радуга не взойдет над миром и не наполнит его светом Sohar. Ger. F.53, 2 . Поэтому, дай нам хлеб с неба, как делал Моисей, или знамение в солнце и луне, подобно Иисусу Навину, или низведи гром и град, подобно Самуилу, огонь и дождь подобно Илии, или заставь солнце отступить назад, как это делал Исаия, или по крайней мере дай нам услышать «Бавкол», который являлся Симону праведному, и тогда только мы можем поверить Тебе» Sepp. 5.65. Lightfoot, Hor. Hebr., 2.231, 241

Когда Христос спаситель вышел на берег, приступили к нему фарисеи и саддукеи, несогласные между собою в учении и верованиях, но единодушные во вражде к Божественному Учителю. они начали с ним спорить и, желая уловить Его, просили показать им знамение с неба. Это было повторение прежней просьбы, на которую Господь тогда же пространно отвечал (Мф. 12:38–42). Зная из Писания, что древние пророки делали такие чудеса, например, Моисей свел с неба манну (Исх. 16:4), Иисус навин остановил солнце (Нав. 10:12–14), Илия послал с неба огонь (4 Цар. 1:10, 12), Исаия возвратил солнечную тень на несколько степеней (Ис. 38:8), совопросники Господа, по замечанию блаженного Феофилакта, «думали, что небесного знамения он не в состоянии сотворить, имея возможность производить силою веельзевула одни только земные знамения». в злобном ослеплении они или не замечали, или перетолковывали дела Божественного всемогущества, на которые сам Иисус Христос указывал как на яснейшее доказательство своего посланничества (Ин. 5:36). не удовлетворяя коварной просьбы фарисеев и саддукеев, он сказал им, что они не имели бы надобности ни в каких знамениях – небесных или земных, если бы с таким же вниманием примечали все совершающееся около него и чрез него, с каким обыкновенно наблюдали за ежедневными явлениями в природе. Притом, времена Домостроительства спасения имеют также свои признаки и определенное значение, как и перемены в воздухе, всякому хорошо известные по опыту: для знамения с неба назначено другое время – время второго пришествия, когда силы небесныя подвигнутся и луна не даст света своего; время же первого пришествия не имеет ничего подобного. Вечеру бывшу, глаголете: ведро, чермнуетбося небо, и утру: днесь зима, чермнуетбося дряселуя небо. Лицемери, лице убо небесе умеете разсуждати, знамений же временом не можете искусити. Потом, сокрушаясь о лицемерии и упорстве своих совопросников, глубоко вздохнул и сказал о них то же, что и прежде: что род сей – лукав и прелюбодейный – знамения ищет? Аминь глаголю вам: знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка. Это знамение, т. е. смерть и воскресение Господа, и будет самое убедительное доказательство Божества Его.

Не всегда желание увидеть чудо от Христа было хорошим желанием; в неоднократных требованиях иудеев дать им знамение (например: «И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба» – Мф. 16:1; см.: Ин. 6:30) проявляло себя неверие: игнорируя чудеса Христовы в отношении других, они просили чуда по требованию. Логика понятная: ты Мессия? – докажи! Может, все твои чудеса – это фикция и совпадение; ты сделай что-то такое, что для меня будет убедительным. Эти просьбы не могут не напомнить искушение от диавола в пустыне: если ты Сын Божий, бросься вниз. Какое чудо убедило бы иудеев? Такое, которое отвечало бы их плотским представлениям о Царстве. Вспомните, вскоре после чуда насыщения пяти тысяч человек от Христа, сказавшего, что надо принять Его как Посланного Отцом, иудеи требуют знамения: «А какое ты нам дашь знамение?»(Ин. 6:30), проявляют потребительское отношение к Богу, надеясь на постоянное получение манны, которую их отцы получали в пустыне: «На это сказали Ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб» (Ин. 6:34). В другой ситуации Господь, творивший много чудес и знамений, подобные просьбы дать знамение отнес к проявлению подчиненности человека бесам: «Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф. 12:39).